Путь Стратега 7. РеалРТС

Глава 31 Поздно?

Около часа я лежал не двигаясь. Просто слушал как где-то за окнами воет ветер. Небо все еще было пасмурным. Периодически с него начинали сыпаться крупные капли, но в полноценный дождь это не перерастало. Утренний холод закрадывался в мою комнату. Он расползался вместе с предрассветным сумраком и проникал под шерстяные одеяла, отдаваясь ноющей болью в моих многострадальных костях.

Значит, Лав хочет устроить геноцид рода человеческого. Массовое вымирание, наподобие того, которое однажды начала, но не завершила Неридия. Я помню как Гилам рассказывал мне о той катастрофе. Он был её свидетелем и знал о чем говорил.

Гнев Матери Чудовищ обрушился на слишком расплодившихся детей рода людского. Небеса изменили цвет. Жаркий, кислый, губительный дождь пролился с них. Ядовитые испарения поднимались из земли. Люди и скот гибли от мора. Плач не стихал там, где недавно гремели пиры.

Это очень похоже на то, что я сам узрел в видениях. Возможно, какая-то часть смертоносного механизма, запущенного ещё Неридией, до сих пор уцелела. Что если смерть Темной Матери не остановила процесс очистки мира, а лишь заморозила его?

Я напряг память ещё сильнее. Когда мы, кажется, были в Шадде, Ар-Арамиа говорила мне, что по мнению магистров Хрустальной Гробницы, смерть Неридии должна была полностью изменить мир. Однако их расчёты не оправдались. Поэтому они считали, что Азард сохранил какую-то часть поверженной богини. Запер её во Дворце Дэвов ради сохранения природного баланса.

Лав в Сулиме говорила о ДВУХ способах покончить с Сердцем помимо силы Забытого. Теперь я понимаю, что один из них — завершить план Неридии по очистке мира. Другой… Не знаю, но Азард тоже посчитал его неприемлемым.

Из слов ведьмы можно понять ещё кое-что. Времени у меня осталось мало. Если не нанести удар в центр вражеских сил в ближайшие месяцы, то зараза перекинется на тот берег великой реки Этар. Как только Порча достигнет густонаселенных территорий империи, то начнётся полный обвал всякой обороны. И мы получим не только орды монстров. Само Сердце может стать намного сильнее. Уже сейчас оно пытается измениться, превратиться в нечто иное. С каждой поглощённой душой эта дрянь обретает ещё одну крупицу могущества. Скоро количество перейдет в качество. Мир ужаснется силе нового бога. Божества мертвецов, которому вовсе не нужны живые служители. Черпая мощь из Великого Пламени и страдающих душ людей одновременно, Сердце выходило за рамки устоявшейся здесь системы магии. Вызов, с которым мой новый мир ещё не сталкивался.

Используя метку удалённого контроля, командный голос и откровение, я связался с Поцием, задав ему очень важный вопрос:

«Как скоро вы выступаете?»

«Да хоть сегодня. Только плестись будем со скоростью хромого осла. Ещё много раненых и много мелких дел».

«Начинайте плестись в сторону Бьортона», — приказал я. — «Город будет готов принять легионы».

«От него вообще что-то осталось?» — с некоторым сомнением поинтересовался Поций.

«Даже больше, чем я надеялся. Стены, запасы провизии, материалов, какое-то количество рабочих рук».

«А звучит не так уж дерьмово», — ответил центурион. — «Попробуем дошагать до вас пока дороги не превратились в грязь».

Пока в грязь не превратились все надежды и мечты человечества.

Сбросив с себя холодные оковы апатии, я принялся командовать. Пусть сил в Бьорторне у нас было мало, но город требовал восстановления, а за его пределами до сих пор бесчинствовала нечисть.

