Моя единственная

Глава тридцать пятая

Шон

— Значит, ты будешь во Флориде, а мне все равно придется спать в этом чертовом крошечном сарае в лесу?

Деклан смеется и поднимает свою бутылку в мою сторону.

— Это теперь ритуал посвящения.

— Да, блядь, это так.

— Ты должен быть большим, сильным, супергероем. Ты не можешь вынести жизнь в коробке, где практически нет тепла?

Джейкоб отмахивается от меня.

— Тебя не будет дома!

— Это не значит, что я хочу, чтобы ты вторгался в мое пространство.

Он хмыкает и обращается за помощью к Коннору, но тот лишь пожимает плечами.

— Серьезно? Даже ты не встанешь на мою сторону. Подожди! — Джейкоб хлопает в ладоши. — Коннору никогда не приходилось ночевать там.

— Мне пришлось ремонтировать главный дом, который был в сто раз хуже, чем крошечный, когда я только приехал туда. Так что, да, роскошь, которой вы, засранцы, наслаждаетесь — это моя заслуга.

Коннор прав.

— Что бы там ни было, это какая-то херня.

— Можешь злиться, брат, но ты не останешься со мной и Сидни, — добавляет Дек, чтобы поглубже вонзить нож.

— У меня младенец и жена, настроение которой меняется очень быстро, — с ухмылкой говорит Коннор.

— А я просто не хочу, чтобы ты был в доме, — у меня действительно нет никакой веской причины, кроме желания позлить его.

Джейкоб опускается на диван.

— Я вас всех ненавижу.

В комнату входит Элли, держа на руках Бетанни.

— Мальчики, вы собираетесь помочь с ужином или просто предоставите все это делать женщинам рядом с вами?

— Я предложил свою помощь, но Коннор сказал, что тебе она не нужна, — я говорю первым.

Если бы внешность могла убивать, мой брат разделал бы меня на филе.

— Ну… — она сверкнула на него глазами. — Ты можешь закончить готовить за нас.

Он встает и целует ее в щеку.

— Ты же знаешь, я бы никогда так не сказал.

Она улыбается ему.

— Знаю, но ты все равно поможешь.

Они обмениваются взглядом, от которого у меня чертовски болит сердце. Они любят друг друга так сильно, что ничто не может встать между ними — ни расстояние, ни время, ни другой человек, ни препятствие. Они любят друг друга настолько, что могут разобраться в ситуации, даже если она кажется непреодолимой. Я чувствую себя так же. Я бы сразился с сотней мужчин, если бы это было необходимо, чтобы удержать Девни.

Элли касается моей руки.

— Что случилось?

— Ничего, — я качаю головой, стараясь не думать о возможностях будущего.

— Шон, давай, поговори со мной. Я же твоя сестра.

— За последний год я обзавелась несколькими такими.

Она смеется.

— Да, это точно. Хотелось бы думать, что ты рад этому.

— Определенно.

Я люблю их обоих. Элли идеально дополняет Коннора, а Сид всегда была противовесом Деклану.

— Тогда поговори со мной, — подбадривает она.

— Да, расскажи нам обо всех своих переживаниях, чтобы мы могли их исправить, — подхватывает Джейкоб.

— Ты, — она показывает на него. — Я тоже должна с тобой кое о чем поговорить.

— О, пожалуйста, поговорите с Джейкобом, — настаиваю я.

Она улыбается мне, а затем поворачивается к нему. Мне действительно нравится моя новая невестка.

— В школе появился новый ребенок, у которого сейчас трудные времена. Его отец был морским котиком и погиб.

Джейкоб смотрит на меня. Ему не нужно это говорить, я знаю, о чем он думает… Это то, чего мы боялись, что случится с Коннором. Каждый раз, когда звонил телефон, пока он был на службе, часть меня готова была взорваться. Мы втроем ненавидели этот страх.

— Мне жаль это слышать.

Элли тянется к его руке.

— Я знаю, что ты очень добр к своим фанатам, и оказалось, что он — твой самый большой фанат. Его мать заняла новую должность в школе, и когда она узнала, что я Эрроувуд, то спросила, может быть, ты придешь познакомиться с Себастьяном. Я ничего не обещала.

Джейкоб поднимает другую руку.

