Похождения Рокамболя.Книга 2. Девица Баккара и сестра Луиза

XV. ПИСТОЛЕТНЫЙ ВЫСТРЕЛ.

Мы оставили Армана де Кергац едущим в тильбюри вместе с Гиньоном на поиски Леона Роллана. Но, как читатель помнит, они' не застали его в кафе. Граф и его спутник посмотрели друг на друга.

- Что теперь делать? - спросил первый.

- Господин граф, - отвечал Гиньон. - Я предчувствую, что моему бедному другу угрожает большая опасность от этого человека, опасность, может быть, смертная… У этого Коляра разбойничье лицо.

- В таком случае, - сказал Арман, - их надо разыскать. Ведь он тебе говорил, что этот Коляр повезет его в Буживаль…

- Да, господин граф.

- Поедем в Буживаль!

И Арман, правивший лошадью, ударил по ней вожжами и она помчалась как вихрь.

В то время сен-жерменская дорога еще не существовала, поэтому в Буживаль вел только один путь, через Рюэль и Порт-Марли. Таким образом, если Леон Роллан действительно отправился в Буживаль с этим человеком, на которого так подозрительно Смотрел Гиньон, то они должны были ехать или идти пешком именно по этой дороге.

Тильбюри графа летело, как стрела до Маделены, но там Арман поехал несколько тише, справедливо рассуждая, что тот, кого они искали, мог сесть в один из многочисленных омнибусов, ездивших по главной аллее Елисейских полей и что в таком случае он мог бы обогнать их. Между тем, если б он дал им время проехать Нельи, достигнуть Сены, то, при пустынности дороги, начиная от Курбевуа, нетрудно бы было заметить на ней фиакр и догнать его, припустив лошадь.

Но, приводя в исполнение этот план, граф говорил самому себе в то же время.

«Или Гиньон ошибается, и человек, который повез Леона, не имеет никаких дурных намерений, и тогда он сказал, значит, правду - он видел Вишню, а если мы найдем ее, то найдем, может быть, и Жанну… Или предчувствия Гиньона основательны; и, в таком случае, этот человек непременно агент сэра Вильямса или, вернее, низкого Андреа».

«В таком случае», - думал Арман, - «я заставлю его говорить и сказать мне, где Жанна»…

Де Кергац, рассуждая таким образом, подъехал к заставе Звезды; тут он немного припустил лошадь и через десять минут они достигли моста в Нельи.

Переезжая через него, Гиньон заметил близ Курбевуа быстро ехавший экипаж.

- Если это фиакр, - сказал он,-то он едет очень скоро.

Арман приостановил немного лошадь, надвинул шляпу на лицо и приподнял воротник пальто, чтобы таким образом не быть узнанным.

В то же время и Гиньон нахлобучил себе шапку на глаза и надел сверх блузы пальто графского грума, которое лежало тут же в тильбюри.

Затем граф ударил по лошади и обогнал фиакр.

Было уже довольно темно, но Арман окинув взглядом этот странный желтый фиакр, везомый парой сильных лошадей, все же смог быстро заглянуть внутрь его сквозь оконные стекла.

Гиньон с живостью сказал графу: «Вот они! Это они!»

Арман узнал Леона и потом вдруг вздрогнул.

- Знакомое лицо, - пробормотал он, разглядев Коляра и узнавая в нем ту самую личность, которая давала наставления Николо и слесарю в тот день, когда они привязались к Леону Роллану в Бельвиле.

Потом у него в голове блеснуло какое-то отдаленное воспоминание и он подумал:

- Я еще где-то видел этого человека.

И он ударил по лошади, которая быстро помчалась вперед; в Нантер они приехали десятью минутами раньше желтого фиакра, и граф поместился со своим тильбюри в темном переулке, недалеко от дороги, чтобы таким образом не возбудить никакого подозрения в уме Коляра, который, впрочем, и не мог бы его узнать, так как лицо графа было почти закрыто.

В то время, как они ждали, чтоб желтый фиакр обогнал их в свою очередь, граф сказал Гиньону:

- Человек, с которым едет Леон Роллан, подлый предатель, и наверное беднягу ждет какая-нибудь западня, но чтобы помочь ему, надо выждать благоприятное время, надо поспеть в минуту опасности… не раньше.

Вдруг граф де Кергац, потер себе лоб и сказал:

- А! Теперь я помню… этот человек был у меня раз вечером… два месяца тому назад… он приходил за мной… он проводил меня к барону Кермору де Кермаруэ…

Целый мир неясных идеи роился в голове Армана.

«Нашел, нашел», - размышлял он. - «Этот человек жил у барона, он знал его тайну… этот человек сообщник сэра Вильямса!..»