Уже буквально через два часа я во главе небольшого отряда совершил вылазку за пределы стен, расправившись с почти сотней мертвецов и двумя десятками живых сектантов. Разминка перед завтраком. Параллельно Орина продолжила наводить порядок в городе. Она изгоняла из ополчения тех, кто был не способен сражаться по причине просевшей морали и заменяла их хоть на что-то способными людьми. Удалось снова взять под полный контроль стены. На центральных улицах началось патрулирование. Отряды самообороны охраняли запасы продовольствия и собирали все что уцелело после пожаров.

Одновременно с этим надо было искать армию кербрийцев, но тут все оказалось проще, чем я ожидал. Они вернулись сами. К середине дня их армия показалась на горизонте. Уставшие, грязные, но не потерявшие боеспособности воины. Они угрюмо брели мимо разорённых деревень и лагерей беженцев, иногда снося головы попадающимся на пути зомби. Одни из ворот Бьорторна открылись перед заморскими гостями, у многих из которых энергия была почти на нуле даже несмотря на превосходные статы. Похоже, они провели несколько дней без сна и пищи.

Местные жители встречали их уже без особых восторгов. Вероятно, многие из них уже поняли, что именно уход кербрийцев за стены города позволил врагу несколько дней куражиться в Бьорторне. Спасать ситуацию пришлось аж целому триумвиру Империи.

Я встретился с Гарамом в главном зале дворца, где слегка разгребли мусор и следы человеческой жизнедеятельности, оставленные беженцами.

— Доброго дня, — поприветствовал я. — Как повоевали?

— Да неплохо, — неожиданно ответил Гарам. — Трудно, но по-своему интересно. Я бы ещё походил, однако люди устали. Попросили вернуться.

Вот же поеха… интересная личность. Похоже, перспектива стать вождем Бьорторна и судьбы потенциальных подданных его мало интересовали. Если привычными мне лидерами руководили жадность, амбиции, иногда некоторые представления о долге, то в лысой голове у Гарама похоже сидел конклав боевых тараканов под мухоморами, иногда решавший в какую сторону воевать теперь.

Лицо кербрийца выражало полное спокойствие и вместо рассуждений о дальнейших судьбах мира людей он предложил:

— Давайте затопим баню.

— Ну давайте, — ответил я.

Согреюсь хоть как следует.

Не сказать, что я был большим любителем бани. Особенно на фоне таких событий. Однако было любопытно оказаться в бревенчатой бане варварского города рядом с двумя десятками кербрийских воителей. Их спокойствие просто поражало.

— А вот это меня во время рыбалки цапнул шестиглазый морской змей, — хвастался почтенного возраста муж, показываешь шрамы на волосатой лодыжке.

— Так ловить надо на червя, а не свою ногу! — усмехнулся другой. — Тебе что, отец этого не рассказывал?

— Может сам чем похвастаешь раз такой умный? Но я погляжу у тебя шрамы разве что от комариных укусов.

— Предпочитаю их наносить а не носить.

Вот они выживут. Эти забавные и одновременно страшные люди. Сидели себе в заповеднике века героев, совершенно не изменившись за сотни лет. И, возможно, их потомки наследуют землю, когда великие царства вымрут.

— Вот у имперского вождя хорошие рисунки доблести, — обратился ко мне борец с шестиглазыми змеями. — Был ли хоть один из них получен во время рыбалки?

— Вот это, — я указал на старые ожоги, покрывающие часть лица. — От колдовства ведьмы, дочери сирены. Не совсем рыбалка, но что-то связанное с водой.

— И ты ее убил?

— Нет. Жива пока. Но в каком-то смысле я ее завалил.

В ответ раздались смешки, несмотря на то, что говорил я довольно мрачно. Таким станет мир, если желание Лав исполнится? И я буду также сидеть, обсуждая подвиги. Уже никакой не триумвир, а просто вождь племени или города. Знатный воин с волшебным мечом. О чем я буду думать? Смогу ли спать, есть и смеяться, не вспоминая какой ценой досталась мне эта спокойная жизнь?

