Предатель. Право на ошибку (СИ)

ГЛАВА 1

Открываю дверь бани, и горячий пар обжигает лицо. На мгновение всё расплывается в белой пелене, но потом... Потом я вижу их.

Слишком четко. До боли в глазах четко.

Мой муж. Мой Рома. Человек, которого я знаю двадцать лет. Отец моих детей. В одних трусах, его кожа блестит от пота… А перед ним — какая-то девица.

Крашеная блондинка с пухлыми, явно накачанными губами и неестественно большой грудью. Она стоит, бесстыдно выгнув спину и оттопырив зад, томно постанывает, пока мой муж... мой муж...

Они уже вовсю отмечают Новый год! В нашем сокровенном месте, где пятнадцать лет назад началась наша история.

На полу валяется недопитая бутылка шампанского. Россыпь фруктов на деревянной лавке. Разбросанная одежда — кружевное бельё, его рубашка…

Рома замирает, увидев меня. Его лицо бледнеет, рот открывается, но слов не находится.

— Свет... — наконец выдавливает он. — Ты что здесь делаешь, на даче? Ты же сюда раз в три года приезжаешь!

— Ромчик, потри мне спинку хорошенько, — мурлычет девка, и её голос отдается в моих ушах как удар колокола. — Мне так хорошо с тобой…

Мир останавливается. Все звуки исчезают, остается только стук моего сердца и этот мерзкий, приторно-сладкий голос.

Механически отмечаю детали — капли пота на его груди, засос на шее, скомканные простыни на лавке. А на шее этой... этой твари поблескивает то самое колье. Которое я нашла в шкафу и думала — он готовит мне сюрприз.

— Ой, а это… твоя жена? Надо же, какая встреча! — совершенно не наигранным тоном продолжает вещать блондинка, даже не думая прикрыться. — Да пофиг, давай не будем обращать на неё внимания — продолжай! Постоит, посмотрит и уйдет. Ну и хорошо, что так вышло, зато теперь врать не придётся.

— Милана, помолчи пока.

— А что? Ты же сам сказал, что тебя достала эта ледяная сука и ты только с ней из-за детей!

Боль скручивает внутренности раскаленной проволокой. В глазах щиплет, но я не позволю себе заплакать. Не доставлю им такого удовольствия.

Особенно этой шлюшке, которая даже не пытается прикрыться, а только усмехается, выставляя напоказ свои силиконовые прелести.

— Отлично отдыхаешь? — мой голос звучит как чужой.

— Да. Давно так не расслаблялся... — муж запинается, понимая, что сказал.

Взгляд падает на ведро с ледяной водой у входа в баню. Хватаю его, и… выплескиваю содержимое гнусному предателю в лицо.

— Новогодние праздники отменяются, милый! — с грохотом следом швыряю в него и ведро тоже. — Отпразднуем развод.

Здесь всё началось — здесь и закончится.

Один день назад

Гудки в телефоне отдаются в висках глухими ударами.

Один... второй... третий...

Я до боли сжимаю телефон, вглядываясь в падающий за окном снег.

Сброс.

Набираю снова, закусив губу. На этот раз Рома отвечает почти сразу, но его голос звучит странно — будто он только что пробежал марафон.

— Да, малыш? — выдыхает в трубку.

Что-то колет под сердцем. За пятнадцать лет брака я изучила все интонации мужа, каждый оттенок его голоса. И сейчас... сейчас что-то не так.

— Ром, ты где? — стараюсь говорить спокойно, хотя внутри появляется нехорошее предчувствие.

— Слушай... — он делает паузу, и эта пауза кажется бесконечной. — Тут такое дело...

Прижимаюсь лбом к холодному стеклу. Снежинки тают по ту сторону окна, оставляя влажные дорожки. Почему-то вспоминается, как пятнадцать лет назад, в такой же снежный декабрьский вечер, Рома сделал мне предложение стать его женой.

Помню, как сжал меня в объятиях. Какими горячими и требовательными были его губы, несмотря на десятиградусный мороз…

Как в кармане его пальто пряталось кольцо, а в глазах плескалось столько любви и надежды...

