Похождения Рокамболя.Книга 2. Девица Баккара и сестра Луиза

XXXI.

Откуда явилась бедной Вишне эта неожиданная помощь? Каким образом Леон Роллан и граф де Кергац, так долго и тщетно искавшие место заключения молодых девушек, добились наконец своей цели?

Для объяснения итого нам придется вернуться несколько назад и заняться личностями, на время нами оставленными.

Мы говорим о Рокамболе и вдове Фипар.

Баронет сэр Вильямс угадал в приемыше вдовы Фипар, в этом бесстыдном негодяе, те редкие качества, которые характеризуют бесшабашных мошенников, убийц-философов и ловких воров.

Рокамболь никогда не терял присутствия духа, он был смел, смышлен и вдобавок, когда надо, молчалив, как могила. Если Рокамболь знал какую-нибудь тайну, он расставался с ней только уже выбрав из обладания ею все возможные выгоды.

Итак, угадав все эти качества Рокамболя, баронет рассудил:

- Вот кто заменит мне Коляра, если судьба не захочет наделить меня двенадцатью миллионами, да даже если я и получу их вместе с Эрминой, то все-таки буду тайно продолжать свою войну с Арманом.

Он порешил, что Рокамболь был создан человеком действия и, уезжая в Бретань, облек его безграничным доверием.

- Я отправляюсь в маленькое путешествие, - сказал он ему, - и проедусь, верно, не даром, около миллиона привезу…

Рокамболь выразил на своем лице восторг, хотя сэр Вильямс упомянул только об одном миллионе вместо двенадцати.

- Штуку эту я сделаю приблизительно через две недели, - продолжал баронет.

- Славная штука, капитан.

- Если ты будешь хорошо - смотреть за девочками во время моего отсутствия, так и тебе перепадет кое-что.

- А можно узнать сколько? - дерзко спросил негодяй.

- Смотря по обстоятельствам.

- Ну, примерно?

- Тысяч десять, двенадцать, - сказал сэр Вильямс.

- Округлите счет, капитан.

- Что это значит? - спросил баронет.

- Ив таком случае я вам обещаю, что вы останетесь мною довольны; сам префект полиции не найдет барышень,

- Да что по-твоему значит округлить счет?

- Двадцать, вместо двенадцати.

- Дорого!

- Хорошее дело никогда не дорого.

- Ну, ладно, - сказал сэр Вильямс.

И он уехал, дав Рокамболю самые обстоятельные наставления и оставив ему горсть луидоров на непредвиденные расходы, которые могли быть вызваны надзором за двумя молодыми девушками.

- Решительно, - рассуждал сам с собой сэр Вильямс в то время, как экипаж его ехал крупной рысью по улице Ада, - решительно я не знаю, чего мне больше хочется: любви маленькой Жанны или двенадцати миллионов моей будущей супруги. Дон Жуан и положительный человек вечно борются во мне.

Когда баронет уехал, Рокамболь расположился настоящим хозяином в маленьком доме по улице Божон и затем отправился в Буживаль повидаться со вдовою Фипар.

Ужасную старуху мучили угрызения совести; она раскаивалась, что продала Николо сэру Вильямсу, и Рокамболь застал ее очень опечаленною.

- Чего уж жалеть, маменька, - сказал негодяй, - что сделано, то сделано.

- Ах! - вздохнула вдова Фипар, - славный малый был этот бедняга Николо!

- Только и колотил же он вас, милая маменька.

- Это правда, но это не беда…

И вдова закрыла глаза рукою.

- Его, наверное, отправят на гильотину, - сказала она плача.

- Эх! Да ведь это минутное дело. Эту штуку я часто видал у заставы Сен-Жак, - хладнокровно продолжал Рокамболь, - надо все видеть и ко всему привыкнуть, как знать, меня и самого может быть когда-нибудь скосят, ну я и хотел посмотреть на эту операцию.

Вдова Фипар застонала.

- Клянусь, - рассуждал негодяй, - если бы можно было вернуться, я бы охотно дал себя подкосить, чтобы испытать… Приятно должно быть…

Вдова Фипар все плакала. В этой мегере как будто проснулось нечто вроде привязанности к ее старому любовнику; привязанность эту нельзя бы было назвать любовью, не желая профанировать это слово. Это была какая-то скотская привязанность. Николо бил ее, как сказал Рокамболь, а огрубевшие женщины любят быть битыми.

Рокамболь понял, что в минуту увлечения вдова пойдет пожалуй опять к комиссару и даст новое показание, которое совершен-но изменит ход дела.

- Это все вздор, маменька, - сказал он,-что сказано, то сказано, и вы найдете молодца, который будет почище Николо во всех отношениях. Николо разве стоит тех четырех тысяч франков, которые вам заплатит за него капитан?

Слова «четыре тысячи франков» несколько успокоили отчаявшуюся вдову.

- Послушайте, маменька, - продолжал Рокамболь,-четырьмя тысячами больше, четырьмя тысячами меньше, для капитана это не большой рассчет, если вы будете вести себя как следует, я обещаю вам восемь тысяч.