— А если я вернусь домой, то привезу с собой чашу из серебра и стану пить из неё мёд. А вторую чашу привезу из меди. Из неё будет пить мой сын.

— Старший или средний?

— Не знаю. Пусть устроят заплыв или подерутся за это.

Слушал и завидовал им. Какой же ерундой заняты их мысли. В моих же обитали призраки и зловещие пророчества, омытые ядом политики. Я пытался охватить своим сознанием все зло этого мира, понять его, разложить по полочкам.

День прошел скорее хорошо, если не учитывать нависшего над миром апокалипсиса. В еще трех вылазках за стены нам удалось захватить несколько грузов продовольствия, оставшихся в окрестностях деревнях. Спасли три десятка человек, которые прятались по лесам и подвалам.

В целом, крупных отрядов противника вокруг не наблюдалось. Кербрийцы, хоть и зря ушли, но сумели разбить в поле несколько организованных банд сектантов. Теперь около Бьорторна бродила только нежить. В основном обычные зомби.

Я старался как можно больше тварей уничтожать своими руками. Возникла идея полностью очистить окрестности города, а если нежить закончится раньше возвращения легионов, то снова заказать Элемеру призыв демонов. Я должен качаться. Никак не мог выкинуть из головы слова Лав про то, что у Сагиона было больше времени и возможностей для развития своего дара. Я взял лишь шесть уровней из ветки прокачки Забытого. Этого слишком мало. Возможно, на 15 уровне там тоже есть выбор из особенно важных навыков. Надо поскорее проверить это. Мрак сгущался над миром. Каждый новый день был песчинкой в часах вечности.

Ночь принесла новые видения и новые тревоги, но мой разум, обостривший из-за паранойи свое восприятие, сам жаждал их. Стремился узреть в смутных образах будущего хоть слабый луч надежды.

Но сначала меня ждали лишь тьма и зарево нечестивого огня. Я видел армии нежити, скопившиеся в Лесному Краю, если так вообще ещё можно называть это проклятое место. Обычные деревья сгорели либо обратились иссохшими остовами. Зато бурно «цвела» нежизнь. Придатки Сердца всюду. На холмах стоят уродливые конструкции из костей и шевелящийся плоти. Не просто аквилы Порчи, но целые храмы зла.

Суховей нес пыль над этим царством ужаса. Осенний дождь пытался идти местами, но раскалённая сила в тёмных облаках не давала ему напитать влагой обреченную землю.

— Ты идешь сюда, вождь, — мерещился мне голос Белквергоста. — Смотри! Смотри! Ты идешь сюда и ведешь своих людей. Прямо на погибель! Как славно! Как славно!

И призрак шамана смеялся, вторя завываниям сухого ветра.

Затем я увидел нечто знакомое. Притягательное и пугающее одновременно. Темные коридоры Дворца Дэвов. Будто снова оказался там, шагая среди скрытых мраком фотореалистичных картин и сложных колонн. Предчувствия сулили мне встречу с узницей Дворца. Точнее с моими воспоминаниями о ней, но сначала я услышал плач Нэл. Обманчивое эхо повторяло звук и рассеивало его по пустым коридорам, так что мне пришлось слегка поблуждать. За окнами сверкали звезды, а море облаков, расположенных ниже уровня горного Дворца, казалось мягче пуховой перины. Как же… красиво.

Эта чарующая красота сохранится даже если у Лавертии все получится. Дворец Дэвов среди облаков вряд ли измениться в случае гибели людей снаружи.

И вот я зашел в темный круглый зал, где мог встретиться с Нэл. Девушка стояла ко мне спиной в центре. Единственный участок тусклого света выхватывал ее силуэт.

— Я осталась одна. — со сдавленным рыданием произнесла чародейка. — Кернц, Ада, Мертин… Почему вы не справились? Почему вы оставили меня здесь? Я так устала…

Девушка не обернулась на мои шаги. Я подбирался все ближе, буквально на себе чувствуя боль, горе и отчаяние чародейки. Они словно пропитывали недвижимый воздух древнего Дворца.

