Прекрасная месть

Глава 23

Гаснет свет

Моник

Остаток ночи провалился в густую, липкую тишину, тяжелую, как туман, заполнивший всю комнату. Лэй согласился на смертельный поединок со своим отцом — бой, который должен был состояться всего через каких-то восемь дней.

Вес его решения, все возможные последствия и исходы, навалился на нас так, что мы даже слова сказать не могли, пока молча готовились ко сну.

И я теперь почетная гостья Лео? Да какого хрена это вообще значит?

По очереди мы с Лэем сходили в ванную, переодеться в пижаму, умыться, почистить зубы... Все как обычно, только молча.

Я несколько раз украдкой смотрела на него. И каждый раз ловила его взгляд, отрешенный, будто застекленный. Лэй явно блуждал где-то в своих мыслях, в таком далеком и непонятном для меня океане, до которого мне было не дотянуться.

Когда мы наконец закончили, Лэй щелкнул выключателем, и комната погрузилась в густую, непроглядную темноту.

Слабый лунный свет пробивался через окно.

Лэй залез в постель и повернулся ко мне спиной.

Сказать что-нибудь?..

Нервничая, я осторожно забралась в кровать и повернулась к нему лицом.

Признаться, спать в одной постели с почти незнакомым человеком, такого уж точно не было в моих планах на этот год. Все-таки это... слишком интимно. А мы тут, как старые соседи по койке.

По идее, меня должно было это дико напрягать. Но рядом с ним я неожиданно почувствовала полное, странное спокойствие.

И все же минуты тянулись в тягостной, вязкой тишине.

Я никак не могла решить, что делать.

Сказать ему что-нибудь? Но что вообще можно сказать человеку, который собирается убить собственного отца? "Эээ... Удачи с убийством того, кто подарил тебе жизнь"? Или: "Надеюсь, тебе полегчает, когда перережешь ему глотку"?

Я хотела утешить его, поддержать, хоть как-то дать опору посреди той бури, которая, наверняка, уже бушевала у него внутри.

Но слова просто не шли.

Может, и не стоило ничего говорить.

Я понимала, что в голове у Лэя сейчас бушует целый мир мыслей. Он наверняка снова и снова прокручивал, как будет сражаться в том бою.

Но эта тишина... она царапала мне сердце.

Прошло еще несколько минут. Я начала гадать: может, он уже спит? Но ровное, неспокойное дыхание, как легкая зыбь на воде, выдавало — нет, не спит.

Ладно. Просто проверить, как он. И все. Если с ним все нормально... тогда и я спокойно засну.

— Лэй? — шепотом позвала я и осторожно коснулась его сильной руки.

Он не ответил, но я почувствовала, как его тело напряглось под моей ладонью.

— Ты... в порядке? — прошептала я.

В ответ — только молчание.

Наверное, все-таки спит.

Когда я уже начала убирать руку, Лэй вдруг перехватил мои пальцы, снова положил их себе на руку, и накрыл своей ладонью.

— Я просто... — я сглотнула. — Просто хотела узнать, могу ли хоть чем-то помочь.

Его ладонь — шершавая, наверное, от многих лет боев, чуть сжала мою. Молча, но так искренне. Его тепло медленно проникало в мою кожу, растекаясь по всему телу.

Он заговорил почти шепотом:

— Как ты думаешь... что происходит с человеком после смерти?

Ох.

Я глубоко вдохнула, обдумывая каждое слово, которое собиралась сказать:

— Я верю, что смерть — это не конец... но, конечно, я не знаю наверняка.

Лэй медленно перевернулся ко мне лицом, заставив меня убрать руку. Полоска лунного света осветила одну сторону его лица.

— Значит, ты веришь в рай или что-то вроде того? — тихо спросил он.

Я опустила ладонь на кровать рядом с собой:

— Я не уверена насчет рая. Иногда мне кажется, что Бог — это не какой-то мужчина на облаке, а нечто безграничное... — я замялась.

