Палочка для Рой

Глава 89. Планирование

― Бомбы были плохой идеей, — сказала я. — У нас оказалось недостаточно информации о том, насколько силён окажется взрыв, и из-за этого я чуть не погибла.

Если бы дело происходило в моё время, то мы смогли бы всё найти в интернете. Из-за того, что это был направленный взрыв, поиски информации осложнились бы, но мы бы разобрались, в конечном итоге.

В библиотеках магловской Англии в начале 90-х было мало подобной информации; ещё хуже, я оказалась вынуждена посылать маглорожденных, которым годами не приходилось иметь дело с карточными каталогами, и они не могли оставаться надолго из-за страха нападения на публике.

Если бы у нас было время, чтобы продолжать поиски, то информация, пожалуй, существовала в таблицах по горному делу или чём-то подобном, но мы оказались вынуждены оценивать на глаз, что, несомненно, являлось очень плохой идеей, когда имеешь дело со взрывчаткой.

Я пристально оглядела всех за столом. В этот раз кто-то решил сделать так, чтобы Выручай-Комната выглядела как Овальный кабинет. Я чувствовала себя немного странно, сидя в большом кресле, особенно из-за того что кресло и стол преуменьшали меня, но это всё же было лучше, чем некоторые из других придуманных ими вещей. Я позволяла им выбирать обстановку, потому что это улучшало их навыки в визуализации деталей.

Это могло оказаться полезно во множестве областей. Визуализация была основополагающей в трансфигурации. Она была также важна во взломе проклятий, в поиске подсказок и в представлении того, как должна выглядеть комната, дабы увиденные небольшие различия указывали на ловушку.

Также это был шанс для них удариться в детские выкрутасы, и я и так уже украла достаточное количество их детства.

Оно дало мне представление о том, что они любили смотреть, когда не были заняты своими делами в роли подпольного детского партизанского движения. Пока что у нас были база рядового Джо, замок Скелетора, пожарное депо Охотников за Привидениями, канализация юных мутантов черепашек-ниндзя и логово Громокошек. Было несколько злодейских логов из Джеймса Бонда и ТАРДИС. Они соревновались друг с другом, кто сможет оказаться наиболее изобретательным и самым близким к исходному материалу.

Хотя мы немного смутились, когда Эдмунд отправил нас в Понивилль.

То, что они поместили меня в Белый Дом Никсона, и правда казалось странным. Выглядело всё так, словно половина из созданных ими мест были логовами злодеев.

Мне оставалось предполагать, что дело было в том, что злодеям доставалось самое классное снаряжение.

― Я никого не виню, — добавила я. — Именно мне пришла в голову эта идея, а вы лишь помогали.

― Означает ли это, что нам следует прекратить изыскания заклинания, обращающего заклинание уменьшения, когда кто-то прикасается к объекту? — спросил Джордж. — Потому что оно всё ещё выглядит полезным.

― Нет, — ответила я. — И мы всё ещё можем воспользоваться взрывчаткой в какой-то момент. Хотя, если мы так поступим, то нам захочется жахнуть чем-нибудь большим и не захочется находиться поблизости. Будет лучше, если никого из посторонних поблизости также не будет.

Грюм мог явиться за мной, но если бы с угрозой Пожирателей Смерти было покончено, то я сочла бы это равноценным обменом. Тем не менее, если бы не смогли обезглавить их, то я тогда впустую потратила бы все отношения, накопленные с правительством.

― Так что, почему ты находилась там, снаружи? — спросила Гермиона. — Ты сказала всем нам не выходить наружу самим по себе.

― Я ходила на встречу с Блэком, — объяснила я. — Он ждал меня в Хижине.

Технически это было правдой, пускай и создавало у них неверное впечатления, что я поджидала Блэка.

― И?

― Я не уверена, он ли всё сделал, — ответила я. — Но я не знаю наверняка, что он этого не делал.

Конечно, мы всё рассказали Гарри. Он сидел в углу, таращась на свои руки. Если Блэк был виновен, тогда Гарри возжелал бы возмездия. Если он был невиновен, то тогда он захотел бы освободить его. В настоящий момент Гарри пребывал в странного рода чистилище, в котором он не знал, чему верить.

― Проблема в том, что нам нужно заглянуть в его воспоминания, — сказала я. — Нужно будет удостовериться, что он не освободится, и всё нужно проделать без того, чтобы нас поймали.

― Можно нам омут памяти? — спросила я, посмотрев вверх.

Ничего не произошло, и я вздохнула.

Комната могла создавать определенные типы магических предметов, но все они были незначительными вещами того рода, который был доступен ученикам в Хогвартсе. Что-то вроде омута памяти было выстрелом наугад. Омуты были редки и дороги.

