Он. Она. Другая (СИ)

Глава 22. Настоящие

Сабина

Зайдя в спальню, вижу, как Нариман сидит на полу и копошится в чемодане. Заметив меня, поднимает голову и спрашивает:

— Как думаешь, сейчас подарить или когда домой вернемся?

— А что там?

Он протягивает мне белый пакет с красочной коробкой внутри. Достаю ее и даже у меня, почти тридцатилетней женщины, руки чешутся открыть.

— Барби! — восклицаю я. — С собачкой, кошкой. Барби-ветеринар что ли?

— Ага, там еще халат есть. Взял уже в аэропорту, потому что все дни был очень плотный график, — оправдывается мужчина.

— Нафиса будет в восторге!

— Так как думаешь, в садик взять? — все также сидя на полу, интересуется он.

— А возьми! — заявляю я, откладывая упаковку в сторону. — Пусть порадуется, а то в последний день перед праздником очень расстроилась.

Приблизившись ко мне, Нариман встает на колени и теперь я смотрю на него сверху вниз. Он заправляет за мое ухо выбившуюся прядь и проводит подушечками пальцев по коже вдоль скулы и ниже.

— Все еще не могу поверить, что ты моя. Как будто прошлый год был не год вовсе, а прошлая жизнь. А в этой мы встретились.

— Нариман, — шепчу осторожно и тут же краской заливаюсь.

— Да?

— А мне ты что-нибудь привез? — говорю и тут же прячу лицо в ладонях. — Ой, прости. Стыдно-то как.

Он начинает заливисто смеяться, запрокинув голову назад. Слышу, как что-то шуршит и сквозь щели меж пальцев, наблюдаю, как он вытаскивает из чемодана пакетик.

— Открывай глаза, — велит он и я слушаюсь. — Я знаю, что ты не слышишь запахи, но хотел сделать тебе приятное.

Неужели помнит о моей аносмии? Я же рассказывала об этом между делом. Достаю коробочку духов, которыми уже много лет пользуюсь. Этот аромат мне когда-то давно подобрала Ирада, у которой очень сильно развито обоняние. С тех пор я ему не изменяю, поэтому многие говорили, что мне идет этот запах.

— Как ты узнал? У меня как раз флакончик заканчивается.

— Спросил у твоей сестры.

— Ммм, заговор? — играю бровями.

— Конечно, — быстро садится рядом, тянет на себя и целует. Я снова могу сдаться и тогда мы точно опоздаем, а нам нельзя. Но как же хочется остановить время и все повторить.

— Нам надо идти за дочкой, — сквозь сладкий стон проговариваю, когда Нариман касается губами шеи.

— Идем-идем, — отзывается он, опаляя горячим дыханием кожу.

Через десять минут мы входим в ворота детского сада, держась за руки. Поздней весной и летом воспитатели выводят детей во двор в пять тридцать. С улицы малышей уже забирают родители. Наша площадка самая дальняя, но я уже могу разглядеть сиреневое пятнышко на качелях. Утром я надела ей новую футболку, подаренную бабушкой. И да, она тоже с единорогом.

Нафиса сидит к нам спиной и когда мы подходим ближе, Савва, который как раз ее раскачивал, показала на нас пальцем и сказал:

— Нафиса, твоя мама с каким-то дядей пришла!

Малышка обернулась и восторженная улыбка расцвела на ее лице. Она спрыгнула с качелей и громко заявила:

— Это не дядя. Это мой папа, — а потом сорвалась с места и побежала к нам. — Папа пришел!

Мы не успели сориентироваться и растерялись, когда дочка подскочила к нам и прыгнула на руки Наримана, который успел пригнуться и подхватить ее. Она обхватила его шею ручками и положила голову на плечо.

— Как приятно, наконец-то, познакомиться с папой Нафисы, — заявила подошедшая к нам молодая воспитательница. — А то она расстроилась, что на празднике вас не было.

