Похождения Рокамболя.Книга 2. Девица Баккара и сестра Луиза

XXI. СИЛУЭТЫ

Вернемся немного назад.,

В то время, как Рокамболь бросился вплавь, избегая таким образом преследований Армана де Кергац и Леона Роллана, те, как помнит читатель, направились к кабаку, где они оставили вдову Фипар в обмороке; но ее уже там не было. Они осмотрели дом, сад, окрестности.

- Никого! - сказал Арман.

- Но что мы будем делать с этим трупом? -спросил Леон.

- Ничего, отвечал Арман.

- Но ведь надо объявить…

- Бесполезно.

Леон с удивлением посмотрел на графа.

- Поверьте, мой друг, - сказал граф, - что эти люди не пойдут в полицию объявлять о совершившемся убийстве. Поэтому мое мнение таково, что следует оставить дело, как оно есть.

Леон понял, что де Кергац был прав,

- Но, - продолжал граф, - так как не подлежит сомнению, что эти люди знают, где находится Жанна и Вишня, то надобно будет устроить поблизости ловушку и, когда они будут в наших руках, мы заставим их сказать правду.

- Бедный Гиньон! - сказал со слезами честный работник. - Я был причиною его смерти…

- Будь спокоен, мы отомстим за него, - сказал Арман, и глаза его гневно засверкали.

Затем сели в тильбюри и возвратились в Париж, куда приехали уже поздно ночью. Старый Бастиен с нетерпением ожидал своего барина.

- Господин граф, - сказал он ему, как только тот вошел. - Мы теперь знаем, где сэр Вильямс.

И Бастиен подал Арману рапорт его тайной полиции, которая работала для него день и ночь. Там было написано следующее:

«Человек, известный в Париже под именем сэра Вильямса и выдающий себя за природного ирландца, не поехал в Гавр и не сел на корабль; напротив, он отправился по дороге в Бретань и едет к кавалеру де Ласи».

Арман задумался.

- Андреа, - сказал он наконец. - Андреа, - потому что это наверное он, - поехал в Бретань, в Мануар, к де Ласи. Но госпожа Бопрео и ее дочь живут в Женэ; от Мануара до Женэ всего восемь километров… Надо торопиться, потому что нет ничего мудреного, что молодая девушка, обольщенная, увлеченная согласится выйти за него замуж… Значит, если мы хотим спасти Эрмину, времени терять не следует.

- Конечно нет, - заметил Бастиен.

- Ты сейчас же поедешь, мой старый Бастиен, - сказал Арман. - Ты поедешь в Бретань. Из Керлована ты можешь следить за всем, что делается в Мануаре и Женэ. Ты будешь писать ко мне каждый день, и, если понадобится, я тоже приеду.

- Хорошо, - сказал Бастиен. - Я готов.

И в тот же вечер Бастиен уехал, снабженный самыми подробными инструкциями. Он так торопился, что приехал в Керлован через двадцать четыре часа после того, как сэр Вильямс переступил порог кавалера де Ласи. В ту минуту, как он выходил из экипажа, часов в семь вечера, мимо Керлованских ворот проехал верховой, сопровождаемый дюжиной собак. Это был стремянной госпожи С.-Люс. Читатель помнит, что кавалер де Ласи посылал накануне в Керлован просить помощи стремянного и его своры, чтобы выгнать кабана, которого сэр Вильямс должен был убить ударом охотничьего ножа. Стремянной присутствовал при этом подвиге и теперь вел назад собак.

- Здравствуйте, господин Бастиен, - сказал он, кланяясь управляющему.

- Здравствуй, - отвечал Бастиен, - Ты с охоты?

- Да, господин Бастиен, и день был жаркий.

- Ты один охотился?

- Нет, я ездил на подмогу господину кавалеру де Ласи.

Бастиен стал вдруг внимательнее.

- Надо вам сказать, - продолжал стремянной, - мы гонялись за кабаном, какого больше и не увидишь.

- Ну и что же, убили?

- Англичанин убил.

