Неведомые земли. Том 1

На семнадцатом году своего правления государь предпринял экспедицию к горам Куньлунь и посетил Сиванму на западе.[1]

My хотел следовать своему сердечному влечению и путешествовать повсюду. Весь мир должен был носить следы колес его повозки и следы копыт его коней.[2]

Затем царь был гостеприимно принят Сиванму. За столом из яшмы был дан банкет, на котором Сиванму спела царю песню. Царь ответил тем же. Стихи были элегические.[3]

Ши-чи говорит: царь My получил благородных коней, Черного, Зеленоухого и пятнистую лисицу. Он повелел Цза Ту править ими и совершил разведывательное путешествие на запад. Там он посетил Сиванму, где ему так понравилось, что он забыл о возвращении.[4]

Царь проехал во время своей экспедиции к северу 1000 ли через страну летучих песков и 1000 ли через страну скопления перьев. Потом он покорил орды гуаней и возвратился на восток [44] с их пятью царями, взятыми в плен. На запад он направил свою экспедицию до того места, где зеленые птицы сбрасывают свои перья. В этом путешествии он проделал 190000 ли.[5]

Любовь к путешествиям, по понятным причинам, стала всеобщей лишь в новое время. Разумеется, она не была чужда и древним. В первые два века нашей эры далекие путешествия для отдыха и удовольствия не были чем-то необычным.[6] «Странствующий император» Адриан[7] дает нам самый яркий пример любви к таким путешествиям. Впрочем, уже Гекатей (около 500 г. до н.э.), видимо, пускался в странствия из любви к науке и для расширения своего кругозора. Несомненно, «отец истории» Геродот совершал свои замечательные путешествия, чтобы узнать страны и народы, не преследуя каких-либо материальных целей, что было, разумеется, свойственно странствовавшим купцам.

Впрочем, такие путешествия ради удовольствия, естественно, совершались в уже известные, часто ранее посещавшиеся и освоенные страны. Разведыванием неизвестных областей занимались только редкие исследователи, например Пифей[8] (самый блестящий их представитель), да еще, возможно, искатели приключений, которых влекло к себе все необычное и опасное.

Первым человеком, о котором мы узнаем, что он сознательно разведывал неизвестные области земли без свойственных обычному купцу намерений, был китайский царь My Ван, живший в X в. до н.э. [45]

Историческая достоверность событий, произошедших во времена этого царя, в основном несомненна. Правда, большая часть ранних китайских исторических источников для нас потеряна в результате бессмысленного сожжения книг императором Цинь Ши-хуанди (213 г. до н.э.), а сохранившиеся сообщения о самых древних временах представляют почти сплошной вымысел, даже когда в основе их лежат подлинные события. Но к «Бамбуковым книгам», рассказывающим о путешествии царя My Вана, можно отнестись с доверием. Согласно Легге[9] и Рихтгофену,[10] эти летописи были написаны еще в 769 г. до н.э. Из многих сотен подобных летописей, которые в те времена хранились у мелких князей для частного пользования, «Бамбуковые книги» — единственный сохранившийся экземпляр. Они уцелели при уничтожении книг в 213 г. до н.э., так как находились в гробнице князя вэя, по имени Сян (умершего в 295 г. до н.э.), где и были обнаружены в 279 г. н.э. По мнению Рихтгофена, это «в высшей степени ценный» источник, проливающий свет на исторические события древнейшего Китая. «Комментарий» следует расценивать как более позднее добавление, в котором допущено некоторое преувеличение. Но по отношению к самим «Бамбуковым книгам» скептицизм, проявляемый, например, Краузе,[11] явно неуместен.

Сообщения о деяниях «любящего путешествия»[12] царя My Вана следует считать настолько надежными, насколько это вообще возможно при подобных обстоятельствах.

«Путешествия» My Вана были отчасти обычными военными походами. Но, кроме того, царем, видимо, в значительной степени руководила подлинная страсть к исследованию неизвестных стран.

