Прекрасная месть

Глава 31

Правило "Никаких тормозов"

Моник

Передо мной стоял Лэй. Солнечные лучи играли на его натренированном теле, словно подчеркивая каждый изгиб мускулов. Он был олицетворением необузданного, дикого желания, от которого у меня перехватывало дыхание, и одновременно становилось страшно.

Слова сорвались с моих губ резче, чем я планировала:

— Что ты имеешь в виду, Лэй?

В его глазах вспыхнула искорка озорства. Он склонился ко мне так близко, что между нами остался всего дюйм. Его горячее дыхание коснулось моего уха, и он прошептал:

— Что мы больше не прячем ни свои чувства, ни влечение друг к другу.

— Мы уже наполовину голые, — фыркнула я. — Тут особо нечего прятать.

— Все равно, — он снова облизал губы, — никаких тормозов.

Я поймала его взгляд.

Мое сердце бешено колотилось в груди. Одна только мысль о том, чтобы позволить себе испытать с ним это нарастающее желание на физическом уровне, заставляла меня замирать от восторга.

— Никаких тормозов, — повторила я. — Согласна.

Его взгляд стал мягче. В этих темных глазах светилось не только желание. Там было уважение. Понимание. И еще что-то... что-то глубокое, сокровенное, намекающее на связь, которую мы пока сами не до конца осознавали.

Тем временем в голове у меня вертелся еще один вопрос. Наверное, было бы чересчур поднимать его прямо сейчас, но после всего, что мы уже наговорили сегодня... почему бы и нет?

Я тяжело вздохнула:

— Слушай...

Он поднял брови в ожидании.

— Мы тут говорим о том, чтобы не сдерживаться, и мне это нравится. Но понимаешь... у меня нет тех границ, в отличие от тебя. И тебе реально нужно помочь мне понять, как нам с этим быть, потому что я...

Я была, пиздец, как возбуждена.

Лэй внимательно изучал меня взглядом:

— Ты... что?

— Забей, — моргнула я, пытаясь сохранить самообладание. — Мы, конечно, договорились не сдерживаться... но с тобой есть определенные границы. Это точно.

— Какие еще границы? — нахмурился он.

Боже... Да ты же, мать твою, девственник. Не заставляй меня это озвучивать.

— Лэй, — я улыбнулась, чуть прикусив губу. — У тебя есть свой предел.

— Ты о чем, какой?

— Секс. Настоящий секс. Проникновение.

— А-а, — он тепло улыбнулся. — Это ведь никогда не возникало... Не знаю, я как-то даже не подумал об этом в контексте нас.

Какого черта ты вообще не думаешь об этом? Это же, блядь, огромная часть всего происходящего! Типа... а что тогда еще означает "никаких тормозов"?

Я сглотнула, пытаясь подобрать слова. Нам нужно было это обсудить, но я не хотела давить на него, пока он все еще переживал потерю Шанель. В конце концов, всю эту мощь, всю эту его плоть он хранил именно для нее.

Кто я такая, чтобы теперь требовать это для себя? Или... даже умолять об этом?

Но... это он сказал: никаких тормозов.

Что он на самом деле имел в виду?

— Так вот... — я чувствовала, как все мое тело гудит от нетерпения.

А он между тем смотрел на меня с легкой усмешкой, наблюдая за моей борьбой.

Я вытянула руки, словно объясняя что-то первокласснику:

— Проникновение — это когда... ты... засовываешь свой член... в меня.

На его лице мелькнула тень улыбки — он едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

— Да, — тихо сказал он. — Я в курсе, что это такое.

— Ладно. Допустим, — выдохнула я, чуть разводя руки в стороны, словно пытаясь выловить из воздуха нужные слова. — Но давай копнем глубже. Поехали.

Он усмехнулся.

Я положила ладонь себе на грудь:

— Мне... очень нравится проникновение.

Его лицо в одну секунду стало непроницаемым. Так быстро и резко, что я едва успела понять, что происходит. Только что он явно забавлялся моей скованностью, и вдруг будто закрылся, спрятал все эмоции за маской безразличия.

