Он. Она. Другая (СИ)

Глава 17. Где мой дом?

Таир

Едва я ступил на родную землю и включил телефон, как на меня начали сыпаться сообщения о пропущенных звонках. И большинство — из родительского дома. Набрал отцу, но он ожидаемо не ответил. А вот мама взяла практически сразу же, будто чувствовала и была наготове.

— Апа, вы звонили. Что-то случилось? — обеспокоенно спрашиваю, надеясь, что они с отцом в порядке.

— Балам, ты прилетел? Ты в Алматы? — убитым голосом интересуется мама.

— Вот только пять минут назад. Что с голосом?

— Балам, — в отчаянии сокрушается она. — Сабина ушла из дома и забрала с собой Нафису.

Останавливаюсь на полпути к аэропортовскому паркингу, где оставил машину, и сильно сжимаю ручку чемодана.

— Куда увезла?

— К сестре. Они теперь будут жить с ней, в родительской квартире. Она сказала, что в понедельник подаст на развод, — обреченно вздыхает мама. — Отец злой. Требует, чтобы ты приехал. Поговорить хочет.

— Хорошо, — стискиваю зубы до скрежета. — Я еду.

Что же ты делаешь, Сабина? Почему не дождалась меня?

Забираю машину с паркинга, выезжаю с территории аэропорта и встав на светофоре, набираю по громкой связи Элину. Через несколько секунд салон наполняется ее мелодичным, счастливым голосом.

— Любимый, привет! Прилетел уже?! — ласково спрашивает Эля.

— Несколько минут назад.

— А я все думала, звонить-не звонить. Не хотела отвлекать.

— Ты никогда не отвлекаешь, Эль.

Она начинает звонко смеяться, а меня раздирают противоречивые чувства. Любовь к одной, вина — к другой.

— Мы с Аланчиком соскучились по тебе очень. Ждем тебя дома. Я приготовила ужин.

— Малыш, я задержусь. Не знаю насколько.

— Почемууу? — разочарованно тянет Эля. — Ты в офис что ли? Ты же только прилетел!

— Нет, не в офис. Родители звонили, вызывают на ковер, — выдерживаю паузу. Не хотел ей говорить причину, но видимо придется, чтоб не накручивала себя. — Сабина с дочкой выписались из больницы и ушли из дома.

Она ничего на это не отвечает. Я лишь слышу, как на заднем плане лопочет что-то сын.

— Почему молчишь? — не выдержав, спрашиваю первым.

— А что мне сказать? — как-то устало отзывается она. — Тебе не кажется, что твоя жена будет и дальше манипулировать ребенком, лишь бы вернуть тебя? Или насолить.

В этот момент меня подрезает иномарка и я ударю по тормозам, а потом со всей силы нажимаю на сигнал и матерюсь.

— Таир, что у тебя там? — беспокоится Элина.

— Нормально все, — заявляю твердо. — Эль, так больше не говори. Сабина никогда не будет манипулировать дочкой.

— Хорошо, милый, как скажешь, — слышу, что обиделась из-за того, что был резок.

— Малыш, просто дай мне время разобраться и решить все проблемы. С Сабиной, с родителями, с семьей.

— Конечно, любимый. Ты же знаешь, я всегда буду рядом, — она становится легкой и мягкой. — И кстати, знаешь, мне очень нравится, как ты меня теперь называешь.

— Как? — улыбаюсь я, представив сейчас ее лицо.

- “Малыш”, - томный голос стреляет в самое сердце. — Называй так почаще.

— Хорошо, — тихо смеюсь я.

— Буду ждать тебя дома, родной.

Дом. А где теперь мой дом? Читал как-то, что он там, где сердце. А оно сейчас с Элиной и Аланом. И даже родовое гнездо больше не кажется мне тихой гаванью. Разговор с родителями снова закончился большим скандалом. Нет, отец не ударил меня, но его слова били больнее оплеух. Особенно после того, как я признался, что никогда не любил Сабину и женился на ней, потому что так хотели родители.

— Это была моя ошибка. Я думал женюсь потому что должен, потому что так надо. Вы же этого хотели.

— Ты… — негодует папа. — Ты…нас с матерью теперь обвиняешь? Мы этого хотели? Тебя кто-то гнал? Тебя женили насильно?

— Нет. Но каждый раз эти разговоры дома. Вечные “смотрины”, которые устраивала мне мама. Я сделал тогда то, к чему вы меня подталкивали. Поторопился. Потому что потом я встретил ее и понял, что значит любить по-настоящему.

— Идиот! Как я в тебе ошибся! Я гордился тобой. А оказывается, здесь нечем гордится. Если ты ее не любил, зачем тогда женился? Сам к нам пришел, сказал посылать сватов к ее родителям! Аллах! — отец садится и хватается за голову. — Всевышний уберег их от позора, но обрушил его на наши головы.

— Балам, ты несешь ответственность за жену и дочь. Ты должен сохранить брак. Эта женщина…она знала, что ты женат?