Некоторые из парней строили теории, что в Комнате имеется секретное хранилище для определенных предметов, а другие вещи в комнате являлись просто иллюзией. Они подозревали, что сам замок каким-то образом хранил потерянные предметы в этом пространстве.

― Это означает, что нам придется ограбить директора, — произнесла я.

― Что? — шокированно спросила Гермиона. — Мне казалось, что тебе нравится директор Роули.

― Когда я сказала ограбить, я на самом деле имела в виду, что мы собираемся одолжить его омут памяти и вернуть, прежде чем он его хватится.

Похоже, Гермиона не испытала того облегчения, на которое я надеялась.

― И как ты собираешься добиться того, что мистер Блэк поместит туда свои воспоминания? — скептически спросила Гермиона. — Ты собираешься протащить его контрабандой в замок?

― Уже протащила, — ответила я.

Я вытащила камень из кармана и подняла его вверх.

Гермиона уставилась на него в лёгком ужасе.

― Ты превратила мистера Блэка в камень?

― Так он никому не навредит, — ответила я. — И если он невиновен, то тогда никто не сможет найти его и навредить ему до того, как мы докажем его невиновность. Также, он не стареет, так что сможет прожить дольше в мире, свободном от Пожирателей Смерти, и это бонус для всех.

― Тогда тебе следует превратить всех нас в камни, — сухо сказала Гермиона. — И разбудить нас через сотню лет.

― Грюм сказал мне, что Волдеморт, возможно, нашел способ стать бессмертным, — отозвалась я.

Все ахнули и уставились на меня, и вовсе не из-за того, что я произнесла его имя. Посмотревший на меня Гарри побледнел.

― Тебя это, кажется, не волнует.

― Ну, — ответила я. — Бессмертие мало что значит, если я превращу тебя в камень и сброшу на дно в самом глубоком месте океана или незаметно подложу тебя на магловский спутник, запускаемый в космос.

Гермиона нахмурилась.

― У меня есть дюжина, как минимум, способов справиться с бессмертным, — произнесла я. — И наша задача на эту неделю, после дела с омутом памяти, придумать столько способов справляться с бессмертными, сколько возможно.

― Мы сможем вообще воспользоваться омутом памяти? — спросила Гермиона.

― Со мной его использовали, — ответила я.

― Я могу, — сказал Эдмунд.

Он пристально смотрел на свои руки. Дразнилки из-за пони были беспощадными, пока я не вмешалась и не прекратила. Эдмунд казался немного тугодумным в сравнении с остальными шестикурсниками, по крайней мере, эмоционально. В магии он был хорош.

Я раздобыла ему разрешение ходить вместе с Хагридом, помогать с табунами единорогов. Я не могла отправиться сама, потому что на меня напали бы, но я подозревала, что Эдмунд не настолько важен для Пожирателей, чтобы нападать на него, не тогда, когда там находился Хагрид.

Волдеморт потерял достаточно ресурсов, так что я сомневалась, что кто-либо, кроме Гермионы, Гарри, Невилла или других членов внутреннего круга, вызовет ответную реакцию. Конечно, я удерживала остальных внутри из осторожности, но психическое здоровье иногда было практически так же важно, как и физическое.

Эдмунд понимал риски, и он был заметно счастливее после ухода за единорогами. Если бы Волдеморт убил его, то это взъярило бы моих последователей и только сделало бы их ещё более верными мне. Конечно, я не желала такого исхода. Эдмунд мне довольно сильно нравился.

Тем не менее, у Волдеморта имелась привычка извлекать маленькие победы из каждого поражения, и я собиралась поступать так же, если хотела не отставать от него.

― Нам вообще нужно красть омут памяти? — спросила Гермиона. — Почему бы просто не отпустить Блэка? Если он действительно ненавидит Пожирателей Смерти, то в любом случае будет сражаться с ними, и мы не будем обременены человеком, которого Министерство считает преступником. Если он Пожиратель Смерти, то тогда он не сможет причинить нам вреда, если не будет находиться рядом с нами.

― Если он невиновен, то тогда он мой крёстный отец, — тихо сказал Гарри. — И это означает, что он единственный настоящий родственник, оставшийся у меня.

― У тебя есть тётя и дядя, — ответила Гермиона.

Гарри нахмурился и опустил взгляд на руки.

― Он будет единственным моим настоящим родственником.

Точно.

Гарри молчал о своих семейных обстоятельствах. Немного рассказал Рону, но выглядел при этом смущённым. Я услышала достаточно, чтобы понять, что дома он был несчастлив. Гарри, скорее всего, надеялся, что Блэк в конечном итоге станет кем-то вроде Ремуса для меня.

