Страна потерянных дорог

Глава 20

— Ей как часто надо отдыхать, спать? — спросил чей-то теплый, тихий голос.

Ника открыла глаза и увидела, что уже близился рассвет. Все тело болело, но вроде бы ребра ей Мак не сломал своим захватом. За окном у кровати проносились на фоне светлеющего неба высокие холмы с покатыми склонами и изгибами рек в оврагах. Судя по пейзажу, скоро начнутся те самые горы, что Ника видела в самый первый день с балкона Пристани.

Уже год Ника мечтала об отпуске. Как раз уже на новой работе положен был, смотаться в горы, отдохнуть. Вот и получилось, подумала Ника. Чем не отпуск, правда, бессрочный.

Макс сидел в пассажирском кресле, спокойный и расслабленный. Снял куртку, бросив ее на подлокотник, и остался в одной футболке с логотипом «Десятки». Так стали видны внушительные мышцы на его руках и старые шрамы.

Конь общался с Костей, пил чай и поглядывал с улыбкой на вид за окном. Ника лежала тихо и молча его разглядывала. Ему шла улыбка, она преображала это серьезное и волевое лицо, делая Макса красивее и харизматичнее.

— Да раз в три-четыре дня, — отозвался Костя, подхватывая с тарелки бутерброд с вареньем. — Но это если груженая ездит, я ей даю часов восемь сна за три дня. Сейчас она налегке едет, плюс и мы останавливаемся часто, она регулярно кемарит.

— Хорошо, надо будет ей давать отдых полноценный, — кивнул Макс, отпивая чая. — Я так понимаю, что Холщово — последний городок Пограничья, а дальше до самого Затона одна пересеченка. Верно?

— Именно. Поэтому надо сейчас и контейнер купить, и всем нужным затариться.

Макс вдруг погрустнел, его теплые карие глаза стали на миг холодными и бездонными.

— Костя, не хочу о плохом, но надо. Медикаменты для Шалы. Мы в неизведанные земли едем, туда твои коллеги не гоняют. Если вдруг что, нам нужно будет ее как-то самим лечить.

— У меня есть аварийная аптечка: медицинский клей в пятилитровой канистре, трехметровые жгуты и прочее. Но давай докупим про запас. Первую помощь зэфкам я умею оказывать… ну ты и сам слышал от Алексея.

Повисла минута тишины, а Ника старалась лежать тихо и не мешать разговору.

— Максим, — вдруг серьезно и чуть хрипло произнес Костя. — Ты меня извини за первую встречу. Ты ворвался тогда с ножом в номер, начал отдавать приказы. Еще и эти шуточки у тебя военные… Напомнил мне одного неприятного человека…

— Какого-нибудь прапора с военной кафедры? — поинтересовался Макс.

— Да нет, — сухо отозвался оператор. Потер голову, чуть растрепав светлые волосы и кинул быстрый взгляд на Коня. — Отца моего. Полковник в отставке, военная полиция. Всю жизнь строил и дрессировал, что меня, что мать с сестрой.

— О, — понимающе протянул Макс. — Комендатура, не самые приятные люди, чего уж там.

— Короче, — уже спокойнее произнес Костя. — Погорячился я, лишнего ляпнул. Да и после гадостей наговорил, про войну, службу… Особенно насчет того, что тебе тут не место.

— Проехали, все хорошо, — буркнул Макс, отпивая чая из кружки. Казалось, что он напряжен или даже раздражен, но Ника видела — Коня тронули слова собеседника. И чтобы не показать своей настоящей реакции, он нахмурился и стал смотреть вдаль на дорогу.

— Нет, не проехали, — настаивал на своем Костя. — Мне двадцать четыре было. Когда попал в Пограничье успел дров наломать, ерунды натворить. Много всего, из самого паршивого, конечно, драка с Маком. Но и другое было. А тут тебя в форме увидел и решил из себя белое пальто изобразить. Какой я пацифист просветленный, не приемлю насилие и вообще за мир во всем мире. Прости, дурость это.

— Рефлекс Старого мира, защитный психологический механизм, — философски отозвался Макс.

— Мудачество это! — хмыкнул Костя.

А через минуту уже и Конь улыбался:

— Так одно другому не мешает!

