Палочка для Рой

Глава 48. Лилия

(35)

— Двенадцать Пожирателей Смерти за решёткой, — выпалила Гермиона. — Уничтожено три их убежища.

Она только сошла с поезда, и буквально изнывала от желания обсудить ту же новость, о которой говорили все вокруг. Никакие другие новости так на этой неделе не гремели. Рита Скитер и её коллеги, должно быть, с ног сбились.

По-видимому, Грюм умел добывать информацию куда лучше, чем я думала. Я предполагала, что Министерству так и не стало известно о существовании выжившего Пожирателя Смерти; иначе его дружки в правительстве попытались бы его выручить.

Скорее всего, Пожирателя Смерти попросту спрятали в некоем тайном месте и тщательно выдаивали всё, что ему было известно, методами глубокого допроса. Вряд ли к нему применялись пытки — не тогда, когда в наличии сыворотка правды и чтение мыслей.

Если Волдеморт умён, на следующем этапе он просто обязан на некоторое время отступить. Ему требовалось преобразовать свою организацию, придать ей сетевую структуру, как в других террористических группировках, вместо нынешней иерархической. Агенты не смогут выдать информацию врагу, если сами ей не обладают.

На его месте я бы стёрла память всем членам организации, начиная с самого нижнего звена, чтобы о том, кто входит в организацию, наверняка знали только её лидеры. Конечно, так повышался риск инфильтрации шпионов, но у каждой стратегии были свои недостатки.

— Это замечательно, — сказала я. И это действительно было так. — Мне очень понравился твой подарок. Прости, что не успела отдать тебе твой до отъезда.

— Ты не обязана была… — запротестовала она.

— Нет, обязана, — проговорила я. — Это много для меня значило.

Я протянула ей свёрток.

Пришлось попросить МакГонагалл трансфигурировать обёрточную бумагу во время моей отработки. Ни один из профессоров во время отработок особо не придирался, даже когда мы с Поттером дружно рассказывали, что не помним, где провалились в секретный проход.

Я подозревала, что Дамблдор нам не поверил, но и он всей правды не знал, потому что Монстр всё ещё сидел в подвале, живой и здоровый; по крайней мере, насколько я разглядела через посланных вниз насекомых.

— Это совсем немного, — сказала я. — Мне не разрешили покидать замок, так что не получилось ничего купить.

Она ахнула, вытащив из обёртки сотканный мной платок.

Учитывая, что времени у меня была всего неделя, а подарки требовалось подготовить для нескольких людей, платок был небольшой.

Некоторые пауки в замке выделяли золотую паутину. Это были не Золотые Пауки, те жили на Мадагаскаре, и климат для них тут был совсем неподходящий. У здешних нити были более крепкими и упругими.

Этих пауков было совсем немного, так что золотой нитью я вышила имя Гермионы на белой ткани.

Дарить ей паучий шёлк было рискованно; Снейпу я такой бы ни за что не подарила. Тем не менее, я была обоснованно уверена, что ни она, ни Невилл не станут болтать о чём-то, о чём я просила помалкивать.

С первого взгляда было совсем неочевидно, что платки чем-то отличаются от обычной ткани. Они были ненормально крепкими, но вряд ли Гермиона станет пытаться порвать свой.

— Это ты сделала? — спросила она. — Использовала заклинания из Сборника Домашних Чар Маргарет?

— Я не пользовалась заклинаниями, — сказала я.

Я не стала говорить, что не использовала магию, потому что это было бы ложью. Насколько я знала, моя способность контроля насекомых была магической. Врать другим людям для меня было в порядке вещей; даже солгать Гермионе можно было при серьёзной необходимости. Но врать о таком — было бы ошибкой.

— Ты сделала его сама? — ахнула она, вновь прикипев взглядом к платку. — Сколько это заняло? Когда ты успела? Это должно было занять целую вечность!

В следующую секунду она обнимала меня, а я стояла, не зная, куда себя деть.

— Я не ожидала ни от кого подарков, — признала я. — Не в этом году. Получить что-то на рождество было полнейшим сюрпризом.

Она улыбнулась, отпуская меня:

— Так значит, у тебя было счастливое Рождество?

— Местами очень даже.

Мой разговор с Грюмом не получил продолжения. Я подозревала, что это потому, что история о нападении никогда не доходила до ушей Министерства. Иначе вокруг уже давно толпились бы люди, обвиняющие меня в том, что я заманила Мальчика-Который-Выжил в лес, чтобы его там убили; и наплевать, насколько по-идиотски бы это звучало.

Грюм поступил умно, поделившись информацией лишь с узким кругом лиц, которым всецело доверял.

