Палочка для Рой

Глава 38. Допрос

— Режущие заклинания, исцеляющие... вы произносили их во множестве в последнее время, — сказал Миллнер.

Он пялился на меня с нескрываемым отвращением. Вероятно, не следовало угрожать кастрировать его, но некоторые из отпущенных им комментариев, сделанные, когда он думал, что никто его не слышит, вызвали во мне раздражение. В том, что он сказал, была обыденная разновидность расизма, сообщившая мне, что я в любом случае никогда не добьюсь от него справедливого обращения.

Мне в голову пришла мысль, что моя раздражительность может иметь какое-то отношение к вине из-за смерти Филча, но я выбросила её из головы так быстро, как смогла.

— Я магглорожденная в Слизерине, — ответила я. — Разве не логично, что именно эти заклинания требовались мне практически ежедневно?

Снейп сидел в задней части комнаты. Он ничего не говорил; просто пристально смотрел на всех нас с непроницаемым видом. Хотя он не сказал о моей второй палочке, что я восприняла как знак поддержки.

— Так значит, вы нападали на чистокровных, — сказал Миллнер.

— Вы бы услышали об этом, если бы я недавно нападала на кого-то, — ответила я, затем подняла руки. — Я обычная ученица, пытающаяся пробраться через школьные годы, не будучи атакованной.

Он всё ещё держал мою палочку в руках. Я тщательно удерживала руки подальше от своей мошны, но зато начала вытягивать самых опасных насекомых, каких только могла, из недр замка. Некоторые из них были удивительно опасными для школы, хотя в Уинслоу таковых имелось больше.

Также имелись насекомые, вцепившиеся в мою мантию с внутренней стороны, ожидая момента, чтобы вырваться наружу. Жала в глаза, уши и гениталии отвлекут их в достаточной мере, чтобы я смогла добраться до палочки. Порезы с внутренней стороны плеч, и размахивание палочкой резко осложнится.

— Тебе не нравится, когда на тебя нападают, не так ли? — сказал Миллнер. — Я слышал, что ты от этого прямо с ума сходишь. Это из-за того, что что-то случилось с тобой? Может быть, твой папочка что-то с тобой сделал?

Он пытался задеть меня.

Я улыбнулась ласково:

— А ваш?

Его лицо побагровело, и он рванулся вперёд.

— Пять баллов со Слизерина, — протяжно произнес Снейп. — Вы будете говорить с аврорами уважительно.

Миллнер резко остановился, словно забыл о том, что Снейп находился в комнате. Может, и забыл. Хотя он всё ещё оставался побагровевшим и дыхание его было частым. Он был сердит, а сердитыми мужчинами легко манипулировать.

— Все знали, что Филч был неприятным человеком, — сказал его напарник. — Может, он делал тебе откровенные намёки?

Я проходила обучение базовым техникам допроса полиции, несмотря на то, что это не было моей настоящей профессией. Фаули делал вид, что сочувствует; большинство людей хотело рассказать свою историю, объяснить, почему на самом деле они не виноваты.

К тому времени, когда до них доходило, что они обвинили сами себя, они были уже на полпути в тюрьму.

В его вопросе был скрытый смысл, и я не знала, как на него ответить. Его вопрос подразумевал моё знание о его значении; в 2011 с интернетом имелся хороший шанс на то, что даже одиннадцатилетняя может иметь, по крайней мере, какое-то представление об этом. Но в 1991?

Я не слышала, чтобы кто-то из одноклассников моего возраста говорил о сексе, но я не знала, чем это вызвано: их искренней невинностью и незнанием, или тем, что в Британии было не принято говорить на щекотливые темы.

Даже дети постарше не слишком много говорили о сексе, а когда всё же говорили, то, как правило, использовали эвфемизмы. Может, дело было в факте наличия повсюду портретов, которые слушали разговоры учеников.

Лучше всего было притвориться, что я не знаю, о чём они говорят, и игнорировать всю эту тему в целом.

— Я едва сталкивалась с ним, — ответила я, пожимая плечами. — Не могу сказать, что много знала о нём, за исключением того, что у него была кошка и он любил изводить других детей.

— Так что, если бы он напал на тебя, что бы ты сделала? — спросил Фаули.

Он выглядел сочувствующим, и в целом моё впечатление о нём было таково, что из двух авроров он относился ко мне с большим сочувствием. Тем не менее, его работой было нахождение виновника, а так как я была де-факто виновна, теперь мне нужно было врать.

— Я бы закричала и позвала на помощь, — солгала я.

