Похождения Рокамболя.Книга 2. Девица Баккара и сестра Луиза

XIII. ЛОЖНЫЕ ПРИЗНАКИ.

Итак, в руках графа Армана де Кергац была наконец первая нить этой таинственной интриги, которую так ловко и с таким трудом сплел сэр Вильямс, чтобы захватить громадное наследство барона Кермора де Кермаруэ.

Но в этой нити не было ничего, кроме нравственного доказательства, что баронет похитил Жанну и Вишню, обвинил Фернан Рошэ в краже и заключил Баккара в больницу умалишенных. Материальных доказательств не было.

Притом же, сэр Вильямс был в отсутствии.

Ясно было наконец, что Бопрео был во всем этом сообщником баронета. Графу де Кергац предстояли два пути: или, обратясь к властям, устроить единовременный арест сэра Вильямса и Бопрео, компрометировать таким образом, и может быть понапрасну, человека, имя которого носила Эрмина, и не имея Свидетелей, кроме Баккара. А это свидетельство, вследствие любви молодой женщины к Фернану, могло показаться подозрительным, или он мог оставить на время Фернана Рошэ под тяжестью заключения, следить за сэром Вильямсом шаг за шагом, подстерегать каждое его движение и довести его до того, что он сам себе изменит. Вместе с тем нужно было попытаться отыскать Жанну и Вишню при. помощи своей собственной полиции, даже не давая знать об их исчезновении правительственной полиции.

Положение было затруднительное. Нужно было вырвать двух женщин от их похитителей" и доказать невиновность человека, не донося, в то же время на настоящих преступников.

Адский гений сэра Вильямса так разработал этот обширный план погони за миллионами, что противопоставить ему нужно было человека не менее сильного.

Но, чтобы победить сэра Вильямса и разрушить его замыслы было бы опасно, чтобы не сказать безумно, напасть на него открыто; надо было пустить в ход хитрость, терпение и объявить ему глухую, тайную войну, вроде той, какую ведет полиция с мошенниками. Сэр Вильямс уехал из Парижа, надо было его догнать.

Жанна и Вишня исчезли, надо было открыть их следы.

Наконец, чтобы завязать борьбу с баронетом, надо было узнать, в сам ом ли деле госпожа де Бопрео и ее дочь были именно те лица, которых искал душеприказчик барона Кермора де Кермаруэ.

Чтобы проследить шаг за шагом и распутать, эту обширную интригу, нужно было употребить столько же ума на добро, сколько сэр Вильямс истратил его на зло.

Баккара помнила, что она писала Вишне под диктовку баронета, чтобы та приехала на Змеиную улицу № 19. Очевидно, вот уже было и указание' и де Кергац прежде всего счел полезным навести об этом доме справки.

Итак, он отправился туда вечером и внимательно осмотрел старые стены дома, его полузапертые ставни и ворота, которые, по-видимому, открывались очень редко.

Была ли там Вишня?

Два агента графа провели ночь на часах на Змеиной улице, но никто не выходил из дома и никто не входил в него. Соседи, к которым обращались с прямыми вопросами, отвечали, что последний владелец дома, по имени Коклэ, вот уже два дня как уехал со своей женой.

В то же время де Кергац узнал, что Бопрео уехал в Бретань, куда уже раньше отправились его жена и дочь.

Этот отъезд Бопрео совпадал с отъездом сэра Вильямса.

Не трудно было предвидеть, что баронет будет ухаживать за Эрминой и предложит ей свою руку. Но в таком случае, где же была Жанна?

Арман был человек и потому, как бы ни было велико его само-отвержение, он не мог не отодвинуть на задний план Фернана, Вишню, Эрмину и всех тех, которых коснулась преступная рука сэра Вильямса.' Он хотел, он должен был отыскать прежде всего Жанну.

