Моя единственная

Глава семнадцатая

Шон

Я жду, когда она пошевелится. Я даже не дергаюсь, молясь, чтобы она не оттолкнула меня. Я знаю, что она напугана. Я вижу это в ее глазах цвета кофе, но я буду защищать ее. Я сделаю все, чтобы она увидела, что я ее не подведу. Ее грудь поднимается и опускается, когда она подходит ближе. Она приподнимается на носочки, не сводя с меня глаз, и прикасается губами к моим. Все тяготы прошлого исчезают, и появляется надежда. Нам со многим предстоит разобраться, но сейчас все это не имеет значения. Единственное, что существует — это мы. Мои руки крепко сжимаются, когда я перехожу к поцелую. Она нужна мне. Мне нужно, чтобы она исцелила меня, чтобы я снова жил, потому что я был жив только наполовину.

— Девни… — я выдыхаю ее имя, а затем целую ее сильнее.

Ее пальцы путаются в моих волосах, слегка сжимая их, но это только сильнее заводит меня. Наши языки скользят друг по другу в битве желаний. Я никогда не хотел женщину так сильно, как сейчас. Мы начинаем двигаться назад к кровати. Ее ноги подкашиваются, останавливая наше продвижение, поэтому я наклоняюсь вперед, и мы падаем. Она смеется, и этот звук что-то делает с моим сердцем. Девни в моих объятиях и в моей постели. Об этом я думал и одновременно старался не думать. Я не хотел думать об этом, потому что она была вне зоны доступа. Я был таким дураком, что позволил этому времени встать, между нами.

Я провел рукой по ее мягкой коже.

— Ты такая красивая.

— Я чувствую себя так, когда ты смотришь на меня.

Ненавижу того, кто заставлял ее думать иначе.

— От тебя всегда захватывало дух… — я прижимаюсь к ее лицу, глядя в эти глаза, которые держат меня в плену. — Всегда.

— Поцелуй меня. Пожалуйста.

И я целую. Мои губы встречаются с ее губами, и мы теряемся друг в друге. Я держусь, когда она поднимается навстречу мне, целуя меня так же сильно, как я целую ее. Я так сильно хочу прикоснуться к ней, почувствовать ее, оказаться внутри нее, что мне приходится бороться за контроль. Она не заслуживает какого-то едва держащегося парня, мне нужно, чтобы ей было хорошо. Быстро двигаясь, я меняю наши позиции так, чтобы она легла на меня. Ее ухмылка растет, когда она смотрит на меня сверху вниз.

— Почему ты улыбаешься? — спрашиваю я.

— Потому что это ты, и мы действительно это делаем.

— Да, это так. Если ты собираешься отступить или пожалеть об этом, я умоляю тебя сделать это сейчас. До того, как я увижу тебя, прикоснусь к тебе и попробую тебя на вкус.

Моя грудь вздымается и опускается чуть сильнее.

— А что, если это ты будешь жалеть об этом?

— Ни единого, блядь, шанса на это.

Она наклоняется, ее каштановые волосы создают вуаль вокруг нас.

— Ты уверен?

— Уверен.

Девни целует меня, и я благодарю Бога, что она это делает. Я не хочу говорить об отказе или сожалениях. Я хочу страсти, и чтобы с меня сняли много одежды. Словно прочитав мои мысли, она садится и снимает футболку.

— Сними лифчик, — говорю я ей.

Ее руки немного дрожат, а нижняя губа зажата между зубами, но она делает это. Лифчик падает, и я впервые вижу ее.

Иисус.

Вот это да.

Да.

Блядь.

Я могу думать только односложными фразами, глядя на нее. Сколько раз я представлял себе это? Моя фантазия ни в коем случае не была похожа на реальность. Она откидывает свои каштановые волосы в сторону, открывая мне полный обзор.

— Ты сногсшибательна, — я поднимаю руки, пальцы касаются нижней части ее груди. — Мужчина может умереть, глядя на тебя.

— Шон…

— Нет, — говорю я, не находя места для упреков. — Ты — то, о чем фантазируют мужчины. То, о чем они мечтают, закрыв глаза, — мои пальцы обхватывают ее соски, и ее глаза закрываются. — Я никогда не увижу в этом мире ничего прекраснее тебя.

Ее руки хватают меня за запястья, поднимая их выше.

— Прикоснись ко мне.

Я обхватываю обе груди, разминая их, запоминая их форму. Я хочу большего.

— Иди ко мне ближе, милая, и позволь мне поцеловать тебя.

Руки Девни ложатся по обе стороны от моей шеи, груди опускаются передо мной. Я подношу одну к губам, облизываю сосок и провожу по нему языком. Она издает низкий и протяжный стон. Я делаю то же самое с другим, а затем беру их в рот и сильно сосу. Я продолжаю с разным давлением и движениями, и когда ее спина выгибается, я сосу еще сильнее, а затем переворачиваю ее на спину. Я жажду большего. Я хочу ощутить вкус ее кожи, впитать ее запах в свою память. Больше всего на свете я хочу заставить ее кричать. Я стягиваю с нее шорты, которые были на ней, бросаю их через всю комнату и срываю с себя рубашку. Она наблюдает за этим, проводя языком по губам, когда получает свою порцию.

— Нравится то, что ты видишь?

Она слегка краснеет.

— Ты знаешь, что ты горяч. Даже не притворяйся, что не знаешь.