- Какой англичанин? - спросил Бастиен, надеясь узнать что-нибудь о сэре Вильямсе.

- О, это большой смельчак. Я не знаю, кто он и охотился ли он когда-нибудь на медведей, но кабанов он убивает ударом ножа и так чисто, что женщины падают в обморок.

- О каких ты женщинах говоришь?

- О барышне из Парижа, что живет в Женэ; она племянница баронессы.

- Значит она была на охоте?

- Да, господин Бастиен.

- И она упала в обморок?

- Как раз… А англичанин этот-красивый малый, и мне кажется…

Стремянной остановился, колеблясь в своей дальнейшей откровенности.

- Что же? - спросил Бастиен.

- Мне кажется, видите ли, что тут выйдет, пожалуй, и свадьба… и скоро…

Бастиен осведомился еще о кое-каких подробностях охоты и о том, как сэр Вильямс поселился в Мануаре.

Стремянной уехал, а Бастиен написал Арману:

«Господин граф!

«Я только что приехал и имею уже сведения об Андреа или о сэре Вильямсе, если это вам больше нравится…

Он живет у кавалера де Ласи. Недавно тут была охота в лесах, окружающих Женэ, и девица де Бопрео присутствовала на ней.

Андреа убил кабана ударом ножа.

Эрмина упала в обморок.

В настоящее время баронет сэр Вильямс и кавалер де Ласи обедают в Женэ, у госпожи де Кермадэк.

Поговаривают уже о скорой свадьбе. К счастью,, я здесь с вашими наставлениями.

Преданный вам Бастиен».

В ту минуту, как бывший гусар запечатывал это письмо, в комнату, где он сидел, вошел безумный Жером.

- Я его видел, - говорил он. - Я отлично видел… я его узнал… это он… да, это он…

- Кто он? - спросил удивленный Бастиен.

- Сын убийцы, - отвечал идиот.

«Вот уже и помощник есть, потому что он узнал Андреа. Бог за нас», - подумал Бастиен.

Вернемся в Женэ, где мы оставили сэра Вильямса за столом, возле баронессы де Кермадэк, обещавшей ему свою усердную поддержку. Баронет торжествовал: на его стороне были отец, мать, тетка и старый кавалер де Ласи; он два раза появлялся перед Эрминой при такой драматической обстановке, которая всегда возвышает мужчину в глазах женщины и окружает его заманчивою таинственностью. Ему оставалось сделать только один серьезный натиск, и сердце молодой девушки принадлежало ему. Но сэр Вильямс был искусный человек; он из собственного опыта знал, что женщины любят, когда порывы страсти сменяются иногда в мужчине холодною сдержанностью.

Представясь сперва Эрмине, при романтических и драматических условиях, героем мрачных приключений, человеком, который играет жизнью из-за улыбки, баронет хотел теперь, чтобы она увидела в нем джентльмена, холодного, сдержанного, меланхолического англичанина, строго следующего всем условным приличиям. За столом он едва поднимал на нее глаза, но говорил умно, стараясь выказать ей свое умственное превосходство и выставить на вид свои нравственные качества в таком же свете, как и физические.

После обеда кавалер де Ласи попросил позволения удалиться, - он боялся припадка подагры, - но предоставил сэру Вильямсу остаться.

Сэр Вильямс пробыл еще часа два или три, беседуя то с баронессой Кермадэк, то с госпожою Бопрео, которую он окончательно победил, и ушел, едва обменявшись несколькими словами с Эрминой.

Когда он ушел, сопровождаемый Бопрео, госпожа Кермадэк сказала:

- Вот прекрасный молодой человек!

Эрмина слегка покраснела и опустила глаза.

- Баронет, в самом деле, образец светского человека, - сказала Тереза, со смущением поглядывая на свою дочь. - Он хорош, умен и замечательно смел.

- Он, кажется, очень богат, - добавила вдова.

Она искоса взглянула на свою внучатую племянницу. Но Эрмина снова впала в задумчивость. Она равнодушно слушала похвалы Сэру Вильямсу и думала о Фернане, о несчастной участи которого она, впрочем, еще не знала.