Между тем, если баронет сэр Вильямс уехал из Парижа, то невероятно было, чтобы Он увез Жанну и Вишню вместе. Он должен был оставить кого-нибудь вместо себя в Париже. Очевидно было, что он не один вел эту запутанную интригу и что, если он был головой дела, то в его распоряжении должны были находиться и руки.

Поэтому Арман видел необходимость прежде всего укрыть Баккара от преследования, и он оставил ее у себя, строго запретив выходить из дому.

Наконец, де Кергац распорядился, чтобы Леон Роллан приходил к нему только вечером и проходил по улице Сент-Поль через сады, а не через главные ворота. Не надо было возбуждать внимание неприятеля, следовало оставить его спокойно довершать свое дело.

Но в то время, как он приготовился таким образом к этой глухой и страшной борьбе, люди сэра Вильямса. были встревожены побегом Баккара.

Как и предвидела куртизанка, сиделка, которая спала в соседней с нею комнате, придя вечером, не заметила ничего и, думая, что Фанни ушла, а барыня спит, улеглась и сама. Но на другой день она была разбужена глухими стонами, выходившими, по-видимому, из глубины комнаты. Она вошла в комнату Баккара, раздвинула полог, подняла одеяло… и увидела подушки!

Стоны все еще были слышны. Сиделка побежала к двери, ведущей в уборную комнату и попыталась отворить ее…

Дверь эту, как помнит читатель, Баккара заперла и взяла с собою ключ от нее.

Сиделка позвала на помощь, сбежались сторожа. Дверь выбили и увидели в уборной комнате несчастную горничную, связанную, полузадушенную.

Фанни, несмотря на свое волнение, не выдала тайну сэра Вильямса, объяснив, что ее госпожа совершенно здорова. Поэтому она рассказала, что Баккара, в припадке бешенства напала на нее, повалила на пол, чуть не задушила, и что затем было, она ничего не помнит, потому; что лишилась чувств.

Когда сделалось очевидным, что Баккара бежала, переодевшись в платье своей горничной, Фанни выразила желание уведомить сэра Вильямса прежде, чем начнутся поиски, и так как это желание казалось вполне естественным, то ее отпустили.

Но баронет сэр Вильямс уехал накануне вечером, и Фанни Застала вместо него Коляра, облеченного властью наместника. Узнав о бегстве Баккара, помощник баронета вскочил, как ужаленный.

- Черт побери! - вскричал он. - Если Баккара найдет Леона, - мы погибли'! Не пройдет трех дней, как мы погибнем, и мне придется вернуться на каторгу. Надо похерить Леона.

Коляр думал было написать сэру Вильямсу и предложить ему немедленно воротиться. Но он колебался. Отозвать баронета, значило затянуть дело о браке и двенадцатимиллионном барыше.

Поэтому, Коляр отказался от этой крайней меры, но тотчас же отправился в мастерскую столяра Гро, где, как мы уже знаем, он выдавал себя за штучного, работника. Читатель помнит, что тут-то он и познакомился с Леоном Ролланом.

При виде ложного работника, который уже несколько дней не показывался в мастерскую, Добрый хозяин столяр не мог удержаться, чтобы не сказать ему:

- Миллионером, что ли, ты сделался, Коляр?

- Эх! Хозяин, - отвечал тот. - Смеетесь вы; если бы я был миллионером, я бы завел мастерскую.

- Так потому-то ты ничего и не делаешь, что ты только работник?

- Я был немного нездоров в то время, ну, да и… загулял.

- По крайней мере ты пришел за работой?

Ну, сегодня, хозяин, я бы хотел повидать вашего подмастерья Леона Роллана.

- Ах! - сказал Гро. - Вот уже три дня, как у бедняги есть дела важнее работы.

- Что с ним такое, хозяин?

- Это целая история… Его невеста бросила его… или ее похитили… или она провалилась куда-нибудь… Он и сам не знает… Но как бы то ни было, она исчезла и он ее ищет.

