Похождения Рокамболя.Книга 2. Девица Баккара и сестра Луиза

III.

В тот день, когда Вишня, следуя наставлениям изменнического письма Баккара, отправилась на Змеиную улицу, а оттуда в сопровождении Коляра в домик Буживаля, она, проходя около четырех часов пополудни по улице Шапон, остановилась у двери столяра Гро.

Тотчас же Леон Роллан вышел к ней с улыбкой влюбленного.

- Здравствуйте, Вишня, -сказал он, взяв ее за руку.

- Здравствуйте, Леон, -отвечала она.

- Моя добрая Вишня, -продолжал мастеровой, пожав руку своей невесты, -мне что-то грустно.

- Вам? -спросила она. - Отчего?

- О, -сказал он, улыбаясь, -это еще не большая беда, но я так привык видеть вас хоть на несколько, минут каждый день, что с ужасом думаю, что завтра мне этого не удастся…

- Отчего?.. - спросила она с волнением.

- Хозяин посылает меня с мебелью, надо будет ее расставить, а разные мелочные дела отнимут у меня целый день и следующее утро.

- Ах, -сказала Вишня, -как это скучно!

- Мне очень хотелось попросить хозяина, чтобы ОН сам отправился, но я не смел… Надо держать себя хорошо в мнении тех, которые дают нам работу.

- Это справедливо, Леон.

- Все-таки, это мне тяжело.

- А вы возвратитесь послезавтра вечером?

- Да.

- Итак, -сказала Вишня, улыбаясь, -вы возвратитесь домой, и мы проведем остаток вечера вместе. Этим мы вознаградим потерянное время…

И Вишня ласково улыбнулась, показав при атом свои белые зубы, пожала ему руку и, сказав «до послезавтра», ушла.

Леон действительно уехал в Монморанси и провел там сутки; на следующий день он возвратился к двенадцати часам и отправился в мастерскую, с нетерпением ожидая того времени, когда ему можно будет идти к Вишне. Около восьми часов он проворно поднялся на шестой этаж, где жила цветочница, и постучал в дверь маленькой комнаты, но света не было видно сквозь дурно сколоченные доски. Вишня не отвечала. Леон снова постучал. Опять молчание. Он подумал, что молодая девушка пошла или за дровами, или за огнем, и остался ждать ее на нижней ступени лестницы. Но прошел час… Вишня не возвращалась.

Тогда, потеряв терпение, мастеровой спустился и просунул голову в окно комнаты привратника.

- Девицы Вишни нет дома? -спросил он.

- Девицы Вишни? -повторила привратница… - Ах, это вы, господин Леон?

- Да, это я.

- Вот уже два дня как я ее не видала.

- Как, два дня!.. - воскликнул Леон, -что вы этим хотите сказать?

- Я говорю правду, господин Леон. Третьего дня я видела Фанни… Вы знаете, служанку госпожи Баккара.

- Ну? -сказал мастеровой, меняясь в лице при одном этом имени; он опасался развращающего влияния старой девы на молодую сестру.

- Надо полагать, -продолжала привратница, знавшая все дела семейства Вишни, -что случилась какая-нибудь история или с госпожой, или с ее матерью; верно, которая-нибудь из них больна, потому что у служанки было такое забавное лицо, а девица Вишня тотчас же вышла опечаленная; и с тех пор я ее больше не видала.

Леон ничего более не слышал, он опрометью бросился на улицу Монсей, в отель Баккара. Но там его ожидало новое поражение. Решетка отеля, окна, двери, все было наглухо закрыто. Он звонил несколько раз… Ему никто не отворил.

Наконец, на углу улицы Бланш, комиссионер, устав смотреть на молодого человека, звонящего напрасно, поднялся и подошел к нему:

- Тут никого нет, -сказал он.

- Как, никого?

- Так. Дама, которая тут жила, я ее знал, она мне часто давала поручения…

- Ну?

- Ну, она уехала.

- Уехала! -воскликнул Леон.

- Да, вчера утром. А мать и прислуга уехали сегодня.

- Но это невозможно! -вскричал Леон вне себя.- А куда она уехала?

- Я не знаю, -сказал комиссионер.

Леон терял рассудок, он думал, что Баккара взяла сестру, чтобы отдать ее какому-нибудь развратнику.

Он заревел, как зверь, и сам не зная, что делает, не сознавая своих поступков, машинально добрел до Бурбонской улицы, надеясь услышать что-нибудь о Вишне от своей матери.

