Страна потерянных дорог

Глава 41

— Ты не могла появиться снова! — кажется, в голосе Делиана стали проявляться нотки беспокойства, а не только высокомерного ехидства.

— Еще как могла, — рассмеялась Садовник, снисходительно оглядывая Магистра. — А мне говорили, что ты умнее табуретки… Но пока что тупишь ты знатно!

— Я покорил пространство и время, — жестко отозвался на оскорбления Делиан, но женщина его бесцеремонно прервала. — Я…

— Навершие от посоха, ага.

— Как ты вошла сюда? Это пространство для тебя закрыто, — странно, но Делиан пропустил не слишком завуалированное оскорбление мимо ушей.

— На такси приехала. Даешь водителю косарь, и тебя довезут куда надо. Очень удобно, рекомендую, — Садовник откровенно издевалась над собеседником, лениво расхаживая по залу.

— Что ты несешь?

— Мир, любовь и возмездие во имя луны! — широко улыбнулась женщина. — Знаешь, что я думаю? Ты — лошара. Это слово тебе непонятно? Нет, ну ла-а-адно. У меня два высших образования, так что перефразирую. Ты — неудачник, некомпетентный ученый, глупый и никчемный человечишко, который решил, что он, со своими кривыми ручонками, растущими из задницы, и мозгом, размером с горошину, в состоянии разобраться в устройстве Вселенной. Стоит ли говорить, что подобные убеждения оказались фатально ошибочными?

— Я преуспел! — со злостью проговорил Делиан, сжимая посох побелевшими от напряжения пальцами и делая осторожный шаг навстречу своей противнице.

— Не очень, — покачала головой женщина. — Аркания жива-здорова, у нее новые Садовник и Егерь. Светила светят, колосня колосится, ветер там ветрится… все как полагается, понимаешь? А ты сидишь, забившись в своей чахлой гнилой норе, чешешь эго об окружающие предметы и тешишь себя иллюзиями мнимой победы. Тихонечко так сублимируешь в уголочке.

Делиан сверлил взглядом Садовника, что неспешно расхаживавала по старым плитам пола, сцепив руки за спиной и высокомерно оглядывая обстановку. Она даже не смотрела на Магистра, словно тот был пустым местом. Кажется, именно это задевало его больше всего — невнимание, отсутствие страха или даже минимального уважения.

— Тебя развели, как лошару, понимаешь? Обманули, как распоследнего наивного глупца. Все, что втирало тебе твое зеркальце — полнейшая чушь. А ты и уши развесил… Ты, правда, все еще считаешь себя самым умным человеком?

Делиан вдруг нехорошо усмехнулся и расслабился.

— Ты мне не можешь навредить. Ты — Садовник, а значит не караешь виновных. Ты бессильна.

Женщина сокрушенно покивала и с картинным отчаянием вздохнула.

— Ох, подловил ты меня, — она погрозила пальцем Делиану и вдруг, не выдержала и нехорошо улыбнулась. — Знаешь, я бы могла сейчас позвать Егеря, чтобы он… ну, прибрался тут. Только видишь какое дело — я очень хочу убить тебя собственными руками. Есть у меня такая маленькая слабость, осуждаемая Арканией… тяга к насилию. И раз уж мы в таком необычном месте, где у нее нет особо власти, то хотелось бы оттянуться как следует!

Делиан в ответ только ехидно растянул в усмешке тонкие губы, а Ника вдруг поняла, что вот это выражение лица было у всех его последователей. Словно они, как кривое зеркало, отражали эмоции и мимику своего хозяина.

— Садовник не может использовать свои татуировки для насилия, — снисходительно заметил он. — Если ты нападешь на меня, то лишишься своих сил…

Женщина весело расхохоталась, и ее звонкий смех эхом отразился от стен.

— Глупенький ты, — она развела руки в стороны и с тыльной стороны ее ладоней пропали последние затейливые знаки. — Я тебя без всякой силы, голыми руками размажу по окружающему ландшафту.

По лицу Делиана пробежала тень самодовольства, и он сделал несколько уверенных шагов вперед, поудобнее перехватывая посох. Ника попыталась было дернуться, но Макс неожиданно крепко удержал ее за руку. Затем едва заметно покачал головой, запрещая вмешиваться.

