Похождения Рокамболя.Книга 2. Девица Баккара и сестра Луиза

XXXIII.

Арман был действительно на месте.

Граф с нетерпением ожидал результата поисков Леона Роллана. Он вышел из экипажа и стоял в двух шагах от него. Услышав шум шагов, он закричал:

- Леон, это вы?

- Я, - отвечал Леон.

Работник, несмотря на ношу, бежал бегом; он бросил Рокамболя к ногам графа, говоря:

- Вот этот маленький разбойник. На этот раз он в наших руках.

Он опять прижал ему грудь коленом, приставив кинжал к горлу, и вытащил изо рта заклепку.

- Будешь ты теперь говорить? - спросил он.

В продолжении этой десятиминутной прогулки, Рокамболь, ошеломленный на минуту внезапным нападением Леона Роллана, имел время овладеть собой и вооружиться присутствием духа, которое так редко покидало его.

«Я очевидно попался, - думал он, - теперь уже они меня не выпустят. Если я ничего не скажу, они убьют меня; если скажу, то убьет капитан или, по крайней мере, не отдаст мне моих двадцати тысяч франков. Так или иначе, а меня обокрали!»

Поставив эту неутешительную альтернативу, Рокамболь стал обдумывать свое положение с разных сторон.

Вдруг в голове его блеснула светлая мысль, и в то время, как Леон сбрасывал его к ногам графа де Кергац, он рассуждал так:

«Капитан был сегодня что-то очень озабочен; легко может быть, что миллион ускользнул от него. Если так, то он меня надует… тем более, что он хочет похитить девочку и улизнуть с ней. А кто его знает, воротится ли он? Я рискую жизнью из-за совершенных пустяков. Граф любит девочку. Если я ему продам правду, он заплатит пожалуй получше капитана… Посмотрим!»

- Будешь ты говорить? - повторил Леон резким и повелительным тоном.

«Конечно буду, - думал Рокамболь. - Только не даром… торопиться не следует. Они не убьют меня сейчас, потому что хотят знать».

- Что вы хотите слышать? - спросил он вслух.

- Я хочу, чтобы ты сказал, где Вишня.

- Не знаю.

- Где Жанна? - спросил до сих пор молчавший граф.

Рокамболь чувствовал, что нож Леона сильнее напирал на его горло.

- Не знаю, - повторил он.

Леон обратился к графу.

- Убить его? - спросил он.

- Сию же минуту, - холодно сказал де Кергац.

«Ну, брат, врешь», - подумал невозмутимый Рокамболь, - «ты для этого слишком филантроп».

- Откуда ты шел, когда я тебя схватил? -спросил Леон.

- Гулял, - отвечал Рокамболь спокойно, несмотря на угрожавшую ему смерть.

- Ты лжешь…

- Дело возможное, - дерзко отвечал Рокамболь.

- Он ничего не скажет, - вымолвил граф, - надо его убить.

Нож Леона разорвал ему уже кожу.

- Позвольте, господин граф, - сказал Рокамболь, - понятное дело, что я ничего не скажу, если вы меня убьете, но понятно тоже, что я не буду говорить только из-за того, чтобы не умереть.

- Из-за чего же ты будешь говорить?

- За деньги. Слова стоят золота.

- Сколько тебе надо?

И Арман сделал знак Леону. Тот отвел нож, продолжая, однако, держать Рокамболя.

- Господин граф, - хладнокровно отвечал Рокамболь, - - прежде чем спрашивать, что стоит какой-нибудь товар, надо видеть самый товар. Когда вы узнаете, что я вам хочу продать, мы поговорим и о цене.

- Говори.

- Прежде всего, господин граф, я вас попрошу сообщить мне кое-что.

- Ну…

- Знали ли вы о поездке баронета сэра Вильямса в Бретань?

- Знал, - отвечал де Кергац.

- И о некоем миллионе?..

