Стиратель

Глава 14

Хлопнула дверь машины: Джуд отправился к Элени.

Матвей попробовал обдумать услышанное, но получалось у него плохо. Мысли были тягучими и вязкими и шли как будто мимо, сплошным потоком. Когда он попытался вытянуть одну, он словно провалился в болото.

Нельзя было сказать, что он не ожидал такого от Джуда. Ожидал. Как верно заметила Фотина, лицемером Джуд не был, напротив, отличался искренностью. Не скрывал, за что выступает и во что верит. Даже в уговоре с Матвеем предупредил честно: не стану на тебя воздействовать, если ты не соберешься, к примеру, взорвать этот город. Матвей понятия не имел, насколько масштабные изменения повлечет за собой пробуждение от волшебного сна наследника морского царя, и никак не мог на это повлиять, но очень даже мог за это расплатиться. Ассо наверняка не предвидела таких последствий.

Самое интересное, что в сердце Матвея, несмотря на нависшую над ним опасность, не нашлось ни капли осуждения. Полицейский не задумываясь выстрелит в террориста, который планирует поставить под угрозу жизнь мирных жителей, и будет прав. Матвей полагал, что чудеса Ассо никому не навредят (кроме нее самой), но он, как и Джуд, не вполне понимал, что происходит.

– Открывайте глаза уже, – со вздохом сказала Фотина. – Думаете, я не знаю, что вы очнулись? И слушали…

Матвей подчинился. Открыл глаза. Попробовал пошевелить рукой, и это ему удалось. Дернулся, чтобы сесть, но Фотина мягко его остановила.

– Ш-ш-ш, еще немножко. Без подвигов.

Матвей облизнул пересохшие губы.

– Спасибо, – выдавил он. – Вы меня спасли.

– Джуд действовал быстро и безошибочно. Но вы его слышали. Не менее быстро и безошибочно он вас убьет.

– Слышал, – признался Матвей. – Не убьет.

Фотина цокнула языком.

– А если он применит свое… оружие, вы не сможете потом откатить до нормы?

Она печально покачала головой.

– Нет, восстановление длится долго и не всегда протекает успешно. Иногда начинается настоящая депрессия. Иногда совсем уходит воля к жизни. Это не моя сфера, я не психиатр, и… Нет, лучше, чтобы такой необходимости не возникло. Я не потяну. – Она содрогнулась всем телом.

– Да не возникнет, наверное, – оптимистично сказал Матвей. – Давайте я все же сяду, вам наверняка тяжело.

Он ухватился рукой за спинку переднего кресла и осторожно принял положение сидя. Голова ответила резкой болью. Он прикусил язык. Хотел спросить о демонах, но рассудил, что первая половина разговора шла о личном, и всем будет неловко, если Джуд и Фотина узнают, что он слышал больше, чем предполагалось.

– Джуд хорошо умеет втираться в доверие, – обеспокоенно заметила Фотина.

– Он не втирался, а заслужил доверие, – возразил справедливый Матвей.

Он с трудом повернул голову, чтобы посмотреть на собеседницу. На улице уже стемнело, в окнах виднелись какие-то кусты и, в отдалении, фонарь. При этом тусклом свете Матвей заметил только, что волосы у Фотины распущены. Они оказались длинными и волнистыми, и темными, как у большинства гречанок; почему-то он представлял ее русоволосой, наверное, из-за голубого цвета глаз. Лицо оставалось в тени.

– Почему вы его все время защищаете? – с досадой сказала она.

– Ну потому что он… он хороший парень.

Фотина помолчала.

– Он стиратель, – проговорила она потом. – Он стирает. Забирает и ничего не дает. У него, по сути, нет семьи, одна служба. Это и есть его семья. Он делает все, что считают нужным там. И делает безупречно. Но…

– А что с родителями или… других родных нет?

– Мать-кромешница ушла от них, когда ему было лет шесть, а близнецам по два. Отец после этого долго не прожил. Запил сильно. Джуд пытался что-то… прятал бутылки, но что он мог в таком возрасте… Когда Джуд был в школе, отец устроил дома пожар, уснул пьяный с сигаретой, это часто случается. Ну и погиб.