Надеюсь, это всё не выйдет нам боком.

Гермиона посмотрела на Гарри долгим взглядом, затем кивнула.

― Так как мы тогда будем действовать? — спросила она. — Вряд ли так уж легко вломиться в кабинет директора.

― Туда легко вломиться, — отозвалась я. — Но туда трудно вломиться незамеченным. В его кабинете множество картин, и пускай большинство из них ночью спит, всегда находятся одна или две, страдающие от бессонницы.

― Ты уже планировала проникновение в кабинет директора? — спросила Гермиона.

― У меня есть разговор к шляпе, — ответила я. — И, пожалуй, разведка. В конце концов, люблю держать обещания.

― Ты ищешь возмездия в адрес Распределяющей Шляпы? — с недоверием в голосе спросила Гермиона.

― Все мои проблемы с момента появления здесь — это ошибка Шляпы, — ответила я. — Я была бы полностью счастлива на Хаффлпаффе или Рэйвенкло. Пожиратели Смерти не нацеливались бы на меня... я была бы обычной ученицей.

― И сколько из нас оказались бы мертвы? — спросила Гермиона.

― Я бы в любом случае была с вами, когда напали дементоры, — ответила я.

― Но мы были бы не готовы, — возразила Гермиона. — Ты сделала нас тем, кем мы сейчас являемся, и единственная причина, почему все тебя слушают — они видели, как ты сражалась.

Я нахмурилась.

Она была права.

И тем не менее, часть меня хотела возразить. Шляпа никак не могла узнать о всех тех хороших вещах, что получились из моей отправки на Слизерин, но она легко могла предсказать плохое. Единственный способ, которым шляпа могла все узнать, если бы она обладала каким-то минимумом пророческих способностей.

Возможно, именно так она выбирала дома? Основываясь не на том, кем являлся одиннадцатилетний ребенок, а на том, кем он станет?

В этом случае, мне ещё больше требовалось поговорить с ней.

― Хорошо, — отозвалась я, потирая руки. — Мы собираемся вломиться в кабинет директора. Роули — человек привычек. Пароль для горгульи он меняет каждый вечер, перед тем, как отправиться спать. Портреты обычно засыпают в одиннадцать. Там у него есть вредноскоп, который засветится и пробудит картины.

― Каков его радиус? — спросила Гермиона, записывая всё.

Она уже делала набросок того, что помнила из внутренностей кабинета.

― Я не уверена, — ответила я. — Уверена, что он закрывает только его кабинет; если бы радиус был больше, то вредноскоп всё время срабатывал бы.

Ложные срабатывания сигнализации были плохой вещью; если их становилось слишком много, то в природе человека было заложено отмахиваться от них, что в итоге приводило к тому, что люди переставали обращать внимание на сигналы тревоги.

― Если он дотягивается до коридора, тогда у нас проблемы, — сказала Гермиона. — Он должен быть в поле зрения, чтобы мы смогли его отключить.

― Почему бы не украсть его днём? — неожиданно спросил Невилл.

― Что ты имеешь в виду? — спросила я.

― Он же отключает вредноскоп каждый раз, когда ты к нему приходишь, так? — спросил Невилл.

Я кивнула. В целом я не считала себя человеком, не заслуживающим доверия, но директор не мог доверять мне больше, чем я доверяла ему.

― Омут Памяти в шкафчике, — сказала я. — Будет сложно достать его, не открывая шкафчик; все заметят.

― Использовать отвлечение? — предложил Невилл. — Миртл может заманить туда Пивза, оставить его сшибать вещи, открыть дверь.

― Миртл любит сплетничать, — возразила я. — Иначе она сидела бы здесь, вместе с нами.

― Оправданное отрицание, — произнесла Гермиона. — Используй посредников. Заставь её считать, что это розыгрыш для близнецов.

― А она вообще пойдёт на такое? — спросил Гарри. — Мне кажется, она не слишком-то их любит.

― Чем больше людей будет участвовать, тем выше шанс, что всё это выйдет наружу, — сказала я. — И координация по времени для таких вот дел должна быть идеальной. В кабинете множество глаз, и кто-нибудь, скорее всего, заметит исчезновение омута памяти.

― Так что нам делать? — спросила Гермиона.

― Перуанский порошок тьмы, — отозвалась я. — Он не даст свету пробудить портреты. Заглушающие чары, как правило, накладывают на определенные объекты или людей. Как наши продвижения с версией заклинания, воздействующей на площадь?

Гермиона потрясла головой.

