Моя единственная

Глава двадцать четвертая

Девни

Никогда еще не было так хорошо.

— Шон, — стону я, когда его язык снова проводит по моему клитору.

Он делает это снова, и все вокруг становится напряженным и покалывающим. Я могла бы просыпаться так каждый день и никогда ни на что не жаловаться. Несколько часов назад мы занимались любовью. Она была нежной, сладкой и наполнила меня таким счастьем, что я готова была лопнуть. Мы заснули в объятиях друг друга, и то, что я приняла за эротический сон, оказалось тем, что Шон раздвинул мои ноги и довел меня до кульминации во сне. В комнате нет света, только лунный свет, проникающий через окно. Я не вижу его, но чувствую его повсюду.

— Пожалуйста, малыш, я больше не могу, — говорю я между тяжелыми вдохами.

— Посмотрим, так ли это.

Мои глаза закрываются, и я сосредотачиваюсь на огромном удовольствии. Шон поднимает меня выше, настолько, что я вижу пик, но потом останавливается, целуя внутреннюю сторону моего бедра. Я заставляю себя не жаловаться, ведь в прошлый раз он заставил меня ждать дольше. Я не хочу ждать. К счастью, он и не хочет. Он возвращается внутрь, облизывая сильнее, его язык делает круги, которые приводят в движение тело быстрее, чем раньше. Словно поезд, несущийся ко мне так быстро, что он не успеет остановиться, как переедет меня. Мое сердце бешено колотится, и каждый мускул в моем теле приходит в движение. Все вокруг становится неловким и судорожным, пока его палец не проникает глубоко внутрь меня, и я не распадаюсь на части. Я выкрикиваю его имя, отталкиваясь спиной от кровати, когда меня захлестывает самое сильное наслаждение, которое я когда-либо испытывала. А потом он оказывается надо мной, скользит в меня, толкаясь жестко и быстро. Мне это нравится. Мне нравится его власть, его сила и то, как яростно он отдается мне. Я принимаю его, желая, чтобы он отдал мне все, что есть.

— Шон! — кричу я, пока он сильнее погружается.

— Я люблю тебя.

— Я люблю тебя.

— Боже, ты мне нужна, — ворчит он.

— Я у тебя есть.

Шон хватает меня за бедра и наклоняет мое тело, чтобы проникнуть глубже. Мои пальцы цепляются за его плечи, мне нужно удержаться, потому что я чувствую, что разваливаюсь на части. Это слишком. Давление, дикое и хаотичное, снова начинает нарастать.

— Я не могу сделать это снова.

Мой голос напряжен, пока я борюсь с очередным оргазмом. Мое тело уже слишком истощено. Это убьет меня. Он сильнее подает бедра вперед, а его палец находит мой клитор.

— Да, ты можешь.

Мускусный аромат от наших занятий любовью наполняет комнату, и он толкается еще сильнее.

— Пожалуйста, это слишком.

— Этого никогда не бывает достаточно, Девни. Никогда. Ты нужна мне. Отдайся мне, позволь мне поймать тебя.

Глубокая потребность в его голосе заставляет меня отступить от хрупкого контроля, и он усиливает давление и снова начинает двигаться.

Раз.

Два.

Еще три толчка бедрами, и я исчезаю. Я рассыпаюсь на части, не в силах больше удерживать реальность. Моя голова мотается из стороны в сторону, ногти впиваются и царапают кожу на его спине, нуждаясь в том, чтобы он привязал меня к этому миру. Шон вскрикивает, следуя за своим собственным освобождением, а затем рушится на меня, оставляя нас в виде спутанного клубка рук и ног и тяжелого дыхания.

— Это было… — говорю я, задыхаясь.

— Да.

— Да?

— Это было… — Шон поворачивает голову ко мне, а его рука находит путь к спутанным волосам на моем затылке. — Я не могу тебя отпустить, Девни.

Я прижимаюсь к его груди, когда его руки сжимаются.