— Апа, ну какая разница? Она здесь ни при чем!

— Как ни при чем? — теперь уже мама повышает голос. — Если ты не сказал ей про жену, это одно дело, а если она знала, — совсем другое. Потому что женщина не должна лезть в чужую семью. А она, я так понимаю, знала, если вы вместе работали. И ребёнок! Аллах, ты скрывал от всех сына! Целый год!

— Это предательство! — ругается отец. — Сабины, Нафисы. Да всей семьи! Мое упущение! Мое!

Хочу возразить, но все трое слышим, как захлопнулась входная дверь. Выходим в прихожую и видим нашу соседку, которая явно услышала то, что ей не положено.

— А что же это у вас, соседи, все нараспашку: двери, калитка?! — подбоченившись, предъявила она.

— Я закрывала калитку, — оправдывается мама.

— Ой не знаю, не знаю. Но келинка твоя, Рахилям, выскочила как ошпаренная со двора и понеслась непонятно куда. Со мной не поздоровалась, чуть с ног не сбила.

— Как? — охает мама. — Сабина была здесь? Ты ничего не путаешь, Гульвира?

— Нет, это точно была она. Вся заплаканная, — соседка косится на меня и усмехается. — Ничего перед собой не видела.

— Значит, она все слышала! — мама медленно опускается на стул и начинает плакать. — Бедная наша девочка.

— А что у вас происходит? — не унимается Гульвира.

— Вот! — рычит отец и тычет в меня пальцем. — Ты видишь, до чего ты ее довел! Где она теперь?! Звони быстро!

Достаю телефон, набираю ее, но она не отвечает.

— Поеду ее искать, — выбегаю из дома, на ходу надеваю куртку и достаю из кармана ключи от машины. С неба на землю падают первые капли дождя, ветер качает почти голые ветки деревьев, а у меня на душе полный раздрай и страх за жену.

— Я с тобой, — папа быстро идет следом, прикрывает за собой калитку и садится на переднее сидение. — Может, она просто пошла прогуляться.

— Не знаю, — цежу сквозь зубы, завожу мотор и газую.

— Звони дальше!

Но сколько бы я не звонил, Сабина трубку не берет. И лишь на пятый или шестой раз она сбрасывает, а потом и вовсе отключает телефон.

— Вне зоны доступа, — бросаю отцу.

— Звони сестре, — приказывает он.

Медлю, потому что знаю характер Ирады. Она — полная противоположность Сабины — резкая, языкастая, язвительная. Они будто с разных планет, хоть и росли в одной семье. Говорить с ней по громкой связи при отце точно нельзя. Нахожу ее в контактах и нажимаю на кнопку вызова. Берет не сразу и сразу же тихо рычит в трубку:

— Чё те надо?

— Ирада, Сабина не выходила на связь? — не обращаю внимания на ее тон и стараюсь не напугать своим.

— Что значит “не выходила”? Она поехала к тебе домой забрать вещи, — шепотом шипит на меня, как змея.

— Давно?

— Больше часа назад, наверное. Ее должна была забрать Ксюша. Что случилось? Где она? — Ирада начинает выходить из себя.

— Я не знаю, — рявкаю от бессилия. — Она не брала трубку, а потом отключилась.

— Таир, козлина. Если с ней что-то случится, я не посмотрю на то, что ты мне помог. Я — не моя глупая, влюбленная сестра, понял меня? — разговаривает со мной, как с мальчишкой каким-то, чем страшно выбешивает.

— Ирада, ты за языком-то следи! Я тебя старше намного, — предупреждаю я.

— И чё? Мне тебя бояться и говорить с уважением? Так я не твоя жена, слава Богу. И надо было следить за своим хозяйством. В штанах его держать, раз уж женат. Г*нд*н.

— Ирада, я с отцом еду, — мельком смотрю на папу, который, к счастью, ее не слышит, но глазам спрашивает, в чем дело.

— Если с Сабиной что-то случится, я натравлю на тебя всех. Я дам команду “фас” старшим братьям. Сабина просто слишком добрая, никому ничего не говорит. Но когда братья узнают обо всем, на колени тебя поставят. Ты понял? И остаток суммы я тебе завтра же переведу. Не хочу быть должной такому уроду, как ты.

— Дура! — не выдерживаю и сбрасываю звонок.

Сильный ливень хлещет по капоту, крыше и окнам. Мы кружим и кружим по улицам частного сектора, но Сабины нигде нет. Отец звонит маме и спрашивает, не пришла ли она. Мама, судя по всему, все еще плачет. И лишь когда дождь заканчивается, решаем вернуться.

Подъезжая к воротам, замечаю неподалеку от дома незнакомый внедорожник. Усталые глаза распахиваются от удивления, когда я вижу, как мужчина открывает пассажирскую дверь и Сабина, опершись на его руку, выходит из машины.

— Вон она, — показывает пальцем отец. — Останавливайся.