К сожалению, на основании имеющихся данных трудно заключить, куда именно направился My Ван. Страна «летучих песков» — это, конечно, пустыня на севере от царской резиденции, которая уже тогда находилась в долине Вэйхэ, древнем «центре китайской культуры».[13] «Скопления перьев», видимо, означает снежный покров, что, однако, не позволяет уточнить географическое положение местности. Остальные названия нельзя толковать с уверенностью. Куньлунь, вероятно, идентичен горному хребту Куньлуню. Рихтгофен полагает, что путешественники не могли выходить за пределы гор у озера Кукунор, но не обосновывает своей точки зрения.[14] [46] Био предполагает, что царь был в районе Кашгара. Обладавший богатой фантазией Потье,[15] которому привиделось египетское посольство в Китай около 1200 г. до н.э., придумал маршрут путешествия My Вана вплоть до Персеполя и Ниневии[16] и даже встречу царя с его современницей, знаменитой царицей Савской!

Как ни странно, но это невероятное утверждение повторяется в исследовании Форке, которое в остальном является обоснованным научным трудом.[17] В 1904 г. Форке пытался доказать, что царь My из династии Чжоу (1001—946 гг. до н.э.) в 985 г. до н.э. действительно совершил путешествие, которое привело его через Центральную Азию, Персию и Сирию в Южную Аравию. Там в Маребе (Мариаба), столице Савского государства, царь якобы гостил в течение целых трех лет, увидел страусов и попугаев, а затем опять-таки по суше вернулся в 978 г. в Китай. Здесь он повелел писцам запечатлеть события, связанные с его путешествием. Владычицей Савы, обществом которой наслаждался My Ван, была якобы хорошо известная по библии царица Савская, Билкис. Последняя в китайских летописях будто бы упоминается в дальнейшем как «Царица — мать Запада» и как Сиванму. Позднее легенда превратила царицу в божество.

Эта выдумка Форке, несмотря на искусно построенное доказательство, не выдерживает никакой критики. Если даже можно признать «страстную любовь к странствиям» (Форке) My Вана за исторический факт, а большое путешествие в страны неведомого Запада считать действительно состоявшимся в 985 г., то все же совершенно исключается, что экспедиция дошла до Аравии или хотя бы до Западной Азии.

Даже спустя 2000 лет, во времена Марко Поло, обычное сухопутное путешествие из Сирии в Китай продолжалось около 3 лет, следовательно, чтобы совершить путь туда и обратно, требовалось не менее 6 лет. Мог ли царь My Ван во времена Соломона совершить путешествие на значительно большее расстояние до Южной Аравии и вернуться обратно за 2 года?

С фантастической картиной, нарисованной Форке, нельзя согласиться даже с хронологической точки зрения. Что же касается Сиванму, которую посетил царь, то это весьма неопределенное брезжущее в тумане полумифическое создание. Нельзя даже точно утверждать, что понималось под Сиванму — человеческое существо, богиня или географическая область. Так, например, средневековый китайский комментатор Эр-я писал:

«Ку-чу, Пей-ху, Си-ван-му и Йи-ся называются четыре пустыни».[18] [47]

Указание на царицу Савскую, Билкис, совершенно произвольно и противоречит хронологии. Форке исходил еще из старого представления, что царь Соломон правил примерно с 1015 до 975 г. до н.э. и что царица Савская посетила его приблизительно в 980 г. В этом случае царь My Ван оказался бы современником царицы. Но как будет показано в следующей главе, согласно современному и заслуживающему большего доверия исследованию, Соломон родился лишь около 992 г. до н.э. и правил с 972 по 939 г. Итак, путешествие царицы Савской в Иерусалим могло состояться лишь около 940 г. до н.э. Если же царь отправился в свое большое путешествие уже около 985 г. до н.э. (что представляется вполне правдоподобным), то он не мог встретиться с царицей Билкис.