Да, я слышал это раньше, но почему-то никогда не придавал этому значения. Я богат, знаменит и для большинства девушек являюсь завоевателем, но она этого не видит. Черт, думаю, она даже не знает, сколько у меня денег и какова сумма моего последнего контракта. Нет, вместо этого она пыталась заставить меня согласиться на то, чтобы она платила за аренду жилья здесь. Она сама покупает продукты, даже когда я уже запасся ими, и никогда не вспоминает о моей работе. Для Девни я — не зарплата и не бесплатная путевка. Я нечто большее, и ее мнение, значит очень многое.

— Неважно, что думают другие люди. Я хочу знать, что видишь ты.

Она поворачивается на бок, так что мы оказываемся лицом друг к другу, а ее пальцы перебираются на мою грудь.

— Ну, я вижу мальчика, который спас мою собаку, когда она упала в колодец, а я была слишком напугана, чтобы спуститься. Я вижу мальчика, который дал мне покататься на своей красной спортивной машине, когда его братьям даже не разрешалось в нее садиться. Я вижу человека, который два дня назад сидел на бейсбольной тренировке моего племянника и позволял детям преследовать его часами, ни разу никого не оттолкнув. Я вижу человека, который мне нужен. Я вижу мужчину, который, по какой-то причине, хочет меня. И ты — тот, кто мне нужен.

Я не могу дышать. Я закрываю ее лицо и прижимаю ее рот к своему. Если бы я мог погрузиться в нее прямо сейчас, я бы это сделал. Я сделаю все, чтобы она была счастлива, и я буду любить ее так сильно, что у нее не останется выбора, кроме как уехать со мной в конце этого. У нее не будет возможности уйти, если я смогу показать ей, что она для меня значит. Она лежит на спине, и мои губы переходят на ее шею, целуя ее, чтобы добраться до того места, где я действительно хочу быть. Еще несколько секунд я поклоняюсь ее груди, а затем спускаюсь ниже. По мере того, как между нами нарастает предвкушение, ее дыхание становится затрудненным. Я снимаю с нее нижнее белье и, черт возьми, чуть не срываюсь. Она обнажена, полностью открыта и уязвима для меня, и все же я чувствую себя таким беззащитным.

— Я заставлю тебя кричать, милая, — предупреждаю я, прежде чем закинуть ее ноги себе на плечи и почувствовать райский вкус.

Ее пальцы вцепились в мои волосы, пока я доводил ее до сумасшествия. Все приемы, которые я когда-либо пробовал, я использую сейчас. Моя единственная цель — доставить ей как можно больше удовольствия. Мой язык ласкает ее клитор, а затем я сосу и облизываю его снова и снова, пока она не начинает биться о мое лицо.

— Я не могу… — простонала она.

Я прижимаюсь к ней сильнее, делая это снова и снова. Я беру ее клитор в рот, прикусывая достаточно, чтобы ее пальцы сжались вокруг прядей моих волос, которые она держит. Она близка. Я чувствую это. Я работаю сильнее, ввожу палец в ее жар, трахаю ее пальцами, двигая лицом, облизывая и посасывая. Ее мышцы сжимаются, и она испускает крик, теряя контроль над собой. Я продолжаю, желая, чтобы это длилось долго, а затем чувствую, как ее тело расслабляется. Пока я целую ее тело, Девни дрожит.

— Ты выглядишь как ангел после того, как кончишь.

Она тихонько смеется.

— Ты просто Бог, раз смог это сделать.

— Я же говорил.

Девни закатывает глаза и прикрывает их рукой.

— О, ради всего святого.

— Ты сказала это, дорогая.

Она поднимает руки и касается моего лица. Я наклоняюсь и нежно целую ее, уговаривая вернуться к тому, что мы здесь делаем. Ее пальцы скользят по моему телу, а ее язык переплетается с моим. Мой пресс напрягается, когда ее ногти проводят по коже, и она стягивает с меня боксеры.

— Я хочу видеть тебя, Шон.

Я приподнимаюсь, снимаю их и бросаю. Мой член гордо стоит перед ней. Легкое беспокойство в ее глазах заставляет мое мужское эго раздуваться. Она тянется ко мне, пальцы обхватывают меня на мгновение, прежде чем она начинает двигаться вверх и вниз. Я закрываю глаза. Никогда еще не было ничего похожего на то, как она прикасается ко мне таким образом.

— Девни… — я произношу ее имя как молитву.

— Я хочу тебя… — ее голос хриплый и пронизан желанием.

— Я хочу тебя. Ты мне нужен.

— Тогда возьми меня.

Я медленно опускаюсь ниже, чтобы поцеловать ее. На этот раз он мягкий и сладкий. Мы целуемся так, будто у нас есть все время в мире, и так оно и есть. Я хочу, чтобы она знала, что для меня это не просто трах. Она что-то значит — и мы что-то значим.

— Черт. Мне нужен презерватив, — говорю я и наклоняюсь к тумбочке, молясь, чтобы коробка была на месте и один из моих братьев-идиотов не забрал их. Я нахожу один и достаю его.

— Нам понадобится больше.

Она улыбается.

— Да, да, понадобится.

Я надеваю его и встаю. Наши глаза не отрываются, пока я вхожу в нее. Она с доверием наблюдает за мной, пока я погружаюсь все глубже. Никогда еще мне не было так хорошо. За все годы я ни с кем не был так связан. Ее ноги обхватывают меня, а руки держатся за мои бицепсы, пока я проникаю глубже, не останавливаясь, пока не войду до конца.

— Это так приятно.

Я киваю.

— Ты даже не представляешь.

Она проводит кончиком пальца по моей щеке.

— Займись со мной любовью, Шон. Сделай меня своей.

— Ты всегда была моей, милая, и всегда будешь.

А потом я двигаюсь, и моя способность говорить пропадает.