Но Делиан же убил предыдущего Садовника именно когда та деактивировала татуировки! И сейчас повторяется тоже самое! Но Макс лишь очень внимательно и пристально смотрел Нике в глаза, словно пытался передать свои мысли. Затем вновь чуть различимо покачал головой, принуждая к бездействую.

Магистр вдруг нанес быстрый удар посохом, и самый край металлического древка коснулся лица Садовника, рассек ей губу и за малым не сломал челюсть. От удара женщина отлетела к рабочим столам и некоторое время пыталась встать. Но судя по всему, внезапный удар оглушил ее и дезориентировал… Ника инстинктивно сделала шаг вперед, но Макс снова ее удержал.

Он стоял рядом, напряженный и собранный, молча наблюдал за тем, как Делиан подошел ближе к Садовнику и ударил ту посохом в живот, пока женщина стояла на карачках и судорожно пыталась встать. Судя по всему, Конь даже едва заметно улыбался, глядя на драку. Ника непонимающе нахмурилась и снова посмотрела на своего любимого, затем на истекающую кровью седовласую женщину на полу.

Делиан стоял к Нике спиной и наносил удары по распростертому перед ним израненному телу. На краткий миг, когда Магистр замахивался посохом для очередной атаки, Садовник вдруг глянула на Макса.

Широко улыбнулась окровавленным ртом и указала взглядом на дверь, ведущую из зала. Затем едва заметно подмигнула.

Конь быстро схватил Нику за руку и поволок ее прочь из кабинета Делиана, пока его приспешники стояли недвижно и молча наблюдали за происходящим, то ли опасаясь вмешиваться, то ли замерев, как марионетки, у которых перерезали веревки.

Некоторое время Ника сопротивлялась, силясь вырваться из захвата, и пыталась сказать, что нельзя бросать Садовника одну умирать от рук Магистра… Но Макс лишь приложил палец к губам и потащил девушку дальше, в переплетение пыльных коридоров и комнат.

Когда они уже были далеко, в очередном мрачном переходе с чадящими факелами, мужчина быстро шепнул обеспокоенной Нике на ухо:

— Она отвлекает его, дает нам время найти и уничтожить Зеркало.

— Но что, если он ее убьет? — запыхавшись от быстрого бега, спросила она.

Макс только ехидно покачал головой.

— Он понятия не имеет, с кем связался, — судя по голосу, он ни на миг не сомневался ни в силе седовласой женщины, ни в исходе данного поединка.

Конь быстро оглядел очередной коридор, в котором они оказались, благо, тут менялся вид в окнах и даже попадалась простая деревянная мебель. Он взял побледневшую от страха Нику за руку, ободряюще стискивая хрупкую ладонь, и заглянул в ее серые глаза, такие теплые и чистые. Затем ласково проговорил:

— Ладно, давай, включай свой радар и найди нам это проклятое Зеркало!

— Да откуда я знаю, где оно! — с отчаянием отозвалась девушка, затравленно озираясь по сторонам. — Я тебе что, гугл-карта?

— Я в тебя верю! Я поверил тебе, взял с собой. Доверился, когда ты шла прямо в каменную стену. Давай, маленькая, ты сможешь!

Ника лишь с сомнением глянула на своего любимого. Его лицо было перепачкано в крови, рука в предплечье чуть рассечена и порвана куртка, а черные волосы взлохмачены. Теплые карие глаза с надеждой смотрят на нее, словно девушка действительно обладает какой-то неизвестной силой. Так в Нику еще никто не верил. Никто и никогда не смотрел с такой любовью и нежностью.

С одной стороны, это пугало до резей в животе, с другой — почему-то вдыхало в девушку свежие силы и вселяло уверенность в себе.

Совершенно неясно, какой силой девушка обладает и уж тем более — как ее активировать. Но когда любимый смотрит нежным взглядом и так сильно верит… стоит хотя бы попытаться. Она благодарно сжала руку Макса и закрыла глаза.

