Пятница

РАНО УТРОМ

Иосиф, с корзиной на спине, шёл, согнувшись, по каменным ступеням набережной. Корзина кряхтела при каждом шаге, и Шварц вместе с ней. У него подгибались ноги от усталости. Он не спал несколько ночей. И последние дни почти ничего не ел: кроме корки сухого хлеба, у него ничего не было. Изредка Иосиф останавливался, опирался корзиной о перила и карабкался дальше по лестнице.

Начинало светать. Иосиф беспокойно огляделся по сторонам. Вдруг погоня? Скорей бы свернуть в сторону, пойти переулками… Там легче удрать.

Иосиф едва втащился с корзиной на набережную. С лица струился пот. Корзина давила плечи. Ноги цеплялись одна за другую. Шварц пошатнулся и упал вместе с корзиной.

С трудом поднялся, но уже не было сил взвалить корзину на плечи. А ветер с реки крепчал, рвал его шапку, лёгкое пальто. Сквозь свист ветра всё чудилось, что его окликают, за ним гонятся…

Он стал перекатывать корзину, как бочку, перед собой. Она глухо стучала по камням. Иосиф беспокойно оглядывался, ветер дул ему в разгорячённое лицо.

Сумрак постепенно сползал. В бледном рассвете вырисовывался город. А на набережной, в нескольких шагах, на фоне светлевшего неба, точно нарисованная, неподвижно стояла извозчичья пролётка. Иосиф нащупал в кармане ещё пятнадцать копеек.

- Извозчик! - негромко крикнул Иосиф, подойдя к пролётке.

Но извозчик спал. Шварц растолкал его; ни о чём не спрашивая, с трудом взвалил корзину на пролётку, примостился рядом с ней и облегчённо вздохнул.

- Поехали!

Казалось, всё было в порядке. Скоро можно будет наконец отдохнуть. Иосиф едет к подруге своей сестры Симы. Он знает, что она его хорошо примет.

У маленького домика под горой Иосифа встретил Степан:

- Наконец-то! А я так беспокоился…

- Почему ты здесь? - удивился Иосиф. - Разве в квартире никого нет?

- Меня встретила подруга Симы. Она передала мне ключ от квартиры, сама куда-то спешила.

Стёпа всё так же радостно смотрел на Иосифа, суетился, помогая втащить корзину в дом.

- Поскорей улечься. Лампу зажигать не надо, светает, - сказал Шварц. - Как бы ещё сюда не нагрянули, могли напасть на след…

Он очень измучен. Капельки пота блестят на смуглом лбу.

Не успели лечь, не успели ещё положить голову на подушки - насторожились. Что это? Может быть, померещилось? Стучат в дверь. Сильно стучат.

- Шварц, слышишь? - Степан вскочил. - Стучат!

- Да. Может, ошибка? Перестанут? Нет, стучат уверенно и всё сильней.

- Это к нам! - испуганно шепчет Стёпа.

Шварц спустил ноги с кровати. Ждёт. Стук усиливается.

Степан, неодетый, мечется по комнате:

- Говори скорей, куда спрятать литературу? А в дверь уже барабанят вовсю.

- Конец! Бежим! Лучше через окно. Всё равно пропали! - Степан бежит открывать окно…

Но Шварц останавливает его:

- Не глупи.

И Шварц, с виду решительный, спокойный, направляется к двери и откидывает крюк.

- Ну и спите! Никак не добудишься. Як мёртвые. А ещё велели к празднику прибраться. - На пороге стояла молодая женщина, улыбающаяся, в платочке, в подоткиутой юбке, с ведром и тряпкой в руках. - Вот здоровы спать! Як медведи зимой.

Иосиф со Стёпой громко хохочут.

Молодая женщина долго стояла с ведром и тряпкой в руках. Она никак не могла понять:

- И чего хохочете? От, дурные…

А жёлтая корзина, набитая до отказа, с выпяченной крышкой и туго перевязанная верёвкой, важно поехала из Ковно дальше. Сначала в Вилькомир, потом в Вильно и дальше - по всей России разошлись тонкие книжечки, объяснявшие рабочим, чего можно ждать от царской власти и как рабочие должны действовать, чтобы взять власть в собственные руки.