— И?

— А наши души вечны. И, может быть... каждая жизнь — это просто новое путешествие. Но не принимай мои слова за истину. Я сама до конца еще не разобралась.

Я подумала о том, что ему предстоит через восемь дней, и почувствовала ту бурю, что бушевала у него внутри.

— Ты... — осторожно начала я, — ты считаешь, что так важно понять, что такое смерть... из-за грядущего боя?

— Из-за всего, — тихо ответил он. — Из-за того, что отец сам мечтает о смерти. Из-за... недавней смерти Шанель и даже Ромео. Я все думаю... где они теперь? Смотрит ли она... — его голос оборвался.

На меня накатила волна печали.

Я медленно положила ладонь ему на грудь и ощутила сильный, ровный стук его сердца.

Лэй опустил взгляд на мою руку.

— Потому что, может быть... смерть определяет, как мы живем.

— К-как? — прошептала я.

Он ответил, и в его голосе впервые проскользнула едва заметная поспешность:

— Если мы верим в загробную жизнь, в реинкарнацию или в вечную душу, это формирует наши поступки, нашу мораль... саму цель нашего существования. Особенно если мы боимся смерти.

— Возможно, ты прав, — тихо сказала я. — Наш страх смерти, своей и чужой, может определять всю нашу жизнь. Но, может быть...

— Да? — его голос стал чуть мягче.

— Может быть, нам не стоит позволять страху неизвестности управлять нашими поступками. Будь то перерождение, небеса или просто небытие — все это потом. А сейчас... сейчас важно жить полной жизнью. Здесь. И сейчас.

Лэй на несколько мгновений замолчал, а потом шепотом сказал:

— Я согласен, но...

Я вопросительно подняла брови.

— Как я должен прожить эти дни на полную? — спросил он.

— Делай все, что захочешь, Лэй, — ответила я. — Да, ты Хозяин Горы. Но ты еще и человек, до глубины души убитый смертью Шанель. И... — я сглотнула. — Ты — сын, который уже сейчас страдает от мысли о смерти отца. Чего ты хочешь?

— Положить этому конец.

— И как именно ты хочешь это сделать?

— Убить отца.

Меня передернуло.

— Ты думаешь... ты сможешь?

— Думаю, да. Хотя он не сдастся без боя.

— А... — я тяжело вздохнула. — Думаешь, ты останешься в порядке... после того, как убьешь его?

— Моник, — тихо сказал он. — Я перестал быть в порядке в тот день, когда увидел тело Шанель.

У меня задрожала нижняя губа.

— Тогда скажи... как я могу тебе помочь?

— Ты и так знаешь.

— Оставаться рядом?

— Пока все не закончится.

— Обещаю. Мы вместе в этом. Даже если... даже если мне придется выйти в ринг вместе с тобой.

Он тихо, печально усмехнулся:

— Это было бы самоубийством.

— Ну... я ведь не сказала, что буду сражаться, — пробормотала я.

Он поднял руку к моей, все еще лежавшей у него на груди, и нежно погладил мои пальцы.

— Спасибо, что ты рядом. Даже несмотря на то, что я, по сути, втянул тебя во все это, — тихо сказал он.

— Ты меня не заставляешь, Лэй. Я сама хочу быть здесь. Мне нужно твое тепло так же сильно, как тебе — мое.

— Знаешь что? — его голос стал каким-то особенно мягким.

Я моргнула.

— Что?

Он вздохнул и медленно коснулся ладонью моего лица.

Сердце с силой ухнуло куда-то вниз.

— Потому что... — начал он.

Я приоткрыла губы, пытаясь понять, к чему он клонит.

Но Лэй ничего не сказал. Вместо этого он наклонился ко мне.

Я резко вдохнула.

Каждая клеточка моего тела затрепетала.

Тепло стремительно разлилось по венам.

— Потому что в этой жизни я никогда не смогу стать тем мужчиной, которого ты действительно заслуживаешь... — прошептал он, едва коснувшись моих губ легким, почти невесомым поцелуем. — Особенно после того, как убью своего отца.