- Ну-у! - сказал Коляр, приходя внезапно в волнение.

- Последние три дня он ходит точно дурак…

- Мне надо его повидать, - сказал Коляр. - Где я могу его найти?

- Он сегодня утром был здесь, - отвечал хозяин. - Вечером должно быть опять придет. Он все думает, что его невеста напишет ему и адресует письмо сюда.

Коляр, не найдя Леона Роллана у столяра, пошел бродить по Бурбонской улице, будучи уверен, что он-таки встретит его.

В самом деле, часу в пятом Леон, выходя от своей матери, столкнулся лицом к лицу с Коляром. Он подошел к нему и сжал ему руку.

- Здравствуй, брат, - сказал он печально. - Как ты поживаешь?

- Плохо, - отвечал Коляр, - мне грустно…

- Тебе грустно? Почему?

- Да, потому, что, как бы то ни было, я человек добрый, и горе моих друзей заставляет и меня горевать.

Леон Роллан вздрогнул и внимательно посмотрел на Коляра.

- Да, - продолжал тот, - я все знаю.

- Ты знаешь… все? Ты знаешь…

- Что крошка уехала? Знаю.

- Уехала? О, нет! У меня ее похитили!

- Полно, пожалуйста, - сказал Коляр. - Разве увозят среди бела дня восемнадцатилетних девушек?

- Коляр! - угрюмо проговорил работник, Вишня честная женщина…

- Я и не говорю ничего, но…

- Черт возьми! - вскричал Леон, - посмей-ка сказать…

- Я.. нет, - грустно процедил Коляр, - но я знаю, что я говорю…

Столяр гневно схватил его за руку.

- Что ты толкуешь! - вскричал он, - Ты забываешь, что Вишня будет моей женой!

- Даже похищенная?

- О, я отомщу, - сказал Леон, - или, вернее, за меня отомстит господин граф?

Коляр вздрогнул в свою очередь.

- О ком ты говоришь? - спросил он.

- О моем покровителе, графе де Кергац.

- Я его знаю, - холодно сказал Коляр, испытывавший, однако, страшное смущение.

- Теперь мы уже знаем, - продолжал Леон, - кто тут виноват.

- Как? Вы знаете?..

- Да, это один ложный англичанин, сэр Вильямс.

Коляр делал нечеловеческие усилия, чтобы скрыть свое волнение.

«Шабаш», - думал он. - «Миллионы улетели!»

Но он был не такой человек, чтобы растеряться; через две минуты он уже совершенно овладел собой, и в нем было только одно страстное желание отделаться от Леона.

«Все-таки одним будет меньше», - думал он.

- Леон, - сказал он. - Я только что от хозяина…

- Ты опять взялся за работу?

- Нет, я хотел тебя видеть, я хотел поговорить с тобой о Вишне.

- Ты хотел говорить со мной о ней?

- Да, но так как это целая история, то зайдем куда-нибудь.

Коляр повел Леона Роллан*в ближайшее маленькое кафе, отыскал пустой стол и уселся за ним со своим товарищем, спросив бутылку вина.

- Послушай, приятель! - сказал он. - Я твой друг, потому что ты славный малый и нравишься мне…

- И ты мне тоже, - сказал Леон.

- Поэтому я и не хочу, чтобы ты делал глупости.

- Но о каких глупостях ты говоришь?

- Я, брат, смекаю, - сказал Коляр с таинственным видом.

- Коляр! - вскричал работник. - Если ты знаешь что-нибудь о Вишне, скажи мне.

- Я ничего не знаю, - сказал Коляр, - но я ее видел…

- Ты ее видел? Ты?

- Да, приятель.

Леон вскрикнул от радости.

- Где? Когда? - спросил он тревожно.

- Я ее видел вчера в Буживале.

- Вчера, говоришь ты? В Буживале?.. С кем? Как ты ее видел?