― Для начала это чары пятого курса; их не так легко модифицировать, как некоторые из более простых чар. Команда работает над этой задачей, но если бы все было легко, кто-то уже придумал бы все ранее.

Это был бы фактор, меняющий положение дел.

Если я смогла бы накрыть площадь заглушающим заклинанием, то тогда волшебники оказались бы ограничены теми заклинаниями, которые они могли исполнять невербально. Тогда как предполагалось, что любой пятикурсник и все, кто старше, в состоянии колдовать невербально, заклинания, исполняемые таким образом, как правило, выходили слабее, чем произнесенные вслух. Всё это ослабило бы моих врагов.

― Я определю радиус действия вредноскопа, — произнесла я. — Покажусь неожиданно в его кабинете и послушаю, как быстро он выключится.

― Если сможем добраться до двери, то сможем заглушить его, — продолжала я. — В ином случае придется придумать способ сломать вредноскоп во время визита в кабинет директора. Скорее всего, нам придётся поискать карманный вредноскоп; насколько я могу сказать, большие вредноскопы, как правило, работают очень схоже с маленькими.

Гермиона кивнула.

― Близнецы знают, как его сломать, — сказала она. — Они уже занимались таким раньше.

― Хорошо, — ответила я. — Похоже, что у нас есть план.

* * *

― Я не ожидал вас, мисс Эберт, — произнес Роули.

У нас установилось взаимопонимание; пока я не причиняла проблем, он игнорировал большую часть моей активности. Я никогда не видела, чтобы он на самом деле использовал цепи в своем кабинете. Я не знала, было ли это вызвано тем, что мои люди продолжали сдерживать школу, или всё просто с самого начала являлось блефом.

― Нам нужно поговорить, — сказала я. — Мне нужно знать, что случится со мной летом. Вернусь ли я к Ремусу, или будут какие-то другие договорённости?

Он секунду смотрел на меня, затем покачал головой.

― Я не уверен, — ответил он. — Министерство держит детали вашего безопасного обустройства в секрете от всех, кому не положено знать.

― Стало быть всё так же, как в прошлом году, — произнесла я. Покачала головой. — Если бы они и правда хотели гарантий, что все будет в безопасности, то обучили бы меня окклюменции.

― Единственный способ обучиться — позволить кому-то проникнуть в ваш разум, — сказал Роули. — Вы не выглядите человеком, которому понравится такое.

Конечно, это было правдой. У меня имелись секреты, которые никто не должен был узнать, пока не умрут все мои враги. Разрешить кому-то залезть в мой разум даже не рассматривалось, так что я оказалась ограничена тем, что могла изучить по книгам, и попытками поддерживать ментальный барьер. Пока кто-нибудь не протестирует этот барьер, я не узнаю, насколько хорошо у меня выходит, и это означает, что я не могу скорректировать свои ошибки.

― Наносят ли ущерб повторные стирания памяти? — спросила я.

Роули, похоже, испытывал чувство неловкости.

― Да. Мне кажется, вы не согласитесь на то, чтобы обратиться к кому-то, согласному...

― Что же, мне нужно возвращаться в класс, — произнесла я, вставая. — Если станет известно что-либо о том, где меня разместят на лето, пожалуйста, дайте знать.

Он кивнул.

Выйдя на лестницу, я подавила ухмылку. Вредноскоп не распространялся на коридор, и это означало, что можно было приступать к операции по добыче омута памяти.

Сегодня ночью мы вломимся в кабинет директора, и я заполучу Омут Памяти и Шляпу. Если повезёт, вернём их ещё до утра. Также это означало необходимость уклоняться от авроров, рыскающих по коридорам, но если повезёт, я смогу также ухватить и Шляпу и задать несколько вопросов, которые терзали меня всё это время.

Шляпа в прошлом видела подобных мне. Что она знала о моём возрождении?

Обладала ли она даром пророка, и если да, то что она знала?

Я воспользовалась ситуацией с Сириусом как предлогом, чтобы остальные поддержали кражу шляпы, по большей части из-за того, что я не хотела объяснять им, зачем мне это понадобилось. Тем не менее, если окажется, что Сириус невиновен, будет полезно иметь на нашей стороне взрослого, о котором никто не знает.

Никто из наших пока ещё не выпустился, и он сможет посещать места, недоступные для нас, особенно если мы сможем доказать его невиновность.

Также, скорее всего, его ресурсы были заморожены, когда Сириуса посадили в тюрьму, но из того, что я могла припомнить, его семья предположительно была весьма богата. Он мог оказаться решением наших проблем с деньгами.

Если он был Пожирателем Смерти, то его можно было допросить.

Вне зависимости от исхода, сегодня должно было состояться большое дело.

Я изнывала в нетерпении.