Дальше уже ехали молча, но в дружеской атмосфере. Надо же, подумала Ника, и когда это они успели столько раз по-тихому поругаться до этого? И ведь так и не скажешь, что у них был конфликт, работали слаженно, при посторонних общались адекватно.

Стоило бы встать, умыться, в порядок себя привести, позавтракать. Но от одной мысли, что нужно будет с синяками спускаться по веревочной лестнице, Нику бросало в дрожь. Так что она просто лежала в постели и смотрела. Не столько на вид за лобовым стеклом, сколько на Макса.

Он ее старше на десять лет. Ей-то было все равно, казалось, они на одной волне и понимают друг друга. А вот Конь эту пропасть очень уж четко показывал. То мелкой назовет, то подтрунивает над молодостью Ники и ее отношением к жизни. Интересно, он ее просто как котенка воспринимает? Типа, бегает вокруг что-то рыжее, милое и шебутное и творит ерунду.

Все попытки доказать Максу, что она зрелая личность, с треском провалились. Еще и отчитал сверху.

Ника попыталась было тяжело вздохнуть, но боль в ребрах тут же напомнила о себе. Вечно одно и тоже предвзятое отношение по возрасту! Что родители, что коллеги на работе. Не думалось, что и Макс туда же…

Он вдруг обернулся, словно почувствовал на себе взгляд, и на миг они с Никой встретились глазами. Конь почему-то странно отреагировал: какое-то время смотрел очень пристально, а через пару секунд отвернулся и стал снова рассматривать холмы за окном.

— И тебе доброго утра, — буркнула Ника и с трудом села на постели. Ничего не смогла с собой поделать и застонала от боли, схватившись за бок, по которому вчера прошлись лапы зэфки.

Казалось, Макс просто телепортировался к Нике. Секунду назад он еще безразлично смотрел в окно, а уже через мгновение сидит на корточках рядом с постелью.

— Ты как? — в карих глазах плещется беспокойство, рука лежит на колене Ники, другой ладонью он придерживает ее за плечо.

Он помог девушке встать, аккуратно ее придерживая за плечи и провел к пассажирскому креслу.

— Скоро будет городок с ТО, так что подожди немного, — заботливо произнес Макс. — Там будет трап и не придется лезть по лестнице.

Один из последних крупных городов Пограничья встретил их трех-пятиэтажными кирпичными домиками, с резными балконами и арками над входом во дворы. Чистенькие улочки, узкие и уютные, расходились веером от главного въезда. Костя и Майя остались на ТО брать в аренду контейнер, проводить предрейсовый осмотр Шалы и ждать своей очереди на рельсовый подъемник. Установить контейнер на спину зэфке можно было только на специальной конструкции, где по рельсам ходил кран и работали несколько специалистов.

Судя по предварительным расчетам, вся эта суета минимум часа на три, так что еще оставалось время прогуляться по городу, закупить еды в дорогу и немного размяться.

Этот населенный пункт был уже больше тех, что встречались ранее. И интереснее в плане архитектуры и внешнего вида. Тут уже мало попадалось машин из Старого мира, равно как и привычных вещей: пластиковых табличек, дешевых уличных урн, электрических фонарей и вывесок. Больше натуральных материалов, даже мусорники были сделаны из камня, а не из тонкой жести.

Центр был закрыт для зэфок, так что пришлось перемещаться пешком. Ника шла молча, без шуток и улыбки на лице, что наводило Макса на грустные мысли. Это он вчера ее обидел? Когда его сначала пробило на откровенность, а потом так же внезапно он оборвал разговор. Или еще где успел накосячить?

— Что не так? — тихо спросил Макс, когда они, устав от прогулки, забрели в тихий скверик и сели на лавочку. Вокруг лишь деревья, черная земля с белыми вкраплениями нестаявшего снега и узкие мощеные дорожки. За деревьями высились декоративные башенки очередной кирпичной пятиэтажки с большим балконом с колоннами и эркерами.

— Да просто чувствую себя не очень, — на автомате отмазалась Ника, вызвав у Макса тяжелый вздох.

— Колись, мелкая, не держи в себе. Если что не так — скажи сразу.

Ника бросила гневный взгляд на Макса.

— Это и не так!

Резко встала с лавочки, почти сумев сдержать стон боли и попыталась решительно продолжить прогулку, но Макс ее остановил. Бережно усадил обратно и сам сел рядом, пытаясь поймать взгляд серых глаз Ники.

