Стиратель

Глава 4

– Вы что-то знаете, – ухватив его за руку, воскликнула Фотина.

Матвей отступил и сел на давешний табурет.

– Я ничего не знаю.

– Вы повторили «сто лет». Это как-то связано с тем, что творит ваша жена, да? Я сейчас позвоню Джуду.

– Звоните, – согласился Матвей.

Фотина нахмурила брови и притопнула ногой.

– Вы же знаете, что я не стану звонить!

– Нет, если надо спасать ребенка, то мои эмоции не имеют никакого значения, равно как и ваши. Звоните.

– Да не буду я ему звонить!

– Тогда я сам позвоню. Он дал мне свой номер в первый же день.

Юная мама положила малышку обратно в колыбельку и что-то сказала Фотине. Та подхватила Матвея за руку и дернула.

– Пошли ко мне. Она сейчас вызовет бабушку. Мы должны все обсудить. Пойдем уже.

Он поднялся на ноги.

– Фотина, – попробовал он еще раз. – Лично я уверен, что у меня после вчерашнего чисто глюки. Галлюцинации то есть. Вы со своим целительским чутьем решили, что это не галлюцинации. Вы могли ошибиться. Посмотрите еще раз. Я болен, это же очевидно. Я не в себе.

– Вы намного более в себе, чем некоторые.

Они вышли на площадку, и соседка захлопнула за ними дверь. Фотина вцепилась в перила.

– Слово, которое я не хотела при ней произносить, это «демоны».

– Я догадался.

– Вы же ничего не знаете о греческих демонах, наверное. Только про Геракла да троянского коня. У нас верили, что есть такие демоны, которые нападают на самых уязвимых, на новорожденных детей и родильниц. В сказках говорится, что они их едят живьем, но есть и такие сказки, где демоны вселяются в младенцев или подменяют их.

– Как подменыши фейри. У нас тоже есть такие сказки.

– Да. Но это не подменыш, нет. Тут как бы подселилось… я не знаю. В бабушкиных сказках говорится, что надо, чтобы мать поцарапала ребенка ногтями, я ей сказала, не знаю, что она там будет делать. И мать еще должна собрать на рассвете сорок разных камней на берегу моря, чтобы их принесли сорок разных волн, и прокипятить их с уксусом*, и… Ну что вы делаете такие большие глаза? Я же врач, я в курсе, что все это антинаучно. Я сама не справлюсь.

Матвей закивал:

– Давайте звонить Джуду. Только, Фотина, правда, может, вначале как-то убедиться, что это не у меня крыша поехала? Ведь это самое нормальное объяснение. Возможно, токсины. Вы же врач. Вчера меня укусил скорпион, была частичная парализация, еще не все вывелось из организма. Пил я мало, я хочу сказать, воды я пил мало, пока не больше двух стаканов, и ничего не вывелось!

– Рассвет все равно теперь будет только завтра. – Фотина задумчиво подергала себя за волосы. – Постойте смирно, я посмотрю.

Он склонил голову. Она положила обе ладони ему на виски и закрыла глаза. Так они стояли с полминуты в блаженной тишине, пока не отворилась дверь с другой стороны площадки.

– Фотина! – энергично объявил коренастый немолодой мужчина. – Ты теперь берешь работу на дом?

Матвей отступил.

– Папа, привет, – кисло сказала Фотина. – Не знала, что ты сегодня тут. Папа, это Матвей. Матвей, это мой папа Димитриос.

– Дима, – представился жизнерадостный хозяин, пожимая гостю руку.

– Матвей.

– Очень приятно. Так тебе на работе уже не хватает пациентов, ты их тащишь сюда, как бездомных котят в детстве? Или это другое?

– Другое.

– Другое? А Джуд в курсе?

Фотина дернула углом рта, помрачнев еще сильнее.

– Джуд – в курсе.

– Даже так.

– Папа, ты… что ты вообще тут делаешь?

– Заехал к дочери в воскресенье. Она как раз должна была вернуться с дежурства. Кто ж знал, что ты не одна вернешься? Извини уж, что нарушил твои планы.

– Да какие планы!

– Тут тебе виднее, какие планы… точнее, вам виднее.

– О боже.

Матвей спрятал улыбку.

– Дима, – сказал он учтиво, – это совершенно не то, что вы думаете.

– Ага, я вижу у вас кольцо на пальце. Что мне, нельзя дочь подразнить? Хотя мужики сейчас разные бывают, некоторым и кольцо не мешает. Жена, как известно, не стена.

– Папа.

– Да ну ладно, заходите уже, что вы на лестнице обжимаетесь, как подростки.

– ПАПА!

Фотина, скрипнув зубами, прошла в квартиру. Матвей последовал за ней.

– Я Джуду давно говорю, – доверительно сообщил Димитриос Матвею, – дочь у меня красавица и умница. Понапористее надо быть, а то уведут ведь.

– Только не я, – открестился Матвей.

– Да где уж тебе. Ты вон доходной. Джуду и в подметки не годишься. Хотя порода вроде та же. Впрочем, кто знает, чего хотят женщины? Котят вон она бездомных…

– ПАПА!

Матвей рассмеялся: такой рассерженной и одновременно растерянной выглядела бедная Фотина.

– Я пойду переодеваться, – заявила она. – Никаких галлюцинаций у вас и в помине нет.

– А что, симулирует? – живо поинтересовался Дима. – Сейчас разберемся! Я ведь и сам в некотором роде врач.

– Ветеринар! – крикнула Фотина из дальней комнаты. – Животные галлюцинации не симулируют! Пап, ты хотя бы присесть ему предложил? Или пусть ляжет, если тяжело.

– Куда и как ему лечь, дочка, это ты скажешь, у вас дело молодое! – с удовольствием проорал в ответ отец.

Матвей, не дожидаясь дальнейших приглашений, добрался до дивана, с облегчением сел и осмотрелся. В уютной комнате все было бежевым или зеленым. Множество растений, мягкие подушки с невиданными цветами, картина с волшебным лесом на стене… В окне же висел серый туман.

«Сейчас дождусь Фотину и обязательно позвоню Джуду», – пообещал себе Матвей. И вырубился.

_____________________________________

*Об этом поверье писал, например, Теодор Бент (1852–1897) в своем труде «Киклады, или Жизнь среди островных греков» (The Cyclades, or Life Among the Insular Greeks).