Он. Она. Другая (СИ)

Глава 7. Красный зонт

Сабина

С утра зарядил апрельский ливень. Нафиса канючила и не хотела вставать, просила оставить ее дома, раз уж все равно дождь, но сегодня это нереально: я работаю, у Ирады важные съемки для заказчика, а свекровь, которая могла бы приехать и посидеть с внучкой, заболела. Поэтому приходится брать ее на руки и бежать в ванную, чтобы умыть и причесать, несмотря на то, что она еще сонная.

— Зайка, поживее одевайся, а то мама опоздает на работу и начальник будет ее ругать, — подгоняю ее, пока сама ношусь по квартире и проверяю, выключила ли я везде свет и электроприборы — “болезнь” у меня такая, все время боюсь, что где-то замкнет.

— А начальник злой? — интересуется Нафиска.

Я на секунду останавливаюсь и хмурюсь. Это я про какого начальника сейчас говорила: про главбуха или того самого?

— Нет, не злой. Но строгий и не любит, когда опаздывают, — дергаю уголком рта, вспомнив шефа и то, как он в последний раз посмотрел на меня со второго этажа. Так, будто в душу заглядывал, как в тот вечер. Подумать только, я ведь стриптиз в его машине устроила. А вдруг он видел меня тогда без лифчика! Господи, какой стыд. И ветровку его до сих пор не отдала. Он, наверное, это помнит, поэтому так смотрит каждый раз, когда мы пересекаемся в центре. И я не знаю, что со мной происходит, но я в который раз удерживаю его взгляд. Просто потому что никто еще на меня так не смотрел.

Оставив Нафису в садик, бегу на остановку и молю Всевышнего, чтобы автобус пришел вовремя. Но как назло этого не происходит, потому что как только в нашем городе идет сильный дождь, на дорогах начинаются пробки. Под крышей остановки уже яблоку негде упасть, поэтому стою чуть подальше, крепко сжимая большой красный зонт — подарок подружек на развод. Девочки сказали, что мне нужно в жизни яркое пятно на удачу и подарили зонт.

Автобуса не видать, я нервничаю, а тут еще, похоже, рядом собирается тормозить машина. Отступаю, чтобы не забрызгал мой тренч, но в следующее мгновение понимаю, чья эта машина. Окно с пассажирской стороны опускается и на меня смотрит сосед Бауржан.

— Сабина, привет! Садись.

— Привет, Баур! Но нам же не по пути, ты же в центре работаешь, а я внизу, — пытаюсь перекричать ливень, подойдя к машине.

— У меня пары после обеда, я по делам мотаюсь. Садись, подвезу.

Это, конечно, предложение, от которого невозможно отказаться. Поэтому отбросив все “неудобно”, сажусь на переднее сидение. Мокрый зонтик собираю и держу в руках, чтобы не заляпать чужой салон.

— Вот это дождь, да? — Баур поворачивает голову в мою сторону и добродушно улыбается.

— Не то слово. Но не удивлюсь, если к вечеру прояснится.

Алматинская погода капризна и переменчива, как вздорная девушка. Утром может быть пасмурно, темно и дождливо, а к обеду тучи рассеются и выглянет солнце. Или все может случится наоборот.

Пока едем до автосалона. Я ему про машины рассказываю, он — про своих студентов. Баур преподает в Горно-металлургическом институте Казахского технического университета. О своей работе говорит с блеском в глазах — понятно, что это дело он любит всей душой.

— Сабин, а я спросить хотел, можно? — заходит издалека Бауржан.

— Спрашивай.

— А давно ты в разводе?

— Больше года.

Молчит, перестраивается в другой ряд. Замечаю, что напрягся, но не спешит со следующим шагом. Мне становится неуютно, ведь я понимаю, что он готовится сделать первый шаг.

— А ты вообще рассматриваешь возможность сходить куда-нибудь…со мной?