Хоть я и провела прошлую неделю под плотным присмотром, мои насекомые исследовали тайные ходы. Я обнаружила лаз, ведущий в заброшенный женский туалет, но пока не сообразила, как его открыть.

Я не стала рассказывать Гермионе о своей встрече с Пожирателями Смерти. Она всё ещё была довольно впечатлительной, и от рассказа о настоящем бое с настоящими Пожирателями у неё могли приключиться кошмары.

Меня поразило, насколько легко мальчишка Поттер перенёс произошедшее. Это несмотря на то, что его натурально пытали. Пусть продлилось это недолго, но я видала и взрослых мужчин, заполучавших от подобного куда более очевидные психологические последствия. Возможно, он был более стоек, или же у него, как и у меня, в жизни случалось такое, на фоне чего произошедшее не воспринималось как конец света.

Это была тревожащая мысль. Общественное мнение утверждало, что мальчик, даром что сирота, живёт счастливой жизнью, спрятанный от сообщества волшебников.

Послушав его редкие замечания во время отработок, я стала думать совсем иначе.

Когда мы шли по вестибюлю, я понизила голос:

— Ты когда-нибудь слышала о существе, похожем на гигантскую змею, которое убивает взглядом?

— А что? — подозрительно спросила она.

— Наткнулась на несколько легенд о чём-то подобном и заинтересовалась, — небрежно сказала я. — Может, поможешь выяснить?

— А что бы ты сделала с чем-то подобным, если бы нашла? — требовательно спросила она.

Вообще-то, я до сих пор не решила, что. Похоже было, что это существо спит под замком; это было логично, на дворе ведь зима. Я была не уверена, холоднокровное оно или нет; дыхание у него вообще-то было тёплым. Просто многие существа на зиму впадали в спячку.

Это была хорошая стратегия сбережения калорий, когда наблюдался их серьёзный недостаток. Проблема была в том, чтобы подсчитать, сколько вообще калорий нужно существу такого размера. Я однажды читала, что африканские слоны должны потреблять семьдесят тысяч калорий в день. Если бы они были хищниками, при переводе на мясо это было бы под сотню фунтов в день.

Когда существо полностью выйдет из спячки, ему что, нужно будет в день съедать мяса, как весит взрослый человек? Насколько опасным и хищным оно должно тогда быть? На эти вопросы я должна была найти ответ, прежде чем решить, убивать его или использовать в качестве союзника.

— Найду ему тёмные очки и поеду в битву на его спине? — усмехнулась я.

Она посмотрела на меня долгим взглядом. Рассмеялась:

— Как ты очки на неё наденешь? — спросила она. — У змей же ушей нет.

— Магия, — со знанием дела ответила я.

Я не лгала. Если змея сможет стать нашим союзником, рано или поздно нам придётся увидеть её при свете, значит должен быть способ нейтрализовать её взгляд. Если от неё станут умирать союзники, это сделает её участие в приближающейся битве хуже чем бесполезным.

Наши отработки закончились; меньше всего Дамблдору хотелось, чтобы люди стали задавать вопросы, что мы натворили такого, чтобы схлопотать отработки на каникулах. Наказание, назначенное нам, было ну очень мягким. Я думала, нам баллов начислят, но Грюм и остальные думали совсем иначе.

Если бы стало известно, что я подвергла опасности жизнь Мальчика-Который-Выжил, а потом за это меня наградили, то политически такой шаг очень многие люди бы не поняли. Поэтому нас просто пожурили для проформы; меня это не напрягало от слова совсем.

Поттер, вроде бы, тоже проявил понимание. В конце концов, мы подвергли себя опасности, пусть и не специально.

— Гарри Поттер теперь в нашей группе, — как ни в чём ни бывало сказала я.

— Что? — переспросила Гермиона. — Почему?

— Я провела с ним некоторое время на каникулах. Думаю, он нам подходит, — сказала я. — А с учётом обстоятельств, он — единственный полукровка, который рискует не меньше магглорожденных; его вырастили магглы, и он не знал о Волшебном мире ничего, так же, как и мы.

Гермиона нахмурилась:

— Я думала, Министерство должно было проявить о нём куда больше заботы; в конце концов он — национальное сокровище.

— Он мальчишка, — сказала я. — Такой же, как любой другой. В некотором роде ему пришлось даже похуже, чем нам.

— Хуже, чем тебе?

— Я знала своих родителей, — ответила я. — И они меня любили. После этого очень непросто стать плохим человеком.

— И ты думаешь, он может?.. — спросила она.

