Моя единственная

Глава восьмая

Девни

— Какова истина о стреле? — спрашиваю я себя, сидя в конце подъездной дорожки к дому Шона.

Я сижу здесь уже десять минут, пытаясь заставить слезы утихнуть, но они не останавливаются. Долгие годы я держала свое прошлое в бутылке, заставляя его не выходить наружу, но теперь все открыто. Я любила лжеца. Женатого, изменяющего, глупого лжеца.

Самое ужасное, что мне пришлось уйти из колледжа после того, как я предстала перед дисциплинарным советом, а с ним ничего не случилось. Его жена, вероятно, так и не узнала, его работа не была разрушена. Я никогда не рассказывала никому за пределами своей семьи и знаю, что, появившись в дверях Шона, не смогу ему солгать. Я думаю о его матери и о том, что она могла бы подумать. Правда? Я больше не знаю правды. Может, я и не была родной сестрой Эрроувудов, но у меня была своя поговорка.

— Мне не нужны никакие стрелы, — говорю я Шону, сидя на заднем сиденье его мотоцикла.

— Скажи это или я тебя выкину.

Я закатываю глаза. Он не посмеет, потому что я надеру ему задницу. Мне плевать, что я девушка, я его не боюсь.

— Ты сделаешь это и умрешь.

— Почему ты всегда такая надоедливая?

— Потому что ты это ненавидишь.

— Я сорву колышки, если ты не скажешь, и моя мама не даст тебе печенья.

Может, он так и сделает, а я люблю печенье, которое печет миссис Э. Она кладет в него побольше шоколадной стружки.

— Ладно, — скулю я. — Забудь о последней стреле, потому что только следующий выстрел имеет значение.

— Это было так сложно?

— Нет, но я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы у меня была поговорка, как у тебя и твоих братьев.

— Потому что ты мой лучший друг, Девни.

— И ты мой. И всегда будешь им.

Шон оглядывается на меня через плечо.

— Хорошо. Мы никогда не оглядываемся назад.

Как бы мне хотелось, чтобы так и было. Мы были слишком молоды, чтобы понять, что прошлое определяет будущее. У каждого действия есть своя реакция, и, начав движение, его нелегко остановить. Я никогда не смогу полностью забыть те отношения. Теперь мне нужно найти способ идти вперед и забыть о последней ошибке.

Когда я паркую машину, Шон выходит из маленького белого домика, который выглядит так, будто ферма была создана вокруг него.

— Что случилось? — его голос полон беспокойства.

Я бросаюсь к нему, слезы текут сильнее, чем раньше. Его сильные руки обхватывают меня, и он крепко прижимает меня к себе. Сейчас я чувствую себя такой защищенной и в то же время такой уязвимой. Я не хочу рассказывать ему о Кристофере. Я не хочу произносить его имя, но Шон — мое безопасное место. Он не поступит так, как поступила моя семья, и я должна ему доверять. Нет, я хочу ему доверять.

— Мне нужно, где-то остановиться, — говорю я ему первая. — Я ушла из дома, и мне некуда идти.

— Тебе всегда есть куда идти, ты же знаешь.

Я знала, что он не откажет мне. Да, мы с Шоном немного не в ладах, и я не хотела навязываться, но… у него есть я. Всегда.

— Спасибо.

— Что случилось? — он берет мою сумку и переплетает пальцы своей свободной руки с моей, пока мы поднимаемся по ступенькам.

— Мы с мамой сильно поссорились. Многое было сказано. То, что нельзя вернуть назад, и… Я просто не могу там оставаться.

— Ты останешься со мной.

Я издаю дрожащий вздох. Может, это глупо. Я должна просто вернуться или узнать, позволит ли мне Джаспер остаться на несколько ночей. Я не могу оставаться там слишком долго, но ночь или две будет вполне достаточно. Проклятье.

— Шон… — начинаю говорить я, но он поднимает руку.