Приглашение на свидание звучит одновременно мило и витиевато. Баур заметно нервничает, в салоне запотели стекла. Откуда не возьмись в его руке оказывается мягкая тряпка, которой он вытирает лобовое. А мне почему-то кажется, что у него и с очками тоже самое.

— Прости, Баур. Мне кажется, ты очень хороший, но…

— Эх, — мягко тормозит он на светофоре и вздыхает.

— Я пока не хочу новых отношений. Мне старых хватило.

— Так сильно тебя обидел твой бывший? — сосед вновь посмотрел на меня так, как сейчас на работе некоторые мужчины глазеют. Что у меня — во лбу звезда горит что ли?

— Это долгая история, — сжимаю ремешок сумки и наблюдая за стекающими вниз по окну каплями.

— Извини, если полез в душу. Просто ты мне нравишься. Очень.

Все происходит, как предсказывала сестра. Она смеялась: мол, сначала цветочки на 8 марта, а потом украдет тебя на своей “Камрюхе”.

— Спасибо, — только и смогла ответить я, хотя думала, что сумею найти слова — единственно правильные — чтобы объяснить свою позицию. — Уверена, ты тоже скоро найдешь своего человека, родственную душу…

Запинаюсь и торможу именно на этой фразе. У меня какое-то дежавю, ведь все тоже самое я говорила другому человеку. Год назад. А теперь этот человек слишком часто мелькает в моих мыслях.

— А что есть родственная душа? Я ученый и мне всегда была непонятна эта фраза. Вот и моя жена говорила, что я не романтичный, рациональный и скучный.

— По-моему говорят, что геолог — одна из самых романтичных профессий. Разве нет? — улыбаюсь, пытаясь поддержать разговор.

— Нет, — усмехается Баур. — Это миф.

Вскоре мы заезжаем на парковку автосалона. Баур паркуется на свободном месте недалеко от входа, хотя было бы здорово, если бы он высадил меня прямо у двери.

— Сабин, а можно попросить?

О нет, только не это.

Не дожидаясь ответа, Бауржан продолжает:

— Может, ты все-таки подумаешь и мы как-нибудь сходим на одно свидание.

Несколько раз моргаю, пытаясь все-таки найти верные слова. Но мне становится ужасно неудобно перед ним и поэтому я отвечаю:

— Прости, но я не могу обещать.

— Ну ладно, — пожимает плечами сосед. — Подожди, я тебе открою.

Бауржан выходит из машины без зонта, оббегает ее, распахивает дверь с моей стороны и подает мне руку. Мы могли бы обойтись без этого, но обижать его не хочу. Раскрываю свой красный зонт и неловко улыбнувшись, прощаюсь.

И внезапно происходит то, что меня окончательно выбивает из колеи: Бауржан тянется ко мне и быстро целует в щеку.

— Хорошего дня, Сабина. И все-таки подумай над моим предложением.

— Хорошего…дня, — ошарашенно повторяю и резко разворачиваюсь ко входу, но тут же врезаюсь в жесткий взгляд шефа. Я уже недавно видела такой же, когда он смотрел на меня со второго этажа. Все же неудобно работать в подчинении у человека, который видел меня в момент, когда я рассыпалась на кусочки.

Нариман стоит рядом со своей машиной и крепко сжимает рукоять большого черного зонта. Между нами снова стена из дождя, а я вижу, как он недовольно хмурит брови, и как желваки скользят под смуглой кожей. Он весь напрягся, будто ярость свою сдерживает.

— Нариман Абдуллаевич, — говорю первая.

— Сабина, — легонько кивает.

Секунда…две…три. Капли барабанят по куполам наших зонтов, заглушая остальные звуки. Или просто я перестала их слышать.

— Извините, это не то, о чем вы подумали.

— Я ни о чем не подумал, — выражение лица у него какое-то непробиваемое. Хотя я знаю: он умеет улыбаться. Но какая большая разница между нашей первой встречей в центре и этой — неловкой, странной, натянутой, как тонкая струна. — Личная жизнь сотрудников — их личное дело.