Я что, прозвучала как сумасшедшая? Зашла слишком далеко? Да что за хрень вообще? Скажи хоть что-нибудь.

Я застыла в ожидании.

Лэй внимательно меня разглядывал.

Почему ты вдруг так изменился? Теперь между нами повисло неловкое молчание. Блядь. Ну и ладно. Кто-то должен довести разговор до конца.

— Знаешь что... — я пожала плечами. — Раз уж я начала, давай правда без тормозов. И если вдруг тебе станет некомфортно, ты просто скажи. Я сразу остановлюсь. Договорились?

Он продолжал держать на лице ту самую нейтральную, непроницаемую маску, и молча кивнул.

— Хорошо. Ты скажешь, если я зайду слишком далеко.

Он не проронил ни слова. Просто смотрел на меня.

Я подчеркнула каждое слово, тыкая пальцем в воздух:

— Я. Люблю. Член.

Он моргнул... Но маска на его лице никуда не делась.

— Мне нравится, когда член входит глубоко в меня, а мои руки зажаты над головой. Мне нравится, когда член заполняет меня. Мне нравится, когда меня наклоняют, а член хлопает и колотится так сильно, что мои ягодицы шевелятся от всех этих движений. Когда меня трахают так яростно, что я теряю дыхание и почти забываю, как меня зовут.

У Лэя округлились глаза.

Но раз уж я начала, а он все еще молчал... я пошла дальше:

— И мне нравится скакать на члене, пока я не кончаю.

Он резко втянул воздух сквозь зубы.

Понять, хорошо это или плохо, я так и не смогла.

Я скрестила руки на груди, прикрывая лифчик, под которым мои соски уже давно напряглись и торчали через тонкую ткань.

— И... — добавила я с легкой усмешкой, — после пары бокалов вина, хорошего ужина и танцевальной ночи... мне нравится, когда член оказывается у меня в заднице.

На его лице треснула та самая нейтральная маска. Из глубины прорвался дикий, голодный взгляд. Лэй сжал кулаки по бокам.

Ого. Это хорошая реакция... верно?

Я тяжело сглотнула:

— Мне еще нравится... — голос мой дрожал, — когда я лежу на спине, а мои ноги задраны вверх... и когда парень резко выходит из меня, а его член весь в моей влажности... и он шлепает головкой по моему клитору, будто говорит: "сучка, никогда не играй со мной,", а потом снова резко врывается в меня и начинает жестко, яростно трахать, пока я не начинаю кричать от наслаждения.

Его губы приоткрылись от шока.

Моник, мать твою... ты явно перегнула. Можно было бы и помягче. Что вообще с тобой не так?

Наверное, меня окончательно свело с ума все это бешеное сексуальное напряжение. Черт возьми, этот мужчина вчера дважды целовал меня так, будто был диким зверем, а потом спал рядом, весь такой горячий, мускулистый, как будто все нормально. Как будто я не живая, теплая женщина, у которой, между прочим, тоже есть свои потребности!

А теперь мы наполовину голые у ручья, и он снова поцеловал меня так жарко, что у меня затрепетало все тело.

Я ведь не мать Тереза и не какая-то святая мученица.

И потом... я ведь не трахалась с самой ночи похорон своей мамы. Я изнывала от желания. А он стоял передо мной, с огромной, толстенной выпуклостью в штанах. Прямо перед носом.

Что бы на моем месте сделала любая нормальная женщина?

К тому же, после того, как Лэй показал этот свой прием "Спираль Лазурного Дракона", мне с трудом удавалось не заорать прямо ему в лицо: "Да давай уже закрути свою спираль в эту киску!"

Я плотно сжала губы.

Он просто смотрел на меня с приоткрытым ртом и сжатыми в кулаки руками.

Я прокашлялась:

— Я переборщила?

— Нет, — Лэй покачал головой и моргнул дважды. — Я просто пытаюсь не кончить в штаны прямо сейчас.

— Оу, — на моем лице расцвела дьявольская улыбка.