Тут воздух уже не был таким затхлым, и в сторону зала, где дрались Делиан и Садовник, едва ощутимо дул сквозняк. Он шевелил тканевые полотна на стенах и немного холодил открытые участки тела.

Ника открыла глаза и осторожно пошла по коридору навстречу этому потоку воздуха. Он пах едва различимо, но неприятно. На ум приходили мысли о плотоядных цветах или тухлых специях, что лежали в холщовых мешках в трюме корабля и отсырели.

Никто не побежал следом за ними, даже приспешники остались в зале. Уже на выходе, Ника услышала надменный голос Делиана:

— Ты поплатишься за свое бахвальство! А мир, вновь лишенный Садовника, падет! Я один знаю правду…

Но чем дальше они отходили от зала, тем тише были гневные выкрики Магистра и глухие звуки ударов, что он наносил. Ника все равно боялась за седовласую женщину, судя по всему, та была вся в крови и со множеством переломов. И кто знает, как Делиан убил предыдущего Садовника. Ведь он смог деактивировать татуировки полностью, так, чтобы даже в момент, близкий к смерти, они не смогли спасти хозяйку.

Но Ника шла вперед по странной волне воздуха, как по тропинке, старалась глубоко не вдыхать удушливый запах гнилых специй и не отвлекаться на лишние мысли.

Им нужно Зеркало. Пока Делиан и его свита заняты Садовником, а может, даже и тот, кто сидит в самом артефакте — тоже отвлекся. Ведь, честно говоря, из всех них только седовласая женщина опасна для жителей замка. Что может сделать Ника или Макс, простые люди? Таких Зеркало съело без проблем, а Магистр убивал и проклинал пачками. Так что возможно, что их посчитают пустяковой угрозой и будут не так пристально отслеживать.

Узкий коридор привел к закрытой тяжелой двери. Ника осторожно коснулась пальцами затейливой резьбы и посмотрела на чадящие по бокам факелы.

Их пламя горело ровно, без движения, хотя сквозняк в коридоре усилился. Ника почувствовала, как мороз ползет по коже, несмотря на удушливую жару, царившую в замке.

Это был не ветер. Поток, но не воздуха. Энергии? Магии? Ника понятия не имела, но эта «тропинка» привела их с Максом к большой старой двери.

Девушка замерла, осторожно поглаживая отполированную ручку, не в силах набраться храбрости и открыть. Что они делают? Ладно, что она делает?

Разве может Ника изменить хоть что-то, да еще и в другой Вселенной? Она-то и в Старом мире мало что могла. Даже не сумела сделать своими руками ремонт в старой квартире, ее смеситель на кухне умудрился победить! И еще два года пришлось выплачивать компенсацию соседке снизу за уничтоженный потопом потолок.

Макс осторожно взял девушку за руку и решительно толкнул дверь, перед которой они стояли уже несколько минут. Деревянная створка тихо скрипнула, и ощущение фантомного ветра мгновенно пропало.

Ника осторожно пересекла порог, чувствуя, как дрожат ее руки, а ноги становятся предательски ватными и слабыми. За дверью обнаружилась просторная комната с высокими окнами и множеством все тех же чадящих факелов.

— Да твою ж мать! — тихо выругался Макс, с сомнением оглядывая помещение и потирая пальцами лоб в жесте отчаяния.

Ника полностью разделяла его чувства. Весь каменный зал, от пыльных подоконников до стен, увешанных тканевыми полотнищами, был заставлен зеркалами. Они шли по всей комнате: большие и маленькие, помутневшие и почти новые, старинные и современные, в ажурных рамах и без, всевозможных размеров и форм.

Ника подошла ближе к лабиринту и нахмурилась. Странный ветер пропал, и в зеркальных коридорах снова стало тихо, пыльно и жарко. Макс стоял рядом, с таким же сомнением оглядывая нагромождение зеркал, что местами создавали иллюзию коридоров, если стояли друг напротив друга. Он все еще держал в руках нож, но новых угроз пока не было. Кроме них самих, в зале людей не оказалось.

Зеркальный лабиринт был тих и безмолвен.

Ника сделала над собой усилие и стала обходить комнату по кругу, так, чтобы пока не заходить в глубину. Ее пугал этот замок. Пугали мороки, что насылал то ли сам Магистр, то ли его хозяин из зеркала.

