Он. Она. Другая (СИ)

Глава 7. Мое продолжение

Таир

Залетаю в перинатальный центр, как будто за мной кто-то гонется. Сердце подскакивает к горлу, в ушах пульс бомбит, не переставая. Элина сказала, куда идти, поэтому сразу же мчу в отделение, где она лежит. В палату к ней не пускают, но я хорошо попросил и мне разрешили хотя бы зайти в коридор в бахилах и халате. Эля выходит из комнаты в конце коридора и медленно идет ко мне, придерживая живот одной рукой. Снова бледная, белая, с синими кругами под глазами. Но не менее прекрасная. В глазах страх, грусть и слезы. Мы встречаемся посередине и я вижу, как она кусает сухие потрескавшиеся губы и вытирает щеки. Я жадно мажу по ней взглядом, но и держу себя в руках. Впрочем, как и она. Я это чувствую.

— Здравствуй, Таир, — тихо произносит она.

— Здравствуй, Эля, — хрипло отзываюсь и держу себя в руках, потому что так сильно хочу дотронуться до нее.

— Пойдем туда, — показывает на диванчик у стены. — Не могу пока долго стоять.

— Да, конечно. Давай помогу.

Беру ее под локоть и веду к дивану. Она осторожно садится и морщится от боли.

— У меня было кесарево. 33 неделя, — объясняет она. — Воды отошли внезапно. Я была на работе. На своей новой работе.

Сажусь рядом с ней и держу дистанцию, борюсь со своими демонами.

— Мне экстренно сделали операцию, он даже сразу закричал, — ее голос дрожит и слезы снова текут из глаз.

Слушаю это и злюсь на себя за то, что поверил тогда, что ребенка нет. Зачем она это сделала?

— Его забрали в реанимацию. Весил меньше двух килограммов. Такой крохотный, худенький, весь в трубках, дышит с помощью ИВЛ, потому что легкие незрелые. Мне так страшно, — прячет лицо в ладонях и плачет.

Не могу больше сидеть в стороне, сажусь ближе, обнимаю ее за плечи и молчу, находясь в полнейшем шоке. Сын. У меня родился сын. От Эли.

— Что говорят врачи? — спрашиваю после того, как она успокаивается.

— Говорят, что таких деток выхаживают. Но я очень боюсь, Таир, — поднимает на меня красные глаза и смотрит. — Я бы не звонила тебе, но у меня никого нет. Только тетя. Но у нее своя семья. Я одна и не знаю, как быть.

— Почему соврала? — ставлю локти на колени и сжимаю пальцы в замок.

— Разозлилась, — пожала плечами Эля. — Поняла, что ничего у нас не получится и ребенок будет только обузой для тебя. А еще хотела быть сильной и независимой, думала, рожу для себя, подниму его сама, как моя мама меня. Но на деле, я оказалась слабее.

— Ты за меня решила, что я откажусь от сына? — корю ее, пытаясь скрыть раздражение.

— Прости, — шепчет она, еле шевеля губами. — Сейчас я понимаю, что была неправа. Ты должен был знать. Поэтому и я позвонила тебе. Я боюсь, что не справлюсь одна.

— Что сейчас нужно? — без лишних эмоций интересуюсь я.

— Я хожу в реанимацию каждые три часа и кормлю Аланчика, — начала она, но я ее остановил.

— Алан? Так зовут нашего…сына? — мурашки бегут по коже, когда я это произношу.

— Тебе не нравится? — неуверенно смотрит на меня. — Это распространенное имя для метисов.

— Очень нравится. Красивое имя. Алан Таирович, значит.

— Да, — уголки ее губ подрагивают.

— Хорошо. Мне надо поговорить с врачом, все выяснить. Сколько вы здесь пробудете?

— Судя по всему долго.

— Понял. Переведем тебя в одноместную платную палату и ты мне скажешь все, что тебе нужно.

Она молча кивает.

— Я могу на него посмотреть?

— Нет, в реанимацию пускают только матерей. Но я могу показать тебе фото и видео. Я для тети снимала. Хочешь посмотреть? — неуверенно глядит в глаза.

— Конечно, — сиплю и слежу за тем, как Элина достает телефон, включает его и заходит в галерею.

— Листай вправо. Это вчера было, когда я впервые к нему пришла.

Делаю, как она велит и ком в горле застревает. Мой мальчик и вправду совсем кроха. Ручки и ножки тонкие, как спички, что шапочка, памперс и вязаные носочки кажутся просто гигантскими. Сердце сжимается от того, сколько он переносит, только родившись. Трубка торчит из маленького рта, рука перевязана и от белой полоски тянется прозрачная нить системы. Так хочется его взять на руки, погладить пальчики, поцеловать. Мой сын Алан. Еще одно мое продолжение.

— Прогнозы?

— Говорят, хорошие. Но может быть потом гипоксия и проблемы со зрением.

— Ясно, — встаю и подаю ей руку. — Поговорю с врачом. Как его найти?

— Я даже не знаю, — растерянно пожимает плечами.

— Уточню у медсестер, — разворачиваюсь, но Эля хватает меня за рукав пиджака.

— Прости, Таир, — резко убирает пальцы и прячет руку за спину. — Спасибо. Я правда была неправа, что соврала тебе, — ее глаза вновь становятся влажными. — Просто…я так боюсь. Не могу его потерять. Мы не можем, понимаешь?

Без лишних слов подхожу к ней и, наконец, обнимаю и глажу по спине, пока она плачет.

— Все будет хорошо, — повторяю я.

Пусть ненадолго, пусть слишком коротко, но я рядом с ней. Я обещал себе, что больше не изменю жене и сдержу обещание. И о сыне она не узнает.