— Не смотри так, — пробурчал он.

— А как иначе? Это чертовски горячо.

— Ни хуя, это не горячо. Я должен был бы лучше контролировать себя.

— Эй, — усмехнулась я. — Если хочешь кончить на месте — мы же лучшие друзья. Никаких осуждений. Доставай... дай хоть посмотрю.

— Ты очень смешная.

Но я ведь совсем не шутила...

Лэй тяжело выдохнул, но уголки его губ все же дернулись в едва заметной улыбке.

— Я не ожидал... — его голос стал тише. — Что мы вообще дойдем до этой части... утешения.

— Не ожидал?

— Нет. Но давай обсудим.

— Давай.

— Понимаешь... — он отвел взгляд, и в этот момент выглядел таким уязвимым, что у меня сжалось сердце, — не то чтобы я никогда не хотел быть внутри женщины. Просто раньше... это была только одна женщина...

Я ясно ощущала: я была одной из немногих, кому довелось увидеть его таким.

Остальные знали Лэя, как Хозяина горы.

А я видела Лэя — мужчину.

Он снова повернулся ко мне. В его глазах застыла растерянность и тревога.

— Я любил Шанель, — прошептал он. — Хотел, чтобы мое первое было именно с ней. Но теперь, когда ее...

Ему не нужно было заканчивать фразу.

Все было и так предельно ясно.

Я застыла, не зная, как правильно отреагировать.

Конечно, я понимала, насколько глубоко он ее любил. И, наверное, именно поэтому я всегда буду видеть в нас нечто меньшее, чем "больше, чем друзья".

Она навсегда останется в его сердце. И, кем бы мы ни были, она всегда будет между нами — незримой тенью.

А мне нужен был мужчина, который принадлежал бы только мне.

И все же... В ближайшие дни мы будем вместе.

Если уж мы решили утешать друг друга и исследовать свои желания... Я чувствовала, что разговор о проникновении был необходим.

Вся моя нервозность вспыхнула из-за одной простой мысли: если он сейчас откажет мне... Я все равно восприму это как отказ. Как отторжение.

Разумом я понимала, почему он может сказать "нет". Но мое тело... мое тело почувствует себя недостойным. Нежеланным. И я не знала, как вообще справлюсь с этим.

У меня скрутило живот, когда он заговорил снова:

— Но теперь все... все в дерьме. И я сам не знаю, что вообще имеет значение. Почему я должен цепляться за свою невинность? Почему бы просто не... не заняться сексом?

Я должна ответить на этот вопрос?

Я молчала, хотя на языке жгло десятки ответов.

Трахаться— это охуенно! И, мальчик, я бы могла показать тебе такое, о чем ты мечтать не смел. Поиграешь со мной слишком долго, Лэй, и будешь по ночам стоять под моей дверью, задыхаясь от желания.

Я скрипнула зубами и сдержалась.

На сегодня я уже и так наговорила больше чем достаточно.

— Если бы я сейчас собирался потерять девственность с кем-то... — Лэй медленно опустил взгляд по моему телу, — и этим кем-то была бы ты...

Он на мгновение замолчал, прежде чем добавить:

— Я был бы чертовски счастлив.

Ладно. Ладно. Не прямое жесткое "да", а скорее такое: "Эй, Моник, я бы тебя точно трахнул... скорее всего.".И с этим я могу жить.

Лэй разжал кулаки:

— Но пока что... мне нужно немного подумать.

— О-кей, — кивнула я.

Он слегка склонил голову набок:

— Ты понимаешь?

— Понимаю.

— И еще, Моник... — его голос стал тише, грубее, — ты невероятная. Ослепительно красивая. Теплая, шелковистая, нежная. Я обожаю твой запах. Это не духи. Это твоя кожа. Я люблю твои глаза. Честно... я, наверное, мог бы кончить просто оттого, что долго смотрел бы на них.

Я стояла перед ним, ошеломленная, не в силах вымолвить ни слова.

