Моя единственная

Глава двадцать третья

Шон

— Хорошо, Остин, я хочу, чтобы ты перемещал свой вес вперед-назад и был готов выпрыгнуть в любой момент.

Он быстро кивает, а затем опускается на место.

— Я готов.

— Когда я брошу этот мяч, я хочу, чтобы ты поднялся и бросил мяч на вторую. Метка должна быть низкой и точной.

Когда его карие глаза встречаются с моими, в них нет ничего, кроме решимости.

— Я понял.

Я поворачиваюсь к бегущему, киваю ему в знак того, что он должен бежать, как только мяч покинет мою руку, а затем проверяю работу защитника. Все готовы. Я поднимаю ногу и отпускаю подачу. Остин быстро хватает мяч, который я специально бросил далеко, и когда он бросает его в сторону второй позиции, мяч вылетает из его руки, как пуля. В итоге мяч оказывается слишком низко, и бегущий оказывается в безопасности.

— Я не знаю, что случилось! — кричит он. — Я бросил так, как ты сказал.

Бедный ребенок.

— Все в порядке. Мы будем делать это, пока не получится. Я знаю, что бросать таким образом — это что-то новенькое, нам просто нужно, чтобы у тебя включилась мышечная память.

Мне не нравится, как он отводит взгляд, но потом я слышу, как дыхание покидает его нос, и он снова садится на корточки. Именно такое отношение было у меня в детстве. Я работал и работал, пока не мог больше терпеть. Мои ноги болели, а рука горела, но мне было все равно.

— Ты знаешь, что, когда я был в твоем возрасте, я сидел вот так, чтобы почитать или даже поужинать?

Остин улыбается.

— Я тоже! Мама кричит, чтобы я сел за стол, но я знаю, что мне нужно быть готовым к тому, чтобы сидеть на носочках.

— Это жизнь ловца. Это также приводит к больным коленям и суставам. Ты не забываешь прикладывать лед и растирать их?

Он качает головой.

— Я не всегда помню.

— Убедись в этом, я знаю, что это глупо, и ты молод, поэтому думаешь, что ничего страшного, но, когда ты становишься моим ровесником, это отстой.

Я один из самых молодых кэтчеров в лиге, и я не знаю, как, черт возьми, я буду чувствовать себя через десять лет. Я делаю много массажа, прикладываю лед, делаю растирания, в общем, делаю все, что угодно, лишь бы мне стало легче. После первого года в высшей лиге, помню, был один день после двойного матча, когда я едва мог стоять на ногах на следующий день. Это тяжело для нашего тела, и, если бы я был умнее в детстве, возможно, сейчас было бы не так тяжело.

— Так что, прикладывать лед к коленям?

— Да, и делай растяжку. Это даст тебе больше сил в дальнейшем.

— Как скажешь, Шон. Я сделаю это. Я просто хочу играть в мяч бесконечно.

Это та часть моей работы, которую я люблю. Смотреть на детей, которые однажды придут мне на смену. Я думаю о том, как я смотрел на своих кумиров, которые теперь дают мне советы о том, как остаться в игре. Это странное братство, но оно мне дорого. Если бы не те выдающиеся личности, которые были до меня, меня бы сегодня здесь не было.

— Ну что, ты готов попробовать еще раз?

— Давай сделаем это.

В течение следующего часа мы продолжаем заниматься. Мы повторяем упражнения снова и снова, пока он не почувствует себя комфортно. Как кэтчер, я хочу защитить его колени и плечо — это две самые распространенные травмы, а то, как он бросал раньше, могло привести к разрывам или растяжениям. Способ, которым я заставил его исправить положение, немного странный, но он снизит нагрузку на его мышцы.

Наконец он бросает ракетку, которая идеально попадает в цель.

— Я сделал это! — радости Остина нет предела.

— Ты сделал это потрясающе. Это был идеальный бросок.