Тогда де Кергац думал уже не только о спасении Леона, он хотел захватить Коляра и заставить его под дулом пистолета или под ножом объявить, куда сэр Вильямс увез. Жанну.

Фиакр быстро прокатил мимо них и проехал Нантер.

- Надо ехать за ними, - сказал Арман, попросив Гиньона погасить фонари своего тильбюри. - Надо ехать за ними на некотором расстоянии и не терять их ни на минуту из виду.

Желтый фиакр все ехал вперед; он проехал Рюэль, парк Мальмезон и остановился только на Буживальском шоссе.

Де Кергац во второй раз своротил с дороги в глухую улицу, между тем как Гиньон соскочил на землю, с ловкостью кошки побежал хм фиакром и подошел к нему на десять шагов. Тогда, лежа на земле, он услышал, как Коляр говорил Леону Роллану:

- Сойдем здесь, к кабаку неловко подъехать в фиакре.

Гиньон видел, как они оба вышли, как кучер поехал назад, не получив никакой платы; и в то время, как фиакр повернул назад по дороге в Париж, а Коляр и Леон пошли в кабак вдовы Фипар, он воротился к Арману.

- Пойдемте, г-н. граф, - сказал он, - пойдемте! Они идут в красный кабак.

Тот бросил ему вожжи, зарядил пистолеты, которые всегда были с ним и, поставив лошадь к забору, пошел за Гиньоном.

- Что это за красный кабак? - спросил он.

- Отвратительный вертеп, сударь, - тихо отвечал Гиньон, который знал Буживаль как свои пять пальцев. - Его держит женщина, которая уже не раз побывала в тюрьме и живет с мерзавцем клоуном, как говорят, освобожденным каторжником. Когда полиция ищет кого-нибудь в этих местах, то прежде всего идет туда.

- Ну, и мы пойдем туда же, - сказал Арман.

Они подошли к кабаку шагов на тридцать, минут десять спустя после того, как Коляр и Леон Роллан вошли туда; здесь они остановились.

Несмотря на темноту ночи, Гиньон, у которого были кошачьи глаза, внимательно осмотрел местность. Кабак, как мы уже сказали, был дрянной домишка, выкрашенный красной краской и стоявший особняком на шоссе, подобно преступнику, который дорожит уединением. Его главная дверь выходила на дорогу, а другая маленькая-на двор, окруженный старою стеною, через которую нетрудно было перелезть. Дом был невысок. Окно зеленого кабинета выходило на реку, а окно желтого-на двор. Под этим последним окном случайно была навалена огромная куча хворосту, служившего вдове Фипар топливом.

Арман и его проводник дошли до двери, стараясь ступать как можно тише и удерживая дыхание.

Коляр запер дверь, но сквозь щели ее граф увидел Леона Роллана, его ложного друга, вдову Фипар, отвратительная рожа которой поразила его, и Рокамболя с его циничным выражением лица.

Может быть, повинуясь первому впечатлению, Арман вышиб бы дверь, схватил бы Коляра за ворот и заставил его сознаться во всем, если бы за ними не раздался на небольшом расстоянии какой-то шум.

Гиньон и граф инстинктивно отбежали от двери и спрятались за доски, наваленные перед кабаком.

Они увидели двух людей, которые шли, разговаривая вполголоса,

- На этот раз, - говорил один, - его песенка спета, он умрет от моей руки.

- Не все же ему будет как в Бельвиле…

При слове Бельвиль де Кергац, слышавший этот разговор, догадался, что это были те самые негодяи, из рук которых он уже раз вырвал Леона.

Николо и слесарь вошли в кабак, а Гиньон и граф снова подошли к двери.

- А! Вот и вы, - сказала вдова Фипар, обращаясь к слесарю, - наконец-то! Вас уже давно ждут. Коляр пришел по крайней мере час тому назад.

- Здесь они? - спросил Николо.

- Да, я им отдала желтый кабинет.

В это время Рокамболь, распевая, сбегал сверху. Он обменялся таинственными взглядами с новыми гостями и сказал им:

- Идите, голубок там, наверху.

Гиньон наклонился к уху графа:

- Они убьют его, сударь, - сказал он, - если мы не поспеем вовремя.

Арман хотел уже выбить дверь ударом ноги, но Гиньон остановил его.

- Не так, - сказал он.

И он обвел его вокруг дома и показал на свет, выходивший из окна желтого кабинета.

- Леон там, - сказал он.

Гиньон был ловок и гибок, он перелез через стену на двор. Де Кергац последовал за ним, и оба начали взбираться на кучу хвороста, почти достигавшую высоты окна.