- Она сидела в экипаже, запряженном парой лошадей…

- Да с кем же, с кем? - спрашивал Леон, у которого показался на лбу пот.

Коляр, по-видимому, колебался.

- Да говори же! - вскричал Леон.

- С каким-то молодым человеком, - процедил Коляр. Брюнетом, одетым как принц…

- Но это невозможно! - Вскричал несчастный работник. - Она сопротивлялась, не правда ли? Она звала на помощь?

- Бедняга, - сказал Коляр с состраданием. - Как* ты мало знаешь женщин… Напротив, она была очень спокойна. Молодой человек что-то говорил ей, а она улыбалась…

- Коляр! Коляр! - вскричал Леон Роллан. - Или ты ошибся, или ты лжешь.

- Ну вот еще! Я ее отлично узнал.

- Куда же ехал экипаж?

- Он ехал по долине.

- А потом?

- Я не знаю, я не следил за ним.

- Коляр, - сказал Леон, сильно сжимая его руку, - ты пойдешь со мной, не правда ли?

- Куда?

- В Буживаль. Я хочу отыскать Вишню.

- Но, - сказал Коляр, - ведь уж почти ночь… поздно…

- Мы там будем ночевать, - сказал Леон.

Коляр раздумывал.

- Пожалуй, - сказал он, - пойдем, только через час, мне нужно кой-куда сбегать…

Коляру нужно было успеть приготовить западню, в которую должен был попасть Леон Роллан.

- Ты придешь сюда через час или подождешь? - прибавил он.

- Я подожду, - сказал Леон, лицо которого было бледно, он дрожал всеми членами.

И он не подумал о том, чтобы сходить к графу де Кергац и сообщить ему то, что ему передал Коляр, что было бы, однако, очень естественно при том уважении и доверии, которое он питал к Арману.

Но Леон был слишком взволнован, чтобы думать о чем-нибудь кроме Вишни, которую Коляр встретил с молодым человеком в коляске. И честный работник, думая обо всем этом, сжимал кулаки и чувствовал в себе силу побороть гиганта.

Коляр ушел. Час, в который продолжалось его отсутствие, казался Леону целой вечностью; это был час ожидания.

Однако ему пришло в голову, уведомить как-нибудь Армана, и он написал карандашом следующее:

«Господин граф!

Один рабочий из одной со мной мастерской видел Вишню в Буживале. Я' отправляюсь с ним искать ее».

Леон стал отыскивать комиссионера, чтобы отдать ему письмо для передачи графу.

В это время по улице проходил человек в блузе, напевая вполголоса.

- Гиньон! - сказал Леон, узнав своего друга.

- Я самый, - отвечал работник. - А ты как здесь?

Гиньон знал несчастие, поразившее его друга, тот сообщил ему и о своем отчаянии, и о своих тщетных поисках, и о своей таинственной связи с графом де Кергац.

- Вишню видели, - с живостью сказал Леон.

- Ее видели? Где?

- В Буживале, мой друг.

- Кто ее видел?

- Коляр.

При имени Коляра на Лице Гиньона выразилось отвращение.

- Как хочешь, - сказал он, - а, по-моему, Коляр мерзавец!

- Ты ошибаешься, он славный малый.

- Может быть! Но я уверен в том, что говорю, у него скверная рожа.

- Все равно, - сказал Леон, - я пойду с ним в Буживаль, мы будем искать вместе.

- Когда ты отправляешься?

- Я его жду здесь. А ты встретился очень кстати. Не отнесешь ли письмо к графу?

- С удовольствием, приятель.

- Я его уведомляю, что отправлюсь с Коляром искать Вишню.

Гиньон нахмурил брови.

- Послушайся моего совета, - сказал он.

- Говори.

- Вот что: не ходи с Коляром.

- Да ведь он видел Вишню.

- Может быть, а все-таки…

- Ты глуп, - сказал работник. - Коляр честный человек и мой истинный друг.