— Нет, не надо. Почему это плохая идея, ты сможешь поспорить, когда перестанешь плакать. А пока давай занесем твои вещи в дом. Здесь есть три свободные спальни, а у меня есть пиво. Мы были друзьями задолго, задолго до того, как поцеловались, так что давай просто отбросим все остальное дерьмо и станем теми Девни и Шоном, которыми всегда были.

Я не уверена, что у меня хватит сил объяснить ему, почему нельзя просто отложить все в сторону, но мне нужен мой лучший друг. Шон был единственным человеком, к которому мне хотелось бежать, а мне сейчас нужен друг.

— Пиво — это хорошо, — говорю я, решив остаться.

Мы заходим в дом, бросаем сумки в прихожей, а затем направляемся в гостиную. Я знаю этот дом так же хорошо, как свой собственный, но он так изменился. Элли и Коннор сделали большой ремонт, и мрачность, и уныние, которые жили здесь раньше, исчезли. Здесь свежая краска, шкафы и полы выкрашены в красивый цвет темного дерева, а освещение окрашивает все в более мягкие тона. Они сделали не одну какую-то часть, а все вместе.

— Я принесу пиво, а ты располагайся поудобнее.

Я сажусь, оглядываюсь по сторонам, заставляя себя не вспоминать ссору с матерью. Я так долго слушала, как она выплескивает на меня ненависть, как будто я девятнадцатилетняя девушка без чувства собственного достоинства, стремящаяся стать чем-то большим, чем просто лучшей подругой. Я не желала делить это бремя ни с кем, даже с Шоном, потому что мне казалось, что я не справилась. Меня так долго считали умной и сильной, но я доказала, что это не так. Я хотела забыть об этом, притвориться, что этого никогда не было, но моя мать не позволила этого сделать. Я знаю, что во многом это была не моя вина. Я могу рассуждать здраво, но не могу перестать чувствовать себя дурой.

Шон входит в гостиную и протягивает мне бутылку.

— Садись, и мы поговорим.

Я следую первому приказу и опускаюсь на новый диван, вытирая руку о мягкую ткань.

— Я не хочу говорить.

— Очень жаль.

Я закатываю глаза и долго пью из бутылки. Часть меня боится рассказать ему. Не потому, что ему не понравится, что я встречалась с женатым мужчиной, а потому, что я никогда ему не рассказывала. Все это время я держала в тайне годы, проведенные в колледже. Когда мы разговаривали, речь шла о поверхностных вещах. Вечеринки. Друзья. Экзамены. И никогда об отношениях. Хотя я не знала, что Кристофер женат, я понимала, что начинать отношения с моим профессором неправильно. Но уйти от него казалось невозможным.

Он был неземным. Умным, утонченным и дерзким. Заклинание, которое он наложил на меня, было сильным и нерушимым. Я хотела быть во власти этого заклинания. Я должна была слышать каждое заклинание и чувствовать себя околдованной.

Я была идиоткой.

Это была не магия, а безумие.

— Шон, есть вещи… вещи, о которых ты не знаешь. Вещи, которыми я не горжусь, и моя мать любит бросать их мне в лицо.

Он отклоняется назад, откидываясь на спинку дивана.

— И ты думаешь, я сделаю тоже самое?

Я смотрю в его зеленые глаза и качаю головой.

— Нет.

— Тогда к чему этот секрет, Креветочка?

— Потому что они есть у каждой девушки.

Он улыбается, и его рука касается моей шеи.

— Я с тобой, Девни. Я не позволю тебе упасть. Я никогда этого не делал и не собираюсь. Так что доверься мне и позволь мне быть рядом с тобой.

На глаза наворачивается слеза, и я киваю.

— На втором курсе колледжа я начала встречаться с одним человеком. Он был… старше и определенно не подходил мне. Между нами возникла связь, и мы не могли оторваться друг от друга, хотя знали, что не должны этого делать.

— Он был твоим профессором, — догадывается Шон.

— Да, и это продолжалось целый год. Мы были… мы были влюблены.

— И он разбил тебе сердце.

Я играю с бумагой на бутылке, не в силах смотреть на него.