«Пожар», – повторил про себя ошеломленный Матвей. Неудивительно, что Джуд предпочитает холоднокровную трактовку огненной сущности.

– Близнецы уехали в дом малютки, а Джуд в обычный детдом, для детей школьного возраста. Талант тогда еще не проснулся. И его никто ни о чем не спрашивал. Уже потом, когда стало очевидно, что у него такой полезный для нейтралов дар, его перевели в другую школу, взяли под крыло, принялись давать послабления. Да что это такое, зачем я вам-то это рассказываю! – вдруг рассердилась Фотина.

– Но это же объясняет, почему ему так трудно, – медленно проговорил Матвей.

– Ничего ему не трудно!

– Ему невыносимо трудно. Неужели вы не видите?

Дверь открылась, и в машину заглянул Джуд.

– О, даже так, – обрадовался он, увидев, что пострадавший уже сидит. – Фотина, как думаешь, его тащить на носилках в дом или сам дойдет? Носилок нет, конечно, но могу распорядиться, чтобы донесли на стуле или на кресле.

– Распорядиться? – переспросила Фотина.

– У Элени есть слуги.

– И ты ими распоряжаешься. Ты всеми распоряжаешься, – снова не сдержалась Фотина.

– Я думаю, я сам дойду, Джуд, – встрял Матвей. – Может, ты меня подстрахуешь… снова. Я уже привык полагаться на тебя. Что бы я без тебя делал! До ночи бы точно не дожил.

Джуд вопросительно взглянул на Фотину, а потом переключился на своего подопечного.

– Да, давай, – сказал он Матвею. – Давай обними меня рукой за шею, я подхвачу. С ракушкой все нормально, я ее видел, брать не стал, чтоб не раздавить пока ненароком. Нам ее принесут. Поехали?

Он выволок Матвея из машины, и они побрели к дому. Матвей не запомнил дорогу. Вся сила воли ушла на то, чтобы переставлять ноги. Когда Джуд пристроил его на край постели, Матвей задыхался, как будто пробежал стометровку с мировым рекордом.

– Нормально? – спросил Джуд, скептически подняв брови.

– Ничего. Сейчас отдышусь.

– Ну смотри.

Джуд снял с него кроссовки и закинул ноги Матвея на кровать. Гостевая комната, которую отвела им Элени, была довольно просторной и вместе с тем уютной. На стене, выкрашенной в светлый оттенок, красовался морской пейзаж, окна закрывали пластиковые жалюзи, напротив кровати висел кондиционер. Сейчас, по случаю необычайно прохладной погоды, он был выключен.

– Вот эта дверь ведет в санузел, – показал Джуд. – В душ тебе пока, пожалуй, не стоит, а до туалета пожалуйста.

В комнату вошла Фотина и растерянно огляделась.

– А где же… – робко проговорила она.

– А нигде, – весело ответил Джуд. – Здесь одна кровать размера king size, и все. Я думаю, мы тут все поместимся. Я, например, поперек.

Не откладывая, он улегся поперек кровати на бок и подпер голову рукой. Фотина обошла громадный полигон и присела с противоположной от Матвея стороны. Коснулась прохладной ладонью его лба.

– Ничего. Лучше, – сказала она. – И вот так мы будем ночевать?

– А что нам мешает? – отозвался Джуд. – Лично меня все устраивает. Меня сейчас можно прислонить к стенке, желательно в углу, и я усну. Я встал ни свет ни заря, много рулил, ушел от аварии… не совсем, но ушел, и вообще. День, можно сказать, завершил почти без потерь. Я устал.

– Несгибаемый Джуд. Разве ты можешь устать?

– Могу. Правда, когда я устаю, я становлюсь плохо управляем. Lady, shall I lie in your lap?

Огромные глаза Фотины стали еще больше.

– Ч-что?