— Малыш, Новый год придется встретить раздельно, — его жёсткая фраза вырывает меня из воспоминаний. — Все рейсы отменили из-за непогоды. Тут всё снегом завалило...

Сглатываю комок в горле. Пятнадцать лет. Ровно пятнадцать лет назад он сделал мне предложение. И вот теперь...

— Как отменили? Ром, но ведь...

— Всё, всё, Свет, связь прерывается, — торопливо перебивает муж. — Не могу говорить, прости. Я попозже наберу. Алине и Артёмке привет, обними их за меня.

— Рома! — я почти кричу. — Так когда ты приедешь?

Пауза. Такая тяжелая, что, кажется, можно ощутить ее физический вес.

— Надеюсь, числа второго. Но я постараюсь раньше, если получится. Сама понимаешь, от меня, в данном случае, мало что зависит. Если точнее — ничего.

Вызов обрывается, оставляя после себя гулкую пустоту. Медленно опускаю телефон. В отражении окна вижу свое лицо — растерянное, с закушенной губой и влажно блестящими глазами.

Как же мне его не хватает…

Крупные хлопья кружатся в свете фонаря, медленно опускаясь на землю — такие мягкие, пушистые, праздничные.

С десятого этажа весь город как на ладони — белоснежное покрывало внизу искрится, словно усыпанное бриллиантами. В соседних домах мерцают новогодние гирлянды, создавая праздничное настроение, которое сейчас кажется таким неуместным.

Такой же снег шел пятнадцать лет назад, когда мы с Ромой, счастливые и влюбленные, бежали домой после его предложения.

Я до сих пор помню, как снежинки путались в его темных волосах, как блестели его глаза, как он целовал меня прямо посреди улицы, не обращая внимания на прохожих...

Рука машинально тянется к шее — там, где обычно висит его первый подарок, тонкая серебряная цепочка. Я носила её не снимая все эти годы. А на днях… на днях я случайно нашла в кладовке бархатную коробочку. Внутри лежало роскошное колье с камнями — именно такое, о котором я мечтала.

Я улыбнулась тогда, представляя, как Рома готовит мне сюрприз к нашей особенной дате.

Отворачиваюсь от окна, обхватив себя руками. В доме тепло, но меня бьет озноб. Пятнадцать лет. Пятнадцать лет счастья, любви, нежности. Двое прекрасных детей. Свой бизнес, карьерный рост. Наше особенное место в горах — маленький домик, где начиналась наша история...

И вот теперь я стою здесь одна, вглядываясь в снежную круговерть за окном, а мой муж... мой любимый муж говорит о каких-то отмененных рейсах странным, запыхавшимся голосом.

Где-то в глубине квартиры слышится детский смех — Алина с Артемкой играют в гостиной. Провожу рукой по лицу, стирая непрошеные слезы. Нужно собраться. Ради детей. Ради праздника.

Но червячок сомнения уже пробрался в сердце, отравляя все светлые воспоминания горьким ядом подозрений…

Снег всё падает и падает. Я стою у окна, не в силах пошевелиться, а в голове крутятся обрывки мыслей, воспоминаний, догадок...

Как могу я пытаюсь создать новогоднее настроение. На окнах блестят гирлянды, в квартире пахнет мандаринами, на журнальном столике остывает чашка с имбирным чаем — любимым напитком Ромы в зимние вечера. Я по привычке заварила его, хотя знала, что муж задерживается.

Почему его голос был таким странным? Почему он сбросил первый звонок? И эта торопливость, с которой он пытался закончить разговор...

— Мамочка! — звонкий возглас Артемки вырывает меня из оцепенения. — А мы уже собрали рюкзаки!

Оборачиваюсь — мой пятилетний сын стоит в дверях, прижимая к груди своего любимый рюкзачок в виде мишки. За его спиной маячит Алина, она пытается делать мне какие-то знаки, но я не могу понять какие.