— Паран, где твоя яркая улыбка? Тоти, почему ты не зовешь меня? — продолжала шептать Нэл. — Почему отец не помог вам?

Вскоре я ощутил лёгкий ветерок и смесь странных запахов, а за ними сразу пришел уже знакомый мне звук.

Он одновременно напоминал шёпот, музыку, хрипы и бьющийся о камни хрусталь. Какофония. Но с каждой секундой в этом странном хаосе можно было уловить подобие мелодии. Точнее нечто гораздо более сложное и наполненное смыслом чем просто музыка. Это был торжественный трубный глас, возвещающий приближение чего-то Великого. Одновременно это была угроза, сулящая смерть и бесконечные страдания. Но вместе с тем то был манящий зов, сладкий словно жаркая, страстная любовь.

— Чудовище, чудовище, чудовище! — запричитала Нэл.

Оно приближалась. Точнее она. Та, с кем я когда-то оказался наедине во Дворце Дэвов. Мать Ноция.

Пространство вокруг менялось. Воздух становился вязким и каждое движение давалось с трудом. Стало заметно светлее. Бледно-зелёное сияние пронизало Дворец насквозь. У него, казалось, не было единого источника. Я даже не уверен существовал ли этот свет на самом деле или он был эффектом магического воздействия на мой плохо защищённый разум.

— Беги! — обернувшись, заклинала меня Нэл. — Тебе надо бежать!

Все мое естество желало этого. Сбежать как можно дальше и как можно скорее. Зов древней сущности уже не манил, а заставлял сердце трепетать от ужаса. Давно я не испытывал такого выраженного страха. Мне вспомнился Екил. Его пустые, холодные глаза, в которых погасла искра человеческой воли. Часть меня боялась, что я стану таким же. Не выдержу прикосновения божественного могущества и навсегда буду потерян для человечества.

— Беги! Пожалуйста!

— Нет! — твердо, насколько это было возможно, ответил я. — Меня избрали боги людей. Меня избрали сами люди. Я должен устоять.

Должен.

Что если в моей памяти сокрыта важная информация? Знание, которое поможет мне предотвратить вымирание человечества. Сейчас мне нужно устоять. Терять больше нечего и отступать некуда. Ставки слишком высоки.

И я остался. Всё ближе ко мне звучали трели иных миров. Мелодия, которую человеческий разум не способен воспроизвести, но в состоянии понять и ощутить всю глубину этой хтонической красоты, а также весь её бесконечный ужас. Один этот звук впечатлял больше, чем пылающие руины Сейд-Нирама.

Я ощутил запахи свежих трав, будто только что срезанных жарким летним днем. Стены дрожали, бледно-зелёное сияние пронизало Дворец до самого фундамента. Множество крохотных существ хлынуло в зал живой волной. Каждое из них не больше мокрицы, так что разглядеть отдельных тварей сейчас было невозможно. Все они составляли единую массу, чуть поблескивающую бесчисленными панцирями. Шевелящийся ковер мгновенно покрыл пол зала. Мир изменился до неузнаваемости. Вокруг Нэл порхали бабочки цвета изумруда. Синие и зеленые живые цветы плавали в воздухе как медузы. Девушка светилась изнутри. Она казалась практически прозрачной. Становилась все более невесомой и воздушной.

Дворец затрясся. Сияние и яркие краски пропитали все сущее. Мой взор опустился вниз. Я увидел пол круглого зала. Живой ковёр мелких существ исчез с него. Там горели красным одинадцать узорных символов из камня, расположенных по кругу, центром которого была полупрозрачная Нэл. От каждого символа к чародейке тянулась едва заметная красная нить. Они уходили в глубину тела Нэл, сходясь на месте, где билось ее сердце. Я мог отчетливо видеть каждое его сокращение. Сердце ярко выделялось на фоне остального тела, которое становилось все более и более прозрачным. Казалось, этот кровяной насос состоял уже не из мышцы. Его материалом служили драгоценные камни. Рубины и сапфиры, почему-то ставшие гибкими как человеческая плоть. Сердце билось, разгоняя мерцающую силу по полупрозрачной оболочке.