— Ну ты чего? — он погладил ее по плечам, затем провел рукой по растрепанным рыжим кудрям. — Я резок был? Наговорил лишнего?

Ника смотрела только на свои руки и какое-то время молчала.

— Я не котенок. И не малолетка, чтобы так ко мне относиться! — наконец выпалила она. — А ты все заладил «мелкая» да «мелкая»! Я с шестнадцати лет работаю и живу одна, сама решаю свои проблемы, какого лешего…

Но Макс вдруг улыбнулся и притянул девушку к себе, ласково обнимая. Затем тихо рассмеялся, чувствуя облегчение. Потому что в голове был десяток вариантов похуже, из-за чего могла девочка париться.

— Да ты чего! Я тебя уважаю и не считаю неразумным ребенком! Ты очень толковая, разумная, продуманная. Панике не поддаешься, обращаешь внимание на важные мелочи, имеешь походный опыт. Как человек очень хорошая, заботливая, спокойная, умная, — говорил Макс и чувствовал, как в его дружеских объятьях Ника успокаивается и прекращает попытки вырваться. — Мне повезло с таким членом экипажа. Ты себе не представляешь, какая жесть путешествовать и работать с не самыми адекватными и светлыми людьми.

— Так чего вечно возрастом тыкаешь? — уже спокойнее спросила Ника.

— Я по-доброму. Ты же действительно юная для меня и намного младше, вот я так ласково и обращаюсь. Но это не значит, что я тебя считаю глупой или незрелой.

Некоторое время Ника молча сидела рядом, а Макс все думал — перестать ее обнимать или можно еще так немного посидеть. Хорошо же, хоть и под благовидным предлогом и по-дружески, а все равно сразу на душе потеплело.

Через пару мгновений Ника стиснула Макса в ответ и пришлось ее выпустить из объятий. Кажется, она немного оттаяла.

— Прости, что напряглась. Просто всю жизнь тыкают возрастом…

— Хочешь я тебя буду по имени-отчеству звать? Ты же Петровна? — нехорошо улыбнулся Макс, разряжая обстановку.

— Только попробуй! — хохотнула Ника, вставая с лавки. — Пойдем, надо еще скупиться.

Через десять минут они нашли небольшой рынок. Под огромными вековыми деревьями стояли кирпичные ларьки, а каменные ступени вели к десятку магазинчиков напротив, где уже находились двухэтажные домики. Бродили у овощных развалов, прицениваясь и разглядывая товары. Ника пока общалась с продавцом на тему неизвестных овощей, а Макс оглядывался по сторонам.

Утро выходного дня, много народу вокруг — люди бродили от прилавка к прилавку, заходили в двери магазинов, звякая колокольчиками, пили кофе у кафешки, ели шаурму и что-то обсуждали.

Нечто в толпе привлекло внимание Макса. Не угроза, но что-то цепануло, да так что пришлось поспешно бросить Нике: «Я сейчас, погуляй пока» — и пойти на поиски.

Макс завернул за угол и вдруг понял, что так сильно его зацепило. Впереди идущий человек. Силуэт, лицо вполоборота, куртка… мелькнул профиль и исчез, заслоненный спинами прохожих.

За углом людей оказалось больше, и Макс уже побежал, продираясь через толпу и боясь потерять из виду человека. Руки затряслись, ком в горле, в голове какая-то каша. Из осмысленного — только страх не догнать.

Человек снова пропал из поля зрения, но Макс успел увидеть, как звякнув колокольчиком, закрылась дверь в какой-то магазинчик. Рванул туда, открыл дверь и увидел перед собой крутую лестницу наверх.

Макс так торопился, что пару раз даже оступился на каменных ступенях, отчего пришлось схватиться за перила. Судя по всему, сам магазинчик был на втором этаже, и когда Конь, наконец, оказался на верхних ступенях и смог оглядеть помещение, то замер. По телу пробежалась нехорошая, болезненная дрожь, словно судорогой свело саму душу.

— Боня⁈

К прилавку подходил парень, молодой, русоволосый, круглолицый, что-то говорил другому человеку, что стоял поодаль.

Парень обернулся на голос, и Макс понял, что падает. Его подхватили под руки, затащили наверх и усадили, а перед глазами все плыло и мелькало.