Крестьянка два дня не видала Вишни. От матери Леон возвратился на улицу Тампль. Вишня не показывалась. Тогда он побежал в свою мастерскую и обратился к хозяину, который только что лег в постель, с просьбою помочь ему.

Столяр был человек умный и рассудительный, он успокоил отчаявшегося работника, уверив, что невеста его, конечно, в деревне с сестрой, и обещал сходить- с ним на другой день в полицию, где они засвидетельствуют, что исчезла девушка, если только она не вернется к тому времени.

Леон Роллан лег совсем одетый и провел ночь в волнении и грусти.

Только что стало светать, он снова пошел на улицу Тампль. Но об Вишне еще ничего не было известно. Тогда он побежал к хозяину. Тот проводил его к полицейскому комиссару, который, приняв их показание, сказал:

- Молодые девушки, которых увозят в Париж, обыкновенно отдаются добровольно; впрочем, я передам записку в префектуру. Приходите через два дня.

- Два дня! Ведь можно умереть от тоски…

Тогда, не зная более, куда деваться, Леону пришло в голову сбегать к девице де Бальдер, надеясь, что ей известно- что-нибудь о Вишне. Но это было именно в то время, когда сэр Вильямс оставил Армана и Бастиена у ворот Майльо и отправился в Буживаль, где его ждала спящая Жанна.

Леон отправился от полицейского комиссара на улицу Мелэ, где его глазам представилась новая сцена отчаяния.

Он застал Гертруду, плачущую навзрыд. Накануне вечером она заснула на стуле и потом очутилась на кровати, не будучи в состоянии дать себе отчета в том, что с ней происходило.

Проснувшись, она постучала в дверь Жанны. Та не отвечала. Тогда она вошла, полагая, что молодая девушка спит. Комната была пуста и постель не тронута. Жанна исчезла. На маленьком пюпитре Жанны лежало развернутое письмо; Гертруда прочла его, дрожа всем телом.

- Господи Иисусе!-пробормотала она, еле держась на ногах и складывая руки,-мое дитя потеряно!

Письмо это было написано почерком очень похожим на почерк Жанны и с ее подписью. Вот содержание его:

«Моя добрая Гертруда! Когда ты проснешься, то меня не найдешь. Я уеду. Надолго ли, не знаю. Куда, не могу сказать. Впрочем, знаешь ли, зачем я уезжаю? Я бегу от человека, которого я думала, что любила: это граф де Кергац; а еду с человеком, которого люблю, но назвать не могу.

Прости твоей Жанне, которая тебя любит и которой тяжело расстаться с тобой».

При чтении этой странной записки у бедной старухи закружилась голова, ей казалось, что она бредит или сошла с ума…

Но почерк был слишком похож на Жаннин; да и как придет в голову, что ее увезли и письмо поддельное.

Гертруда не сообразила того, что еще накануне вечером девица Бальдер, стоя на коленях, молилась за господина де Кергац, она не сообразила, что такой быстрый переход больше чем невероятен.

Старая служанка видела и поняла только одну вещь: это то, что Жанна уехала и что она ее, может быть, более не увидит.

А так как Жанна была для нее, как родная дочь, которую она любила больше всего на свете, то Гертруда рвала на себе волосы с отчаяния; в это самое время вошел Леон Роллан, тоже расстроенный. Печаль служанки, которую он застал одну, заставила его на время забыть свое горе.

- Боже мой!-сказал он ей,-что с вами, Гертруда, где Жанна?

- Она уехала,-отвечала в слезах Гертруда.

- Уехала куда?.. когда?.. с кем?..

- Не знаю,-сказала Гертруда, подавая ему письмо, найденное на Столе.'

Мастеровой с изумлением прочел эти строки, и письмо выпало у него из рук.

- Можно, наконец, с ума сойти!-пробормотал он, как безумный.- Вишня тоже уехала.

- Вишня уехала?-спросила Гертруда.

- Да, со своей сестрой,-отвечал Леон, качаясь, как пьяный.

В это время послышались на лестнице шаги, и Гертруда с Леоном увидели появившихся у растворенных дверей старика и молодого человека. Оба вскрикнули:

- Господин де Кергац!-воскликнула Гертруда.

- Бельвильский работник!-воскликнул Леон в изумлении, узнав в Армане, которого называли теперь графом де Кергац, человека, помогавшего ему в трактире «Бургонские Виноградники», и которого он называл своим товарищем.