Но, как ни быстро они это сделали, Леон Роллан был уже в опасности, и когда Арман добрался наконец до окна, несчастный работник, сбитый ударом бутылки в голову, падал на колени, а Коляр готовился удушить его. Арману некогда было рассуждать: он разбил кулаком окно, прицелился в Коляра и выстрелил. Пораженный в грудь, Коляр упал.

В то же время Николо и слесарь, перепуганные, потому что они были так же трусливы, как свирепы, оставили свою жертву, лицо которой было все в крови, и бросились в другой угол комнаты.

Арман вышиб раму и с другим пистолетом в руке вскочил в комнату.

- Бельвильский господин! - вскричал Николо, тотчас узнавший графа и бросился по лестнице, заперев за собою дверь в надежде избежать таким образом преследования.

***

Внизу вдова Фипар и Рокамболь спокойно сидели друг против друга и играли в карты.

В ту минуту, как раздался выстрел, вдова вздрогнула, но Рокамболь спокойно положил карты на стол и сказал:

- Вот и нет человека! Это, однако, глупо шуметь так из-за пустяков.

И, сказав это надгробное слово, он опять взялся за карты, говоря:

- Ну, маменька, играйте внимательнее, я…

Но быстрые шаги Николо, сбегавшего по лестнице, прервали негодяя, и перед вдовою Фипар, уже взволнованною, предстал ее незаконный супруг с дикими глазами, со смущенным лицом.

- Мы пропали! -сказал он. - Коляр убит… Бельвильский господин… граф… ты знаешь?.. Я удираю. Постарайся и ты выкарабкаться.

И Николо одним прыжком очутился за дверью и исчез в темноте, оставив Рокамболя и вдову Фипар в изумлении, так как они не могли объяснить друг другу эту странную сцену.

- Мы погибли! - пробормотала вдова, у которой на душе было столько грехов, что она больше всего боялась скандала.

Но Рокамболь уже овладел собою.

- Не бойся, маменька, - сказал он. - Рокамболь с тобою! Мало ли что у тебя может случиться, но это еще не значит, чтоб ты была виновата… Упади в обморок… это отлично, и главное доказывает невиновность…

И смелый мальчуган бросился по лестнице, крича во все горло:

- Воры! Разбойники!

Так как дверь в желтый кабинет была заперта, то он вышиб ее и увидел следующее.

Граф стоял, наклонившись над полумертвым Коляром, а Леон Роллан, пришедший при этой неожиданной помощи в себя, схватил слесаря, подмял его под себя и нажал ему грудь коленом.

При виде Рокамболя, Гиньон, бывший до сих пор простым зрителем, бросился на молодого кабатчика.

- Воры! Разбойники! - продолжал кричать негодяй, который, видя, что тут делается что-то неладное, хотел уже бежать. Но Гиньон догнал его и хотя он был слаб и тщедушен, а молодой воришка довольно силен, он обхватил его руками и ногами и повалил на пол.

- Воры! Разбойники! - орал Рокамболь.

Но Гиньон поднял нож, который Леон выронил за несколько минут перед тем, и приставил его к горлу Рокамболя.

- Если ты еще закричишь или пошевелишься, я убью тебя!

- Так как ты скот, то я буду молчать,-проворчал негодяй, не потерявший своего дикого хладнокровия.

В то время, как происходила эта сцена между Гиньоном и Рокамболем, а слесарь, полузадушенный Леоном, дико ворочал глазами, де Кергац говорил с Коляром.

Помощник сэра Вильямса был ранен смертельно, но сохранил все свое присутствие духа.

- Хорошо сыграно, - говорил он, смотря на Армана с выражением ненависти и какой-то странной и дикой радости. - Вы в выигрыше… но еще не совсем… капитан отомстит за меня!

- Подлец! - говорил Арман. - Неужели ты умрешь, как собака, не покаявшись в грехах?

- Вы ничего не узнаете… - бормотал Коляр.

- Во имя Бога, пред которым ты скоро предстанешь, - умолял де Кергац, - скажи мне, где Жанна, где Вишня?..

- Ага! - смеялся умирающий. - Вы хотите знать это, сиятельный господин? Ну, так Жанна-любовница сэра Вильямса!.. Вы ничего не узнаете…

Произнеся эту ложь, Коляр сделал конвульсивное движение и умер. Он унес свою тайну с собой. Тогда де Кергац подошел к слесарю и приставил, ему пистолет ко лбу.

- Говори, что ты знаешь, - сказал он, - или я тебя убью.

Но слесарь не знал ничего. Будучи второстепенным агентом в этой великой драме, разыгрываемой баронетом, он не пользовался ни малейшим доверием. Он не знал даже, что ставкою в этой таинственной игре были двенадцать миллионов. Он просил пощады и сказал наконец:

- Я ничего не знаю, но если Коляр не хочет говорить, то мальчуган должен знать кое-что.