Страх ушёл. Это зрелище почему показалось мне невероятно притягательном. Красивым и чарующим. Меня снова охватывал тот неестественный прилив сил, который я испытывал после встреч с узницей дворца. Кровь разгонялась по телу. Я ощущал жар, но не отвратительный и болезненный как от Порчи, а тепло жизненной энергии, что циркулировала сейчас по мне. Хотелось закрыть глаза, отдаться этому чувству целиком и полностью. Как замерзший на морозе расслабиться словно в жаркой бане, чтобы дать этому теплу выгнать из моего тела холод смерти.

Однако я интуитивно понимал, что стоит мне только на мгновение отпустить самоконтроль, как разум покинет меня и видение обратиться в поток эмоций, которые забудутся на утро. Нет. Я должен был пройти и это испытание. Сначала моим препятствием был страх, теперь — блаженство.

Я держался за своё внимание, не поддаваясь низменным желаниям. Мой взор закрыла красная пелена. Я снова увидел круглый зал. Пол его был залит кровью. На каждом из одиннадцати символов лежало обнажённое тело, практически лишенное кожи. А в центре парило… сердце. Точно такое же, как билось недавно в груди полупрозрачной Нэл. Сердце было лишено тела, но продолжало сокращаться, будто бы втягивая в себя разлитую вокруг кровь и выплескивая ее наверх.

Я понял, что это.

Божественная сущность. Неоформленная, лишенная тела, воли, сознания. Чистый потенциал созидания и разрушения одновременно. Но скоро оно обретет некую личность. Даже в стерильных условиях изолированного Дворца Дэвов такая сила не могла долго существовать без собственной воли. И оно захотело выбраться наружу или же…

Соприкоснуться с кем-то оттуда. Эта роль досталась мне, благодаря Гиламу.

Образ рассеялся. Я сумел пройти дальше, если термин «идти» подходит к описанию путешествия сквозь собственную память. Передо мной раскинулось бесконечное пространство спокойной воды. Над ним мерцало лазурное солнце. Его мягкий, нежный свет выхватывал контуры двух фигур, парящих над водой. Я увидел себя. Развитая мускулатура, закаленная нагрузками, сухое тело, покрытое шрамами и отдельными пятнами ожогов с бритой головы до пят. В моих объятиях была Нэл или нечто принявшее её облик. Мы кружились обнаженными под мягким светом лазурного солнца.

Меня накрыла волна ощущений, от который разум готов вывернуться наизнанку. Каждый нерв будто бы погрузили кончиком в емкостью с жидким концентратом наслаждения. Свобода, триумф, любовь, счастье — все меркло в сравнении с этой волной жизненной силы. Мне казалось, что я вот-вот стану чем-то божественным или же меня разорвет на части от переполняющей мощи. Буквально размажет по стенам древней темницы. Я тонул в этом ощущении.

Две обнаженные фигуры в видении сплетались на фоне лазурного солнца. Золотистые волосы Нэл развевались, будто свет трепал их как ветер.

Все это было слишком прекрасно, чтобы существовать. Неужели это, действительно, происходило со мной? Неужели это, действительно, происходило в том же мире, где сейчас творятся кошмарные деяния сектантов Сердца Порчи, а само существование человеческого рода поставлено под вопрос?

Я пытался сохранить концентрацию внимания. Проникнуть в самую глубину и суть этих воспоминаний. Заглянуть так далеко как это вообще позволяет человеческий разум.