Вдова Фипар подняла голову.

- Ты? - сказала она, - ты мне обещаешь…

- Обещаю и сдержу слово.

Вдова с изумлением смотрела на Рокамболя.

- Будьте спокойны, я знаю, что говорю. Капитан сделает все, что я захочу.

- Так спроси у него десять тысяч вместо восьми, - сказала вдова Фипар, мгновенно утерев слезы.

- Идет, десять тысяч, - отвечал Рокамболь, довольный переменою чувств вдовы. - Но вы будете умны?

- Мы купим землю в Берси, - продолжала вдова, новое направление мыслей которой уже установилось, - В Берси виноторговцам житье, там они все наживаются…

- Да, - сказал Рокамболь, - но вы должны будете свидетельствовать в суде.

Вдова вздохнула в последний раз.

- Делать нечего, - сказала она.

- И аккуратно, да? Не поморщившись… ни одного слова правды?

- Да… да… я тебе обещаю.

- Заметьте, что капитан уехал и приедет не раньше как через две недели, - сказал Рокамболь, - кто их знает, когда будут судить Николо… Во всяком случае деньги-то вы уж после сенокоса получите…

И Рокамболь захохотал, довольный своим свирепым каламбуром. Вдова Фипар опять было начала мучиться, но перспектива житья в Берси успокоила ее окончательно.

- Как бы то ни было, - рассуждала она, в последний раз вспоминая Николо, - бедняга уж стареть начал, облысел…

- Да и зубов у него не было, - докончил негодяй.

Начиная с этого дня, вдова Фипар не думала уж больше о Николо и очень спокойно проживала то в Буживальском павильоне, то в Порт-Марли у своего давнишнего приятеля, старого рыбака.

Рокамболь прогуливался из Парижа в Буживаль и из Буживаля в Париж, наблюдая за исполнением приказаний капитана и не осмеливаясь показываться днем в окрестностях кабака, где был убит Коляр: он боялся, что граф де Кергац сторожит это место. Прошло десять дней.

Однажды вечером, когда Рокамболь был на улице Божон, он увидел подъезжавший экипаж сэра Вильямса, а затем и самого баронета, возвратившегося вместе с Бопрео из Бретани.

Читатель уже знает, каким образом внезапное появление графа де Кергац навсегда разрушило надежды баронета. Читатель знает и то, что сэр Вильямс воротился, чтобы похитить Жанну и передать Вишню господину Бопрео.

Сэр Вильямс был мрачен. Хотя такая крупная неудача не могла, правда, сломить его окончательно, но он все-таки не мог совершенно победить раздражения, отражавшегося по временам на его физиономии. Это был уже не тот холодный англичанин, послушное лицо которого никогда не изменяло ему и не выдавало его волнения. Насмешливая и спокойная улыбка, игравшая обыкновенно на его губах, исчезла. Он совершенно преобразился. Взгляд его горел мрачным огнем и нервная бледность покрывала его лицо.

- Ого! - подумал Рокамболь, от внимания которого все это не ускользнуло. - Штука-то должно быть не удалась и с миллионом видно пришлось распроститься.

- Девчонки все там? - сухо спросил его баронет.

- Все там, капитан.

Бопрео вздохнул свободнее.

- Ну, тестюшка, - сказал баронет, - значит мы еще не все потеряли.

Тогда сэр Вильямс дал новые наставления Рокамболю и послал его в Буживаль приготовить все для покушения, жертвою которого едва не сделалась Вишня и которое ожидало может быть и Жанну.

Рокамболь оставил баронета и Бопрео отдыхать в ожидании ночи на улице Божон и побежал в Буживаль исполнять данные ему поручения. В последние восемь или десять дней негодяй делал эту прогулку почти каждый день и ни разу не встретил ничего подозрительного на боковой тропинке, ведущей из Буживаля в замок.

По обыкновению дорога была пуста.

- Сегодня ночью, - говорил Рокамболь самому себе, - в замке заварится кажется каша; но это все равно… капитан точно с того света вернулся, и миллион-то видно… Ах, черт возьми! Если он меня надует… если двадцать тысяч франков… Гм! А ведь я мог бы получить их с графа, если бы сказал ему, где сидят девочки.

В эту минуту перед Рокамболем вдруг вырисовалась какая-то тень. Она тихо подвигалась к нему навстречу.

- Кто идет? - крикнул негодяй, на всякий случай опуская руку в карман и ощупывая нож.

Но тень не отвечала, и не дав ему времени ни раздумать, ни открыть нож, в один прыжок очутилась возле него, и Рокамболь почувствовал, что его обхватили две сильные руки, а над ухом раздался глухой голос:

- Ага, маленький мерзавец! Попался ты наконец и на этот раз заговоришь!

Рокамболь, все еще старавшийся открыть свой нож, почувствовал у горла что-то острое и холодное. Это было острие кинжала.