И слесарь показал на Рокамболя, неподвижно лежавшего под коленом Гиньона, который держал над ним нож.

Рокамболь слышал это и сказал с хладнокровием, не покидавшим его ни на минуту:

- Я все знаю.

Арман вскрикнул.

- Я знаю, где они, - повторил Рокамболь.

- Говори же, - сказал Гиньон, приставляя нож к его груди.

- Нет, - отвечал он, - если хотите, убейте меня…

Гиньон посмотрел1 на графа; Арман жестом приказал ему остановиться.

- Подожди, - сказал он, - он еще может быть заговорит.

- Денег тебе, что ли, нужно? - прибавил он, обращаясь к Рокамболю.

- Да, сударь, иначе убейте меня… Жизнь без денег ужасно глупая штука.

- Сколько же тебе нужно?

- На первый случай десять луидоров.

- Вот тебе! - сказал Арман, бросая кошелек на пол.

- Теперь пустите меня.

По знаку графа, Гиньон позволил Рокамболю встать.

Мальчуган был спокоен и хладнокровен, как будто дело шло о каких-нибудь пустяках. Он посмотрел на Армана и сказал ему:

- Коляр соврал; сэр Вильямс похитил особу; которую вы ищете, но она не любовница его… Она не хочет.

- Где она?.. Говори же, - с живостью спрашивал граф.

- На десять минут ходьбы отсюда, в доме, где ее держат, как в тюрьме. Я вас провожу.

- Идем! - вскричал де Кергац, дрожа от нетерпения,

- Идите за мной, - продолжал Рокамболь.

Негодяй спрятал в карман кошелек Армана и потом подошел к нему.

- Господин граф, - сказал он. - Вы человек рассудительный… ведь это стоит дороже десяти луидоров.

- Если я найду Жанну, ты получишь пятьдесят.

- Вот это дело!

Арман, Гиньон и Леон Роллан пошли за ним.

Роллан отпустил слесаря, сказав ему.

- Если ты, каналья, попадешься когда-нибудь на моей дороге, берегись!

Слесарь убежал. Гиньон все еще держал Рокамболя за шиворот.

- Экой ты дурак! - сказал ему ребенок. - Ты боишься, чтобы я не убежал? Я, брат, не прочь заработать пятьдесят луидоров.

Проходя по нижней комнате, они увидели вдову Фипар в обмороке, как ей советовал Рокамболь, которому она вполне доверяла.

- Бедная маменька! - сказал он. - Она очень испугалась… Надо поцеловать ее, - прибавил он насмешливым и сентиментальным тоном.

Он наклонился к старухе, показывая вид, что целует ее, а между тем быстро проговорил ей на ухо:

- Беги скорей, маменька… Я удеру с ними штуку… Они ничего не узнают…

Старуха не пошевелилась и, казалось, была в самом деле в обмороке.

Рокамболь пошел, показывая дорогу графу, а за ним шел Гиньон, который все-таки не хотел отпустить его.

- Обе женщины, - говорил Рокамболь, - госпожа Жанна и госпожа Вишня в маленьком домике… вы увидите.

Он взошел на мостик около мельницы и сказал Гиньону:

- Идите направо, приятель, если вы упадете в воду, так это будет плохая штука.

- Ступай сам направо! - сказал Гиньон.

- Вы умеете плавать? - спросил Рокамболь.

- Нет, - отвечал работник.

- Плохо, однако, - проворчал мальчуган.

Так они дошли почти до конца мостика и уже миновали колеса мельницы, как вдруг Рокамболь, сделав быстрое движение, оттолкнул Гиньона, дал ему подножку и сбросил в воду.

- Посмотрим, по шерсти ли приходится тебе кличка Гиньон! - проговорил он.

И в то время, как работник со страшным криком падал в воду, Рокамболь, который плавал как рыба, вскричал:

- Прощайте, господин граф! Вы не узнаете, где Жанна.

Он бросился в Сену, нырнул несколько раз и исчез в темноте, покрывавшей реку, прежде чем де Кергац, пораженный этой смелостью, успел сделать какое-нибудь движение.

Дитя, насмеялось над мужчиной, и Рокамболь, оставаясь верным сэру Вильямсу, ускользнул от Армана, который, благодаря ночи, должен был отказаться даже от мысли поймать его.

- Нечего терять голову при виде ножей и пистолетов, - рассуждал негодяй. - Незачем передавать тайны капитана какому-нибудь филантропу. Я не люблю этих людей.

***

Де Кергац и Леон Роллан торопливо воротились в кабак, рассчитывая вырвать у старухи тайну, которую так хорошо сохранил Рокамболь.

Но вдова Фипар уже исчезла. Кабак был пуст, и Арман нашел в нем только труп Коляра, еще теплый.