Он. Она. Другая (СИ)

Глава 9. Идеальный шторм

Таир

Застыв на пороге гостиной, смотрю, как Нафиса кружится и кривляется перед Сабиной, бабушкой и дедушкой в новом платье, которое они вчера купили. Она два месяца ходит в сад и в среду у нее утренник “Праздник осени”. Сабина настояла, чтобы мы ее туда отдали, потому что дочке надо социализироваться и общаться со сверстниками. И Нафиске там неожиданно понравилось. Она вообще очень неугомонная и общительная девочка.

— Дождик, дождик на дорожке, он намочит наши ножки, — сладко поет дочь, а Сабина шевелит губами, подпевая, и хлопает в ладоши. Вот уже два месяца я боюсь смотреть ей в глаза и боюсь того, что она в них увидит…

Два месяца назад я сорвался и снова нырнул в омут с головой. Но теперь я окончательно решил поговорить с женой и все рассказать. Сегодня суббота, мне надо съездить в офис и доделать кое-что перед поездкой в Корею. Как только вернусь оттуда сразу же откроюсь Сабине. Чуть больше недели. Мне нужно чуть больше недели.

— Я поехал, — говорю жене и родителям, а Нафиса несется с конца зала и требует поднять ее на руки.

— Дадака, а ты на мой праздник не придешь? — дует щечки она.

— Так меня же не будет. Я улечу в другую страну, — объясняю ей.

— А мне с тобой можно? Я тоже хочу летать! — дочь раскидывает ручки в стороны и размахивает ими, изображая птицу.

— Летом вы с мамой обязательно полетите на море, — обещаю я, а в уме думаю: “с мамой, но без меня”.

— А ты? — округляет глаза Нафиса.

— А я буду вас ждать здесь, — говорю тихо и ловлю на себе озадаченный взгляд Сабины.

— Нафиса, папе пора на работу. Давай песню повторим, — жена подходит, забирает дочку и снова смотрит так, будто что-то подозревает. — Попрощайся с дадакой.

— Пока, дадака, — машет ладошкой она и я делаю в ответ тоже самое.

Выхожу на крыльцо и делаю глубокий вдох, наполняя легкие кислородом. Грустные глаза жены отпечатались в памяти, как наскальный рисунок. Она что-то чувствует — я уловил это по взору, жестам, интонации. Значит, действительно пора. Спускаюсь по ступенькам, на ходу нажимаю на пульт, открываю машину

— Таир! — холодный ветер в спину и ее голос пронизывают до костей. — Подожди.

Оборачиваюсь, жду, когда подойдет.

— Вечером Надира и Фируза придут с детьми и мужьями. Я приготовлю “хошан” (жаренные манты с тыквой и мясом). Твои любимые.

— Я помню, — стараюсь не выдать своего волнения перед ней, но она странно прищуривается и склоняет голову на бок.

— Таир, — делает шаг вперед и глядит серьезно снизу вверх. — Что происходит?

— Ты о чем?

— Ты мне скажи. Несколько месяцев все было хорошо, как когда мы только поженились. И вот ты снова отстраняешься, приходишь поздно, почти к ночи и мы с тобой, — она замолкает и кусает губы. Догадываюсь, о чем она. Мы уже давно не спим. — и мы с тобой живем как соседи. Что не так?

— Сабин, честно, сейчас не время для выяснения отношений. Я спешу, — внутри все внутренности скручивает от ненависти к себе, ведь она во всем права.

— А когда будет время, Таир? Если бы ты хотя бы говорил со мной, — она складывает ладони в молитвенном жесте и подносит их к губам. — Но ты снова закрылся от меня. Я просто хочу узнать, что с тобой? Что с нами? — напирает она, давая понять, что этот разговор продолжится сегодня дома, когда уйдут гости.

Может, это и к лучшему.

— Хорошо. Давай сегодня сядем и поговорим. А сейчас мне надо ехать.

— Езжай, — отступает она, одаривая таким суровым взглядом, что выкрученные органы начинают кровоточить внутри.

Сажусь в машину, завожу мотор, нажимаю на газ. Выезжая за ворота, смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как Сабина, стоя в футболке и свободных домашних брюках смотрит мне вслед и растирает ладонями предплечья, будто замерзла. Сегодня, так сегодня.

