Моя единственная

Глава двадцать пятая

Шон

Как мы добрались до турнира целыми и невредимыми, ума не приложу. Даже после обработки песком и солью дороги были скользкими. Я хотел повернуть назад по крайней мере два раза, но вспомнил выражение отчаяния на лице Девни и слезы в ее глазах и не смог себя заставить. Слава Богу, у нас есть грузовик Коннора, и мне посчастливилось ехать за дорожным плугом. Добраться до дома будет совсем другой историей. Мы оба выходим из машины и направляемся к зданию.

— Ты справилась! — говорит Хейзел, притягивая Девни к себе и обнимая.

— Едва ли, — говорю я, мои руки все еще немного дрожат.

— Я знаю, я не могу поверить, что они не отменили это, но есть только два мальчика, которые не пришли. Двое. Из всех команд. Это последний турнир перед Рождеством, так что, думаю, они были полны решимости играть.

Да, потому что они знали, перед кем будут играть. На трибунах, разделяющих поля для игры, сидят Скауты. Они достали свои планшеты и телефоны, делают записи. Я слишком хорошо это помню. А еще я помню, как умолял отвезти меня на игры и турниры, где, как я знал, будут Скауты.

Девни берет мою руку в свою.

— Прости, мы проспали.

Хейзел смотрит на наши переплетенные пальцы и ухмыляется.

— Я вижу.

— Это моя вина, — пытаюсь я сгладить неловкость. — Наверное, я забыл поставить будильник.

— А мой телефон был в гостиной, — говорит Дев, прежде чем я успеваю сказать что-то еще.

— Трудно услышать телефон, когда у тебя на уме другие вещи, — ухмылка Хейзел говорит сама за себя.

— И она довольно громкая, когда занята, — добавляю я.

Девни хлопает меня по груди.

— Шон!

— Я не говорил этого при твоем брате.

Хейзел с ухмылкой наклоняет голову.

— А я бы на твоем месте не стала. Мне бы не хотелось, чтобы твое милое личико было испорчено или чтобы моего мужа посадили в тюрьму.

Я хихикаю и притягиваю Девни к себе.

— Она стоит любой боли, которую мне придется вытерпеть.

— Оу, — говорит Хейзел, сцепив руки перед собой. — Вы такие милые. Я так рада, что вы вместе и находитесь в этом блаженном состоянии. Воистину, пора бы уже.

Количество раз, которые нам придется это услышать, будет расти в геометрической прогрессии.

— Ну, я люблю ее. И всегда любил, а теперь мне просто нужно убедить ее, что жизнь за пределами Шугарлоуф того стоит.

Глаза Хейзел расширяются, и она смотрит на Девни.

— Ты думаешь об отъезде?

— Я думаю о своем будущем и о том, каким оно будет, ты ведь понимаешь, да?

Она улыбается.

— Конечно, понимаю. Пришло время тебе найти свой собственный путь. Мы с Джаспером всегда хотели, чтобы у тебя было свое будущее. Я знаю, что удерживает тебя здесь, и я очень люблю тебя за это, но… Я хочу, чтобы ты жила своей жизнью.

Я понятия не имею, о чем они говорят, но мне неловко стоять здесь.

— Я пойду проверю команду.

Они обе кивают.

Я ускользаю и спускаюсь в игровой зал.

— Привет, — говорит Джаспер, хлопая меня по руке.

— Привет, извини, что пропустили начало. Мы очень поздно выехали.

— Моя сестра всегда ленилась по утрам. Я привык к этому. Рад, что вы добрались, хотя погода — не шутка.

Я немного вздрогнул.

— У нас было пару неприятностей.

— Уверен.

— Нам, наверное, стоит снять отель поближе к этому месту, — предлагаю я.

Мы ни за что на свете не поедем обратно, если дороги будут такими.

Джаспер пожимает плечами.

— Снег должен прекратиться в ближайший час или около того, и если они посыпят дороги солью, то все будет в порядке. Мы застряли здесь, по крайней мере, на ближайшие семь часов.

Это правда.

— Будем действовать по обстоятельствам.

— Шон! — Остин замечает меня и направляется в мою сторону.

— Вы здесь!

— Да. Извини, что опоздали, но мы должны были забрать грузовик моего брата.

— Все в порядке. Я знал, что тетя Девни не пропустит это событие.

Я улыбаюсь его полному доверию к ней.

— Нет, она бы пошла пешком, если бы пришлось.

— Она всегда на моих играх.

— Она твой талисман?

Он поджимает губы.

— Я так не думаю.

— У всех игроков есть что-то, что приносит им удачу. Ты должен понять, что это, и всегда иметь это рядом с собой.

Его глаза расширяются.

— А что у тебя?

Я лезу в задний карман и достаю фотографию.

— Это было со мной на каждой игре, тренировке, турнире и отборе.