- Опять-таки может быть, - проворчал Гиньон, - но я кое-что смекаю. Я ведь тоже твой друг, - прибавил он, взяв столяра за РУКУ- ’ ’

- Я знаю, - отвечал Леон.

- Ну, так исполни же мою просьбу.

- Хорошо, в чем дело?

- Коляр тебе назначил здесь свидание?

- Да, через час, у него было какое-то дело.

- Говорил ли ты ему, что собираешься писать к графу?

- Нет, - отвечал Леон.

- Обещай же мне, что ты и не скажешь ему об этом, - докончил Гиньон, пряча письмо в карман.

- Хорошо, - сказал Леон, - я не скажу ему. Но зачем это?

- Мне кажется, что это принесет тебе пользу, - отвечал Гиньон.

Он пожал руку столяра и пустился бегом к графу Де Кергац.

Арман выходил в это время из дому. Гиньон передал ему письмо Роллана, тот прочитал его и казался удивленным.

- Что это за Коляр? - спросил он.

- Леон думает, что это хороший человек, а по-моему, он просто каналья.

«Ого!» - подумал де Кергац, в голове которого родилось подозрение: «Что это за западня?»

Он вернулся в отель, приказал заложить тильбюри, сел в него, взяв от грума вожжи, чтобы самому править, и, посадив с собою Гиньона, сказал ему:

- Поедем туда, я хочу посмотреть на этого человека.

Хотя Гиньон бежал до дома графа де Кергаца бегом, и граф выехал тотчас же, но несмотря на это, они опоздали. Леона Роллана и Коляра уже не было в кафе.

Коляр, оставив столяра, прошел улицу Сент-Дени, остановился на углу одной из самых мрачных улиц в Париже и как-то особенно свистнул. На этот свист отворилось окно на четвертом этаже и оттуда раздалось.

- Сейчас, иду!

Тотчас же на улицу вышел какой-то человек и почтительно поклонился Коляру. Это был никто иной, как клоун Николо, еще одетый в свой шутовской костюм и в колпаке с громадным желтым пером.

- Слушай, - сказал ему Коляр, - нечего сегодня шляться… Сними Всю эту дрянь и оденься, как все люди.

- Значит, будет дело?

- Да, сегодня вечером…

- Это хорошо… Вероятно опять придется иметь дело с тем большим болваном, мастеровым который был с тремя женщинами в Бельвильском ресторане.?

- Да, и дело в том, - хладнокровно сказал Коляр, - что я не прочь был бы утопить его… Это смерть как и все, а шуму меньше. И так как человек этот в большом горе, то все и свалится на самоубийство.

- Отлично, - сказал Николо, - только дайте хорошую цену.

- Двадцать пять луидоров, - сказал Коляр.

- Прибавьте хотя что-нибудь, - почтительно проговорил Николо. - И я задушу его прежде, чем утопить; все-таки меньше страдать будет.

- Мне до этого нет дела, - отвечал Коляр, пожимая плечами.

Николо пошел к себе и возвратился через несколько минут, совершенно преобразившись из клоуна в крестьянина окрестностей Парижа. На нем была длинная голубая блуза, деревянные башмаки, круглая фуражка без козырька и толстая полотняная рубашка.

Коляр не был горд и, несмотря на свой изысканный, хотя и безвкусный костюм, взял под руку Николо, и они пошли потихоньку, разговаривая вполголоса. В конце улицы Сент-Дени они разошлись.

Николо пошел на бульвар, а Коляр в кафе, где его ждал Леон.

Столяр, особенно с тех пор, как ушел Гиньон, с живейшим нетерпением считал минуты. Было шесть часов, когда вошел Коляр.

- Пойдем, - сказал он, - пора! Через час будет темно, хоть глаз1 выколи, небо черно, как окно в аду.

И Коляр повел с собой Леона Роллана, погибель которого была решена.