— И еще... — он сделал шаг ближе, — тот тихий стон, который срывается с твоих губ, когда я тебя целую... Это сводит мое тело с ума. Это заставляет меня хотеть быть внутри тебя. И...

Мой голос дрогнул:

— И?..

— Ты — всего вторая женщина в моей жизни, о которой я всерьез думал... чтобы быть внутри нее. Только Шанель. И ты.

— О, — я разжала руки, скрещенные на груди. — А как же твой гарем?

— Они просто исполняют роль. Никто из них никогда не вызывал во мне такого дикого желания, как ты.

Охренеть. Я вызываю у него дикое желание!

— Ни одна из них не заставляла мой член дергаться в штанах только от одного присутствия рядом, — спокойно добавил он.

И это я тоже делаю? Отлично, просто отлично.

— В общем... — Лэй опустил взгляд на землю, — ты вызываешь в моем теле такие реакции, что я не могу тебе соврать. И это, — он глубоко вздохнул, — заставляет меня чувствовать вину. Понимаешь, мне нужно время, чтобы разобраться в своих растущих чувствах к тебе... и в своей...

Он замолчал, потом снова посмотрел на меня:

— И в своей попытке справиться с потерей. И с болью...

— Я понимаю, — тихо сказала я.

— Я пытаюсь сказать, что мне нужно время, чтобы все обдумать, — тихо произнес он.

Его ответ не был отказом, и в нем было столько смысла, что я почувствовала странное облегчение.

На самом деле я была счастлива, что мы можем так открыто говорить друг с другом.

Это делало нас ближе.

— Но, — Лэй слегка провел пальцами по моему запястью, заставив сладкую дрожь пробежать по моей коже, — если вдруг мы все-таки займемся любовью...

Одно только это слово заставило мое тело затрепетать.

— Я бы не хотел, чтобы это случилось где-то в палатке на горе. Я бы хотел, чтобы это было по-настоящему особенным. Незабываемым воспоминанием. Истинным переживанием, которое останется с нами на всю жизнь.

Моя грудь тяжело вздымалась от захлестнувших чувств.

— Потому что я уверен, Моник... — его голос стал почти нежным, — ты смогла бы сделать этот момент невероятно красивым. И именно поэтому, если бы я когда-либо решил отдать свою невинность, это была бы только ты.

Тепло разлилось по моему телу. Сердце переполнялось счастьем. Я не смогла сдержать улыбку. Его слова были прекрасны. Но еще прекраснее было чувство, которое стояло за ними.

Лэй внимательно посмотрел на меня:

— Это... достаточно хороший ответ для начала?

— Конечно, — подтвердила я.

— Хорошо, — Лэй наклонился ближе. — Кстати, эти образы, которые ты мне нарисовала в голове...

— Я просто рассказала, что мне нравится, — пожала плечами я. — Никто тебя не заставлял это все представлять.

— А как мне было не представить? — Он смахнул пот со лба. — Все тело горит.

Черт...

Он снова посмотрел на меня, пристально:

— Так кто-то уже шлепал своим членом по твоему...

— Клитору? Да. Мне это нравится.

— Странно ли, что я... немного ревную? — его голос стал грубее.

— Ревновать не к чему. Это было давно, — ухмыльнулась я. — К тому же у тебя есть гарем.

— Ты слишком высокого мнения о моем гареме, — усмехнулся он.

— Только избалованный Хозяин горы может так сказать, — парировала я.

Он скользнул взглядом вниз, на мой лифчик, и прошептал:

— Нам стоит охладиться.

— И промокнуть? — поддразнила я.

Его глаза мгновенно вспыхнули жаром.

— Блядь, да. Но давай сначала разденемся.

— Что? — я так растерялась, что даже невольно отступила на шаг. — Что мы собираемся делать?

— Снимай одежду, — хрипло сказал он. — Это, возможно, мой единственный настоящий перерыв на этой неделе. А после всего, что мы наговорили... мы просто обязаны быть голыми.

И, не дожидаясь ответа, он сдернул свои боксеры, и напрочь вынес мне мозг.