Он. Она. Другая (СИ)

Глава 25. Эстер

Таир

Внутри бара в восемь вечера не так много людей, но я сразу же сажусь за барную стойку и заказываю виски. Хреново-то как, словами не передать. Снимаю галстук, чтоб не душил так сильно и, скомкав его, кладу на гладкую поверхность рядом с холодным бокалом. Внутри плещется напиток, с помощью которого я попытаюсь забыться.

— Tair! Is that you again? (Таир! Это снова ты?!)

Повернув голову на знакомый голос, вижу, как моя коллега Эстер тоже садится на высокий стул. Она одета также, как в офисе, только без пиджака. Сейчас на ней узкая юбка ниже колен и блузка с коротким рукавом. Усмехаюсь себе под нос, вспомнив, как злилась и ревновала Эля. Да, Эстер красивая девушка чуть за тридцать. Стройная блондинка с зелеными глазами. Как и все европейки делает карьеру и хорошо в этом преуспела. Мы работаем с ней в одной команде и она на самом деле очень умна.

— Привет, Эстер! (Далее диалог на английском, но писать буду сразу в переводе), — поднимаю руку знак приветствия.

— Так странно, что мы уже второй раз пересекаемся вне офиса, правда? — она подает сигнал бармену и, когда он обращает на нее внимание заказывает пиво.

— Я вспомнил, что мы здесь как-то сидели, — допиваю порцию и жестом прошу повторить. — А ты с кем-то здесь встречаешься?

— Должна была с подругой, — вздыхает она. — Но она в последний момент меня подвела. Ее бойфренд приехал из другого города. А я подумала, что не хочу идти домой. Все равно меня там никто не ждет.

— Понимаю, — задерживаю на ней взгляд и замечаю, что и она не спешит отводить свой. Эстер заправляет золотистую прядь за ухо и я почему-то фокусируюсь на ее тонком запястье, на котором болтается тонкий браслет.

— У тебя всё хорошо? — участливо интересуется она. — Ты какой-то грустный.

— Да так, — беру бокал с новой порцией виски, делаю глоток и морщусь. — С женой поругался. Бывшей.

— У тебя есть бывшая жена? — в изумлении заламывает бровь.

— И дочь. Ей четыре.

— Надо же! Не знала.

— Да, я не распространяюсь о личном. Я обидел ее. Сильно.

— Хмм, — Эстера поглаживает пальцем ребро высокого бокала. — Поэтому развелись?

— Да.

— И сейчас отношения не очень?

— Нормальные были отношения. Мы расстались как цивилизованные люди. Я общаюсь с дочерью, плачу алименты. А она, кстати, замуж выходит.

— Ты не рад? — коллега поднимает бокал и припадает к нему губами. Когда кладет его на подставку, то я замечаю след от красной помады на стенке.

— Нет, я рад. Она хорошая женщина и заслуживает счастья. Тем более. я не смог сделать ее счастливой. Дело в другом.

Не знаю, почему я все это ей рассказываю, но мне так хочется выговориться тому, кто выслушает. А Эстер сейчас рядом и от нее исходит спокойствие, сочувствие и какой-то необъяснимый свет. Поэтому рассказываю ей о Нафисе, о своей боли и страхе потерять дочь.

— Мне кажется, ты хороший отец, Таир, — выслушав меня, проговаривает она. — Видно, что ты любишь дочку и переживаешь за нее. У меня нет братьев, сестер, детей. Да что там, — улыбнувшись, она опускает глаза. — Я только недавно рассталась с мужчиной.

— Серьезно? Мне жаль, — тоже пытаюсь поддержать ее.

— Ой, нет, не надо жалеть, — отмахивается она. Это было лучшим решением. Просто мы оказались очень разными. И цели у нас разные.

— Общие цели — это хорошо, — снова выпиваю и понимаю, что ни с одной женой у меня, кажется, не было общих целей. Одна преданно любила и делала так, как лучше для меня. Другая, пусть и любимая, хочет все сделать по-своему.

— Так вот, возвращаясь к твоей девочке. Примерно в этом возрасте у меня тоже появился отчим. Но дело в том, что мой родной отец погиб в автокатастрофе и мама чтила его память, у нас висела его фотография.

— Но ты называла отчима отцом?

— Да, называла. Потому что он был рядом и очень любил мою маму. Поэтому я могу тебе посоветовать одно: раз ничего уже нельзя изменить, то прими эту новую реальность. Этот мужчина — новый муж твоей бывший — уже никуда не денется. Но именно ты все равно будешь ей родным и никто этого у тебя не отнимет. Она твоя кровь, Таир.

Эстер кладет ладонь на мою и я смотрю сначала на ее пальцы, а затем поднимаю глаза на нее. В голове от выпитого туман, но я внезапно понимаю, что она меня волнует. Считав ее мимику, понимаю, что у нас это взаимно.

— Спасибо, — киваю и Эстер плавно убирает руку. От ее мягкого прикосновения мне и легко, и тяжело одновременно. Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться и дров не наломать.

Переместившись за столик, мы заказываем ужин и сидим почти два час, общаясь на разные темы: от красоты Будапешта до работы. Выходим тоже вместе, и еще минуту молча стоим, вдыхая прохладный свежий воздух. Недавно прошел дождь.

