Помнишь этот город, вписанный в квадратик неба,
Как белый островок на синем,
И странные углы косые?..
Жаль одно, что я там был тогда, как будто не был.
Помнишь церковь, что легко взбежала на пригорок
И улеглась на нём свободно,
Отбросив руку с колокольней,
Как лежал бы человек, спокойно глядя в небо.
Ветерок относит тени и друзей, и женщин, —
Что ж, разве это не прекрасно,
Что верить до конца опасно…
Неужели ты чего-нибудь другого хочешь.
Две свечи в ногах, а сами станут в изголовье.
Вот фотография… прекрасно,
И время над тобой не властно.
Слава богу, та, с косою, нас ещё не ловит.
Стены этих храмов по глаза укрылись в землю.
И добрые седые брови,
И в жёлтых бородах — улыбки…
Неужели ты в ответ не хочешь улыбнуться?
Камни нас в лицо узнают и запомнят камни.
Ну, разве нам с тобой не ясно,
Что всё устроено прекрасно…
Лица их в морщинах, тяжкие тела их — помни.
Так лежал бы человек, спокойно глядя в небо…
Псков был первый старинный русский город, в котором мне довелось побывать.
Нам повезло: познакомились с замечательным человеком, псковским художником Всеволодом Петровичем Смирновым. Послушал он мои песни и решил показать нам свой город:
— Сейчас час ночи. Поспите часа два, а в три пойдем на Великую рассвет встречать. Вам это надо видеть.
Псков покорил естественностью, с которой вписывались в пейзаж все его древности, какой-то непреднамеренной, уютной жизнью всей этой трогательной старины. И сразу я почувствовал этот город, как бы «вписанный в квадратик неба»…
Сначала появилась мелодия — странная, с постоянными повторами. Мне она почему-то напоминала французский шансон. Но когда пришли слова, я понял: ничего тут нет французского, это типично русская народная напевность с повторами, характерными именно для нашей песни.
Послушав ее, Всеволод Петрович сказал: «Да, это — Псков…»
Песня «Псков» в 1969 году на Втором всесоюзном конкурсе на лучшую туристскую песню была удостоена третьей премии.