В это время Бопрео и сэр Вильямс шли пешком по направлению к Мануару; последний вел за собой лошадь.

- Любезный зять, - говорил Бопрео, взяв сэра Вильямса под руку, - вы чертовски ловки в этих делах. Право, вы мастер своего дела.

- Но, - скромно заметил баронет. - Это дело привычки. Обольщение искусство!

- Будьте спокойны, Эрмина вас полюбит.

- Дело возможное, - отвечал сэр Вильямс спокойным тоном фата.

- Или, по крайней мере, согласится выйти за вас замуж.

- Этого с меня и довольно, о любви я не хлопочу.

- Дело пойдет у нас скоро, - сказал Бопрео, вспомнивший при слове любовь о Вишне.

- Надеюсь.

- Мы можем окончить все необходимые приготовления в две недели.

- Я тоже думаю.

- А Вишню вы мне обещаете?

- Непременно, любезный тесть.

- О, в таком случае вы женитесь на Эрмине, клянусь вам! - вскричал Бопрео, глаза которого страстно сверкнули.

- Я так и рассчитываю. Прощайте, любезный тесть.

- Вы хотите сказать - до свидания?

- Разумеется, я буду у вас завтра, найдя какой-нибудь приличный предлог.

- А я примусь вас расхваливать.

Сэр Вильямс закурил сигару, вдел ногу в стремя, пожал в последний раз руку своему сообщнику и ускакал; а Бопрео задумчиво воротился в Женэ, все мечтая о Вишне. Страсть старика росла с каждым днем.

Из Женэ в Мануар вели две дороги: одна через лес и была длиннее, но удобнее; другая-кратчайшая-вела по утесам и морскому берегу.

Сэр Вильямс, в совершенстве знакомый с окрестностями, выбрал последнюю. И это вовсе не потому, что баронет торопился; он не был поэтической натурой и поехал этой дорогой не потому, что находил какое-нибудь наслаждение прислушиваться к говору морского прибоя или любоваться зрелищем скал, освещенных луной. Нет, у сэра Вильямса была другая цель.

Дорога эта, или вернее тропинка, шла через Керлован, родовую землю Кергацов, где родился Андреа; похищенная графом Филипонэ, земля эта воротилась наконец к Арману. Несколько часов тому назад у баронета явилось опасение: не следит ли за ним Арман, и не приехал ли он с этой целью в Керлован. Присутствие графа в Бретани могло помешать исполнению плана, так ловко задуманного сэром Вильямсом. Поэтому он хотел разузнать проездом через Керлован, там ли граф де Кер- гац или не ждут ли его.

Было около восьми часов вечера; ярко светила луна.

Баронет ехал маленькой рысью, мечтая о двенадцати миллионах.

- Я готов встретить Армана, - говорил он самому себе. - Я готов даже, чтобы он узнал меня, но прежде я хочу быть мужем Эрмины.

Оканчивая это рассуждение, он въехал на утес, и ему представился Керлован, древние феодальные башни которого высились над морем. Но, любуясь старинным зданием и предаваясь горьким думам, - потому что на Керлован он долго смотрел, как на свое наследство, - он вдруг вздрогнул и резко остановил лошадь. Он увидел на первом этаже замка свет, выходивший из окон комнаты, которая называлась большой залой.

Если эта комната освещена, то значит, владелец замка дома, потому что люди, оставшиеся в Керловане, ходили на этот этаж только за тем, чтобы обметать пыль, и это делалось, разумеется, днем, а не поздно вечером

- Неужели Арман в Керловане? - подумал сэр Вильямс, сердце которого забилось сильнее.

Он поехал дальше, закрыв, из предосторожности, лицо полою верхнего платья, предосторожности, казавшейся вполне естественной ввиду пронзительного ночного холода.

Дорога проходила мимо главных ворот. Сэр Вильямс Заглянул в полуотворенную решетку и заметил на дворе экипаж; он вздрогнул и пустил лошадь, как бы боясь дольше оставаться возле замка.