— Я думаю, он может расшибиться, как жук об лобовое стекло, — сказала я. Это была метафора, которая до большинства чистокровных бы просто не дошла; но Гермиона, конечно, поняла.

Она поджала губы:

— Он сможет держать наши встречи в секрете ото всех, даже от своего друга Уизли?

Она была права. Гриффиндорцы, казалось, были помешаны на храбрости и славе. Поэтому они куда вероятней, чем ученики других факультетов готовы были рассказывать всякое. Особенно, если речь шла об их достижениях.

Младший мальчишка Уизли, кажется, больше любил развлекаться, и мотивации вступать в нашу группу не имел. Хуже того, у него, кажется, было предубеждение против слизерницев. И пусть основания для этого были железные, я была не уверена, сможет ли он смириться с моим участием в той же группе.

— Я уже сообщила ему, что случится, если не сможет, — сказала я.

Я оставила невысказанную угрозу висеть в воздухе; вообще-то я просто пообещала ему рассказать Снейпу о чудовище в подземельях Хогвартса. Поттер со Снейпом никогда не ладил и был уверен, что тот порежет змею на ингредиенты чисто в пику ему.

Нет, мальчишке Уизли Поттер ничего не скажет. А вот хватит ли у него мозгов не притащить кого на хвосте — совсем другой вопрос. Впрочем, на этот случай у меня тоже были заготовлены планы.

Чем дольше продолжались наши занятия, тем выше был шанс, что нас раскроют. Чудом было, что этого не случилось до сих пор. И самым умным в данной ситуации было самим заявить о себе — в каком-то смысле это будет лучше воспринято обществом.

— Думаю, если нас раскроют, нужно будет организовать что-то типа подпольного дуэльного клуба, — сказала я.

— А?

— А потом, может быть, легализуем его постепенно, — сказала я. Или, может быть, создать сразу официальный и убедиться, что никто не в курсе, что идея наша.

В конце концов, могут найтись люди, которые бойкотируют данное начинание просто потому, что оно связано со мной. Лучше будет, если на первый взгляд инициатива будет исходить от профессора.

— Но разве тогда все остальные не начнут прогрессировать так же быстро, как мы? — спосила Гермиона.

Я одарила её взглядом, и она застенчиво хихикнула.

Нашими настоящими врагами были совсем не школьники, а Пожиратели Смерти. Важно было стать лучше именно по сравнению с ними. С другой стороны, эта фраза показывала, что она начинает мыслить стратегически. Видимо, общение со мной сказалось.

— Тренировочные бои с Уизли — это хорошо, но ты лучше учишься, если приходится сражаться против множества разных стилей боя. Даже если противники для нашего уровня слишком сильны, мы можем учиться, просто наблюдая за их боями.

Я чувствовала, как сама загораюсь энтузиазмом.

— Можно будет, наверное, даже Трэверса или Снейпа в кураторы заполучить, — сказала я.

— Профессор Флитвик был чемпионом в магических дуэлях, — строго ответила Гермиона. — то, что он маленького роста, не означает, что его не надо принимать во внимание.

Оказывается, у неё была кое-какая факультетская гордость. Хорошо ли это? Я не знала.

— Как думаешь, люди запишутся на такое? — нерешительно спросила я. Наверное, у меня получится убедить магглорожденных, если они поверят, что им и их семьям угрожает опасность, но вот вероятность того, что присоединятся другие ученики, была куда ниже.

— Ради шанса сразиться с тобой и не быть до смерти истыканными ножом? — Гермиона покачала головой. — Любой волшебник, у которого есть хоть унция гордости, вцепится в такой шанс обеими руками. Конечно, ленивых придурков в школе тоже полно.

— Ну, всех не получится затащить никогда, — сказала я.

Всегда существовали люди, которые отказывались себя защищать, из страха, или питая надежды на то, что их беда не коснётся. Эти люди будут бесполезны в любом случае. Солдаты, потерявшие боевой дух и бежавшие с поля боя, оставляли своих товарищей в куда худшем положении, чем если бы вообще не явились на бой.

Спланировать бой при недостаточной численности бойцов можно, а вот при недостатке решимости — куда сложнее.

Для этой задумки у меня был ещё один мотив, скрытый. Было возможно, что война с Волдемортом затянется; в этом случае население, которое неспособно даже на простейшую самооборону, станет серьёзным препятствием.

Кто бы ни победил — Волдеморт или Министерство, возможно было, что эта сторона обратится против меня, и в этом случае мне понадобится армия. Мне нужна будет группа верных людей, людей, привыкших меня слушать, неважно, насколько бы мелкой девчонкой я ни выглядела.