Лазурный свет стал ярче. Тела сливались в экстазе любви, а за ним, как за ширмой скрывалось нечто бесконечно разрушительное. То, почему моя память отказывалась восстанавливать полный доступ к этой информации. Я попытался коснуться этого и…

Яркая вспышка охватила все сущее. Я проснулся в холодной постели бывшей комнаты Иратиона, чувствуя как бешено стучит мое собственное сердце, будто пытаясь вдребезги разбиться об кости грудной клетки.

— Да почему! — с негодованием закричал я в темноту. — Что там такое! Почему я не могу это увидеть! Проклятье! Я видел горящие города, мертвых детей и столько трупов, что ни одному сука могильщику за всю жизнь не закопать! Что вообще может меня напугать⁈ Поразить⁉ Потрясти⁉

Я ударил себя ладонью в лоб, словно надеясь, что воспоминания там утрамбуются как следует. На горизонте уже появилось слабое зарево грядущего рассвета. Темные тучи унесло обратно на Север. Теплый южный ветер накинул пару градусов тепла. Внутри у меня разливалась теплая жизненная сила, от соприкосновения с божественной энергией. Бодрость зашкаливала, хотя настроение оставляло желать лучшего.

Одним резким движением я подскочил с кровати и, накинув на плечи плащ, ринулся навстречу кошмарной реальности Севера.

Все утро и половину дня, семь часов подряд мы уничтожали нечисть вокруг города. Легионеры, кербрийцы, Велвегры, ополченцы, местная знать. Я лично упокоил более ста пятидесяти зомби. Даже удалось вернуть мечу ещё единичку могущества. Зачистку мы провели настолько качественно, что жители города теперь могли без охраны выходить за стены, не рискуя жизнью.

— Такого здесь не было уже несколько месяцев, — сказала мне Орина, и в голосе её звучала надежда.

Она пока ещё даже не догадывалась насколько близко мы подошли к краю пропасти.

— Зачистки в радиусе четырёх-пяти километров недостаточно, — мрачно заявил я. — Завтра мы отправимся дальше. Пока легионы идут в город, нам тоже нельзя сидеть без дела.

— Вы уверены? — осторожно спросила Орина. — Я целиком полностью разделяю ваше стремление помочь людям, но не будет ли это слишком рискованно? Враг может снова атаковать с воздуха.

— Было бы отлично, — ответил я. — Нам нужно набрать как можно больше опыта перед решающей битвой.

Следующий день принес нам дождь и холодный ветер. Однако мрачные образы природы не угнетали меня, а лишь подчеркивали текущее настроение. В составе отряда из сотни всадников мы отправились за двенадцать километров от города. В планах была зачистка трёх крупных деревень. Если совсем прижмут, то была возможность призвать на помощь Элемера. Бьорторн все ещё находился в моей зоне контроля стратега.

Первое же поселение встретило нас десятками пустых окон и сотнями гноящихся глаз на мертвых лицах. Зомби, сплетенные потрошители, даже несколько аквил Порчи. Похоже, что здесь когда-то побывала группа вражеских колдунов. Закрепили над этим местом власть Сердца. Спасать тут было нечего и некого. Закончив с нечистью, мы сожгли останки прямо в оскверненных домах. Ярче тусклого солнца заполыхал этот погребальный костер. Отлично. Мне как раз не хватало света. К вечеру, когда начали сгущаться сумерки, казалось что из каждого тёмного угла на меня смотрят глаза древней ведьмы и контуры бледного лица Лав выступают из мрака. Она являлась мне в смутных снах. С улыбкой шептала раз за разом одно и тоже:

«Ты поймёшь, что я права, милый. Поймёшь, что уже слишком поздно. Я не предлагаю тебе выбирать между спокойствием и жизнью своих людей. Этот выбор ты сделал давным-давно. Поздно, Михаир».

Каждый раз я просыпался, чувствуя тошноту и невыносимое желание немедленно снова с мечом в руках уничтожать врага. Так что снова собирался отряд для зачистки очередной деревни. Так будет и дальше. День за днём. Пока не придут мои войска и наши аквилы не отправятся на Север, чтобы принять последний бой с силами Порчи.