Пятница

ВОТ ТАК «ПРИЯТЕЛЬ»!

Пятница, получив телеграмму и по-детски радостно подпрыгнув, хлопнул себя по бокам. Владимир Ильич будет доволен, надо и ему протелеграфировать. Он быстро написал текст:

«Все экзамены выдержал».

Пятница побежал на телеграф и по привычке оглянулся по сторонам. Как будто никого нет, нет слежки…

В Берлине было много революционеров, и царское правительство засылало туда своих шпионов. Они проникали всюду и действовали под покровительством немецкой полиции. Везде в Берлине можно было наткнуться на русского шпика.

Вчера только Иосиф на окраине города попал в трактир, который с первого же взгляда показался ему подозрительным. Он решил не уходить, понаблюдать за всем, что там творилось.

Пятница уселся за угловой столик, поближе к двери, чтоб в случае опасности легче было скрыться. Он заказал порцию сосисок, кофе, взял в руки газету, прикрылся ею и стал следить.

Иосиф был поражён. В трактире шло совещание шпиков. Трактирщик, несомненно, был подкуплен и действовал с ними заодно.

Иосиф услышал часто упоминавшееся имя начальника, стоявшего во главе всех сыщиков. И вдруг в разговоре мелькнуло слово «Искра», с типично немецким произношением. Да, Пятница не ошибся, как он не ошибся и в том, что двое из шпиков повернули к нему головы. Оставаться здесь было опасно. Но как уйти незамеченным? Пятница оставил недопитое кофе и быстро вышел на улицу. За углом его поджидал шпик, необычайно высокий, чуть ли не вдвое выше Пятницы. Иосиф не дал ему опомниться и прошмыгнул мимо. А когда оглянулся, шпика уже не было видно. Может быть, он пошёл на своё «шпионское» собрание?

Всё это Пятница невольно перебирал в уме, когда шёл на телеграф. Но когда он вышел из телеграфа и прошёл несколько шагов…

Его ждали на улице. За ним следила пара беспокойных глаз. Опять длинный человек. Конечно, шпик, тот самый, вчерашний. Нет, Пятница теперь домой не пойдёт. Он свернул в переулок. Вскочил в трамвай. Трамвай сменил на омнибус. Вышел из омнибуса, побежал. А шпик шагает рядом.

Иосиф решил поехать в картинную галерею. Ему самому смешно: столько спешных дел, а он едет в картинную галерею!

Пятница медленно прогуливался по блестящему паркету галереи. Ходил из зала в зал, читал надписи - названия картин, сверяя их по каталогу. Но все мысли были там, за стенами здания. Ему же так некогда, у него так много работы! Может, шпик наконец убрался?

Пятница шёл быстрыми шагами по залам обратно к выходу. Старался казаться беспечным, спокойным. Надел шляпу, взял палку в руки, вышел. А длинный «приятель» ждёт под деревом.

Пятница пробежал мимо него. «Длинный» зашагал рядом, точно у них общее дело. Вдобавок он смеётся, засматривает в глаза.

Иосиф вскочил в трамвай. «Длинный» - за ним. Пятница взял билет. «Длинный» вынул кошелёк, ищет монету. Иосиф решил воспользоваться этим моментом, соскочил на полном ходу, чуть не упал. Но длинный человек, шагавший как на ходулях, легко его настигает и нагло смотрит на Пятницу из-под светлых бровей.

«Нет, это чересчур! Никакого терпения не хватит». Иосиф бежит к дому, в котором живёт немец-товарищ, зубной врач.

- Помогите! Мне так некогда… Столько дел… А тут увязался шпик. Целый день изводит. Никак не могу от него отделаться! - И Пятница в изнеможении опустился на диван.

Как ни грустно, но у Пятницы такой смешной вид! Товарищ невольно хохочет. Потом он решает: можно пройти чёрным ходом во второй двор. А там, со второго двора, есть выход на улицу.

Иосиф осторожно выглянул в ворота. Как будто «Длинного» нет. Ура!

