Страна потерянных дорог

Глава 2

Макс хотел только одного — как следует отмыться. Он уже принимал душ в казарме, но мечталось о большем. О том, чтобы набрать до краев ванну и пролежать в ней несколько часов, пока реальная или воображаемая грязь не будет смыта полностью.

Вот так возвращаться домой на день-два было тяжелее всего. Когда все время за ленточкой, то привыкаешь. К запаху гари, к грязи на своей коже, к паршивой еде и краткому сну в неудобной позе. Ко всему можно привыкнуть.

Но вернуться по делам службы на короткий срок — это как словить галлюцинацию. Вертушка за пару часов доставляет тебя в мир, который не знает войны. Еще недавно ты был посреди разрушенных зданий, звуков выстрелов и взрывов, где дороги — месиво грязи и раскрошившегося асфальта.

А тут вдруг все иначе. Люди, чистые и безоружные, ходят по улицам и улыбаются. Ездят машины, сверкают на солнце целые стеклянные витрины, высятся новые дома, небо чистое и почти свободное от вражеской авиации.

Кажется, что одна из двух реальностей не существует. И каждый раз Макс сомневался, какой именно нет на самом деле.

Если приезжать надолго, то адаптируешься. К горячей воде, к тому, что можно ходить в парке по газону и не подорваться на мине, как максимум — наступить в подарок от собаководов. Привыкаешь спать в нормальной постели, одеваться в чистое, не таскать на себе тяжелое снаряжение все время.

Новости лучше не открывать и не читать, только служебные сводки, где сообщают о ситуации за ленточкой. Потому что если открыть соцсети да еще и почитать комментарии, становится тошно. Начинаешь сомневаться, а зачем все это. Зачем столько лет Макс посвятил защите Родины и вот этих всех… сограждан.

Макс много часов отмывался. Пытался вытравить воображаемый запах гари и пороха, вонь долгих недель войны. После водных процедур еще и облился туалетной водой, чтобы наверняка. Надел форму и поехал в штаб по рутинным вопросам.

Нужно было забрать нового члена экипажа и кое-что из оборудования, секретного, дорогого. Доверить неизвестному человеку доставку Макс не мог, пришлось ехать самому. Добирался на попутных вертолетах, договорился с ребятами, чтобы его подбросили. Все как обычно, нашлись общие знакомые за годы службы, да и сверху отдал ребятам в качестве благодарности блок сигарет.

И вот он дома. Только ощущение, что это сон, сейчас вот его растолкает Шалом, скажет что время сна вышло и надо перекусить всухомятку и быстро выдвигаться. И это еще хорошо, если его подчиненный разбудит, а не прилет.

Но молодой парень с позывным Шалом его не разбудил. И пришлось признать, что все вокруг вполне реальное и настоящее. Надо как-то собраться с моральными силами и слушать всех этих штабных начальников, которые хорошо если хоть раз за ленточкой бывали. И постараться не выходить из себя, особенно прямо на совещании.

У Макса и так была противоречивая слава. С одной стороны — сколько лет службы, отличные показатели в работе, низкая смертность среди подчиненных. С другой — паршивый характер, так как любил говорить правду в лицо, и без разницы, какого звания человек перед ним. Поэтому повышения ему уже много лет не давали. Да и черт с ним! Главное, чтобы война закончилась, остальное уже второстепенно.

Правда Макс понятия не имел, что будет, когда все это закончится и он уйдет на пенсию, до которой еще шесть лет.

И вот тут, даже в воображении Макса, была терра инкогнито, совершенно неизведанная зона, скрытая туманом. Он больше ничего не умел, кроме как воевать. Кем работать на пенсии? Что делать, куда податься — Макс понятия не имел. Да, честно сказать, малодушно думал, что в какой-то момент даже ему не повезет и несмотря на славу «неубиваемого» шальная пуля и снаряд все же достанут. И не придется решать все прочие проблемы.

А пока приходится целый день носиться по штабу и разбирать смехотворные, в сравнении с войной, проблемы. Например, потерялась коробка бумаги для принтера. И нужно проводить ревизию среди запасов канцелярии, писать объяснительные, а за недостающее у него еще и из зарплаты вычтут. Чудесно просто! Тут в паре сотен километров люди умирают, идет сражение, а ему целые сутки сношают мозги по вопросу пачки бумаги!