Выражение лица Снейпа немного изменилось; это указывало на то, что он знал, что я вру; тем не менее, авроры не заметили этого, так как он стоял за ними, а они пристально смотрели на меня.

— По всем меркам, ты способна убивать, — сказал Миллнер. — Уложила взрослого тролля при помощи ножа, по крайней мере, так говорят.

— Тогда мне помогали, — ответила я. — И я стараюсь быть законопослушной. Если я начну убивать персонал, то кто будет учить меня магии? Нет... я бы просто добилась его увольнения.

Это задело их обоих за живое. Моя угроза ранее, испугала ли она их? Какой политики прямо сейчас придерживалось Министерство? Потеря столь многих авроров затруднила бы избавление от оставшихся; и всё же оставалось возможным, что приспешники Волдеморта в Министерстве давили на хороших авроров. Угрозы увольнения вызывали бы в них беспокойство и нахождение на грани, и, тогда как это сделало бы их более бдительными на короткий срок, в долговременной перспективе такое отношение измотало бы их.

Некоторые из них могли уйти и сами, если правильно приложить давление.

— Есть ли кто-то, способный подтвердить ваше местонахождение? — спросил Фаули.

— С того самого момента, когда на меня напали, замок находился в состоянии повышенной боевой готовности, — ответила я. — Портреты спят посменно, что означает, что они увидели бы, если я покинула покои Слизерина после того, как отправилась в кровать.

В отличие от общежития Гриффиндора, дверь в Слизерин не охранялась портретом, что означало — никто не заметил открывшейся двери, когда Филч вошел.

— Чары Хамелеона, — начал Миллнер.

— Вы считаете, что мисс Эберт освоила чары хамелеона в её возрасте? — спросил Снейп. — И, так как она магглорожденная сирота, у неё не было возможности приобрести мантию-невидимку... а также не было никаких сообщений о пропавших в школе мантиях-невидимках.

— А в школе вообще есть такие мантии? — спросил Миллнер, глядя на него с вызовом.

— Насколько мне известно — нет, — ответил Снейп. — И я бы изъял таковую, если бы обнаружил. Разрешить владеть такими вещами, позволило бы детям нарушить ряд правил, равно как и начать... вести себя неподобающе.

— Мы знаем, что ты неплохой человек, — сказал Фаули. — Но любой может сотворить вещи, о которых потом будет жалеть, под влиянием момента.

— Это правда, — ответила я. — Если только он не продумал и не спланировал всё заранее.

— Так ты говоришь, что планировала убить Филча, — отозвался Миллнер.

Я видела, что он начинает злиться из-за ощущения бессилия.

Настоящие полицейские допросы могли длиться часами. Достаточное утомление подозреваемого заставило бы практически кого угодно признаться в чём угодно. Некоторые признались бы даже в убийстве, лишь бы их отпустили домой.

Их изначальный подход также был не слишком хорош. Им следовало начать с обычных вопросов: о моей жизни, о школе. Это помогло бы им установить базовые параметры того, как я выгляжу, когда говорю правду, чтобы им было с чем сравнивать, когда я начала бы врать.

Хотя выбивание их из равновесия было частью плана. В тот момент, когда они вошли, я могла сказать, что они не настоящие профессионалы. Тот факт, что их отправили расследовать дело пропавшего сквиба, когда исчезали настоящие авроры, означал, что они скорее всего были эквивалентом новичков — патрульных.

Они, вероятно, провели какое-то время, расследуя волшебные аналоги жалоб на шум.

Что-то из моего презрения, должно быть, отразилось на лице, так как губы Снейпа сложились в усмешку. Мои губы также могли последовать его примеру, хотя я и не была уверена, произошло ли это или нет.

— Ты считаешь это забавным? — рявкнул Миллнер. — Человек пропал и, вероятно, погиб, и ты ухмыляешься?

— Мистер Филч был известным пьяницей, — сказала я. — Люди говорили, что иногда от него попахивало. Вы уверены, что он не затерялся просто где-то и не умер под забором? В последний раз, когда я его видела, он выглядел не слишком хорошо.

— Может быть, ты сделала это, чтобы привлечь внимание, — изрёк Миллнер, игнорируя только что сказанное мной. — Ты хотела доказать, что грязнокровка так же хороша, как и любой чистокровный. Люди и правда говорят, что вы не так уж хороши в магии.

Снейп шевельнулся встревоженно, услышав эпитет. Весь этот допрос ставил его в трудное положение; если бы он стал слишком сильно меня защищать, выглядело бы всё так, словно он настроен дружелюбно по отношению к грязнокровке. Это бы подвергло опасности его позицию как шпиона.