— Нет-нет. Там…ничего личного.

— Вы не должны оправдываться, Сабина, — кажется, он смягчился, но я чувствую — что-то не так. — И давайте уже зайдем. Не хочу, чтобы вы простудились. Дождь сильный.

Нариман поворачивается боком, пропуская вперед. Прохожу мимо него, боковым зрением вижу, что провожает меня взглядом, а затем идет следом. Вскоре равняемся, но молчим. Не хочу, чтобы он считал меня легкомысленной, ветреной и еще Бог весть какой. Только…почему мне вдруг не все равно, что он обо мне подумает?

Прозрачные двери разъезжаются, и Нариман ждет, пока я зайду. Но в итоге приходится пропускать еще троих сотрудниц, которые подошли ко входу вместе с нами. Не знаю, заметили ли они, что мы практически шли бок о бок. Сплетни мне ни к чему. Тем более, я уже неосторожно выдала в своем отделе, что знаю Наримана.

— Здравствуйте!

— Ой спасибо!

— Доброе утро! Как приятно! — верещат коллеги. Одна из бухгалтерии, но замужем. Две — из Департамента маркетинга. Я вообще заметила, что прежний директор собрал здесь какой-то цветник. Если в продажах, логистике и техническом отделе работают одни мужчины, то в других отделах — сплошь красивые женщины, словно их в модельном агентстве подбирали.

— Доброе утро, — отвечает всем Нариман и собирает свой зонт-трость, как делают это остальные.

— О, Нариман, можно на пару слов? — подошедший директор техотдела пожимает руку шефу и начинает что-то рассказывать про новое оборудование для ТО.

Я иду вперед, к лестнице, но пройдя несколько шагов не могу удержаться и все-таки оборачиваюсь через плечо. Он внимательно слушает подчиненного, который стоит ко мне спиной. Интересно, заметил ли он, что я оглянулась посмотреть?

Как я и предполагала, после обеда распогодилось. Ветер прогнал тучи с неба, открыв бледно-голубое полотно и выпустив из своих тисков яркое солнце. Мы приоткрыли два окна, чтобы впустить в наш большой кабинет свежий воздух. Кажется, даже работать стало легче.

На рабочем столе звонит мобильный. Бросаю беглый взгляд на дисплей — Ирада. Она забирает Нафису из сада в пять, но сейчас только четыре. Отвечаю на вызов и сестренка сходу тараторит:

— Прости-прости меня, Саба. Я не могу забрать сегодня Нафиску из сада. Клиент хочет снять видео еще в одной локации. По времени зашивон!

— Да ну что ты! Не извиняйся. Работай, — потираю лоб рукой, пытаясь сориентироваться и что-нибудь придумать.

— А бабулька ее? — сестра вспоминает про мою бывшую свекровь.

— Она болеет, — вздыхаю обреченно.

— Блииин.

— Не парься, я сама ее заберу.

— А работа?

— Что-нибудь придумаю.

Думать как раз-таки времени нет, поэтому иду в Айман Омаровне все ей объясняю, что вернусь и все доделаю. Предполагаю даже, что придется остаться сверхурочно. Главбух входит в положение и разрешает привести Нафису в офис, раз уж не с кем ее оставить.

На все про все у меня уходит полтора часа и это удача, потому что после четырех в городе начинаются страшные пробки. Но видимо после сегодняшнего утреннего конфуза, удача теперь на моей стороне. В такси объясняю Нафисе, что мы едем ко мне на работу, где надо вести себя тихо.

— Это потому что у тебя страшный начальник? — почему-то интересуется малышка.

— С чего ты взяла? — посмеялась я.

— Ты еще утром сказала, что он строгий, значит ругается. А если ругается, то страшный.

Интересное умозаключение в четыре года.

— Я тоже ругаюсь. Значит, я страшная?

— Нееет, ты красивая, — дочка обнимает меня за талию и прижимается к руке. — Но — ты мама, ты хорошая. А дядю начальника я не знаю.