- Дело не удалось, - отвечал Арман, угадавший тайную мысль Рокамболя, - я приехал вовремя.

«Ого! - подумал Рокамболь. - Ветер меняется… Я кажется хорошо сделал, что сообразил. Капитан меня обокрал».

- Господин граф, - прибавил он вслух, - я знаю, где госпожа Жанна, и знаю где Вишня. Я их сторожу. Только я один могу вам сказать, где они, но капитан обещал мне двадцать тысяч франков за молчание.

- Ты получишь их от меня, - сказал Арман.

- Маловато, господин граф, и маловато по двум причинам: во-первых, вы человек добродетельный, а добродетель должна всегда платить дороже порока.

- Я удваиваю цену, - с отвращением сказал де Кергац.

- Все-таки мало, господин граф, потому что через час, господин граф, вы отдадите половину своего состояния, чтобы только не случилось то, что случится.

Арман побледнел, а Леон чувствовал, что у него выступал на лбу холодный пот.

- Что же такое случится? - глухим голосом спросил Арман.

- Госпожа Жанна, которую баронет уверил, что он граф де Кергац, а вы его лакей…

Граф яростно вскрикнул.

- Через час, - хладнокровно докончил Рокамболь, - капитан сэр Вильямс, если это имя вам больше нравится, соблазнит и увезет вашу нареченную.

- Говори же! - вскричал Арман. - Говори, чего ты хочешь? Клянусь честью, ты не останешься в накладе. Где она?

- Мы еще успеем заключить условие,- спокойно возразил негодяй, - сперва я хочу сообщить вам еще кое-какие подробности. В то время, как госпожа Жанна попадет в руки капитана, один старик с регалиями, его зовут, кажется, Бопрео, будет любезничать с госпожой Вишней, которая примет предварительно некоторое лекарство.

Леон глухо вскрикнул.

- Вы видите, господин граф, - продолжал Рокамболь, - что мой товар стоит денег и я вам скажу свою цену. С некоторых пор мне приходят разные мысли. Хочется мне обратиться на путь истины. Устроиться прилично где-нибудь в провинции и жениться, если бы только у меня было сто тысяч франков.

- Ты их получишь, - сказал граф.

- Наверное?

- Даю тебе слово.

- Гм! - сказал Рокамболь. - Если бы это говорил капитан, я бы предпочел вексель, но вы другое дело. Во всяком случае рискнем. Пойдемте.

Леон выпустил Рокамболя, который тотчас вскочил, говоря:

- Пойдемте, господин граф, пойдемте, мы подоспеем как раз вовремя.

Рокамболь повел графа де Кергац и Леона Роллана в замок и проводил их в павильон, где происходила уже известная читателю сцена между Бопрео и Вишней.

Читатель помнит, что молодая девушка, обессиленная действием опиума, могла' только протянуть руку и выговорить:

- Спасите Жанну, спасите!..

В то время, как Леон боролся с Бопрео, Арман бросился из павильона. Рокамболь ждал его.

- Скорее, господин граф, - сказал он,- скорее, не теряйте времени… Да зарядите пистолеты.

Арман приготовился на бегу к дому, где Жанна была уже быть может во власти мерзавца Андреа.

Жанна и ложный граф де Кергац остались наедине. Лакей, доложивший о приходе баронета, поставил- свечу на камин и вышел.

Молодая девушка, сидевшая на диване, совершенно ослабела под влиянием необъяснимого волнения. Сэр Вильямс стоял перед ней на коленях, целовал ее руки и шептал все, что только может говорить страстно влюбленный человек любимой женщине.

И Жанна, дрожащая, охваченная порывом страсти, передавшейся ей жгучими взглядами, звуком его голоса, огнем поцелуев, которыми он покрывал ее руки, слушала этого демона.

- Жанна!.. милая Жанна, - говорил, сэр Вильямс, - Жанна, я вас люблю… и вы меня любите?