Разобравшись со всеми делами в офисе, ближе к трем еду к Эле и Алану. Сыну одиннадцать месяцев и он давно стоит у опоры, но боится ходить. Несмотря на наши страхи, у него нет серьезных проблем со здоровьем, кроме запоров и плохого аппетита. А в целом, он очень умный и активный мальчик. Когда я прихожу, Эля выносит его на руках, а он звонко смеется и тянется ко мне. В этот момент чувствую себя счастливым, но тут же корю себя за эти ощущения. Я понимаю: чтобы больше не стыдиться любить и быть с любимой, нужно поговорить с женой и принять на себя весь гнев, не только Сабины, но и всего мира, если потребуется.

Поднимаюсь на четвертый этаж и вижу, что моя малышка сначала высовывает голову за дверь, а потом распахивает ее для меня, встречая. Босая, в коротких шортах и футболке, оголяющей живот. Длинные волосы перекинуты на одно плечо. Останавливаюсь. Скольжу по точеным щиколоткам, красивым коленкам, стройным ногам, останавливаюсь на гибкой, изящной талии.

— Только в подъезд босиком не выбегай, застудишь ноги, — предупреждаю ее, а она лучезарно улыбается.

— Заждалась тебя просто.

— Ну вот он я. Встречай.

Вхожу в квартиру и Эля тут же бросается на шею, зацеловывает и шепчет, как скучала. Хочу, чтобы так было каждый день. Чтоб с работы встречала, целовала, обнимала, любила. Об остальном я подумаю позже.

— Где сын? — нехотя отрываюсь от ее сладких, как мед губ.

— Смотрит мультик на диване.

В этот момент из зала слышен грохот и мгновенный горький плач Алана. Мы влетаем в комнату и видим, как он лежит на полу головой вниз.

— Что с ним? Он был на диване? — громко спрашиваю Элю, пока она поднимает малыша.

— У него кровь. Таир, у него изо рта идет кровь! Господи!

Элина начинает паниковать и плакать, хватает Алана и бежит с ним в ванную. Я — за ними.

— Надо срочно ехать в больницу, — прошу ее, стоя в дверях маленькой ванной.

— Но кровь. Нужно ее остановить. Кажется, он повредил уздечку, когда ударился. Все, все, сыночек, милый, потерпи, пожалуйста.

Алан громко кричит от боли, а Эля ревет от страха, потому что кровь не останавливается.

— Перекись есть?

Она кивает.

— Так, давай мне Алана. Бери перекись, вату и поехали.

— Да. Да… — растерянно повторяет она.

В дороге Алан не переставая плачет. Благо, они живут недалеко от детской больницы. Я велю Эле смочить вату в перекиси и положить на рану во рту. Помню, что Сабина всегда так делает. Через минут пятнадцать забегаем в приемное отделение, я сразу же иду к медсестре, объясняю ситуацию, прошу врача, пока Эля успокаивает Алана. Она велит им идти за ней, а я остаюсь один и пытаюсь восстановить сбившееся дыхание. Шарю по карманам в поисках телефона и понимаю, что оставил его в машине, когда

смотрел в приложении, как быстрее доехать до больницы. Решаю остаться, вдруг здесь понадоблюсь.

Меряю шагами холл, где сидят несколько мам с детьми постарше в ожидании осмотра. Проходит не так много времени, прежде чем я слышу голос Эли, которая хвалит Алана, а он довольно лопочет что-то на своем. Увидев ее с сыном и осознав, что ничего серьезного не случилось, шумно выдыхаю, подхожу к ним и приобняв, целую Элину в щеку.

— Милый, не переживай, — успокаивает она и гладит по щеке. — Все обошлось. Чуть повреждена уздечка, но все заживет. Алан вел себя как настоящий мужчина!

— Весь в папу, — ерошу его волосы. — Да сынок?

— Таир! — громкий крик на все приемное отделение заставляет обернуться.

Испуганными, заплаканными, красными глазами на меня смотрит жена, которая держит на руках бледную Нафису.

— Апака, апака! (мамочка) Больно! — стонет дочь и вырывает прямо на пол.

"Идеальный шторм" — крайне свирепая буря, возникающая в результате редкого сложения нескольких неблагоприятных метеорологических факторов, из-за чего суммарный разрушительный эффект значительно увеличивается.