– Не «что», а «No, my lord.» I mean, my head upon your lap? Ay, my lord. It’s a fair thought to lie between maids’ legs.* Матвею можно было положить голову тебе на колени, а мне нет. Считается, что это смешно. В трагедии должно быть временами очень смешно. Вы никогда не задумывались, почему Гамлет назвал Офелию нимфой? Nymph. Так и сказал. Какая из нее нимфа? Раз она пошла и утопилась. Максимум полукровка. И с учетом того, что матери Офелии мы не видали, очень даже вероятно, что полукровка-сильфида. Вот по всему выходит так. А Гамлет, как и все люди, не разобрался. То-то и отсылал ее в монастырь… Или замуж за дурака.

Фотина, очевидно, не нашлась с ответом. Матвей улыбнулся. Джуд на мгновение закрыл глаза, и вдруг стало заметно, что он действительно очень устал: лицо осунулось, посерело. Но он тут же собрался.

– Ужинать кто-нибудь будет?

– Ему пока лучше не есть, – сказала Фотина, покосившись на пациента. – Только пить побольше. Я не голодна. А ты… как хочешь.

– Пить что лучше? Воду, чай, кофе, лимонад, сок? Виски, колу, водку?

– Без разницы… В смысле… Воду, наверное, лучше всего.

– Хорошо. Сейчас принесу. Тебе что захватить?

– Ничего.

– А полный ответ звучит так: «Мне ничего от тебя не надо».

Джуд встал и потянулся.

– Ракушку… – напомнил Матвей.

– Ну да, конечно. Мы же ночью спать не будем. Зачем нам спать, таким несгибаемым.

– Вы вполне можете попросить у Элени еще одну комнату, у нее наверняка найдется, – указал Матвей. – Я спокойно поговорю с женой, вы спокойно выспитесь.

– Нет, так не пойдет. Фотина настаивала, что тебя нельзя оставлять одного. Спать она скорее ляжет на коврике под дверью, чем со мной. Я ей сказал, что я тебя не оставлю. И прости, – со смешком произнес Джуд, – разговор с женой тебе придется вести в моем присутствии. Пока ты под подозрением, никакой privacy**. Сорри.

– Fair enough***, – признал Матвей.

Джуд дернул за веревочку, включая бра, висящее над прикроватной тумбочкой, и погасил верхний свет.

– Если ты больше ничего не хочешь, Фотина, можешь лечь, – сказал он мягко. – Если ты действительно планируешь провести ночь, не отходя от пациента…

– Да.

– Ну… вот. Такая у нас первая ночь вместе. – Он повернулся к Матвею. – Забыл отдать тебе твой телефон, на. Тебе принялись названивать, когда тебя не было… в смысле, когда ты был без сознания. Звонили из гостиницы, потеряли тебя. Я позволил себе ответить и объяснить, что ты сегодня заночуешь у друга, а может, и завтра, и что все в порядке, номер оставляешь за собой и все такое.

– Спасибо, – недовольно буркнул Матвей.

Обвинять человека, который спас тебе жизнь, в том, что он заодно обшарил твои карманы, казалось неуместным, однако мысль об этом была тем не менее неприятной.

– Ну извини, но они трезвонили и трезвонили. Разве лучше было бы, если бы они еще в розыск подали тебя?

– Не лучше, нет. Полазил в телефоне? Поискал наши диверсионные планы?

Джуд посмотрел ему в глаза – сначала серьезно, потом с улыбкой.

– Зачем спрашиваешь, когда и сам все понимаешь? Зато я тебе его зарядил в машине. Ладно, я за водой и за ракушкой.

_____________________________________

* Из «Гамлета» У. Шекспира. В переводе М. Лозинского: Гамлет. Сударыня, могу я прилечь к вам на колени? – Офелия. Нет, мой принц. – Гамлет. Я хочу сказать: положить голову к вам на колени? – Офелия. Да, мой принц. (…) Гамлет. Прекрасная мысль – лежать между девичьих ног.

** Тайна личной жизни.

*** Справедливо.