Страна потерянных дорог

Глава 35

— Вернись домой, мы тут сами разберемся, — твердо проговорил Макс, кивая в сторону лестницы, заставленной комнатными цветами, и двери на втором этаже. — А вам с Майей нужно поискать подсказки…

— Нет, — также твердо и безапелляционно ответила Ника, подходя ближе и решительно скрещивая руки на груди. Получилось чуть театрально, но иначе ей было не справиться с эмоциями. Потому что в груди словно струна оборвалась.

— Иди, это приказ, — проговорил Конь, сурово и холодно, как с нерадивым подчиненным.

Все это вызвало жгучую боль в сердце: его слова, интонация, с которой он их произнес, жесткое выражение лица — такое незнакомое, непривычное. Но Ника только упрямо повторила:

— Нет.

И в этот момент Макс вдруг резко изменился, словно с него сорвали маску. В его глазах вместо жесткого блеска, появилась боль и какая-то сумасшедшая тоска. Он судорожно сжал челюсти, как будто его кто-то ударил. С ноги, прямо в солнечное сплетение.

— Маленькая, ну пожалуйста, — с нотками отчаяния произнес он. — Иди, тебя там ждет свой дом, дедушка уйдет ненадолго, к обеду уже вернется к тебе, все будет хорошо. Просто иди в квартиру, умоляю…

Ника молча подошла к Максу, игнориуя нервную дрожь, и крепко обняла, прижавшись лицом к его груди и плечу. Ее ладони скользнули под рюкзак и ткань куртки, поглаживая спину и поясницу мужчины. Чтобы точно не убежал, не рванул на себя тяжелую дверь и не ушел в Лес с концами. Макс прерывисто вздохнул, обреченно обнимая девушку в ответ, мимолетно целуя ее в висок и с нежностью поглаживая по волосам.

— Скажи правду, — проговорила Ника, не выпуская мужчину из своих объятий.

Макс едва слышно выругался, с нотками отчаяния в голосе.

— Я нашла в кабинете Делиана картину маслом. Старый замок под луной и берег озера — то, что ты видел в Лесу на второй день своих скитаний. Но тебе картина была не нужна, ты еще ночью все понял, во время обсуждений. Раз Арка вывела нас к Майе, значит и то озеро-не-озеро — тоже тебе не просто так показали.

Макс молчал. Не пытался вырваться и убежать, не отталкивал Нику, но и ничего не говорил, словно просто был не в силах. Она все еще прижималась к любимому и не могла видеть его лицо, но ощущала под своими руками напряженные мышцы, словно сведенные судорогой.

— Ты сразу понял, что если встретил дедушку у того самого озера, значит он знает туда дорогу и проведет. Но я сначала не поняла, зачем тебе самому уходить. Зачем вот так меня бросать, ведь у нас общее задание. И я могу быть не просто полезна, а даже необходима для выполнения миссии. А потом я вдруг осознала…

Макс едва ощутимо вздрогнул под ее ладонями и тяжело вздохнул, но не ответил.

— Садовник ведь тебе сказала больше, верно?

Макс молчал, просто крепко обнимал Нику так, как утопающий хватается за спасательный круг. Гладил ее непослушные рыжие кудри, прижимаясь щекой к ее виску. Но хотя бы не убегал больше, не отталкивал ее, а значит, еще осталась надежда. И Ника продолжала говорить, словно могла зачаровать его звуком своего голоса. Словно правильно подобранные слова, как заклинание, были в силах пробиться через его молчание и переубедить мужчину.

— Предположу, что Садовник предупредила тебя об опасностях нашей миссии. Возможно, даже о том, насколько все может быть плохо. Дедушка тоже говорил о чем-то подобном, и, видимо, согласился с твоим безумным самоубийственным планом, — заметила девушка, давая ему время набраться сил для ответа. — Но со своей стороны, я тоже должна предупредить. Я не сверну с выбранного пути.

Некоторое время царила абсолютная тишина, только тикали часы на стене да едва слышно потрескивало старое дерево пола. Через минуту Макс осторожно отстранился, все еще держа руки на ее плечах.

Нику поразили перемены в лице мужчины. Он казался сломленным, подавленным, уничтоженным. Черные брови нахмурены и сдвинуты, на челюстях ходят желваки, а боль в его взгляде ощущается почти физически.