Остин берет потрепанную фотографию и смотрит на нее.

— Кто это?

— Это, — говорю я, указывая на первого человека на фотографии, — моя мама. Она умерла, когда мне было примерно столько же, сколько тебе. А этот человек, — я указываю на ребенка слева от мамы, — мой брат Деклан, и я рядом с ним. Это Джейкоб, он актер.

— Твой брат — новый супергерой, не так ли?

— Да.

— Это так здорово. Вся твоя семья такая! У тебя есть брат, который был «морским котиком» и, видимо, большим героем, потому что Хэдли никогда не молчит о нем. Ты — знаменитый бейсболист. Другой твой брат владеет всем Нью-Йорком, а еще один — супергерой!

Я смеюсь, потому что девятилетнему мальчику это кажется именно таким.

— Ну, они довольно крутые, но ты видишь вон того человека?

Остин присматривается, чтобы рассмотреть поближе.

— Это мой человек, приносящий удачу. Из-за нее я и ношу эту фотографию.

Остин щурится, а затем его глаза загораются от понимания.

— Это же тетя Девни!

— Так и есть. В тот день мы были все вместе, и на этой фотографии все те, кого я люблю больше всего. Они всегда рядом со мной, заставляют меня играть усерднее, чтобы они могли мною гордиться, они дают мне силы, когда мне это нужно. Так что они — моя счастливая вещь, и даже если они физически не могут быть со мной на игре, они всегда со мной.

Он смотрит на Джаспера, потом на меня.

— Мои родители и тетя Девни — тоже.

— Нам повезло, что у нас есть такие люди, правда?

Его голова покачивается вверх-вниз.

— Мама, папа и тетя Девни всегда рядом. Они любят меня больше всего на свете.

Джаспер кладет руку на плечо Остина.

— Твои бабушка и дедушка тоже.

— Но они не приходят на мои игры, как вы, ребята.

— Правда, — сдается Джаспер, когда товарищи Остина по команде зовут его по имени. После того как он скрылся из виду, Джаспер поворачивается ко мне.

— Спасибо за это.

— За что?

— За то, что ему есть за что ухватиться. Ты знаешь все тонкости этого дела, в то время как я просто не могу разобраться. В его возрасте я собирал машины, но спорт никогда не был моим увлечением. Девни, наверное, знает об этом больше, чем мы с Хейзел вместе взятые.

В детстве Дев ненавидела спорт. Уверен, какая-то часть ее души ненавидит его и сейчас, но она всегда была со мной, и ей приходилось учиться или скучать.

— Я просто рад быть здесь ради детей. Я знаю, как трудно в их возрасте иметь большие мечты. Если я могу чем-то помочь, я хочу это сделать.

— Трюк с рукой, которому ты его научил, он проделывает каждый день. Он заставил меня вычистить часть сарая, чтобы он мог установить там подающий механизм, он делает то, что ты ему сказал, и занимается этим не меньше часа в день.

Именно такой дух приведет его куда-то.

— У него есть все шансы играть в долгосрочной перспективе, если он будет продолжать в том же духе.

— В его возрасте это заметно?

— Он играет на гораздо более высоком уровне, чем должен. Я знаю, это трудно понять, но большинство детей не могут бросать так, как он, или бить по мячу так далеко. У него есть природные навыки и способности. Если он их отточит, то далеко пойдет.

Джаспер улыбается, а затем хлопает меня по спине.

— Ты хороший человек, Шон. Спасибо.

— Рад был помочь.

— Однако если ты обидишь мою сестру, я переломаю тебе колени.

Мне хочется рассмеяться, но я ни на секунду не сомневаюсь, что он выполнит эту угрозу. Если бы Бог дал моей матери дочь, мы с братьями защищали бы ее, угрожали бы любому мужчине, который приблизился бы к ней, и поступили бы гораздо хуже, если бы они причинили ей вред. Девни в детстве была нам как бы сестрой, и я понимаю, к чему он клонит. Он любит свою сестру, видел, как ее обидел мужчина, и не хочет, чтобы она пережила это снова.

Моя спина выпрямляется, и я смотрю ему в глаза.

— Я люблю ее. Я никогда не причиню ей боль намеренно, и, если по какой-то глупости я сделаю что-то, что разобьет ее сердце, тебе не придется искать меня, чтобы выполнить свое обещание.

Джаспер кивает.

— Как я уже сказал, ты хороший человек, и я надеюсь, что этого никогда не случится.

— Я тоже. Она — все для меня.

Он смотрит в сторону, где сидят Хейзел и Девни.

— Она подарила мне весь мир, и я обязан ей всем.

Я поворачиваюсь к нему, пытаясь понять, о ком он говорит — о Девни или о Хейзел, но прежде, чем я успеваю спросить, объявляют начало игры, и все внимание сосредотачивается на бейсболе.