Четверо его товарищей по команде, которые остались, чтобы провести тренировку, бросаются к нему, похлопывают по спине и смеются. Мальчики празднуют, а я оглядываюсь вокруг, родители хлопают и начинают спускаться с трибун, но я продолжаю смотреть, пока не вижу улыбку, от которой у меня замирает сердце. Девни улыбается, направляясь ко мне.

— Боже, ты великолепна, — говорю я, когда она оказывается передо мной.

— Ты необъективен.

— Может, и так, но это не делает это менее правдивым.

Она качает головой, глядя на своего племянника.

— Я сказала Джасперу, что заберу его домой еще час назад, но не хотела отрывать его от дел.

— Я рад, что ты этого не сделала. Он отлично справился, и я хотел, чтобы он успел все сделать до турнира, который состоится через несколько дней.

Девни улыбается, глядя, как Остин и другие дети гоняются друг за другом по полю.

— Ну, ты герой, раз научил его этому, Шон Эрроувуд.

— Тогда ты мой приз?

Она тихонько смеется.

— Думаешь, ты заслужил его?

— А разве не все герои заслуживают награды?

— Может быть.

— Если уж мы начали подавать заявки, то я точно хочу тебя.

Девни наклоняется и целует меня в щеку.

— У тебя уже есть я.

Слава Богу за чудеса.

— И сегодня вечером я действительно планирую иметь тебя.

— Мне нравится, как это звучит.

Мне тоже. Она будет у меня во всех смыслах.

— Как насчет того, чтобы отвезти Остин домой, чтобы я мог получить свой приз?

— Договорились.

Мы усаживаем Остина в машину и едем к нему домой. Мы втроем говорим о турнире, на который нам придется выехать в пять утра, потому что до него еще целых два часа езды.

— Ты поедешь с нами, тетя Девни?

Она смотрит на меня, и я пожимаю плечами.

— Если у вас есть место.

— Да! Мы найдем место. Мы можем оставить маму дома, если понадобится.

Я смеюсь.

— Чувак, никогда не оставляй свою маму. Это она приносит еду и все планирует. Если ты собираешься кого-то оставить, то это никогда не должна быть она.

Он выразительно кивает, а потом наклоняет голову.

— Кого же мы тогда оставим?

— Твою тетю. Всегда оставляй ее.

— Эй! — она хлопает меня по груди. — Никогда не оставляй меня. Я очень важна.

— Правда? — я отвечаю. — Что ты можешь предложить команде?

Девни садится чуть прямее.

— Ну, я хорошо справляюсь с кризисом, так что вам не придется беспокоиться о том, что делать. У меня есть способности к строительству, так что, если встанет вопрос о выживании, я смогу сделать убежище. А еще я очень веселая, что помогает скоротать время.

Я оглядываюсь на Остина.

— Ты веришь во все это?

— Не то, чтобы веселая.

У нее отвисает челюсть.

— Вы, ребята, злые.

— Милая, мы просим тебя объяснить нам, почему мы должны взять тебя с собой, а не почему ты будешь полезна во время апокалипсиса.

— И почему мы должны взять тебя с собой? — спрашивает она, скрестив руки на груди.

— Потому что он — Шон Эрроувуд! Величайший кэтчер всех времен и народов! — задорно сообщает ей Остин.

— Именно.

— А что, если мы говорим о ценности в чрезвычайной ситуации? Он будет ловить снежки, которые летят в нас?

Остин смеется.

— Нет!

— Ну, я не уверена, что его нельзя оставлять. У него очень мало навыков, и я знаю это по тому, сколько раз мне приходилось спасать его, когда мы были детьми. Он определенно не смешной. Я не могу вспомнить, когда он в последний раз заставлял меня смеяться, если не считать тех случаев, когда я смеялась над ним. Мы знаем, что он не умеет планировать, потому что он говорил, что ему нужна мама, которая собирает ему закуски, и угадай, кто теперь делает это за него? — ее глаза опускаются, и она указывает на себя. — Если говорить о том, кого мы должны оставить позади, то выбор очевиден.