— Больше ничего не говори. Что бы ты ни попросила меня сделать, я сделаю это. Я буду рад помочь ребенку, чей отец — герой.

Она приподнимается и целует его в щеку.

— Ты хороший человек, Джейкоб Эрроувуд.

Он притягивает ее к себе и обнимает.

— Лучше, чем все эти дураки вместе взятые.

— Да, конечно, — говорит Девни, входя в комнату. — Ты очаровашка с острым язычком, но ты никого не обманешь.

Я обнимаю ее за плечи, прижимая к себе. Прямо туда, куда я хочу.

— Боже, я люблю тебя.

Она улыбается мне в ответ.

— Я тоже тебя люблю.

— И… Меня сейчас вырвет, — Джейкоб издает рвотный звук.

— Подожди, Джейкоб. Когда-нибудь ты встретишь девушку, которая поставит тебя на место, и я не могу дождаться, когда это произойдет, — говорит Элли, кивая на Девни.

— И когда это случится, — говорю я, не отрывая взгляда от Девни, — надеюсь, тебе повезет хотя бы наполовину так же, как мне.

Она кладет голову мне на плечо, и я молюсь, чтобы мне удалось прижать ее к себе достаточно крепко.

— Это лучший день после Рождества! — говорит Остин, и мне хочется увидеть парк его глазами.

В детстве у нас не было семейных каникул или даже просто идеи приехать в Дисней. Мы выезжали на пастбище в лагерь, и это нас вполне устраивало, но, когда я выбрался из Шугарлоуф, мне захотелось сделать все это. На следующий день после переезда во Флориду я впервые побывал в Диснее.

— Я рад, что ты в восторге, — говорю я, касаясь его макушки.

— Ты лучший, Шон.

— Я очень стараюсь.

Он ухмыляется.

— Можно мне зайти в магазин?

Девни кивает.

— Только не уходи слишком далеко, хорошо?

Остин, ставший профессионалом в своем инвалидном кресле, которое я арендовал для этой поездки, отправляется проверять магазин, даже не ответив. С тех пор как мы приехали сюда, он стал тем жизнерадостным парнем, с которым я познакомился несколько месяцев назад. Он улыбается, болтает без умолку, и в нем чувствуется волнение, которого так не хватало.

— Спасибо, — говорит Девни, наблюдая за ним.

— За что?

— За все это.

Ее улыбка стоит каждого потраченного пенни.

— Ты не должна меня благодарить.

— Думаю, должна. Даже если это все… слишком дорого… — голос Девни звучит мягко, когда она оглядывается по сторонам.

— Нет, это Рождество. Я хотел, чтобы у нас было все, что мы захотим.

Она подходит ко мне.

— Все, что я хотела, — это мы.

— У тебя есть это.

Я вижу нерешительность в ее глазах.

— А как же его нога? Я имею в виду, что это будет паршиво.

— Все в порядке, милая. Я говорил с его командой физиотерапевтов, и он знает свои пределы. Мы купили кресло-каталку, и теперь сможем попасть на аттракционы без очереди!

Я позвонил врачам, прежде чем заказать билеты, чтобы убедиться, что он сможет это делать, и это не будет похоже на то, как если бы мы бросали конфеты перед диабетиком. Он сказал, что если Остин будет носить корсет, пользоваться костылями или инвалидным креслом, то все будет в порядке. Американские горки — запрет, но все остальное должно быть в порядке. К счастью, парень даже не любит американские горки, так что он ничего не теряет. К тому же Остин знает, чем аккуратнее он будет, тем быстрее вернется на поле. Для ребенка, который просто хочет играть в мяч, просьба не напрягаться будет иметь один из двух вариантов. Он либо будет слишком торопиться, либо медлить. Остин, похоже, придерживается последнего варианта, и это хорошо. Вы можете подтолкнуть кого-то к тому, чтобы он начал делать больше, но попытка сбавить обороты часто оказывается сложной задачей.

— Я знаю, и это замечательно, но… Я не знаю. Нам бы хватило обычного перелета или обычного номера, и нам не нужны все эти… привилегии.

Я пожимаю плечами, притягивая ее бедра к своим.

— Я лучше буду баловать тебя до чертиков.

— Я знаю, что ты делаешь.

— И что же это?

Она поднимает одну бровь.