— Это просто нечестно! — хриплым голосом проговорил он. — Я уже терял людей, но это было иначе. Мы все знали, на что шли, все подписались на такую работу…

— Я тоже на нее подписалась! И тоже понимаю, что может быть плохой исход…

— Нет, ты не понимаешь! — повысив голос, почти прокричал Макс, не со злостью, а с отчаянием. — Ты не понимаешь…

Ника вдруг улыбнулась сквозь слезы и обхватила его лицо ладонями, заглядывая в эти теплые карие глаза.

— Понимаю, — тихо проговорила она, поглаживая пальцами скулы Макса, лоб, подбородок. А затем чуть привстала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы. Он тут же ответил на поцелуй, с какой-то отчаянной жаждой и сумасшедшей нежностью, словно больше не мог себя контролировать, не мог сдерживаться и изображать спокойствие. Затем он покрыл быстрыми поцелуями ее лицо и снова крепко обнял, прижимая к себе.

Ника проговорила, нежно поглаживая Макса по напряженной спине и осторожно подбирая правильные слова, пытаясь передать ему, объяснить все то, что было в душе.

— Не будь эгоистом, ладно? Тебе, конечно, так проще — уйти и погибнуть одному, зато защитив меня. А я как должна с этим жить дальше? Это же и моя судьба, моя дорога.

— Не могу это принять, — прошептал он. — Просто не могу…

Ника ждала, поглаживала его по спине и плечам, прижимаясь всем телом. Она чувствовала биение его сердца, тепло кожи, легкий запах дыма и дезодоранта от «Десятки».

Макс обнял ее сильнее, словно она прямо сейчас могла раствориться в воздухе или упасть в пропасть.

— Это нечестно, — чуть неразборчиво произнес он. — У меня было такое в жизни. И не раз. Начальство говорило, если работа предстоит скверная. Я никогда не сообщал такие подробности своему экипажу. Иногда получалось… спасти их. Иногда — нет. Не хочу больше никого отправлять на смерть, лучше пойду сам. Один. Понимаешь?

Ника тяжело вздохнула и проговорила, неотрывно глядя в его карие глаза с едва заметными золотистыми прожилками:

— Если пойдешь один и погибнешь… — голос Ники предательски дрогнул, но она продолжила, выдав на одном дыхании: — Я не хочу стать статуей.

Макс стиснул ее плечи и судорожно вздохнул. Он спрятал лицо в ее рыжих кудрях, и Ника ощущала прикосновение мокрой щеки к своей шее. Не ответил, ни слова не сказал, но хотя бы прекратил спорить и пытаться ее прогнать.

Они еще какое-то время постояли вот так, крепко обнявшись и не в силах оторваться друг от друга. Ника чувствовала боль Макса, как свою собственную. Она резала ее по сердцу и не давала дышать, но и оставить его одного, позволить пожертвовать собой ради ее спасения — девушка не могла.

Ей вдруг вспомнились слова Охотника из полузабытого сна или же той самой ночи на замершей трассе. «Иди. И не позволяй никому остановить тебя. Даже тем, кто тебя любит или кого любишь ты».

Макс глубоко вздохнул, словно пытаясь совладать с эмоциями, и осторожно отстранился, сделав шаг назад, к резной входной двери. Пока Ника деликатно отвернулась и делала вид, что рассматривает убранство захламленной мастерской, он поспешно вытер слезы, стесняясь их.

— Прости, — смущенно проговорил он.

Ника ощутила, как жаркая волна нежности, боли, любви и сострадания затапливает ее сердце. Она попыталась улыбнуться и нежно провела рукой по его щекам.

— Ты живой человек, — тихо заметила она. — Ты же не железный.

Макс грустно хмыкнул и с благодарностью посмотрел на девушку. Затем точно таким же движением вытер слезы Нике, ласково касаясь ее кожи теплыми пальцами.

Странно, она даже не заметила, что плакала… Но сейчас, кажется, их обоих немного отпустило. Все равно на душе скверно, но хотя бы исчезла тяжесть на сердце, словно кто-то могильную плиту на грудь положил, а теперь она медленно, но верно растворялась.

— Когда ты хотел от меня избавиться? — спросила Ника.

Макс чуть улыбнулся, совсем немного, но даже эта полуулыбка была лучше того жуткого выражения сломленности и горя, которые были на лице мужчины в начале разговора.

— Да вот как раз сейчас, — снова и уже шире улыбнулся он. — Подумал, что ты в безопасности, нашла члена своей семьи. У тебя теперь есть дом, близкие, город красивый…

Макс снова помрачнел и выразительно глянул на Нику, но та лишь покачала головой:

— Нет, — она твердо стояла на своем и не собиралась оставаться в Затоне.

Увидев в ее взгляде решительность, Конь устало потер пальцами лоб и грустно вздохнул, смиряясь с неизбежным.