Навигация в Аркании всегда была странной. То арки, то двери, то случайные порталы, маскирующиеся под обычные вещи. И этот зеркальный лабиринт пугал Нику до чертиков. Казалось, что она легко может войти в переплетение отражений и уже никогда не найти верную дорогу, потерявшись в иллюзорных коридорах.

В далеком детстве она с подружкой гадала на суженого. Все как полагается: темная ночь перед Рождеством, два зеркала, тихо стащенных из спальни мамы, две простые парафиновые свечи и безудержное детское воображение.

Они с подружкой, как завороженные, смотрели в крошечный мистический коридор, что образовывался двумя зеркалами. Отчаянно хотелось увидеть там свою судьбу, но и было до дрожи страшно. Что вот-вот — и в шевелящихся тенях появится некая фигура, мелькнет от одного отражения к другому, а может, даже и выйдет к девочкам, в крошечную темную комнатку.

Ника с подругой до рези в глазах, замерев и затаив дыхание, смотрели в зеркальный коридор. И тогда она увидела там тень. В самой глубине появилось нечто, напоминающее огромного сома. Оно проплыло от одного края к другому, а Ника не выдержала и сдвинула зеркало, чтобы коридор исчез.

Подруга тогда долго дразнилась, что ей придется выйти замуж за рыбу. Спустя годы, Ника и сама уже вспоминала ту ситуацию со смехом. Не чудовище, не образ какого-то человека, а всего лишь сом!

Но едва ли девушка могла признаться кому-то, даже самой себе, что именно этот образ странной рыбы напугал ее до дрожи. Можно было соврать и, как подруга, сказать, что ей там привиделся Том Круз. Или придумать что-то другое. Но Ника ясно видела в шевелящихся от свечей тенях ту самую странную рыбу. Едва ли это был обычный сом, скорее нечто, отдаленно его напоминающее. Странный демон из зеркальных глубин, который плавает на самом дне отражений и выискивает свою добычу.

Это глупо! Ника сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, обходя по краю нагромождение зеркал и изучая их пыльные тыльные стороны в сложных рамах. Ну серьезно, она что, боится рыбы⁈ Из детства?

Да нет, она боится того, что сожрало сотни жителей Цитадели Морока, а может и двух других бастионов. Что затащило их окровавленные тела за зеркальную поверхность, и от людей не осталось ничего, кроме бордовых разводов на старых камнях.

Макс молчал. Шел рядом, пристально оглядывая зеркала так, словно в любой момент из них могло что-нибудь выпрыгнуть, но не мешал Нике думать. Он понятия не имел, какое из зеркал им нужно, и вполне разделял опасения девочки по поводу мистических коридоров и возможных ловушек.

Конь все понял еще когда только появилась Садовник. Вспомнил, как в Лесу его разбудил ворон, кинув в него амулетом. Слова Бони о ноже и наложенных на него заклятьях. Вот как Садовник смогла попасть в мир Делиана. Она выдала их команде два артефакта, а не один. Амулет Ники был нужен не только для того, чтобы затащить девушку в Лес и организовать встречу с Максом. Просто все это время кулон висел себе на груди девушки и никаких не проявлялся, не привлекал внимания под свитером и рабочей курткой «Десятки». И даже Макс об амулете забыл.

На то и был расчет. И надо признать, он сработал. Макс до последнего считал, что Садовник их кинула на амбразуры и не собирается помогать. Оказалось же, что седовласая манипуляторша имела свой план, стратегию.

Вот только Конь понятия не имел, что следует делать дальше. Из очевидного — найти Зеркало. Вот только, во-первых, как? А во-вторых, что с ним делать дальше? Не резоннее было бы ему и Нике отвлекать Делиана, пока главная бэла Аркании уничтожает не менее грозного противника?

Ника нерешительно остановилась перед пыльным задником очередного зеркала и немного испуганно глянула на Макса. Бледность ее кожи только подчеркивалась яркими рыжими кудрями, а в серых глазах плескалась тревога.