— Я не хочу этого.

— Хорошо.

— Нам нужно поспать, — говорю я ему. — Мы должны быть у Джаспера рано утром.

Он глубоко вздыхает, укладывая нас под тяжелое одеяло.

— Снег идет уже несколько часов. Нет никаких шансов, что у них будет турнир.

Я смотрю в окно, наблюдая за падающими хлопьями.

— Я люблю снег — пока я внутри и у огня.

— По прогнозу погоды, от пяти до десяти дюймов. Они должны отменить его.

Я киваю, тепло забирает из моего тела всю бодрость.

— Хорошо.

Его губы прижимаются к моей макушке.

— Спи. Мы проснемся через два часа и убедимся.

Сон — это хорошо.

Мои глаза закрываются, и я засыпаю с улыбкой на губах, представляя себе остаток жизни с этим мужчиной.

Я открываю глаза, и в комнате становится светло.

— Утро. Черт! — я пытаюсь пошевелиться, но руки Шона обхватывают меня. — Мы проспали!

Он отпускает меня и начинает тереть глаза.

— Я думал, что все отменяется.

Я протягиваю руку, чтобы найти свой телефон, но его нет на тумбочке. Проклятье. Я оставила его в сумочке.

— Ты сказал, что все могут отменить…

Я хватаю одеяло с кровати и укутываюсь им. Здесь чертовски холодно. Я бросаюсь на поиски телефона и вижу, что у меня пять пропущенных вызовов и шесть текстовых сообщений. Я открываю их и читаю первые два.

Джаспер: Эй, Остин спрашивает, приедешь ли ты?

Джаспер: Если не сможешь, ничего страшного, просто дай мне знать.

Затем я читаю дальше, переключаясь на мою невестку.

Хейзел: Мы отправляемся в путь, сообщите нам, едете ли вы с Шоном, раз уж вы не пришли сегодня утром.

Хейзел: Пожалуйста, дай нам знать, что с тобой все в порядке. Мы уже подъезжаем к месту проведения турнира.

Мое сердце разрывается. Я должна была быть там. Я должна быть, а меня нет.

Джаспер: Это на тебя не похоже, и я надеюсь, что с тобой все в порядке. Мы здесь, и первая игра начинается, но дороги очень плохие, так что не приезжайте, если у вас нет полного привода. Я разберусь с Остином.

Слезы наполняют мои глаза, когда я вижу последнее сообщение.

Остин: Похоже, ты не приедешь.

— Привет, — голос Шона заставляет меня поднять глаза. — Ты плачешь? — как только он доходит до меня — обнимает. — Все в порядке.

— Нет, не в порядке. Я никогда не пропускала турниры. Никогда. Я была на каждом из них, и он так хотел играть для тебя.

Шон гладит меня по спине, а потом немного отстраняется.

— Мы можем отправляться. Еще нет и восьми. Мы успеем.

— Джаспер сказал, что дороги плохие.

— Мы можем взять грузовик Коннора. Он вчера поставил на него шины для снега.

Я вздыхаю, борясь с собой, стоит ли нам ехать или нет.

— Ты уверен?

— Да. Давай собираться, я позвоню брату и возьму его машину, и мы поедем туда. Мы не подведем Остина, и я тоже хотел быть рядом с ним. Клянусь, мы поедем туда и все увидим. Хорошо?

Я киваю.

— Хорошо.

Он целует меня, а потом отпускает.

— Ты иди в душ, а я позабочусь обо всем остальном.

Это значит для меня все. То, что посреди снежной бури он знает, что я действительно хочу поехать. Остин — это все для меня, и я должна быть рядом с ним. Я хочу, чтобы он знал, что, несмотря ни на что, я всегда прикрою его спину. Так же, как и Шон прикроет меня. Я беру телефон и отправляю сообщение Джасперу.

Я: Мы едем. Мы проспали, но скажи Остину, что мы уже едем!