И он осмеливался говорить ей о счастье, о будущем, о райской жизни, в которую они войдут рука об руку; и в голосе его звучала’ невыразимая нежность и какая-то магическая сила… Жанна пыталась устоять против соблазна, пыталась восстановить полуисчезнувший образ Армана, который, несмотря на все, жил в ее сердце. Но дело! обольщения продолжалось и приближалась уже быть может минута, когда разбитая, побежденная, обезумевшая, она забылась бы в объятиях искусителя. Но тут случилось нечто странное. Забыл ли сэр Вильямс свою роль, сам ли он поддался увлечению или не рассчитал времени, но он быстро приблизил свои губы к губам молодой девушки.

Оскорбленная Жанна вскрикнула, в ней произошла реакция, рассудок проснулся и, оттеснил минутное увлечение.

- Нет… нет! - сказала она, отталкивая его. - Никогда! Я вас не люблю…

Разум се просветлел, истина прояснилась для нее; она, казалось, прочитала в глазах этого человека, что он лжет, и сказала:

- Нет, вы не граф де Кергац, вы не можете быть им! Дворянин ведет себя не так…

При этих словах она вскочила и решилась бежать.

Сэр Вильямс прочитал в ее глазах холодную решимость сопротивления, он понял, что презрение зарождалось в сердце этой женщины, за минуту перед тем почти поддавшейся его обаянию; презрение это сквозило в глазах, в складках губ Жанны… Он понял, что она никогда не полюбит его! Но сэр Вильямс хотел мстить, и дон Жуан вдруг сбросил маску.

- Да, - сказал он, - ваша правда, я не граф де Кергац, нет! Я Андреа лишенный наследства и проклятый; Андреа, брат того, которого вы любите и которого я ненавижу, как ад ненавидит небо.

Глаза его сверкнули.

- И вы полюбите меня во что бы то ни стало, - вскричал он.

Он схватил Жанну своими крепкими руками, обнял ее, как тигр обнимает свою добычу, и еще раз поцеловал.

- Мы одни, - сказал он, - одни… Арман не спасет вас!

Но в эту минуту на пороге резко растворенной двери раздался громовой голос.

- Ты ошибаешься, Андреа, - говорил он, - для тебя настал час смерти, а не мщения!

Тогда к сэру Вильямсу подошел человек, которого ярость совершенно преобразила, и приставил ему ко лбу пистолет.

- На колени! - сказал он.- На колени, мерзавец! Ты сейчас умрешь.

Сэр Вильямс был храбр, но при виде близкой смерти, лицо его страшно побледнело, он задрожал всеми членами.

Арман обратился к Жанне и сказал ей:

- Сударыня, этот человек оскорбил вас, но у меня с ним была одна мать. Хотите ли вы простить его?

- Прости, прости! Арман, мой дорогой Арман… - прошептала Жанна, и вся душа ее вылилась в этих словах.

Арман опустил пистолет и хладнокровно сказал онемевшему сэру Вильямсу:

- Во имя нашей матери, убитой тобою, во имя Марты, твоей жертвы, во имя этого невинного и благородного ребенка, которого ты осквернил своим поцелуем, я тебя прощаю! Ступай, и да будет к тебе милостив Бог, к тебе, который не умел никого миловать!

Через, неделю утром часов в одиннадцать в церкви св. Людовика праздновались три свадьбы.

Граф Арман де Кергац венчался с девицей Жанной де Бальдер.

Фернан Рошэ с Эрминой де Бопрео.

Вишня с Ролланом, честным работником.

Возле двери, на Том месте, где в средние века стояли кающиеся грешницы, налево от кропильницы, стояла на коленях плачущая женщина и горячо молилась.

Она была одета послушницей. Ее звали сестрой Луизой.

В мире модных безумцев и продажных женщин ее звали Баккара.

(Продолжением этого романа служит роман «Клуб Червонных Валетов»).