— Ну что, любительница сказок, — невесело улыбнулся Макс. — Долго и счастливо жить не получится. Но зато у нас есть все шансы умереть в один день.

Ника постаралась улыбнуться, показать всем своим видом, что ее это вполне устраивает, но по ехидному карему взгляду, который Макс бросил на нее, становилось понятно — его не проведешь.

— Мы бы все равно не жили, — серьезно произнесла она, убрав с лица фальшивые эмоции. — Я бы замерзла насмерть на трассе, а через неделю, где-то за сотни километров, офицер с позывным «Конь» погиб бы при выполнении боевой задачи вместе со своим экипажем.

Нежно коснувшись щеки Макса, Ника провела пальцами по его скулам, по ровному точеному носу и едва коснулась морщинки между нахмуренными бровями.

— Но мы попали сюда, в Арканию. Встретились… — она вдруг запнулась, но Конь лишь грустно улыбнулся и продолжил:

— И влюбились. Ни к месту совершенно, надо заметить. И не романтично совсем. В дороге, на бегу. Ни одного нормального свидания, всего два поцелуя. Куча задач, дел, нападений, загадок. А тут мы — два дурака, если верить воронам.

— Но здорово же!

Макс счастливо улыбнулся, из его глаз исчезли отчаяние и боль, и теперь они словно искрились.

— Лучше и представить себе не мог. Честно. Думал, так просто не бывает. Чтобы с первого взгляда…

Он чуть смущенно замолчал, было заметно, что ему тяжело и непривычно говорить о своих чувствах, но затем решительно продолжил:

— Ты когда вышла из Леса с кофе в руках, я сразу влюбился, — он рассмеялся. — Мне заранее сказали, чтобы я ждал. Предполагал, что кого-то посланного Садовником. Но когда увидел тебя, такую красивую, живую, рыжую, даже опешил. А ты еще и прикалывать меня начала с порога… И все, пропал.

Ника вдруг густо покраснела, отчего Макс с интересом на нее уставился, тут же замолчав в ожидании пояснений. Девушка смущенно отвернулась, разглядывая захламленные полки мастерской.

— Ты был прав, когда говорил, что с меня станется полезть к спящему солдату со сказочными реанимационными мероприятиями, — наконец, тихо и со смехом проговорила она. — Очень хотела тебя поцеловать, когда ты спал в номере. Ты был такой… красивый, спокойный, расслабленный. Думаю тогда я и влюбилась окончательно. Я словно… увидела тебя настоящего. Без всех этих масок, суровости в облике, темного мрачного взгляда. И тогда я поняла, какой ты добрый, самоотверженный и хороший человек.

Макс чуть смутился от таких слов, но с пониманием кивнул. Затем на миг о чем-то задумался и тепло улыбнулся Нике, неотрывно глядя в ее яркие серые глаза.

— Ты меня защищала. Берегла, заботилась. Щадила мои чувства. Сначала немного бесило, а потом вдруг понял, что никогда никто так ко мне не относился. Раньше ни одному человеку подобное в голову не приходило…

— Ну ты же не железный, — с нежностью повторила Ника, не в силах перестать гладить и обнимать Макса. Казалось, именно эти слова и нужно донести до него, что он имеет право на чувства, на боль, на слабости. Что не обязан всегда быть сильным и несгибаемым. Может, когда-нибудь, он поверит и примет это. Что рядом с ней ему не нужно прятать эмоции и можно быть просто человеком.

— Пусть будет три, — вдруг серьезно произнес он.

— Что три? — не поняла Ника, но мужчина тут же поцеловал ее в губы, нежно и страстно. Девушка словно утонула в этом жарком поцелуе, растворяясь в ощущениях и прикосновениях. Его губы были такие теплые, чуть обветрившиеся, но все равно невероятно сладкие.

Казалось, что прошла целая вечность, когда Макс наконец легонько отстранился, тяжело дыша, и внимательно заглянул в глаза Нике:

— Уже три поцелуя, а не два, — чуть хрипло пояснил он.

Она едва могла дышать от жара, который распространялся по ее телу. Хотелось еще, хотелось большего…

— Четыре, — проговорила она и снова прильнула к его губам, чуть касаясь их языком и слушая то ли стон, то ли полный страсти вздох, который не смог сдержать Макс.

