Неведомые земли. Том 1

Кормчий Гиппал, приняв в соображение расположение торговых пунктов и форму моря, первый открыл плавание прямо, через море. С этого времени, по-видимому, и местный юго-западный ветер, дующий в Индийском море с океана в то самое время, как у нас дуют ежегодные [муссоны], по его имени стал называться Гиппалом. С этого времени и доныне некоторые, отправляясь прямо из Канэ, другие от страны Ароматов [мыс Гвардафуй], плывут: одни в Лимирику [Малабарский берег Индии], лавируя довольно долгое время, другие же в Баригазы и в Скифию, держась берега не больше трех дней, на остальное же время пользуясь для своего плавания попутным ветром; таким образом они плывут открытым морем в стороне от вышеназванных заливов.[1]

Из Окелиса в 40 дней доезжают с ветром Гиппала до Музириса [Мангалур?], ближайшей индийской гавани.[2]

Первоначально сабейские, а позднее греческие и александрийские корабли, плававшие в Индию, медленно и с трудом пробирались вдоль сильно изрезанного берега Азиатского материка, стремясь к своей далекой цели. На плавание из египетских гаваней на Красном море, в Индию и обратно вряд ли уходило менее двух лет. Следовательно, когда греческий кормчий Гиппал, о других деяниях которого нам ничего не известно, стал пользоваться муссонами Индийского океана и тем самым значительно сократил срок, плавания в Индию, это было поистине величайшим открытием. Для истории индийской морской торговли оно имело не меньшее значение, чем более позднее открытие морского пути в Индию в 1497 — 1499 гг.[3] и прорытие Суэцкого канала в 1869 г. [288]

Безусловно, отдельные плавания через океан с использованием муссонов, вначале вынужденные (так как корабли сносило ветром), а затем и преднамеренные, совершались еще до Гиппала индийскими и арабскими мореходами. Только такими плаваниями при помощи муссонов можно объяснить столь частое совпадение географических названий по обе стороны западной части Индийского океана — в Индии и в Восточной Африке. Видимо, многие названия, встречающиеся в Африке, исходят от индийцев, например Софала в современном Мозамбике и др.

Сокотра, название острова к югу от Аравии, который греки именовали Диоскоридом,[4] тоже индийского происхождения и, по всей вероятности, восходит к глубокой древности. Предположения Бенфея,[5] что индийцы еще в доисторические времена были занесены муссоном на Сокотру, весьма убедительны.

Эту точку зрения поддержали также Болей[6] и Лассен.[7] Они предполагали даже, что в ранние периоды истории существовали морские связи между Индией и Южной Аравией. Кстати, следует заметить, что при ранних раскопках, произведенных Вулли в халдейском Уре были обнаружены свидетельства того, что морские связи между Двуречьем и областью Инда восходят к IV тысячелетию до н.э. Несомненно, сношения между Индией и юго-западной Аравией или даже Восточной Африкой не восходят к столь древним временам. Однако не исключено, что они могли возникнуть в конце II тысячелетия до н.э. Индийская колония могла возникнуть на Сокотре, как правильно подчеркивает Бенфей, лишь в то время, когда мореплавание еще не было развито у сабеян, иначе они воспрепятствовали бы закреплению чужеземцев на этом острове. Бохарт еще в XVII в. отмечал, что греческое название острова Диоскорида имеет индийское происхождение, так как оно возникло из слов Diu Zokotora или dvipa sukhatara, что означает «счастливый остров».[8]

Великая заслуга Гиппала состоит в том, что он использовал муссоны для систематических кратчайших плаваний через океан и сознательно оторвался от берега. Гиппал не открыл ни новых стран, ни новых морей, но благодаря остроумному использованию природных явлений способствовал невиданному развитию морских связей.[9] Хотя греческий мореход, по всем данным, не был первооткрывателем в области использования муссонов при плаваниях по океану, он стал разведчиком и учителем для всех своих европейских [289] последователей после того, как ему удалось, возможно в качестве кормчего Эвдокса (см. стр. 283), проникнуть в тайну индийцев.[10]

До последнего времени не было известно даже, в каком веке жил Гиппал. Плавание его относили то к периоду последних Птолемеев, то к эпохе императора Клавдия. Наиболее вероятным считалось последнее предположение, согласно которому Гиппал жил около 50 г. н.э. Но позднее были выдвинуты весьма веские аргументы в пользу того, что его деятельность протекала на полтора столетия раньше. С 100 г. до н.э. греко-египетское мореплавание в Индию достигло значительного развития. Если Страбон сообщает, что к началу нашей эры 120 кораблей отправлялись ежегодно из Миосгормоса в Индию,[11] то отсюда следует вывод, что открытие Гиппала было сделано задолго до этого времени. В 78 г. до н.э. один флотоводец из Фиваиды, по имени Каллимах, впервые получил нигде ранее не встречавшийся титул защитника «Индийского и Красного морей» (τῆς Ίνδικῆς καί Έρυθρᾶς θαλάσσης).[12] Это свидетельствует о внезапном проявлении усиленного интереса к плаваниям в Индию. Отто прав, когда он делает отсюда вывод, что Гиппал «должен был жить около 100 г. до н.э.»[13] Эту дату можно считать достоверной, если Гиппал действительно принимал участие в плаваниях Эвдокса в Индию в качестве кормчего и получил таким образом возможность изучить муссоны. После открытия Гиппала срок плавания в Индию из Красного моря при попутном ветре сократился, вероятно, на 9 месяцев. Мореплаватели, отправлявшиеся в путь в первой половине июля, доставлялись «ветром Гиппала» в Индию примерно в октябре, то есть за 90 дней. С наступлением северовосточного муссона в ноябре и окончанием торговых дел в начале декабря мореходы, видимо, отправлялись в обратный путь и добирались в течение весны до исходной гавани, которой чаще всего была Береника или Миосгормос. Итак, античное судоходство в Эритрейском море своим значительным прогрессом обязано Гиппалу.[14]

[Дополнения и поправки из 2-го издания III тома]

[481]

[…]

К гл. 32 (Сокотра)

На стр. 288 автор упомянул об острове Сокотра, который расположен к югу от Аравии. Уже на заре истории человечества Сокотра, видимо, играла известную роль, а позднее, в античном мире, была во все времена излюбленным объектом торговых операций и колонизационных устремлений.

В 1948 г. этот остров послужил темой для новой небольшой работы автора.[15]