Он. Она. Другая (СИ)

Глава 26. Душно

Удерживаю его взгляд, играю на нервах, мучаю. Делаю то, что никогда раньше себе не позволяла. Наверное, в меня вселилась Ирада.

— А что? — уголки губ плавно взлетают.

— Если так, то нас не разведут, — между бровей появляется складка.

— Да, — вздыхаю, — я бы не хотела, чтобы второй ребенок родился вне брака. Как думаешь, твоя любовь потерпит 7 месяцев?

— Семь? — переспрашивает недоверчиво.

— Ну да. Последний раз у нас с тобой было три месяца назад. После ты ко мне не притрагивался. Я только недавно поняла, что ты просто уже спал с другой. Боялся изменить любовнице с женой, да? сощурившись, склоняю голову на бок.

Он еще сильнее хмурится, дергает галстук.

— Значит, ты на третьем месяце.

— Нет, слава Богу, — шумно выдыхаю. — Можешь расслабиться. У меня просто давление.

— Хорошо. То есть, не хорошо. Но…

— Но ты вздохнул с облегчением, — короткий смешок сорвался с губ. — Не придется объяснять другой, почему жена от тебя забеременела, если ты говорил ей, что мы спим в разных комнатах.

— Я никогда так не говорил, — оправдывается Таир.

— Мне уже все равно, — пожимаю плечами. — Так что ты хотел?

— Обсудить развод.

— Его мы могли и в суде обсудить.

— Я хотел сказать, что открыл депозит на имя Нафисы. Пополнять буду каждый месяц. До ее совершеннолетия там накопиться хорошая сумма. На обучение или жилье.

— Господи, снова деньги! — опускаю голову и закрываю лицо руками.

— Что я опять сделал не так?

— А ты не понимаешь, Таир? — в сердцах произношу я громче, чем обычно. — Ты своими деньгами пытаешься сейчас обелить себя. Думаешь, Нафисе сейчас деньги нужны? Ей три! Ей нужен отец! Который будет рядом с ней, когда ей хорошо или плохо; когда ей весело или грустно; когда больно или страшно.

— Я стараюсь сейчас сделать так, чтобы вам было хорошо, — парирует муж. — Чтобы вы ни в чем не нуждались. Чтобы моей дочери все было.

— Деньги, Таир, ей не заменят главного, — выдерживаю паузу. — Отца! А ты за три дня о ней даже не вспомнил!

— Неправда, — слежу за тем, как он сжимает пальцы в кулак. Злится. — Я знал, что ты не возьмешь трубку, а твоя сестра меня ненавидит, поэтому ей я звонить не стал. Я узнал о Нафисе от Надиры.

Вспоминаю, что в понедельник Надира и Фируза заезжали к нам и побыли с Нафисой. От них я узнала, что Таир окончательно ушел из родительского дома и на семейном совете сестры решили, что жить с родителями теперь будет Фируза с семьей. Ее муж работает вахтовым методом на медном месторождении, поэтому младшей золовке будет лучше, если мама с папой помогут с детьми. Ну вот, выход из положения нашелся быстро.

— Я не узнаю тебя, Таир, — вглядываюсь во все еще любимое лицо мужа. — Я думала, любовь делает человека лучше, сильнее. Но ты стал другим в худшую сторону.

— Хорошо, Сабина. Ненавидь меня, ругай, матери. Но я не убегаю и не отказываюсь от обязательств. И если я выполняю все условия, то и ты, пожалуйста, иди навстречу.

— Вот как? — чеканю холодно. — Что ты хочешь?

— Увидеть дочь, — говорит твердо.

— Нет.

— Почему? — округляет глаза. — Я имею на это право.

Делаю глубокий вдох, надеясь, что поступаю правильно.

— У тебя дома больной ребенок. Я не знаю, заразился ли ты от него или нет. У Нафисы после больницы ослаб иммунитет. Я не могу так рисковать.

— Пожалуйста, я прошу тебя, — хрипло просит он. — Я не видел Нафису почти две недели.

А сколько дней вместе с папой ты у нее украл, бегая к своей любовнице и сыну? Хочу крикнуть ему это в лицо, но что останавливает.

— Я надену маску, — предлагает он. — Просто посмотреть на нее.

Поджимаю нижнюю губу, думаю, что никогда не видела его таким. Только теперь, анализируя нашу семейную жизнь, я понимаю, что в большом доме всегда были мы с Нафисой и его родители, а Таир проходил где-то рядом. Мы все не трогали его, не напрягали, не тревожили по пустякам, потому что работа у него серьезная, ответственная, высокооплачиваемая. Оказывается, мы на многое закрывали глаза. Да и по большому счету не знали его настоящим. А ведь он, как оказалось, любил. И любил сильно, раз решился ради другой уйти из родового гнезда. Это ж как надо боготворить женщину, чтобы ради нее пойти на такие жертвы. Мне, наверное не понять.

Открываю сумочку, достаю телефон и звоню сестре. Она берет трубку быстро.

— Ирада, Нафиса еще не спит?

— Не-а, она попросилась гулять. Мы на площадке рядом с домом. Нам уже заходить?

— Нет, побудьте еще чуть-чуть. Я подойду.

Кладу мобильный обратно и снова взираю на мужа.

— Нафиса гуляет во дворе. Ты можешь с ней увидеться. Но только в маске.

— Хорошо, — кивает он и я замечаю, как загорелись его глаза.

К родительскому дому идем молча. Не держимся за руки, ничего не спрашиваем и не отвечаем. Два посторонних человека, погруженных в свои мысли. Даже плечами не соприкасаемся. Когда входим в арку, замечаю красный берет Ирады и ее кудряшки. Она раскачивает качели-паутинку, на которой сидит наша дочь. Нафиса поднимает голову к небу и заливается от восторга.

— Выше! Еще выше кичик-апа!

— Смотри не улети, как птичка, — смеется Ирада.

— Нафиса! — зовет дочь Таир.

Наша девочка меняется в лице и ищет глазами того, кто ее позвал.

— Я здесь! — снова кричит муж, и на этот раз Нафиса смотрит на него, ловко спрыгивает с качелей и бежит к нему.

— Дадака! — вопит она радостно.

Таир садится на корточки, раскидывает руки в стороны, потому что через секунду дочь врезается в ее грудную клетку.

Ирада поднимает на меня вопросительный взгляд, а я только кусаю губы в кровь, когда слышу голосок Нафисы:

— Дада, ты заболел?! — отстранившись, она касается пальчиками его маски.

— Нет, кызым, — сипло произносит он. — Я просто устал. Но я очень по тебе соскучился.

— И я, — Нафиса прижимается щекой к его щеке. — А когда ты сможешь снова жить с нами?

— Прости, но мы теперь будем жить в разных местах. Так надо.

“Надо? Серьезно, Таир?”, пролетает в моей голове.

— Но ты всегда будешь моей самой любимой девочкой, — он берет ее на руки, поднимает и идет на площадку.

— Что-то душно стало, ты не находишь? — шепчет на ухо подошедшая Ирада.

— В смысле душно? Сейчас октябрь- недоумеваю.

— Я говорю, муж твой “душнила”, - закатывает она глаза.

— Бывший…муж.

— И слава Богу.