Этот контраст Макса всегда убивал. Едва хватало сил сдерживаться, а потом под предлогом распечатки цветных документов он уехал из штаба. К черту, завтра еще оборудование принимать, послезавтра обратно за ленточку, шли бы они все с их бюрократическими заморочками! Пусть штрафуют на эти пачки бумаги и идут лесом!

В кабинете переоделся в штатское, не хотелось в форме по улицам ходить. Прыгнул в машину и уехал, куда глаза глядят. Хотелось вообще не останавливаться, просто ехать и ехать, хоть на край света. Отпуска у Макса не было уже очень давно. Не пары дней отгулов, а полноценного. В последний раз отдыхал много лет назад, когда в Сирии машину потерял. Целый месяц провел в санатории в глухом лесу.

Но это было лечение, а хотелось человеческого отпуска. Чтобы поехать к морю или в горы, пить вино, есть фрукты, почувствовать себя нормальным и на время забыть обо всем.

Еще и броника нет хорошего. Черт знает зачем он пару месяцев назад отдал свое снаряжение молодому пареньку. Тот уезжал за ленточку в каком-то рванье. Макс поддался эмоциям и подарил снарягу. И как обычно бывало, уже потом сел и подумал — а в чем он сам поедет? Второй комплект был отвратным, броник не по размеру, тяжелее, чем надо, и неудобный.

Да и ладно, он офицер все-таки, должен заботиться о подчиненных. Но теперь надо где-то самому разжиться нормальным броником, хотя бы чехлом, пластины найдет и так…

Голова забита не пойми чем. Макс вздохнул, припарковался на какой-то улочке среди старых двухэтажных домиков и решил немного отдохнуть. Глянул в зеркало заднего вида, увидел там брюнета лет тридцати пяти, потрепанного жизнью. Ну хотя бы без бороды и грязи на лице, уже хорошо.

Макс покачал головой, закрыл машину и пошел просто бродить по старому центру. Сворачивать в уютные дворики, заглядывать в витрины и смотреть на облачное небо.

Несмотря на зимний минимализм, было красиво. Старинная архитектура, немного запущенная и неухоженная, но все равно атмосферная. Выстояли же эти дома, прошли через революцию, Вторую Мировую, даже девяностые и последующее безразличие чиновников не смогли их уничтожить.

Это давало надежду. Макс чувствовал родство с этими старыми кирпичными домиками. Потрепанными, видавшими многое, но все еще крепкими. В заснеженном дворе было спокойно и безлюдно. Высился над старой черепичной крышей голый по зиме клен, торчала в углу кривая елочка, а небо было хоть и облачным, но с ярко-голубыми прорехами.

Дышалось легко и спокойно, а все мысли отошли на второй план. Макс некоторое время просто стоял, дышал, смотрел на старые деревянные окна и серого толстого кота, сидевшего на подоконнике и таращившегося на воробьев у елки.

Затем Макс заметил красный козырек и вывеску кофейни. Пожалуй, именно то, что нужно — чашка крепкого кофе с молоком. Может откроется второе дыхание… Или хотя бы первое не закроется окончательно.

Он зашел в маленькую кофейню и сел за стойку. Баристой была девушка лет тридцати, пепельная блондинка с ярко-подведенными глазами. Она чуть ехидно улыбнулась Максу и указала на меню.

— Капучино без сиропа и сахара, — даже не взглянув на небольшую картонную книжечку, ответил он.

— Недавно вернулся? — спросила бариста, пока готовила кофе.

Макс на миг удивился, вскинув брови и не ответил, а девушка улыбнулась и пояснила:

— Военных за версту видно, даже в гражданском.

Макс и сам не понял, как завязалась беседа. В кафе они были одни, за окном только пустой дворик с воробьями и сугробами, а внутри тепло и тихо.

— Думал, чем будешь заниматься после? — спросила она, ставя новую порцию капучино.

— Нет, если честно, — пожал плечами Макс. — Не знаю, кто я, если не солдат. Да и больше ничего не умею.

Он понятия не имел, зачем все это рассказывает незнакомке. Но хотелось поговорить. С кем-то, кто не имеет отношения ко всему происходящему, и при этом не станет осуждать ни за что.