Он уже отъехал довольно далеко от Керлована и быстро приближался к Мануару, когда услышал сильный звучный голос, напевавший одну из известных бретонских песенок, и он увидел лет двадцати, работник с Керлованской фермы, возвращавшийся с заступом на плече с поля.

- Эй! Приятель! - сказал, обращаясь к нему, сэр Вильямс.

- Сударь, - отвечал крестьянин, - я имею честь вам кланяться и готов к вашим услугам.

В Бретани крестьяне еще вежливы с чужеземцами.

- Эта дорога в Мануар? - спросил баронет.

- Да, сударь, все прямо.

- Благодарю.

И сэр Вильямс проехал еще несколько шагов, потом повернулся на седле и спросил:

- А чей это замок, что на горе?

- Графа де Кергац, - отвечал крестьянин. - Но его там нет.

- А! - небрежно заметил баронет, - а где же он?

- Он в Париже и раньше осени не будет здесь.

Сэр Вильямс успокоился.

- Проезжая мимо, я видел на дворе экипаж.

- Это сегодня вечером приехал господин Бастиен.

- Что это за господин Бастиен? - продолжал расспрашивать баронет.

- Управляющий господина графа. Прощайте, сударь, и да хранит вас Бог.

- Прощайте, приятель, благодарю за пожелание.

И крестьянин пошел своей дорогой к Керловану, а сэр Вильямс отправился в Мануар.

Де Ласи лег в кровать рано, и сэр Вильямс увидел его только на следующий день утром. В этот день старый кавалер страдал подагрой и отказался от новой охоты. Сэр Вильямс воспользовался этим случаем, чтобы съездить в Женэ.

Баронесса де Кермадэк была страстная любительница игры в триктрак, бывшей в большой моде во времена ее молодости. Сэр Вильямс играл с ней вчера и притворялся, что любит эту игру наших отцов не менее самой вдовы. Итак, желание сыграть с баронессой в триктрак, было для него достаточным предлогом, и он, не колеблясь, поехал в Женэ.

Эрмина при виде его покраснела, а госпожа Бопрео приняла его с ласковой и многообещающей улыбкой. Как и вчера, его оставили обедать, и на этот раз он уехал только в девять часов.

Как и вчера, он поехал по гористой дороге.

«Я боюсь этого скота Бастиена гораздо меньше, чем самого Армана, - думал он, - но все-таки лучше за ним присматривать».

Сэр Вильямс не знал ни о побеге Баккара, ни о том, что она сообщила Арману такие сведения, которые должны были отстранить от графа и Бастиена все сомнения относительно его личности. Поэтому он, хотя и опасался близости Бастиена, но надеялся, что, при встрече с ним, тот все-таки его не узнает. При виде Керлована баронету пришла в голову мысль:

- Мне очень хочется, - сказал он самому себе,-постучаться в ворота замка и сделать визит Бастиену. Может быть, он приехал сюда под влиянием первых подозрений, а может быть и просто, как управляющий, для исполнения своих обязанностей;

Баронету понравилась эта мысль. В это время он подъехал к тому месту, где дорога шла по самому краю утеса, затем спускалась в глубину долины, потом опять поднималась и дальше шла по плоской поверхности. С этого места не видно было ни земли, ни башен Керлована; виднелось только море, шумевшее глубоко внизу. Пистолетный выстрел или самый пронзительный крик были бы здесь заглушены шумом волн.

Достигнув дна этой лощины, сэр Вильямс увидел при свете луны, что на противоположном гребне утеса обрисовался силуэт человека. Он видел его медленно спускающимся в маленький овраг и идущим к нему навстречу. Потом появился еще другой силуэт и шел следом за первым, и вдруг баронет очутился лицом к лицу с двумя людьми.

- Здравствуйте, сэр Вильямс, - произнес голос, заставивший его содрогнуться.

- Это он. Я его узнаю… - говорил другой голос.

Баронет узнал голоса Бастиена и старого Жерома. Он инстинктивно схватился за седельные чушки, ища свои пистолеты.