Волдеморт послал людей в мой дом с приказом убить меня и Гарри Поттера.

Это было нарушение правил, по которым я жила с пятнадцати лет. Неписаные правила не были какими-то священными табу; просто способом сохранить как можно больше паралюдей, не дать им поубивать друг друга прежде, чем их всех бросят в мясорубку схватки с Губителями.

И всё равно, где-то в глубине души нападение не давало мне покоя.

Он пришёл в мой дом и пытался меня убить. Теперь это личное.

Раньше я сражалась с одним из его миньонов, сражалась, сдерживая удары и не переходя на личности. Этот же случай произошёл из-за приказа самого Волдеморта, что делало его из далёкого, отвлечённого зла чем-то более близким и не терпящим отлагательств.

Тот факт, что были накрыты несколько пожирательских баз, вероятно, делал меня целью куда более высокого приоритета.

Я сомневалась, что нападение последует вскоре, но рано или поздно он придёт за мной. Я должна как минимум усилить тренировки. А лучше — найти людей, которые будут прикрывать мне спину.

— Кого нам попросить первым? — спросила я. — Снейпа, Трэверса или Флитвика?

— Начнём с Флитвика, — сказала Гермиона. — Ты ему нравишься.

Она была права; Флитвик, кажется, видел во мне что-то от прежнего себя. Он был дитя двух миров; ему пришлось доказывать своё право на существование волшебникам, которые смотрели на него свысока лишь из-за его происхождения. Возможно, он стал чемпионом в дуэлях, чтобы утереть им нос, продемонстрировав, что превосходство чистоты крови на деле — чистая идиотия.

А ещё, Флитвик уважал чужую компетентность. В этом они были схожи со Снейпом, хотя Флитвик и был более мягок с людьми некомпетентными.

Нам удалось свести невилловы стихийные бедствия на зельеварении к минимуму, и я подозревала, что Снейп знал, что мы работаем вместе; он стал немного меньше его притеснять, и у мальчика стало лучше получаться. Это никоим образом не сделало Снейпа белым и пушистым — он был всё так же язвителен.

Если подумать, он был полной противовположностью мистера Глэдли. Тот хотел нравиться всем студентам и прогибался во всех направлениях, лишь бы это случилось.

Снейп, казалось, чуть ли не специально отталкивал своих учеников.

Я была не уверена, в чем причина, в том, что он просто не любил детей (но подозревала, что это правда как минимум частично); или потому, что в качестве двойного агента он не мог позволить себе привязываться к кому-либо.

Скорее всего, у Волдеморта были шпионы среди учеников, и любой, кого Снейп стал бы выделять, немедленно рисковал оказаться заложником, гарантирующим его верность.

Подчинённый сделал ошибку, достаточно серьёзную, чтобы Волдеморт в нём засомневался, но недостаточно серьёзную, чтобы лишится пользы, которую приносит агент? Берём его любимчика и устраиваем показательную порку.

Это было во многом схоже с угрозой, которую я бросила Пожирателям Смерти. Я, конечно же, блефовала. Я не собиралась выходить на охоту за ни в чём неповинными женщинами и детьми, хоть и было вполне возможно, что семьи Пожирателей пойдут по тому же пути, что и они сами.

Волдеморт же сомневаться не стал бы.

— Хорошо, — сказала я. — Поговорим с Флитвиком.

Мне ещё нужно было вручить Снейпу подарок. Это была маленькая вырезанная из дерева лилия.

Я раздумывала над тем, не сделать ли розу; подарок с шипами подошёл бы ему. Но с учётом романтического значения этого цветка, такой подарок смотрелся бы немного по-извращенски. Я видела у него в кабинете книгу про то, что символизирует тот или иной цветок.

Лилии означали чистоту и невинность. Я подумала, иронию такого подарка именно от меня он оценит.

Я создала её, подобрав опавшую ветку Дракучей Ивы и кусочек за кусочком удаляя лишнее дерево режущим заклинанием. Работать пришлось долго, но если вспомнить, что он мне подарил, думаю, оно того стоило.

Я немного смухлевала, облепив своими насекомыми настоящую лилию, чтобы лучше представлять её форму; но угрызениями совести по этому поводу не мучалась. И в отличие от обычной скульптуры, если я ошибалась, то всегда могла использовать Репаро.

Конечный результат стал для меня настоящим поводом для гордости. У меня была назначена ещё одна отработка со Снейпом, и я хотела ему рассказать, что резьбой по дереву занималась самостоятельно.

После этого нужно будет ещё с Флитвиком поговорить, и, может быть, процесс пойдёт.