— Я узнала, что он женат. Я была такой дурой. Я была той другой девушкой. Я была молода, глупа и готова была сделать все, что он попросит. Я шлюха, как говорит моя мать, верно?

Когда я узнала, что он женат, все мгновенно закончилось. Но это не давало мне покоя. Я задавалась вопросом, были ли ночи, когда она не спала, ожидая его. Знала ли она обо мне? Волнует ли его то, что он все для меня испортил? Я ненавидела себя за то, что не расспрашивала его, когда он придумывал предлоги, чтобы разрушить наши планы. Было так легко принять его слова за правду. Да и откуда мне было знать, что он лжет? Он был взрослым, у него была своя жизнь, работа, требующая больших усилий, и все всегда имело смысл. Но Джессика Уилкенс заслуживала большего, чем ее муж, трахающий своих студенток.

Шон сдвигается с места, и я чувствую его палец под своим подбородком. Его изумрудно-зеленые радужные глаза с золотыми крапинками и густой черной окантовкой смотрят на меня.

— Ты все это время знала?

— Нет.

— Ты специально добивалась этого человека?

— Нет.

Его большой палец касается моего подбородка.

— А когда ты узнала, ты ушла?

— Да.

Я сбежала. Я не позволяла себе возвращаться к тому времени и не собираюсь, но стыд был настолько сильным, что я не могла функционировать. Я плакала и была в таком ужасе от того, на какой уровень обмана пошел Кристофер, что мне стало плохо. Месяцы лжи и недоверия были вокруг меня, а я этого не замечала. Конечно, оглядываясь назад, можно увидеть себя со стороны. Я оглядывалась на все эти маленькие знаки, желая дать себе пощечину за то, что была такой доверчивой. Я была так зла и разочарована в себе. А когда я обратилась за помощью к своей семье, то получила от них те же самые эмоции.

Но глаза Шона не наполнены ни тем, ни другим.

Нет, он смотрит на меня совсем иначе.

— Почему ты не сказала мне?

— А что я могла сказать? Эй, приятель, я спала со своим женатым профессором, и меня выгнали из колледжа. Конечно, я сама во всем виновата, и мне очень стыдно за себя.

Он издал тяжелый вздох.

— Как, черт возьми, это могло быть твоей виной? Он воспользовался тобой. Он использовал свое положение, чтобы получить то, что хотел. Тебе нечего стыдиться. Нечего. Ты слышишь меня?

Шон вытирает слезу. Я так долго хотела, чтобы кто-нибудь сказал мне это. Я пыталась взглянуть на ситуацию с разных сторон, но все дороги вели обратно к тому, что я глупая, что это моя вина. Я знала, что любые личные отношения с моим профессором — это неправильно. Я знала, что могу потерять стипендию и меня выкинут из колледжа. От отношений с ним не было никакой пользы.

— Не плачь. Ты же знаешь, я не выношу слез. Я начинаю нервничать и сходить с ума. Так что я умоляю. Никаких слез.

Я улыбаюсь и стараюсь не смеяться, пока слезы продолжают капать.

— Ты такой парень.

— Да. Определенно такой.

Я делаю все возможное, чтобы перестать плакать, но в моем сердце такое чувство облегчения, что это бесполезно.

— Я хотела поговорить с тобой, но было тяжело, Шон.

Он слегка откидывается назад и делает глоток своего напитка.

— Почему?

Наша дружба сильно изменилась. Я скучала по своему лучшему другу, но его не было, и, в каком-то смысле, меня тоже. Если бы я позвонила ему, он бы приехал. Неважно, что он учился в колледже в штате Мэн, его задница уже летела бы в Колорадо и, возможно, выбила бы все дерьмо из Кристофера. Однако наша динамика изменилась, когда мы оба покинули Шугарлоуф. Никто из нас не может этого отрицать, хотим мы этого или нет.

— Когда мы оба уехали в колледж, мы знали, что все будет по-другому, но я не была готова к тому, насколько по-другому.