— Мы сделали полный круг, — тихо шепнула она, указывая рукой на лабиринт. — Нам нужно внутрь. Он бы не оставил то самое Зеркало снаружи.

Конь нехорошо нахмурился и крепко сжал правой рукой тактический нож, а левой — теплую и хрупкую ладонь Ники. Словно силился передать девочке хоть капельку своей уверенности и храбрости.

— Ну веди, надо — значит надо, — максимально спокойно произнес он, пытаясь излучать ту ауру уверенности и компетентности, которая всегда помогала в работе с экипажем. Особенно, когда ситуация — полный швах и надежды на хороший исход крайне мало.

Судя по ехидным огонькам, мелькнувшим в глаза Ники, она не особо поверила в эту показуху. Но лишь чуть улыбнулась уголком полных губ и решительно вошла в зеркальный лабиринт, тряхнув рыжими кудрями.

Они шли, крепко держась за руки. Уже не в качестве моральной поддержки, а страшась разлучиться и навсегда потеряться в этих мистических коридорах, созданных отражениями.

Ника крепко сжимала челюсти и хмурила брови, пытаясь справиться со страхом. С тем липким ужасом и отчаянием, что медленно вползали в ее душу, заставляя чувствовать себя маленькой и беспомощной, слабой и бесполезной.

Внутри лабиринта снова появился дурно пахнущий сквозняк, он метался из одной стороны в другую, никак не помогая выбрать направление.

А еще: ни Ника, ни Макс не отражались в зеркалах.

Они все шли и шли, по бесконечным коридорам, по переплетению мерцающих арок и проемов, созданных витиеватыми рамами.

Вскоре уже и факелы мерцали на странных стенах, переплетенных и деревянных, а вокруг были лишь едва заметно бликующие зеркала. Они вошли в отражения, и даже не заметили, как пересекли порог зазеркалья, оказавшись с ловушке.

«Ты знала», — с ужасом думала Ника, судорожно сжимая теплую руку Макса, молча шедшего рядом. «Ты знала, что дело не в той жуткой рыбе. Не в наивном детском гадании на украденных зеркалах. А в том, что у тебя нет будущего. Не будет никакого суженого, не будет семьи или свадьбы. Ничего не будет. Ты это поняла, как только увидела тень рыбы в зеркальном коридоре. У тебя не будет жизни. Что в этом мире, что в любом другом».

Какое-то время Ника упрямо шла вперед, но вскоре поняла, что потерялась. Что среди бесчисленных отражений уже нет и не может быть верного пути или правильного направления. Она не только сама зашла в этот тупик, но еще и завела в него любимого человека.

Ника вдруг поняла, что не в силах двигаться дальше.

Никчемная, пустая жизнь. Вечные попытки барахтаться, пытаться наладить все, вырваться из рутины. Даже собственные родители давно махнули рукой на непутевую дочь и никогда не верили, что она способна хоть на какие-то свершения. В Старом мире — ни друзей, ни семьи, ни нормальной работы, ни ремонта в старой, разваливающейся квартирке практически в аварийном жилом фонде. С чего она решила, что в новой вселенной будет иначе?

Единственное, что чувствовала Ника, это отчаяние. Как все неслучившееся и несбывшееся навалилось на нее тяжелой волной, погребло под собой, заживо замуровывая. Она стояла посреди бесконечного лабиринта отражений и горько плакала, уткнувшись носом в грудь Макса.

У нее больше не было моральных сил. Продолжать двигаться дальше, за что-то бороться. Она просто не могла больше терять и переживать потери, пытаться изменить свою судьбу. Это было бесполезно. С самого начала, с того дня, как в украденном у мамы зеркале мелькнула белоглазая жуткая рыба и предрешила всю жизнь Ники.

Макс стоял молча, даже не обнимая девушку. Он нахмурившись смотрел прямо перед собой, словно спал. Дышал как-то судорожно, тяжело, а все его мышцы сводило болезненной судорогой.

Он медленно поднял нож, крепко зажатый побелевшими от напряжения пальцами, и занес над Никой…

— Над пропагандой вам бы еще поработать, — сухо и хрипло заметил он.

И решительно разбил Зеркало металлическим навершием ножа.