— Далеко живешь? — спрашиваю, надевая пиджак.

— Нет, в двух кварталах отсюда.

— Могу проводить, — предлагаю из вежливости.

— Нет, — мотает головой и улыбается. — Уже поздно, тебя, наверное, потеряли.

Молча киваю, ведь так и есть. И если Эля уснула, то завтра за все спросит.

— Пока, Таир. До понедельника, — прощается она и быстро уходит, не дождавшись моего ответа.

— Пока! — говорю уже в пустоту.

На часах далеко за десять и я, немного пьяный, но уже не такой злой, возвращаюсь домой. От Эли еще полчаса назад пришло сообщение: “Алан спит. Дверь закрыла на ключ”, поэтому я открываю сам, тихо шуршу и разуваюсь в темноте. В гостиной падаю на диван и закрываю глаза. Внезапно меня слепит яркий свет люстры, из-за чего я прячу лицо в изгибе локтя.

— Что за хрень? — ругаюсь, сев на диване и увидев в дверях рассерженную Элю.

— Где ты был? — шепотом кричит она, скрестив руки на груди.

— На работе, — бросаю ей, встаю и пройдя мимо, иду на кухню. Дико хочется пить.

— Таир, стой, — она хватает меня за руку, но я сильнее и вырываю ее. — Таир!

Идет за мной и стоит за спиной, пока я наливаю воду из графина.

— Таир, я с тобой разговариваю! — ее голос почему-то сейчас режет слух.

— Эля, просто дай мне спокойно попить воды, — не оборачиваюсь, но чувствую, как она прожигает в моем затылке и спине огромную дыру.

— Ты пил?

Разворачиваюсь к ней и пытаюсь сфокусироваться на Эле, но она раздваивается. Жена делает шаг навстречу и, встав вплотную, ведет носом. Никогда прежде меня не обнюхивали, как какого-то нарика, перевозящего дурь в *опе.

— Пил! От тебя несет алкоголем и…духами! — она снова принюхивается, что дико раздражает. — Это женские духи! Таир! — голос ее становится истеричным и иным.

— Что? — кричу ей в лицо. — Что б**дь Таир?

— Почему от тебя пахнет женскими духами? Ты изменяешь мне? — сквозь слезы вопит она вполголоса.

— Нет, я тебе не изменяю.

— Где твой галстук? Тот, что я гладила?

— Снял, потому что он меня достал, — цежу сквозь зубы.

— Да? — отведя волосы ладонями назад, восклицает она. — Может и я тебе надоела и ты трахнул свою коллегу? Как ее там зовут? Эстер? Трахнул ее, да?

— Нет, твою мать, не трахнул! — не выдерживаю и хватаю ее за плечи. — Хотя мог бы! Может даже хотел!

— Что? — задыхается она. — Ты что говоришь? Ты…ты…

— Как ты меня достала, Эля! Я из кожи вон лезу, чтобы тебе было хорошо. Все делаю для тебя, но тебе все не так. Вечно ходишь с кислым лицом. Я поцеловать тебя хочу, ты лицо от меня воротишь. Я хочу в конце концов трахнуть тебя, как раньше, но ты и этого не даешь. Я уже не знаю, чего ты хочешь.

— Как ты можешь так говорить? — орет она. — Я для тебя все делала. Я родила тебе сына, поехала за тобой. Сижу здесь в четырех стенах, одна, без реализации, без работы. А ты! Ты даже не можешь меня нормально поддержать из-за моего диагноза.

— Я только и делаю, что поддерживаю тебя! Думаешь, в моей семье мужики вникают в то, как устроены ваши бл**ь яйцеклетки?! Нет! Но я почему-то это знаю. Ради тебя! Ты хочешь, чтобы я только давал тебе. Но не отдаешь взамен. Я пашу ради нашего будущего и будущего своих детей и хочу покоя, когда прихожу домой. Покоя!

— Еще скажи, что твоя бывшая тебя понимала в отличие от меня! — губы кривятся в ехидной усмешке. Мы на бешеной скорости мчимся с ней к обрыву.

— Да! Да! Да! — хватаю ее за плечи и начинаю трясти. — Она меня понимала. Она тихо встречала меня с работы и не выносила мне мозг!

Звонкая пощечина приводит нас обоих в чувство. Правая щека горит, но я держу себя в руках.

— Вот как? — цедит она сквозь зубы и тяжело дышит. — Тогда что ж ты бегал от нее ко мне и трахал меня? В любви мне клялся? Или что — прошла любовь?

Долго буравим друг друга разъяренными взглядами.

— Не прошла, Эля. Я все еще люблю тебя. Люблю. Но ты душишь меня своей любовью, претензиями и эгоизмом.

— Неправда.

— Ты даже этого не понимаешь, — опустив голову, мотаю ею из стороны в сторону. Ноги уже не держат — еще чуть-чуть и свалюсь от выпитого.

Чтобы не усугублять ситуацию, молча выхожу из кухни, громко хлопнув дверью. Нам пора что-то делать с нашим браком, чтобы не разрушить его, потому что мы оба уже на грани.