— Ты пытаешься заставить меня полюбить Флориду так же сильно, как я люблю тебя, чтобы я согласилась переехать.

Она была бы права.

— Это работает?

— Я здесь меньше двадцати четырех часов.

— Но разве это время не было впечатляющим?

Девни играет со шнурком на моей толстовке.

— Ты впечатляющий.

— Это мы знали.

Ее смех не требует усилий.

— Ты — полный беспорядок.

— Да, ну… это то, что делает вещи интересными.

Остин возвращается как раз в тот момент, когда начинают открывать ворота. Девни стоит возле него, чтобы он мог сосредоточиться на осмотре окрестностей. Мы видим, как загораются его глаза, и именно это выражение делает все это стоящим. Мы ни о чем не беспокоимся и можем просто наслаждаться временем. Когда мы вернемся, проблемы все равно останутся, и нам придется их решать, но сейчас все это не имеет значения.

— Это так здорово! Мама бы с удовольствием пошла на…

— Остин замолчал, и волнение в его голосе угасло.

Девни кладет руки ему на плечи, и я перемещаюсь так, чтобы мы оказались на уровне глаз. Я помню это чувство. Когда ты хотел, чтобы мама была рядом, но ее не было. Я так часто переживал эту паузу, что мне хотелось кричать, плакать или ударить кого-нибудь. Она должна была быть рядом, когда я получал пятерку на экзамене. Мне нужна была ее улыбка, когда я забивал гол. Но она ушла, и ее уже не вернуть.

— Куда бы хотела пойти твоя мама?

— Это не имеет значения.

Я жду, пока Остин посмотрит на меня.

— Имеет. Это всегда имеет значение, и ты не можешь позволить памяти о ней уйти. Что поможет тебе пройти через это, так это воспоминания о ней, о том, что она говорила и что делала. Это трудно, и будут дни, когда вспоминать будет так больно, что захочется просто забыть, но она любила тебя и хотела бы, чтобы ты думал о ней.

Девни подходит и целует Остина в макушку.

— Никогда не забывай о них, Остин. Я и не буду. Джасперу понравилось бы все это видеть. Он любил машины, строить что-то и свою семью. Представь, что бы он сказал, если бы увидел этот замок.

Остин поднял на него глаза.

— Он бы задумался, правильно ли они использовали гвозди.

Мы оба смеемся, и Девни берет его за руку.

— Да, и он бы спросил, не было ли у них предварительной сборки.

— Он был странным, — говорит Остин, мыслями находясь за миллион миль от нас.

— Был, но я его очень любила.

Остин оглядывается на нее.

— Я тоже. Я скучаю по ним, тетя Девни.

— Я тоже по ним скучаю.

Он обнимает ее, и она прижимается поцелуем к каждой его щеке.

— Я люблю тебя всем сердцем, — говорит она ему.

— Я тоже тебя люблю, — он смотрит на меня. — Я тоже тебя люблю, Шон.

Горло сжимается, эмоции начинают душить меня. Он — часть ее. Он ее ребенок, и любить ее — значит любить его. Я не знаю, когда это произошло, но у меня нет ни малейших сомнений в том, что я чувствую к Остину. Я хочу быть рядом и быть частью не только ее жизни, но и его. Придется чем-то пожертвовать, но я пойду на все, если это будет означать, что я смогу быть рядом. Я притягиваю его к себе и обнимаю, желая сказать все, что у меня на сердце. Вместо этого я говорю единственное, что значит для меня все.

— У меня есть ты, Остин.

— Что это значит?

Я слышу, как Девни замирает, и вижу слезы, которые текут по ее щекам, пока она объясняет.

— Это значит, что неважно, где, неважно, что — он всегда будет рядом.

— То есть это все равно что сказать, я тебя люблю?

Она кивает, а затем проводит ладонью по моей щеке.

— Да.

Я беру ее руку в свою, а затем Остина в другую.

— Когда мы были детьми, было не принято говорить девочке «я тебя люблю», поэтому я сказал ей, что она у меня есть. Она всегда будет со мной. Я позабочусь о том, чтобы она была в безопасности, и, если я ей понадоблюсь, я буду рядом. Это значит, что я люблю тебя, и тебе не нужно беспокоиться.

Остин улыбается.

— Значит, и ты у меня есть.

— Да, малыш, это точно.