Путешествие по арабским странам

Возбудителя инфекции открыл немец

— Шистозоматоз? — переспросил врач, подходя с Петером к лаборатории. — А почему вас так интересует это заболевание?

— Мне приходилось много слышать о нем. Вот и сегодня феллах упомянул об этой болезни… Даже в освобожденной провинции ваш коллега сообщил мне, что повседневно сталкивается с шистозоматозом. И так как вы излечиваете эту болезнь…

— Бывают рецидивы, — перебил его врач.

— Сколько в процентном отношении? Примерно.

— В половине случаев.

— Я видел статистические данные за сорок седьмой год, — сказал Петер, — по-видимому, последние сведения такого рода, в них говорилось о шести миллионах случаев заболевания в Египте. Иными словами каждый четвертый египтянин страдает шистозоматозом — это уже национальная проблема.

Врач кивнул.

— Вот почему меня интересует эта болезнь.

Они вошли в лабораторию, оснащенную современным оборудованием, и врач достал из шкафа пробирку с прозрачной жидкостью.

— Спирт, — сказал он, — а в нем — переносчик болезни.

Петер увидел улитку.

— Пресноводная улитка, которую воды Нила приносят из Судана. В ее теле личинки, вылупившиеся из яйца шистозомы, превращаются в так называемые церкарии, которые улитка снова выделяет в воду. Церкарии способны проникать сквозь кожный покров. Понимаете?

Петер рассмотрел под микроскопом яйца и церкарии — крохотные, но такие коварные существа.

— Значит, если человек искупается в Ниле… — промолвил он.

— …или постоит босиком в нильском или на своем поле, а почти все феллахи ходят босиком… — продолжил врач.

— …или, если женщина постирает белье в водах Нила…

— Конечно, человеческий организм обладает защитной реакцией, но фактически ему во всех этих случаях грозит заражение. Церкарии даже способны размягчать мозолистую кожу на подошвах ног и проникать в тело.

— Ужасно, — сказал Петер. Его взволновал рассказ о болезни, о которой, по его наблюдениям, египтяне в разговоре с иностранцами старались не упоминать.

— А потом что?

— Потом, просверлив кожу, церкарии проникают в кровь и по ее току достигают большого кровеносного сосуда перед печенью.

— Воротной вены…

— Да, vena portae, там находится их кладовая с запасами пищи, и гам они превращаются в червей. Взгляните сюда, в микроскоп. Нормальная длина зрелых самцов составляет от девяти до двадцати миллиметров, самок — от двенадцати до двадцати шести.

Петер заглянул в микроскоп и пробормотал по-немецки себе под нос:

— Вот они, эти бестии.

— Что вы говорите? — спросил врач.

— Вот они.

— В своей кладовой они совокупляются, после чего самец уносит с собой самку, мило, неправда ли? Дело в том, что у самца имеется желобок, туда, наподобие нити, укладывается самка, они уносятся к стенке мочевого пузыря или кишечника и там внедряются. Затем самка откладывает множество яиц. Так возникает шистозоматоз. На стенках мочевого пузыря и кишечника образуются нарывы, живот вздувается, в выделениях появляется кровь. Последствие — малокровие и полный упадок сил. Между прочим, мужчины больше подвержены этой болезни, чем женщины.

Петер спросил врача, как он вылечил того феллаха, который чувствует себя теперь на двадцать лет моложе.

— При помощи инъекций, — сказал врач.

Петер попросил записать для него, что вводил врач.

— А это всегда помогает?

— Нет.

— Можно применять для каждого больного?

— Тоже нет.

— Проклятая болезнь! — воскликнул Петер.

Врач кивнул.

— Борьба с этой болезнью — задача всенародной важности, — сказал он. — У колонизаторов, конечно, ничего подобного и в мыслях не было. Напротив, они считали, что, чем слабее народ, тем легче его угнетать.

Это все было верно, но Петеру показалось странным, что врач ни словом не обмолвился о немецком враче Теодоре Бильгарце, который в середине девятнадцатого века открыл возбудителя коварной болезни и назвал ее своим именем[33].

Позже Петер Борхард обнаружил, что знаменитая «Encyclopaedia Britannica»[34] попросту умолчала о заслугах Бильгарца. По-видимому, учителя египетских врачей, прошедших английскую школу, так же как и всемирно известный справочник, хранили молчание о Бильгарце. Естественно, что египетский врач и его коллеги ничего не знали о нем.

— Теперь у нас появилась новая идея, — сказал египтянин, — надо бороться с причиной заболевания.

Врач показал Петеру результаты исследований, проведенных в Александрийском университете одним ученым.

— Между прочим, немцем, — не преминул на сей раз отметить египтянин.

Ученый обследовал трех заболевших юношей, работавших в сельском хозяйстве. Он нашел у тринадцатилетнего не меньше пятидесяти жизнеспособных яичек шистозомы, у восемнадцатилетнего — двести и у девятнадцатилетнего — три тысячи, причем каждый раз в осадке одной лишь пробы мочи.

— Это были разные степени инфекции, — пояснил врач, — возраст больных тут значения не имеет. Но представьте себе, больной выделяет яички в канал или в оросительные канавы — сотни или даже тысячи ежедневно, какой неисчерпаемый и непрерывный источник заражения! Коллега из Александрии нашел очень простое, дешевое средство под названием «гексаметилентетрамин», которое уничтожает яички в теле больного, а человеку вреда не приносит. Если оно окажется надежным, можно будет ликвидировать огромный источник инфекции, а кроме того, пытаться лечить больных.

— Пытаться?

— Повышенная доза соответствующего токсического средства может убить личинки в организме человека, как гексаметилентетрамин убивает яйца, но она небезвредна для больного. Ведь каждый организм реагирует по-своему. В последнее время некоторые врачи пробуют бороться против шистозоматоза такими средствами, которые можно применять только с согласия пациента.

— Если это удастся, то остается еще Нил — кормилец всей страны, — сказал Петер. — Улиток можно было бы уничтожать медным купоросом.

— Вы уже слышали об этом? Да, это возможно. Думали даже о том, чтобы у Асуанской плотины — знаете, недалеко от границы Судана — перегородить Нил барьером из медного купороса. Но из этой затеи ничего не выйдет, слишком много нужно медного купороса — целые горы. Три месяца тому назад мы нашли новое решение вопроса. — Он улыбнулся, взял лист бумаги и карандаш и провел линию.

— Это Нил, — сказал он.

— Предположим.

Еще одна линия.

— Это широкий канал, отходящий от Нила.

— Хорошо.

Много поперечных линий.

— А это оросительные канавы, они тянутся через поля. Ясно?

— Ясно!

— Так вот, там, где от основного канала ответвляются узкие оросительные канавы, — понимаете?..

— Да.

…там мы и устроили барьеры из медного купороса.

— Три месяца назад?

— Да.

— А с тех пор вы делали анализ воды?

— Последний раз — неделю назад. Результат: никаких паразитов. Ни улиток, ни яиц, ни церкарии.

— Поздравляю от всей души! — воскликнул Петер. — Фараонам было легче.

— Да, — подтвердил врач. — Говорят, тогда на берегах Нила жил «санитарный инспектор», пожиравший улиток, как ибис — червей. Но последующие поколении, не ведая, что творят, истребили его, об этом я тоже слышал. Но что сейчас толковать об этом… Нил, как вы выразились, наш кормилец, и мы должны сами с ним справиться.