— Мы были на разных концах страны друг от друга.

— Да, а не через несколько полей.

Мое сердце болит от того, как сильно я по нему скучала.

— После того как все это началось, я как будто, где-то на задворках сознания понимала, как это неправильно. Если бы я сказала тебе, ты бы ответил, что это так, а я не хотела этого слышать.

Шон кивает.

— Да, я бы так и сделал.

— Я не хотела разочаровывать тебя, Шон. Это был первый раз, когда у меня не было тебя, чтобы защитить меня, и посмотри, какой выбор я сделала.

— Дев…

— Нет, пожалуйста, позволь мне сказать это, — умоляю я. — У меня был аналог пяти братьев, которые никого ко мне не подпускали. Между Джаспером, тобой и твоими братьями у меня не было ни единого шанса, чтобы парень в этом городе хотя бы попытался заговорить со мной. Вы все делали вид, что слишком напуганы, но вы хоть представляете, какими пугающими вы были идиотами?

Он улыбается, и мне хочется дать ему пощечину.

— Итак, я впервые попробовала, что такое встречаться. Я была в новом месте, без защитников и с мужчиной, который прекрасно владел словом. Я была слабой, глупой и… Боже, я все испортила. Я говорю, что не хотела, чтобы ты когда-нибудь подумал, что я недостаточно хороша.

Не знаю, есть ли смысл в моих словах, но, когда я думаю о том времени, я ненавижу себя. Девушка, которой я была, не та, кем я хотела быть. Шон возвел меня на пьедестал, и какая-то часть меня хотела остаться на нем. Сказав ему, я ничего не изменю.

Пальцы Шона переплетаются с моими.

— Я хотел, чтобы ты нашла кого-то, кто был бы достаточно хорош для тебя.

— Я понимаю это и верю тебе, но я не могла поверить в это.

— Мне неприятно, что ты не доверила мне это, Дев.

— Мне тоже.

— Почему он?

Сколько раз я задавала себе этот вопрос? Сотню. Миллион. Может, больше. Единственное, что я могу придумать — это ответ, который ему не понравится.

— Думаю, это потому, что в школе я не научилась отсеивать придурков.

— Тоже мне новость. Они все были засранцами.

— Включая тебя? — спрашиваю я, приподняв бровь.

— Особенно я.

Он может говорить все это дерьмо в другом месте. Я знаю лучше. Шон всегда был хорошим парнем. Когда он был ребенком, он не бегал за девчонками. Он был либо на бейсбольном поле, либо со мной.

— В любом случае, он знал, что говорить и как выискивать наивных и глупых девчонок. После отчисления из колледжа я узнала, что я была не первой девушкой, с которой он вел себя неподобающим образом.

Шон тяжело вздохнул, сжимая пальцами стеклянную бутылку.

— Если ты скажешь мне его имя, я с радостью убью его.

Я с улыбкой прислоняюсь головой к его плечу.

— Я люблю тебя за это, — вздыхаю я. — Дело в том, что моя мать считает это моим недостатком. Она провела последние девять лет, напоминая мне об этом.

Он откидывается на спинку дивана, увлекая меня за собой. Я прижимаюсь к его груди, подтягиваю ноги под попу и расслабляюсь. Долгий, ровный стук его сердца наполняет мои уши, а его мускусный запах успокаивает меня. Шон — это дом. Он — уют и солнечный свет, пробивающийся сквозь тучи. Он — смех под дождем и постоянство в море неопределенности. Мне никогда не приходилось задумываться о том, в каком положении я нахожусь рядом с ним.

— Твоя мама злится на себя, а она никогда не умела с этим справляться.

— Нет, но я устала это слышать.

— Мне жаль, что меня не было рядом с тобой.

Я поднимаю голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Теперь ты здесь.

Он прижимается губами к моему лбу.

— И даже когда я уеду, я всегда буду рядом с тобой.

Если ничего другого нет, то это время, проведенное вместе, подарит мне дружбу, которой мне так не хватало. И за это… Я благодарна.