— Конь⁈ Конь, дыши, спокойно…

— Боня⁈ — Макс уже достаточно пришел в себя, чтобы видеть лицо старого друга прямо перед собой. Или, наоборот, еще недостаточно очухался, раз снова видит призраков.

— Это я, все гуд, дыши, брат, — говорил ему такой знакомый голос. Как тогда, много лет назад, уговаривал не отключаться и продолжать двигаться к укрытию.

Макс застонал и стал тереть виски, словно так можно было навести порядок в голове. Но сидящий рядом Боня никуда не пропал и был до одури реальным.

— Ты же погиб, — тихо произнес Макс. — Или я тоже, раз мы встретились?

— Я живой, вот, живой, живее некуда! — Боня положил руку Макса на свое запястье и держал, пока Конь не ощутил под кончиками пальцев биение пульса. Затем также зажал запястье друга. — Ты тоже живой. Живее некуда, аки дедушка Ленин.

Макс вдруг обнял Боню за плечи и потерял над собой контроль, разом все навалилось — и потеря экипажа, и все прочие смерти близких и подчиненных.

— Боня, братуха, — бессвязно прорыдал Конь, уткнувшись лицом в плечо друга. Парень тоже шмыгнул носом и крепко обнял в ответ.

Через минуту Макс почувствовал, что его отпускает. Чуть отодвинулся и поспешно вытер слезы.

— Прости, что-то меня повело.

— Ну ты чо, — ободряюще улыбнулся Боня. — Я сам обалдел, когда тебя увидел. Серый, тащи пойло…

— Я на задании, не пью, — мотнул головой Макс, хотя выпить тут же захотелось, впервые за долгое время.

— Да не, это чай на травах, нервы немного подлечить. Я сам вон, руки трясутся. Тебя же в последний раз видел, когда бинтовал под обстрелом. До последнего не знал, выжил ты, отбился ли… Так рад, что жив. И что ты тут!

Максу дали глотнуть ароматного чая, и пару минут он еще приходил в себя.

— Так это ты был? — хриплым голосом спросил он. — Мне потом сказали, что ты за полгода до того случая погиб. Я свечку за тебя ставил, думал, с того света мне помог…

Боня неоднозначно покачал головой.

— Я тогда только попал в Арку, еще по краю ходил, не отпускал меня Старый мир. Ну как же… товарищей бросил, получается, дезертировал в другую реальность. Но вернуться уже не мог, так и болтался, сначала по Лесу, потом по Пограничью. И как-то раз наткнулся на тебя, всего в крови. Помог, чем смог, а дольше и дальше уже идти нельзя было.

Макс сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и почувствовал, что реальность перестает плыть перед глазами. Постепенно отпускало жуткое чувство нереальности происходящего, что он снова теряет контроль и над собой, и над своим разумом. Глотнул еще ароматного чаю и уже ясным взором огляделся.

Вокруг было что-то вроде охотничьего магазина: снаряжение, холодное оружие на застекленных прилавках, удочки на стеллаже у стены. Боня сидел рядом, в тактической одежде, но однотонной: куртка, штаны с поясом, сапоги и веселенький неуставной шарфик на шее.

— Это Серый, кстати, из наших, по юности служил связистом, потом добровольцем пошел, — представил Боня стоящего рядом мужчину лет сорока пяти.

Макс улыбнулся и пожал руку, представляясь по полному имени-званию. Чуть поговорили, кто где работал, где бывал, что знает.

— Ты сказал, что по Лесу ходил? — спросил Конь у старого друга.

— О, да это целая эпопея была! — рассмеялся парень, хлопая себя по колену. — Короче, был бой, не повезло конкретно, взрыв, вырубился, очнулся уже в Лесу. Голова гудит, оружия нет, вокруг кусты и заросли, а работали мы тогда, мягко говоря, в другой климатической зоне, сам помнишь. Хорошо фортануло — лето было. Я сначала походил, поорал, поискал своих. На второй день уже понял, что бесполезно и в такие дебри меня ни одна взрывная волна бы не унесла. Ну лагерь разбил, ручей нашел, умудрился даже с голодухи пару рыбин поймать. И вот сижу я ночью у костра, жру эту рыбу и понимаю — отпуск! Все, я в загуле! Никуда не хочу и никуда не пойду. Сейчас зима, ты не понимаешь. В Арке насекомых не особо. То есть ни туч комаров нет, ни мошки. Речка, лес, костерок. Я еще шалаш замутил в лучших традициях выживания, очаг сложил из камней. Рыбы наловил. И так хорошо мне стало, что я решил никуда не уходить.