— Так и он тоже хороший. Взял маму на работу.

— Аааа, ну тогда ладно, — заумно тянет она, будто многое понимает.

Нафиса меня не подводит. Садится рядом на мягкий стул и просит мой телефон, в котором у меня есть несколько развивающих игр. Вставив беспроводные наушники смирно сидит и пальчиком водит по монитору. За окном постепенно темнеет, а наш кабинет пустеет. Рабочий день в бухгалтерии до шести. Я же наверстываю упущенное время и краем глаза поглядываю на дочь, которая в отсутствие незнакомцев кружится вокруг своей оси и изображает из себя маленькую балерину.

— Мам, а мы когда домой? — спрашивает уставший ребенок.

— Чуть-чуть осталось, зайка. Потерпи, пожалуйста.

— Маам, я кушать хочу. Давай опять в столовую сходим?

— Она уже закрыта, Нафиска.

— Ммм, — расстраивается малышка, а я чувствую себя горе-мамашей при этом.

— Давай сделаем так, — отъезжаю назад на своем кресле и встаю. — Садись за стол, только ничего не трогай и не нажимай.

— Ураа, — радуется дочка и взбирается на мамино место. — А что мне делать? — деловито сложив руки на столе спрашивает кнопка.

— Вот тебе бумага, маркеры, карандаш. Можешь порисовать.

— Круууто.

— Я сбегаю вниз, у нас там аппарат с вкусняшками. Возьму тебе сок и печенье.

— И шоколадку.

— Нет, без шоколадки.

— Ну мааам, — дуется она.

— Никуда не выходи из кабинета, — предупреждаю ее, размахивая указательным пальцем. — Здание большое, можно потеряться и не найтись.

— Я буду рисовать, — Нафиса открывает крышку салатового маркера и рисует круг в углу листа.

— Вот молодец.

Быстро иду вниз, крепко сжимая в руках кошелек, будто его кто-то украдет. У автомата ищу нужную пачку печений, вставляю в проем монеты и нажимаю на кнопку. Товар выкатывается вперед, но не падает вниз, а застревает. Черт! Опять это происходит. В прошлый раз коллега из отдела логистики проходил мимо и помог вытащить мне “Сникерс”. Просто ударил по нему своей огромной ладонью и вуаля. Потом правда спросил из какого отдела и предложил проводить. Но я отделалась коротким “спасибо, до свидания”.

Теперь же приходится выкручиваться самой и снова потратить деньги на те же печеньки. На этот раз у меня получается и в нижний отсек падают прямо две пачки. Покупаю следом сок и спешу назад.

Центр работает до восьми и я вижу, что многие уже собираются уходить. Как назло, пока стояла у аппарата мне приспичило, поэтому перед возвращением в кабинет забегаю еще и в туалет на первом этаже, а уже оттуда с чистой совестью поднимаюсь на второй, иду по коридору, но в двух шагах от бухгалтерии останавливаюсь и замираю.

Из кабинета доносится голос дочери и…шефа? Прислушиваюсь и понимаю, что это действительно он. Прислоняюсь к стене у двери и подглядываю за ними. Вижу, как малышка увлеченно что-то рисует, а напротив нее сидит мой тот самый строгий начальник. Или лучше сказать, мужчина, рядом с которым я сейчас и двух слов связать не могу.

— Ну как, Нафиса? Хорошо я получаюсь? — спрашивает Нариман.

— Подожди, не торопи меня! — строго наказывает дочка. — А то получишься страшным и некрасивым.

— Хорошо-хорошо. Ты сейчас главная, — с улыбкой в голосе говорит мужчина.

— Дааа? — Нафиса поднимает голову и в этот момент видит меня, потому что я вышла из укрытия и встала в дверях. — Мама! Вот моя мама пришла.

Нариман оборачивается и впивается в меня своим фирменным серьезным взглядом.

— Ну здравствуйте, мама, — мягко произносит он, а у меня впервые от его голоса коленки трясутся. И это ненормально.