— Ты себя недооцениваешь, — с улыбкой заметила девушка. — Есть много возможностей, просто у тебя сейчас туннельное зрение и ты их не замечаешь. Для того, чтобы выполнять боевые задачи нужно много навыков, знаний, качеств. И всем им вполне можно найти применение в мирное время и в обычной жизни.

— До мирной жизни еще дожить нужно, — грустно хмыкнул Макс. Глянул на часы и удивился, как быстро пролетело время.

Ночь он провел в собственной постели в пустой квартире. Купил эту двушку в новом доме по военной ипотеке, просто потому, что была такая возможность. Но даже мебелью так и не обставил. Чаще всего ночевал на раскладушке прямо в кабинете, а то и вовсе за ленточкой, скрючившись в кабине машины.

Квартира давила на Макса. Пустая, безмолвная, необжитая. Как и вся его жизнь, в которой кроме работы и не было ничего. Так — пара близких друзей из гражданских, пожилые родители в другом городе и бывшие женщины, с которыми не хотелось сталкиваться на улице. Потому что близкий человек должен бывать дома хотя бы изредка, а не пропадать на войне годами. Кому нужен мужик Шредингера, который одновременно и есть, и отсутствует.

Макс улетел на рассвете, вместе с нужным оборудованием, запасом сигарет для обмена за ленточкой и новым членом экипажа. Один из ребят Макса уехал в госпиталь с сильной желудочной инфекцией, другого контузило еще месяц назад, и в команде теперь недоставало двух людей.

Паренек был молодым, явно первый контракт, но вроде толковым. Один из инструкторов подогнал пополнение.

Пара часов, словно телепорт, и вот они в штабе на новых территориях, а там час в неудобном грузовике и уже на месте. Все вокруг было привычным, хотя возвращение радости не вызвало. Хотелось остаться там, в том дворике с воробьями и кривой елкой, пить кофе и не думать ни о чем.

Макс выгрузился из кузова, взвалил на плечи мешок в пять килограммов и пошел к машине, стоявшей неподалеку от полевой кухни. Экипаж как раз завтракал.

— Конь, привез? — тут же подлетел Шалом, увидел мешок и выхватил. — О! Шикарно! Пацан будет счастлив.

Макс невольно улыбнулся и первым делом пошел к машине, где на переднем сиденье спало крошечное рыжее существо в полоску.

Маленького котенка подобрали в разрушенном здании. Шел бой, а это нечто — грязное и худющее — выбежало из-под обломков и принялось орать на Макса.

— Фигли мяу⁈ — крикнул мужчина, схватил живность и сунул его в подсумок.

С тех пор малыш с ними работал. Экипаж хотел оставить котенка у полевой кухни — тут сыто и спокойнее, чем на передке. Но малыш сбегал, прятался в их машине, орал дурниной на Макса. Не хотел расставаться. Пришлось взять с собой. Вот и в поездке купил малышу корма нормального. Рыжий ребенок не доедал, был крошечным, так что нужен хороший рацион, чтобы вырос здоровым и наглым полосатым котом. На кухне за неделю немного отъелся, отчего напоминал рыжего клещика — огромное розовое пузо, а по периметру торчат тонкие лапки, маленькая голова и хвостик.

Пока гонял в штаб, ребята котенка искупали, блох вычесали, даже ошейничек ему соорудили. А Шалом повесил над передним сиденьем табличку с надписью «Место боевого кота». Так рыжее нечто и стало полноправным членом экипажа.

Макс твердо решил: когда их вернут обратно, то котенка в город привезет и пристроит. Не место беззащитным зверям на войне.

Себе бы оставил, да кормить во время командировок некому.

— Слышь, я со своей говорил, она обещала малому броник пошить. Только говорит, что нужен в сантиметрах обхват пузика, — улыбнулся Шалом.

Долго шутили и спорили, как мерить пузо котенку и где у этого колобка талия. Что нужны регулируемые ремешки на вырост, ибо с таким кормом он быстро будет увеличиваться в размерах. Сколько подсумков нужно коту для боевых задач. И что хорошо бы его взяли в штат, так как котенок выполняет важную работу — повышает боевой дух экипажа.

А рыжее существо тут же взобралось на грудь Макса, уткнулось носом в шею и замурчало. До выезда на задание еще полчаса, так что экипаж ел, шутил, гладил кота и наслаждался кратким мигом спокойствия.