Макс невольно рассмеялся, вспоминая свои первые впечатления от Леса.

— А меня на выход начали просить, через недельку примерно. Типа, засиделся ты милок, у нас Великий лес, а не кемпинг. Я ни в какую.

— А кто тебя выгонял?

— Сама реальность, ну и иногда — окружающие. Первый раз я пошел за дровами, а вышел на дорогу. И по ней еще машины едут. Я на это дело посмотрел, сказал «нахрен» и пошел обратно в Лес. Я тогда не знал, что в Пограничье ездят машины, переделанные под биотопливо. Ничего я тогда не знал, кроме того, что мне хорошо в Лесу и я там остаюсь жить. Вернулся, кстати, на ту же поляну, когда местным говорю — не верят. А я целеустремленный, у меня уже и план был: землянку вырыть, погребок там, рыбы насушить впрок… все схвачено. Еще через неделю ко мне выходит человек на поляну, говорит: я проводник, пошли, ходок, выведу тебя из Леса. Я тебе выведу, блин! Не трогайте меня, мне офигенно просто. Проводник ни в какую, начинает рассказывать, что Лес не для того тут стоит, чтобы в нем чилить. Я понять не мог — им кустов жалко, что ли? Нет, говорю, иди, куда шел. А хочешь помочь — покажи какая тут ботва съедобная, мне гарнир к рыбе нужен.

Макс поймал себя на том, что у него уже скулы болят от смеха и улыбки.

— Показал, спасибо ему, и оставил меня в покое. Месяц я там жил, отдохнул — шикарно, почти землянку уже вырыл. И тут вороны прилетели.

— Выбесили?

— Да нет, они думали что смогут меня застебать, но не на того напали. Я их заприкалывал. Говорю: у вас самки тоже говорящие? А какой процент разводов на этой почве? А птенцов вы из гнезда выпинываете, когда у них крылья отрастут или когда договорятся? Короче быстро улетели они, один остался. Я его наркоманским радио прозвал, потому что он мне какую-то дичь втирал про зверофуры, про параллельные миры и другие Вселенные. Но хоть не скучно, вечно сидит рядом, трещит о чем-то.

— Так, а как выбрался из Леса и почему ушел?

— Под осень уже холодать начало, а у меня при себе только летняя форма. Ну и радио убедительное было, рассказывало о том, что за Лесом нет Старого мира, нет мегаполисов. Что там дома есть и люди адекватные, ну, в сравнении со мной. Ворон меня из Леса и вывел. Еще месяц на Пристани прожил, Лине помогал с садом-огородом, номера убирал и все такое. И тогда же совестью мучался и по границе двух миров рассекал. Но после того, как на тебя наткнулся и помог, успокоился. Решил, что все — выполнил свой долг, старого наставника выручил, и надо подальше уходить. С тех пор тут и осел.

Макс в двух словах рассказал о своем опыте.

— Блин, Конь, я думал, ты успокоишься после того случая, в запас уволишься, а ты и новую войну отхватил… Мне Серый рассказывал, что там в Старом мире происходило с моего ухода. Зато радует, что теперь ты в Арке уже. Задание, говоришь? Ну ты, блин, даешь, брат. Тебе и тут неймется?

— Как сказал один умный человек, коню — конево. Судьба такая, видимо.

Боня радостно улыбнулся, похлопал Макса по плечу и встал со скамьи, широко разведя руки.

— Выбирай, что хочешь! Раз уж не вариант с тобой затусить на недельку, дай хоть собрать в дорогу. А то честно, ты в этой рабочке — ну чисто дядя-дворник. Нельзя в таком офицеру ходить.

— Да у меня все есть, — отмахнулся Макс.

— Конь, ты чего? Ты мне в свое время мозги на место поставил, я же зеленым был, первый контракт. Время нашел дать совет, успокоить, подбодрить. Я писос как жалел, что не в твоем подразделении служил, ты бы знал! Так что отказ не приму, давай тебя приоденем и в дальнюю дорогу укомплектуем.