Я не успела ответить, он снова накрыл мои губы.

Наши языки соприкоснулись, и по всему телу пронеслась волна электричества.

Он тихо застонал в мой рот, и я словно расплавилась под ним.

Как и раньше, он распалил меня до предела, и я невыносимо нуждалась в большем.

Меня захлестнула эмоция, которой я даже не могла найти название.

И прежде чем я успела осознать, что происходит, я уже лежала на спине, а Лэй склонился надо мной, продолжая жадно целовать.

— Моник... — снова простонал он сквозь поцелуи.

Его возбуждение твердо упиралось в мое бедро — горячий, тяжелый член давил через тонкую ткань.

Мои нервы натянулись до предела.

Он оторвался от моих губ и кончиком языка провел по линии подбородка, оставляя за собой огненную дорожку, а затем опустился к шее.

Я извивалась под ним, но Лэй крепко удерживал меня.

— Лэй... — сорвалось с моих губ.

С тихим стоном он вернулся к моему лицу и посмотрел мне в глаза.

— Мне вообще-то надо спать, — пробормотал он. — Завтра будет тяжелый день. Чен разбудит нас еще до рассвета. А Дак и Ху будут лупить меня до самого заката.

Я тяжело дышала, чувствуя, как грудь быстро вздымается и опускается.

— Но... я не хочу спать, — его взгляд скользнул вниз по моему телу. Голос стал хриплым, низким, почти звериным. — Я хочу выплеснуть всю свою злость, свою растерянность, свою боль... на твоем теле.

— Я-я...меня это полностью устраивает., — выдохнула я.

Даже в темноте я увидела, как на его лице расползается хитрая ухмылка.

— Моник? — негромко позвал он.

— Да? — откликнулась я.

— Завтра нам стоит обсудить правила... как мы будем утешать друг друга.

Я едва сдержалась, чтобы не заскулить от нетерпения:

— Завтра?!

Он кашлянул, отстранился и перекатился на спину:

— Завтра.

Я стиснула зубы.

— Но...

Моник, у него сейчас башка забита по самое не хочу. Перестань жадничать.

Лэй протянул руку, обнял меня и прижал к себе так плотно, что у меня просто не осталось другого выбора, кроме как устроиться щекой на его крепкой груди. Я слышала ровное, спокойное биение его сердца. Легкими движениями он провел кончиками пальцев по моей бритой голове.

По телу тут же пробежала дрожь.

Он прошептал:

— Но что, Моник?..

Я хотела сказать, что между ног у меня уже все мокро, а он — твердый как камень. И никакие гребаные "правила" или разговоры завтра нам не нужны.

Нам уже сегодня пора трахаться!

Но... сказать ему это вслух я не смогла. Мне стало неловко. А если я даже парой предложений не могу с ним поделиться, то и раздеваться перед ним пока точно рано.

— Неважно, — пробормотала я. — Может... ты и прав. — Я глубоко вздохнула. — Спокойной ночи, Лэй.

— Спокойной ночи, красавица, — отозвался он.

Я вспыхнула, как школьница, болтающая с парнем, который ей нравится.

Лэй снова нежно провел пальцами по моей голове, а потом опустил ладонь мне на шею, словно отмечая меня как свою.

Я еще сильнее прижалась к нему, уложив свое дыхание в тот же ритм, что бился в его груди.

Кажется, у него очень даже внушительный член...

Я закрыла глаза.

Хватит думать об этом, Моник. Просто хватит. Нужно отдохнуть.

В молчаливом лунном свете мы лежали так, словно вечность, два почти незнакомых человека, держась друг за друга, потерянные в бездне боли и жажды мести, связанные между собой неумолимыми узами судьбы.

Сон постепенно подкрался, трогая края моего сознания. И я уснула в объятиях Лэя, зная, что здесь, с ним, я в безопасности.