Если бы он не смог защитить меня, то это повредило бы его отношениям с Директором, и, возможно, со мной. Использование эпитета было граничным случаем.

— Для этого потребовалось бы, чтобы меня действительно волновало то, что все думают обо мне, — спокойно ответила я. — Чистокровный, грязнокровный... это всего лишь придуманные слова. Сила есть сила, и результат говорит сам за себя. Если вы и я наставим палочки друг на друга, и я окажусь той, что сможет одержать победу, разве это не покажет, что как волшебник я лучше?

— Ведьма, — заметил Фаули. — И может быть, вы просто оказались удачливее.

— Разве это не сила сама по себе? — спросила я. — Так понимаю, что одно из наиболее желанных зелий в волшебном мире наделяет удачей.

— С тобой что-то не так, — сказал Миллнер. — Все это видят. Все твои одноклассники видят это; думают, что ты внушающая ужас и опасная. Может, тебя, наконец, накрыло, и ты выплеснула всё на единственного человека во всём замке, который не мог дать отпора.

Я пожала плечами:

— Можете думать, что хотите, но я уже рассказала вам, что случилось. Я отправилась на вечеринку, приняла ванну, и затем пошла спать. Что ещё вы хотите от меня услышать?

Мне, вероятно, следовало вести себя как измождённая одиннадцатилетняя девочка, но я не знала, хватит ли моих актёрских навыков для такой задачи. В этом случае Снейп будет уверен, что я убила Филча, что в долговременной перспективе станет для меня большей проблемой, чем двое этих мужланов.

Даже во время допроса мои насекомые оттаскивали куски Филча всё глубже и глубже в подземелья замка. Они уже покончили с плотью, но мало что могли поделать с кусочками костей, и оставалось только разносить их по частям замка, куда никто никогда не заходил.

Были животные, поедающие кости; черепахи, крупный рогатый скот, медведи... но так как никого из этих животных не имелось в радиусе действия моей силы, то лучшим, что я могла сделать, оставался эквивалент смывания фрагментов костей в туалете, в надежде, что никто никогда не заметит их в той канализационной яме, куда вели стоки.

— Даже если бы у меня была причина убить мистера Филча, каковой причины у меня не было, как бы я всё так провернула, что никто ничего не заметил? Вы видели мою палочку, так что очевидно, это была не магия, и я слишком мала, чтобы перетащить кого-то размера Филча, и это означает, что мне пришлось бы оставить его там, где я его убила. Замок обыскивали, и никто ничего не нашёл, и имеется множество свидетельств, что я находилась именно там, где сказала.

В первый раз я увидела некоторую неуверенность на лице Фаули, хотя Миллнер всё ещё упрямо выпячивал челюсть.

— Разве не более вероятно, что Филча забрали ещё до того, как он добрался до замка? — сказала я. — Авроры пропадают каждый день. Подумайте, может быть, сквиб, которого все ненавидели, мог пропасть аналогичным образом, может быть просто потому, что он раздражал кого-то опасного, когда тот был ещё ребенком?

В том, что я только что сказала, имелся скрытый смысл. Я видела, как до Фаули дошло, но Миллнер не обратил внимания. Я улыбнулась Фаули, которому определённо было неуютно.

Конечно, это было правдой во лжи. Я уже была опасной, но чем больше изучала, тем более опасной становилась. У меня также была хорошая память, хотя я не раз сознательно игнорировала прошлые проступки.

Хотя в данный момент я не ощущала особого настроения что-то прощать.

— Ты пытаешься запутать нас, — выплюнул Миллнер.

— Я девочка одиннадцати лет, а вы профессиональные авроры, — ответила я. — Если я могу запутать вас, то что тогда насчёт взрослых преступников?

Миллнер выглядел так, словно хотел меня ударить, но он обернулся и бросил взгляд на Снейпа.

— Если у вас и правда есть хоть какие-то свидетельства, что я что-то сотворила, то вам следует предъявить мне обвинения и арестовать, — продолжала я. — Но арестовывать меня, не имея никаких доказательств, может быть... не слишком умно.

— Почему это? — спросил Миллнер, лицо которого слегка побагровело.

— Есть те, кто отдает предпочтение магглорожденным перед чистокровными, — сказала я. — И некоторые из них занимают высокие посты. Отправить одиннадцатилетнюю девочку в Азкабан за преступление, которого она не совершала... вероятно, не могла совершить, будет выглядеть как вопиющая несправедливость. Даже те, кого не волнуют грязнокровки, расстраиваются, когда люди угрожают детям, потому что боятся, что следующим может оказаться их ребёнок.