Через полчаса Макс с удовольствием осмотрел себя в зеркале. Боня подобрал ему парочку комплектов, что-то среднее между рабочей одеждой и тактической. Однотонная, да и видно, что шилась на заказ. Хорошая плотная, но дышащая ткань, зимние штаны утепленные микрофиброй. Куртка добротная, отлично сидит в плечах. В таком и на Шалу карабкаться, и подраться можно, и в кафе не стыдно войти.

— Во! Другое дело! — нахваливал Боня. — Сразу видно, серьезный человек! Еще чего надо?

— Да не, спасибо! Ты и так меня уже завалил подарками. Тут же умеренное потребление в почете…

— Для старого друга меры нет, — серьезно заявил Боня. Потом устало вздохнул и пристально глянул на Коня. — Ну не себе, так может твоему экипажу чем поможем?

На миг Макс задумался, прежде чем привычно отказаться от подарков. Неудобно как-то было, это же Боня его спас в свое время, ему полагаются благодарность и магарыч. Ну подумаешь, Макс давал советы и подбадривал тогда, много лет назад. Время было, чего не поговорить по-человечески с ребятами, с которыми вместе стояли на позиции.

— Слушай, есть кое-что, — вдруг улыбнулся Макс, озаренный светлой мыслью. — Ножики покажи.

Боня гордо расправил плечи и по-хозяйски указал на большую застекленную витрину, где лежали самые разные ножи: тактические и охотничьи, кухонные и сувенирные.

— Сами куем, сами придумываем, — рассказывал Боня, вытаскивая из витрины один экземпляр за другим. — Тут ведь, в Пограничье, особые требования к оружию, свои нужды для путников. Ты себе?

Макс отрицательно мотнул головой, потянулся к поясу и достал свой любимый клинок, который с ним уже много лет по горячим точкам ездил. Боня с уважением стал рассматривать нож, затем вдруг нахмурился и бросил какой-то странный взгляд на Макса.

— Ты уверен, что он из Старого мира? — спросил парень. — Где таким разжился?

Конь непонимающе нахмурился. Клинок был хорошим, многофункциональным, из добротной стали, но таких восторгов от опытного человека явно не заслуживал.

— Ты не видишь? Не замечал? — снова спросил парень. На его круглом открытом лице застыло выражение крайнего удивления.

Боня аккуратно взял тряпочкой нож за навершие рукояти, словно боялся прикасаться к оружию. А второй рукой достал из кармана небольшой ультрафиолетовый фонарик и посветил на клинок. На лезвии тут же проступили символы — какие-то пересекающиеся круги, завитки и непонятные знаки.

— Видишь, сигилы? — Боня, не касаясь пальцем стали, указал на клинок. — В Аркании есть только одна личность, способная накладывать подобные заклятия. Так что я уже примерно понял, на кого ты работаешь.

Через десять минут Макс покинул лавку и нашел Нику на торговой площади. Девочка уже начала волноваться, пытаясь найти его в толпе среди узких улочек.

— О! — с уважением протянула Ника, оценивая новый образ Коня и с интересом оглядывая его новую форму. — Шопинг тебе к лицу!

Макс уловил во взгляде и голосе девушки одобрение и даже восхищение, ощутив, как теплая волна разливается по телу.

— Ну я не всегда выгляжу, как бабай после недельного запоя, — буркнул польщенный Конь. Затем достал из тканевой сумки подарок и протянул Нике: — Это тебе. В Аркании путешествия необычно протекают, можно в любой момент попасть куда угодно. Так что я решил, что пригодится.

Ника с интересом приняла кожаный пояс, на котором висела небольшая сумочка из кожи такого же цвета и ножны с небольшим охотничьим ножом. Достала клинок и удивленно улыбнулась, оценив и сталь, и дизайн.

Макс какое-то время стоял рядом и показывал, что для чего предназначено и какие полезности он положил в сумочку. У клинка даже была полая рукоять, куда он вложил несколько туристических спичек и пилу-струну.

Ника выслушала инструктаж, достала из кармана монетку и вручила Коню, придерживаясь традиции платить за новый клинок металлом. Затем поддалась порыву, встала на цыпочки и благодарно чмокнула Макса в щетинистую щеку, чем смутила его окончательно.