Двор большой, но удивительно тихий. Только вдали у стены слышатся голоса детей.

Иосиф во весь дух бежит по двору. Эта тишина во дворе пугала его: не устроена ли здесь засада? Впопыхах он налетел на высокую поленницу дров - летят поленья. Из-за дров выбегает маленький мальчик в матросской шапочке. Он перепуган и сильно плачет.

Пятница останавливается перед мальчиком.

«Это я его напугал», - думает он. И, чтобы отвлечь ребёнка, спрашивает:

- Как тебя зовут?

- Алекс, - отвечает мальчик сквозь слёзы.

- Идём, - зовёт Иосиф. - Слышишь, там дети играют, мы пойдём к ним.

Мальчик доверчиво вложил свою ручонку в руку Иосифа, и тот повёл его по двору, повторяя:

- Идём, товарищ Алекс, идём…

На свою квартиру Пятница больше не вернулся: слишком серьёзна была слежка. Он снял новую комнату и подумал о том, что придётся, вероятно, уехать из Берлина.

Никто не знал его нового адреса. Иосиф сидел дома, взаперти, вот уже целых пять дней. Только один человек приходил к Пятнице. Высокий, молодой, черноволосый, с родимым пятном на щеке, по фамилии Житомирский, член партии, искровец. Он внимательно выслушивал Пятницу, старался во всё хорошенько вникнуть: ему ведь придётся заменить Пятницу в работе.

А Пятница присматривался к Житомирскому, хотя и раньше встречался с ним в Берлине.

«Чересчур любопытен, - думал Иосиф, - и порой беспечен»,

Ему припомнился один случай. Жил Иосиф некоторое время в Берлине в небольшом одноэтажном доме, в глубине сада. Окно его комнаты находилось в задней стороне дома. За ним тянулся забор. И от окна до самого забора земля густо поросла высокой травой. Однажды вместе с Житомирским читали они очередной номер «Искры».

Вдруг Пятница скорей почувствовал, чем увидел, тень человека, мелькнувшую за окном. Он остановился на полуслове и схватил Житомирского за руку:

«Ты видел? Кто это?»

Но Житомирский беспечно пожал плечами, как бы говоря, стоит ли на это обращать внимание.

«А всё-таки!» - настаивал Пятница.

«Мало ли кто проходит двором! - немного ворчливым голосом продолжал Житомирский. - Лучше прочтём это сообщение ещё раз. Для меня неясно, как тут говорится про выступление крестьян. Давай!» - И Житомирский провёл пальцем по строчкам и слегка обнял Иосифа.

Всё было подготовлено к отъезду. Настал последний вечер. Пятница просматривал бумаги, уничтожал ненужное. Он уселся на корточки перед камином. Бумажки в ярком пламени играли искорками, свёртывались трубочками, исчезали. Наконец он тушит свет, разминает усталые руки, ноги. Завтра отъезд.

Проснулся Иосиф рано. Первое, что вспомнил: сегодня ехать. Как хорошо! Перемена - новый город, новая работа и новые лица. Он весело вскочил на ноги, подбежал к окну и быстро отдёрнул штору. Яркий свет солнца брызнул в глаза. Пятница зажмурился, улыбнулся сам себе, медленно раскрыл глаза и… замер на месте.

Прямо против него, в зелёной листве деревьев, позолочённых лучами солнца, застыло, как на портрете, наглое, улыбающееся лицо длинного шпика.

Спустя лет семь Пятница снова столкнулся с Житомирским за границей. Житомирский был всё тот же: внимательный, услужливый, умело и добросовестно выполнявший любое партийное поручение.

Как-то раз Житомирский попросил Иосифа:

- Мне очень хочется иметь твою фотографическую карточку. Дай я сниму тебя.

- Что ты! Что ты! - запротестовал Пятница. - Подпольщиков снимать нельзя.

Житомирский долго упрашивал:

- У меня замечательный фотографический аппарат… Но Пятница не согласился:

- Об этом и речи быть не может…