Бросаю автомобиль у ворот, выхожу на улицу и иду навстречу Сабине. Увидев меня, она отпускает руку незнакомца, меняется в лице и смотрит с такой ненавистью, которую я никогда в ней не видел.

— Сабин, где ты была? Ты нас напугала! — пытаюсь взять ее за руку, но она отскакивает от меня, как от чумного.

— Не трогай меня, — цедит сквозь зубы и смотрит, как волчица. — Не смей больше ко мне прикасаться. Никогда. Понял?

— Оставь ее, — говорит отец за моей спиной, а потом смягчается и выходит вперед. — Дочка, иди в дом. Ты вся промокла.

— Спасибо, дада, — благодарит она папу и повернувшись к мужчине повторяет. — И вам спасибо большое. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Сабина, — кивает он ей вслед, и окинув меня странным, недобрым взглядом, протягивает руку отцу. — Ассалам алейкум, ака.

— Уалейкум ассалам, — здоровается с ним папа. — Рахмят (уйг. — спасибо), что привез нашу Сабину.

— Нам было по пути, — объясняет он. — Доброй ночи.

Незнакомец идет к своему джипу, а папа молча скрывается за калиткой и через минуту открывает ворота.

— Загони машину, — приказывает он и поднимается на крыльцо, понурив голову.

Войдя в дом следом за ним, погружаюсь в непривычную тишину. И ведь мы и до появления Сабины, жили втроем: я и родители. Сестры уже были замужем и приезжали на выходные. Вспомнилось вдруг, как четыре года назад, когда мы только-только поженились, молоденькая Сабина выбегала встречать меня после работы. Вылетала из кухни, придерживая одной рукой платок на голове, и впечатывалась в мою грудь. Я целовал ее в щеку, она обнимала и спрашивала, как прошел день. Почему-то именно сейчас перед глазами встали ее искрящиеся радостью глаза. О чем я думал тогда? О том, что сделал правильный выбор.

— Таир, — мама спускается по лестнице и глядит на меня с сожалением. — Что же ты наделал, балам?

— Где она?

— Я отправила ее в ванную. Она продрогла. Пусть согреется. Приготовлю ей горячий чай.

— Я посижу с вами.

— Не надо, балам, — уходит, не смотря в глаза. — Хочу одна побыть. Подумать.

Отца не видно, мама отстранилась, а я чувствую себя чужим в собственном доме. Прохожу в зал, сажусь на диван и достаю телефон. Вижу пропущенные сообщения в мессенджере от Эли. Открываю переписку и натыкаюсь на новые фотографии Алана, которые она отправила несколько минут назад с посланием “Мы ждем тебя дома, папочка”. Замечаю, что она в сети. Пишу ей:

“Как вы, родные?”

Она сразу читает и печатает ответ:

“Уснул уже. Я сижу одна и скучаю по тебе. Так хочу скорее обнять тебя. Ты скоро?”

“Я приеду завтра. Возникли проблемы”.

“Таир…”

“Эля, я сказал, что мне надо решить все проблемы и закрыть все вопросы”.

“Хорошо”.

Следом она кидает свое селфи и я сам себе улыбаюсь, вглядываясь в ее бездонные, томные глаза, полные любви, желания и жизни.

Эля пишет что-то еще, но буквы расплываются, а веки тяжелеют. Сказывается усталость последних дней и стресс сегодняшнего вечера. Не замечаю, как отключаюсь и погружаюсь в беспокойный сон.

— Таир. Таир, балам, проснись, — зовет мама.

— Ммм? Апа, что такое? — не хотя пробуждаюсь и не сразу понимаю, где нахожусь.

— Таир, что-то Сабина слишком долго в ванной. Я подошла к двери, позвала ее, но она не отозвалась. Что-то на сердце неспокойно.

— Я проверю.

Встаю с дивана и быстрым шагом иду к лестнице. Ванная на втором этаже негласно была только нашей, но Сабина всегда закрывалась. Вот и сейчас, дернув ручку, понимаю, что заперто.

— Сабина! Сабина! У тебя все нормально?

Тишина.

— Сабина! — стучу по дереву сначала ладонью, потом кулаком. — Сабина! Ответь!

Но снова молчание.

— Черт! Черт!

— Что случилось, Таир?! — мама прибегает на мой крик.

— Сабина закрылась и не отвечает.

Вспоминаю, что в последнее время жена жаловалась на то, что замок стал совсем хлипким. Обещал починить, да руки так и не дошли. Встаю боком и несколько раз тараню дверь корпусом, со всей силы надавливаю на руку. На третий раз срабатывает, слышу характерный хруст, распахиваю дверь и цепенею.

Сабина лежит на полу. Бледная, обнаженная и без сознания.

— Сабина! Сабина! — падаю на колени рядом с ней и касаюсь мокрых волос. Внутри все холодеет от страха за нее.

— Дочка! Да что же это такое?! — рыдает мама.

— Скорую! Апа, вызовите скорую! — кричу, как сумасшедший, и глажу ее по голове.