Полная вымыслов работа Форке должна быть поэтому отвергнута целиком. Детали путешествия My Вана, вероятно, исторически достоверны, но позднее были приукрашены. Эта пользующаяся в Китае большим почетом история в конечном счете, как утверждает Шаван, превратилась в легенду провинции Шэньси…[19]

Туманному понятию западной Ванму (Сиванму), которую якобы видел царь My Ван, Герман посвятил специальное исследование.[20] Он предполагает, что это название следует отнести к «какой-нибудь местности или древнему правителю на дальнем западе», но нельзя уточнить, какое из противоречивых указаний «на Тибет, Туркестан, Персию и Южную Аравию» может претендовать на достоверность. По мнению Германа, нет никаких оснований предполагать, что «Ванму вообще лежало далеко за пределами западной границы империи». Это утверждение тем вероятнее, что китайцы, долго считали, будто к западу от границы их империи мир вообще кончается, поэтому следующее толкование Германа весьма правдоподобно[21]:

«По понятиям того времени царь, вероятно, мог считаться путешественником, даже если он никогда не выезжал за пределы своего государства».

В более позднем китайском документе «Му тянь цзе чжуань»[22] сообщается, будто все странствие My Вана продолжалось только 643 дня, то есть немногим более полутора лет. Это усиливает подозрение, что о настоящем путешествии по дальним странам не может быть и речи. Утверждая, что путешествие вряд ли могло выйти за пределы провинции Ганьсу, Гермая существенно умаляет его значение по сравнению с китайским источником.[23] Это хорошо согласуется с аналогичным взглядом Рихтгофена, что путешествие было совершено примерно до гор западнее озера Кукунор. Но за 1000 лет до н.э. такое путешествие было тоже большим достижением. Мы можем спокойно опустить все прочие толкования. [48]

Указания на расстояния, содержащиеся в сообщении, вообще не позволяют о чем-либо судить: 1000 ли равны 577 км. Приведенная цифра общего расстояния в 190 тыс. ли составила бы около 100 тыс. км. Это, разумеется, неправдоподобно. Но, как будет показано в другом месте (гл. 44), именно в китайских сообщениях такие большие числа следует рассматривать как не представляющие никакой ценности. Поэтому нет оснований воздерживаться от желания зачеркнуть один-два нуля.

Если даже не представляется возможным определить цель экспедиции Му Вана, то живой интерес, с которым китайцы на протяжении многих веков относились к повествованиям о нем, доказывает, каким «неслыханным» (Рихтгофен) представлялось в то время подобное путешествие. И хотя теперь уже нельзя точно установить, куда отправился царь My Ван, все же сообщения о его путешествии с точки зрения истории культуры заслуживают внимания. В те же времена и даже значительно раньше в западных странах тоже происходили переселения народов, совершались торговые путешествия и военные походы, организовывались посольские миссии и т.д. Но снаряжение экспедиций без особого повода и практической цели началось на Западе лишь спустя несколько столетий. Древнего китайского царя можно, пожалуй, назвать первым «туристом», которого знала история.

[Дополнения и поправки из 2-го издания III тома]

[476]

[…]

К гл. 4, стр. 47, 48

Герман в 1922 г. высказал предположение, что путешествие Му Вана на запад вряд ли выходило за пределы восточной части Ганьсу. Такую же точку зрения и в том же году выразил также Свен Гедин.[24] Последний утверждал, что сообщение об этом путешествии в том виде, в каком оно передано древнекитайскими хронистами, цитированными нами на стр. 43, является вымыслом. «Автор, помимо своей воли, находился под влиянием той картины, которая могла наблюдаться на 900 лет позже (предполагаемого путешествия) в Ханьскую эпоху».[25] Поскольку китайцы даже значительно позже были все еще убеждены в том, что на западе их страны мир вообще кончается, то позволительно усомниться в том, действительно ли «Му Ван зашел далеко за западную границу своего государства».[26]