Я люблю эту женщину. Я люблю ее юмор, ее сердце и то, как упорно она пытается спустить меня в реку прямо сейчас. Остин качает головой, как будто эта идея немыслима, что для девятилетнего любителя бейсбола так и есть.

— Я не могу оставить его, тетя Девни.

— А почему бы и нет?

Его глаза расширяются, а голос понижается.

— Потому что он Шон Эрроувуд.

— Я знаю, но я голосую за то, чтобы он вышел из машины.

— У тебя нет права голоса, — сообщаю я ей.

— А почему бы и нет?

Я улыбаюсь ей, паркуя машину.

— Потому что я бы никогда тебя не бросил. Я бы остался, если бы это означало, что для тебя найдется место.

— Ну вот, теперь ты испортил мне битву. Как я могу даже думать о том, чтобы бросить тебя, когда ты говоришь такие милые вещи?

Я подмигиваю и поворачиваюсь к Остину.

— И именно поэтому ты никогда меня не бросишь. Я очаровашка.

Они оба разражаются смехом. Девни закатывает глаза.

— Иди в дом, приятель. Увидимся рано утром в субботу.

— Люблю тебя, тетушка.

— Люблю тебя еще больше.

— Спасибо, Шон. Увидимся завтра на тренировке.

Я даю ему кулак.

— У тебя получится, чувак.

Он бросается к двери, где в дверях стоит Хейзел и ждет его. Мы машем ей, и Остин с энтузиазмом машет в ответ.

— Он действительно на тебя равняется, — говорит Девни, наблюдая, как Хейзел снимает с плеча сумку с обмундированием Остина.

— Остин — отличный парень с большими способностями. Если он будет стараться, то, говорю тебе, у него действительно есть потенциал.

Она откидывает голову назад, чтобы посмотреть на меня.

— Надеюсь, он найдет то, что сделает его счастливым. Если это будет бейсбол, то так тому и быть, но я надеюсь, что он найдет увлечение и в школе. Я беспокоюсь, что он будет одним из тех, кто едва справляется. Это уничтожит его.

Она говорит об Айзеке Уизерсе. Я играл с ним в колледже, и у него было все… талант, дисциплина и амбиции, но он так и не смог покинуть вторую лигу. Они почти ничего не зарабатывают, путешествуют, тренируются и никогда не видят свои семьи. Это сильно подкосило его, и год назад он покончил с жизнью. Девни пришла. Она была рядом, держала меня за руку, пока я боролся с потерей. Айзек только что женился, и у него на подходе был ребенок.

Я взял ее руку в свою.

— У него так много времени, чтобы разобраться во всем, и у него есть люди, которые любят его и направят.

— Я надеюсь на это.

— Даже если он не будет играть в мяч вечно, спорт — это огромная часть жизни детей, и он никогда не забудет, каково это — быть на поле. Но я бы никогда не стала его поощрять, если бы не думала, что у него ничего не получится, — она грустно улыбается. — Надеюсь, через несколько лет нам никогда не придется говорить об этом.

Через несколько лет. Эти слова крутятся у меня в голове, и я стараюсь не придавать им слишком большого значения. Мы дружим так долго, что это может означать что угодно, но я чертовски надеюсь, что это нечто большее. Я хочу, чтобы так было до конца наших дней. Я брошу все, если это будет означать, что я буду с ней. Больше всего я беспокоюсь о том, что она передумает в последнюю минуту. Она захочет остаться здесь, и поэтому я уже строю в голове альтернативные планы. Я еще не сказал ей об этом, но если это единственный вариант, то я уйду из бейсбола. У меня более чем достаточно денег, чтобы мы могли прожить остаток жизни без лишних забот. Да, будут огромные штрафы, которые мне придется выплачивать, и это будет не та жизнь, которую я обещал, но если Девни решит не ехать со мной, то у меня не останется другого выбора. Это не то, чего я хочу, и это будет самый глупый выбор, который я сделаю, но я не могу ее потерять.

Я целую верхнюю часть ее руки.

— Я тоже надеюсь.

— А теперь, — Девни протягивает слово, — о призе…