— Ты же обещала, что мы поедем в домик в горах! — в глазах сына столько надежды, что районе груди появляется тяжесть.

— Конечно, милый, — улыбаюсь, пытаясь подавить в себе грусть. — Мы обязательно поедем.

— А папа? — Артём хмурится, уголки его губ предательски кривятся, демонстрируя то, как сильно он расстроился. — Папа же приедет к нам туда?

Я опускаюсь перед ним на колени, притягиваю к себе, заключая в объятия. От его макушки пахнет детским шампунем и домашним теплом.

— Папа очень постарается к нам приехать, — шепчу я, поглаживая сына по головке. — А пока мы сами все украсим, приготовим ему сюрприз. Хочешь?

— Хочу! — он тут же оживился. — Я даже знаю, где мы поставим елку! А можно я сам повешу на нее гирлянду?

— Конечно можно.

В коридоре раздается звонкий лай — это Персик, наш золотистый ретривер, любимец семьи. Почувствовав всеобщее оживление, он влетает в комнату, виляя хвостом, и тут же начинает вылизывать Артемке лицо.

— Мам, — Алина подходит ко мне, когда Артем убегает играть с Персиком. — Ты какая-то странная, что-то случилось?

Моя девочка. Такая взрослая в свои десять лет. Иногда мне кажется, что она понимает больше, чем следовало бы в её возрасте.

— Все хорошо, зайка, — прижимаю дочь к себе. — Просто папа задержится. Но мы все равно поедем, украсим дом, приготовим ему сюрприз.

— Правда? — ее глаза загораются. — Тогда я возьму гирлянды! И те новые шары, которые мы купили! И...

Она убегает в свою комнату, а я медленно иду в спальню. На кровати лежит раскрытый чемодан, в нем аккуратно сложенные вещи — я собирала их вчера, предвкушая, как мы проведем эти праздники вместе. В самом низу, под свитерами, спрятаны два комплекта нового белья — красное и черное, с кружевами. Я выбирала их особенно тщательно, представляя, как загорятся глаза мужа, когда он увидит меня в этом белье у камина...

Сажусь на край кровати, провожу рукой по шелковистой ткани. В памяти всплывает прошлый Новый год — мы тогда тоже планировали поехать в горы, но что-то не сложилось. И позапрошлый... Когда мы в последний раз были в нашем домике? Два года назад? Три?

Все время находились какие-то причины — работа, дела, усталость. Я погрузилась в развитие своей студии, Рома пропадал на встречах и переговорах. Мы словно начали отдаляться друг от друга, незаметно, по миллиметру, как расходятся края треснувшей чашки...

Нет. Я решительно захлопываю чемодан. Не позволю этому случиться. Мы едем в горы, и будь что будет. Это наше место, там началась наша история, там Рома сказал, что любит меня, там мы провели нашу первую ночь...

Достаю телефон, набираю номер Иры — лучшей подруги и крестной Алины.

— Привет, солнце! — непривычно бодро приветствует меня она. — Как дела?

— Ир, мне нужна помощь, можешь нас завтра отвезти в горы? В наш домик?

— В горы? — удивленно хмыкает. — А что так внезапно?

— Хочу сделать Роме сюрприз.

В трубке повисла пауза. Я почти физически чувствую, как Ира подбирает слова.

— А он разве не в командировке? — наконец спрашивает.

— Да, но... — закусываю губу. — Я хочу подготовить дом к его приезду.

Ёлку нарядить, гостиную украсить — создать праздничное настроение. Может он успеет вернуться к 31 декабря.

— Ну конечно, солнце! Я с удовольствием вас отвезу. Только быстро, ладно? У меня еще дела вечером.

Я благодарю ее и кладу трубку. За окном уже темнеет, снегопад усиливается. Где-то в гостиной слышится смех детей и радостный лай Персика.

А я стою посреди спальни и не могу отделаться от чувства, что что-то не так. Что-то происходит, что-то ускользает от меня, как песок сквозь пальцы.

В памяти снова всплывает странный, запыхавшийся голос Ромы, его торопливые объяснения…