Стиратель

Глава 7

Пока они шли по узкому тротуару, огибая пальмы и рекламные щиты, сделанные из мольбертов, у Матвея в голове все крутилась фраза Джуда. Так сказывается эта сказка. В этих словах слышался иностранный акцент, вряд ли кто-то из соотечественников Матвея сформулировал бы именно так, – или, наоборот, отзывалось что-то древнее, глубинное. Русская бабушка, ага. Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Пока они делают дело, пусть оно и непонятное, но они подчиняются логике сказки. А героиня сказки, естественно, Ассо. Они всего лишь убивают время. Не правда ли?

Джуд шагал впереди, то ли недовольный (а с чего ему быть довольным, если ему разбили машину?), то ли невозмутимый. Черные волосы от дождя вились и блестели еще сильнее, чем обычно.

«Коса на камень», – снова подумал Матвей. Он никак не может поведать Джуду то, о чем тот его спрашивает. Не имеет права говорить о миссии Ассо, а то не сбудется – как не сбудется заветное желание, если кому-то о нем рассказать. Логика сказки, логика сна. Он не может объяснить, чему его подверг Игнат, потому что так и не выяснил, как это работает. Это просто случилось с ним, было и прошло. А если быть до конца объективным, то это греки должны относиться к ним с подозрением. Ведь это они с Ассо нарисовались на чужой территории, они взбаламутили воду, пусть не по своему желанию, они пытаются здесь что-то изменить. Нарушают равновесие.

Но и Джуд по какой-то причине не делится с ним своими секретами. Может, он на самом деле контрразведчик или что-то в этом роде, из госбезопасности, с улыбкой сказал себе Матвей. Разжевать нелепому русскому, что он делает, не представляется возможным: ему уже изложили во всех видах, что ничего от него не хотят, спят и видят, чтобы он убрался из страны подобру-поздорову вместе со своей кромешницей-женой. Желательно целым и невредимым, чтобы не нарываться на международный скандал, тогда как он то тупо поскальзывается, то влетает в аварии.

Джуд остановился и подождал Матвея.

– Сейчас во двор, – сказал он, кивая в проход между домами. – Не спросишь меня, куда я тебя завел и не собираюсь ли я тебя там прирезать?

Матвей улыбнулся.

– А смысл спрашивать?.. Сильно действую тебе на нервы, да?

Джуд хмыкнул.

– Ну… мне как бы платят за это, конечно… – Он посмотрел на Матвея внимательно и цепко. – Тебе реально хреново? Мне твои глаза не нравятся. Может, у тебя все же сотрясение мозга. Значит, нас правильно здесь остановили, тебя действительно надо показать врачу.

– У вас тут есть врач?

– Ну… целители. Типа. Пошли.

Он развернулся и снова, не обращая внимания на то, следует ли за ним «турист», решительно двинулся к Управлению. Дошел до двухэтажного ничем не примечательного домика, взбежал по ступенькам невысокого крыльца, дернул дверь и посторонился, пропуская гостя вперед. Миновав «аквариум» предбанника, Матвей увидел разбегающиеся вверх и вниз деревянные лестницы. Подсознательно он ожидал, что за дверью будет турникет, охранник, вахтерша – что-то такое подсовывало ему воображение, но их никто не ждал и никто не препятствовал свободному входу с улицы.

– Вниз, – отрывисто скомандовал Джуд.

Спустившись, они попали в длинный коридор со множеством дверей и ответвлений. Джуд зашагал вперед, и когда сбитый с толку Матвей потерял счет пройденным отсекам и поворотам, остановился.

– Тут.

Он глянул на коллегу исподлобья, поднял руку и костяшками пальцев постучал по ничем не примечательной двери без табличек. Потом нажал на ручку и толкнул дверь.

– Заходи.

Это было и правда похоже на медкабинет. У стены стояла кушетка, покрытая клеенкой, у окна на прозрачном столе красовались не только многочисленные папки, но и разнородные склянки. Картину довершали ряды белых металлических шкафчиков. Пол был выложен плиткой. Пахло чем-то знакомым, что навевало воспоминания о стоматологах, но вроде бы не хлоркой.

– Не поскользнись снова. Иди сядь на кушетку.

– Как интересно, что тут окно, – сказал Матвей, последовав совету нейтрала. – Мы же спускались в подвальное помещение… вроде бы.

– Тут… много странностей, не обращай внимания. Считай, что это здание стоит на горе. Это самое простое объяснение. Поэтому окно.

– А можно в него посмотреть?

Джуд пожал плечами. Матвей собрал себя с кушетки, что было не так уж легко, и подошел к столу. Оперся о столешницу обеими руками и выглянул в окно – оно располагалось чуть ближе к потолку, чем обычно.

Там оказалось море. Темно-серое море на фоне светло-серого неба. Больше ничего не было видно. Матвей опустил глаза на папки. Это был словно привет из Советского Союза – папки пухлые, картонные, перевязанные какими-то шнурками. Надписи на них были, конечно, на греческом.

– Иди сядь, – устало сказал Джуд. – Сейчас грохнешься мне еще.

Сам он вернулся к двери и высунул голову в коридор.

– Суббота, – проговорил он себе под нос. – Логично. Я и забыл.

– Никого нет?

– Есть, конечно. Куда они денутся. Подожди.

Джуд еще немного подумал, подошел к столу, открыл верхний ящик и достал оттуда какой-то агрегат, напоминающий старый калькулятор. Нажал несколько кнопок и бросил прибор обратно в ящик.

– Сейчас будут.

Он выдвинул стул и сел. Матвей обратил внимание на его позу: Джуд не расслабился, не развалился на стуле. Он склонился чуть вперед, будто у него к поясу прицеплена шпага и пара пистолетов, а с плеч ниспадает бархатный плащ, который вроде бы призван скрыть этот арсенал, но нарочито небрежная поза приглашает его увидеть и оценить по достоинству. Впрочем, ассоциация с пиратским капитаном была необъяснимой, и она не только позабавила Матвея, но и заставила его задуматься. Что изменилось? Почему высокомерный, скользкий, себе на уме нейтрал стал походить на героя авантюрного романа?