— Я был в командировке в Китае, — вежливо ответил Нариман. — Сегодня только приехал.

— Я же говорила, что у меня есть папа! Вот он! — во всеуслышание объявила дочь, привлекая к нам внимание других детей.

Некоторые из них, в том числе и Савва, подбежали к нам и принялись разглядывать великана.

— А что у вас в пакете? — спросил друг Нафисы — единственный, кто утешал ее после утренника, когда она грустила.

— Папа, ты мне привез подарок? — чуть отстранившись, воскликнула девочка.

— Привез, конечно. Хочешь посмотреть?

— Да! — закивала она.

Нариман спустил ее на землю, а я вручила ей пакет, который держала в руках. Дочка открыла его и запищала от восторга.

— Барби! Папа подарил мне Барби!

Вытащив упаковку, она прижала ее к груди, а другие девочки ее обступили в желании разглядеть получше.

— Ой, у меня тоже такая же, — объявила одна из них.

— А у меня лучше, — ответила ей Нафиса.

— А у меня Барби-врач, — прилетело от третьей.

— А у меня зато есть собачка и кошка, — показывая пальчиком на животных в коробке, отрезала мини-Ирада. Все-таки моя малышка сможет за себя постоять в этой жизни.

— Я не понял, — склонившись, прошептал на ухо Нариман, — это у меня теперь новый статус, да? Я теперь папа?

— Получается так, — подняв на него глаза, кивнула я. — Прости, ее этому никто не учил. Она просто взяла и сказала. Сама в шоке!

— Так и я не против. А если я теперь папа, то мне можно ее называть своей дочкой?

Ответ застрял в горле. Слишком много на сегодня потрясений — приятных, смею заметить. Таких, от которых понимаешь, что жизнь может быть разной: сначала скинет тебя с обрыва, а потом подарит крылья и научит летать.

— Ладно, не отвечай. Я все понял, — загадочно улыбается.

Я все еще в шоке, от того, что Нафиса назвала Наримана папой. И если в разговоре с Таиром она это случайно упомянет, то скандала не избежать. А я не хочу, чтобы бывший муж думал, что я настраиваю дочь против него и уже нашла для Нафисы отца на замену. Поведение дочки я тоже могу понять. Встреча с папой и его сыном в торговом центре была для нее травмирующей и свекровь рассказывала, как она отказалась разговаривать с Таиром, когда в комнату вбежал Алан. Значит, в ней все-таки сидит обида. А еще почти полгода ее любимы дадака не забирает ее на прогулки и не появляется. Вернее, появляется, но только на экране. И Нафиса, как мы выяснили, не воспринимает общение по видеосвязи.

— Нафиса, пойдем домой, — зову дочь и она, попрощавшись с ребятами, бежит к нам со всех ног. — Давай положу твою Барби в пакет.

Дочка соглашается и отдает мне куклу, после чего встает между мной и Нариманом и берет нас за руки.

— Папа, — ее голос звучит совершенно обыденно.

— Да, кызым (уйг. — моя доченька)? — отзывается Нариман.

— А ты больше не уедешь?

— Нет, — уголки его губ дрожат. — Больше не уеду.

— Маам, а можно мне сделать качели? — интересуется Нафиса.

— Сейчас дойдем до двора и ты там покачаешься.

— Неееет, не такие качели. Это когда вы с папой меня поднимете, а я буду раскачиваться над землей. Можно?

— Аааа, эти качели, — смеюсь я и смотрю на Наримана. — Конечно, можно. Давай на счет “три”. Раз, два…

— Триии! — сказали мы хором и вытянули руки, так что Нафиса действительно повисла над тротуаром, хохоча и искренне радуясь.

— Еще! Папа! Давай еще! — смеясь, попросила она.

Я вновь взглянула на своего мужчину, чтобы еще раз убедиться, что мне все это не снится, что он настоящий, что мы — настоящие.