— Мисс Эберт, — манерно изрёк Снейп. — Будьте любезны не использовать эпитетов, или я окажусь вынужден прибегнуть к наказаниям.

— Это наше слово, — сказала я. — Я знаю, кто я, и меня не волнует, что там кто-то думает по этому поводу.

Фаули вздохнул.

— Она права, — сказал он. — Здесь мы ничего не добьемся.

Миллнер нахмурился, но в конечном итоге кивнул:

— Это ещё не закончено. Я знаю, что ты убила его, и я узнаю, как.

— Вопрос, который вам следует задать самому себе, кто дал наводку, — ответила я. — Я нажила себе множество врагов, но школьники не знали бы, что Филч отсутствует не просто по причине праздника. Это означает, что тот, кто информировал вас, знал, что он пропал, может даже ещё до того, как это понял персонал. Теперь, кто ещё мог раньше всех узнать, что человек был похищен или убит, чем те, кто, собственно, и совершил это деяние?

— Указывать на кого-то другого — общепринятая тактика преступников, — сказал Миллнер. — Она не меняет фактов.

— Факт в том, что у вас на меня ничего нет, и не будет, потому что я невиновна, — ответила я.

На этом всё и завершилось. Оба аврора встали, кивнули Снейпу. Миллнер уронил мою палочку в руку Снейпа, и оба аврора покинули комнату.

— Могу я посмотреть вашу вторую палочку, мисс Эберт? — спросил Снейп, когда авроры достаточно далеко удалились от комнаты, чтобы они ничего не могли услышать.

Я пожала плечами и вытащила палочку из сумочки. Передав её ему, я подождала, пока Снейп проверял заклинания.

В конце концов, он отдал мне обе мои палочки.

— Было не слишком умно настраивать их против себя, — сказал он. — В нашем мире аврорам предоставлена большая свобода действий, чем в маггловском... правил меньше, и у них гораздо больше власти, чтобы создать проблемы тем, кого они невзлюбили.

— Думаете, я этого не знаю? — спросила я в ответ. — Но один из них готов был броcить меня в кутузку и забыть, куда выбросил ключ.

— Я предупреждал вас, что определённое поведение может привести к Азкабану, — сказал Снейп. — Возможно, в будущем вы будете более осторожны.

— Я пытаюсь не влезать в проблемы, — ответила я. — Но проблемы продолжают сваливаться на меня.

— Это вы убили мистера Филча? — спросил он некоторое время спустя, словно боялся услышать мой ответ, вне зависимости от его содержания.

— Его убийство просто создало бы мне множество проблем, — сказала я. — И у меня не было причин убивать его. Вы считаете, что я просто начала бы случайно выбирать членов персонала и убивать их?

— Я не полностью уверен в том, что бы вы сделали, — ответил он. — Но я и правда не верю, что вы начали бы злодействовать случайным образом. Всё, что вы делаете, служит определенной цели.

— Ну вот, собственно, — сказала я. — Убийство Филча ухудшило бы мне жизнь, а не сделало её лучше, так зачем мне тогда его убивать?

— И если я попрошу ваши воспоминания о той ночи?

— Вы и правда хотите посмотреть скучные воспоминания о том, как я принимаю ванну? — спросила я, приподняв бровь. — За исключением этого, остальное по большей части — вечеринки и Праздник, как я и сказала. Всю ночь рядом со мной были люди. Так какой в этом смысл?

— Поверю вам на слово, — сказал Снейп секунду спустя. — Но и вы должны прислушаться к моим. Взрослые волшебники решили, что мир станет лучше, если вы исчезнете. Они вполне способны сделать так, что это случится.

— Я учусь так быстро, как могу, — отозвалась я. — Хватаюсь за каждое заклинание, учусь сражаться. В конечном итоге, этого может оказаться недостаточно, но я планирую, что сражений станет меньше. Что ещё я могу сделать?

— Принять помощь от других, — сказал Снейп. — Несмотря на ваши нетрадиционные методы, вы всё ещё ребёнок, и поэтому никто не ждёт от вас захвата мира.

— Я захвачу Вселенную целиком, если потребуется, — ответила я. — И как я могу принять помощь, когда кажется, все хотят или убить меня, или посадить в тюрьму?

— Вы не задумывались о том, что дело может быть в вашей личности? — сухо спросил Снейп.

Я еле удержалась от того, чтобы показать ему средний палец. Хотя я видела, он знал, что мне хочется, и когда Снейп выходил из комнаты, на губах его играла усмешка.