Он сжал девушку в объятьях, прижимая к себе, со страстью гладил по талии и бедрам и, казалось, забывал дышать. Ему представлялось, что он впитывает всем своим существом ее сладкий запах, ее живительное тепло и нежность кожи. Поцелуй перестал быть робким и невинным, словно Макс больше не мог сдерживаться. Он отвлекся только на миг, чтобы быстро окинуть взглядом помещение… А затем с грустью вздохнул и отстранился.

— Нет, маленькая, не время и не место, — тяжело дыша произнес он. — Надо сказать твоему дедушке, что сегодня мы в Лес не идем. Попрощаться с Костей, позвать с собой Майю — это и ее бой тоже.

Он нежно взял ее за руку, поглаживая тонкие изящные пальцы, и указал взглядом в сторону двери, ведущей во дворик.

— Но еще… мы проведем этот день только вдвоем. Всего не успеем, но хотя бы одно нормальное свидание у нас будет.

— Последняя ночь на Земле?

Макс тепло улыбнулся в ответ, проводя кончиками теплых пальцев по щеке девушки. Затем устало скинул тяжелый тактический рюкзак и разгрузку на столик у двери, бросив в сторону дворика тяжелый быстрый взгляд.

— Только надо объяснить все твоему дедушке… Та еще задачка!

Когда они вышли из дома, крепко держась за руки, Шаман смерил Макса долгим и темным взглядом. Попытался улыбнуться внучке, но получилось как-то грустно и горько. Видимо, он был заодно с Конем, не хотел пускать Нику на опасное задание, и появление внучки его не обрадовало.

— Ему бы пришлось меня вырубить, чтобы остановить, — с ехидными нотками произнесла она, подходя ближе к дедушке. — Едва ли такой вариант тебе бы понравился.

Шаман некоторое время молчал, с каким-то непередаваемым выражением рассматривая то Нику, то стоящего рядом Макса. Он вдруг стал казаться старше, словно все случившееся стоило ему немало лет жизни. Но через минуту тишину, он деловито поправил очки на носу, закинул веревку на плечо и быстро глянул на густое переплетение кустов и прошлогодней травы.

— Видимо, придется идти всем вместе, — ни к кому не обращаясь, хрипло проговорил старик. Затем все-таки перевел взгляд серых глаз на ребят и пожал плечами, словно смиряясь с неизбежным. Но говорил отрывочными фразами, сухо и сдержанно, что и выдавало его эмоции: — Тогда пойдем подготовленными. Я сейчас схожу в Лес, проверю, сошел ли лед с озера. Иначе мы не сможем попасть внутрь. Вернусь не раньше завтрашнего утра. Так что отдохните как следует. Потом вместе распланируем операцию. К ужину не ждите…

Он развернулся и раньше, чем Ника или Макс успели что-то сказать или сделать, размашистым шагом ушел в густые заросли голых зимних кустов. Всего несколько мгновений, и Шаман уже растворился в Лесу, оставив ребят одних в пустынном внутреннем дворике.

Они растерянно переглянулись, все еще держась за руки.

— Кажется, я очень не нравлюсь твоему дедушке, — сухо заметил Макс, но натолкнулся на смеющийся взгляд Ники и резко замолчал.

— Серьезно? Он деликатно оставил нас одних на целую ночь! Это можно смело считать благословением, — чуть смущенно хохотнула Ника, глядя, как хмурое выражение на лице Макса сменяется на удивленное.

— О! — лаконично отозвался он, тоже немного смущенный. — С этой стороны я на ситуацию не смотрел…

Они неспешно вошли в дом, оставляя за спиной и дворик, и зимний Лес. Устало поднялись по истертым ступеням лестницы и вернулись в пустую теплую квартиру. Котенок спал на диване и лишь сонно глянул на людей, растопырив передние лапки и подтягиваясь. Макс погладил рыжее существо и вдруг понял, что малыш подрос. Когда он только нашел котенка, тот едва открыл глаза и легко помещался в ладонь, а теперь же ему месяца два, лапы стали длинными, а серые глаза постепенно желтели.

Он уже не увидит, каким котом вырастет малыш… Конь попытался отогнать лишние мысли, но судя по выражению лица Ники, она думала о чем-то похожем. Внимательно рассматривала дедушкину квартиру, подолгу задерживая взгляд на отдельных деталях. Дом, в котором ей не жить…

— Что тебе сказала Садовник? — хрипло спросила Ника, снимая рабочую куртку и вешая ее на спинку стула. Девушка разулась, подошла к плите и неспешно налила две чашки чая. Словно привычные и простые действия могли помочь справиться с эмоциями.

— Мы не первые, кого она отправляла на поиски, — твердо, словно рубил с плеча, проговорил Макс, устало садясь на старинный диван рядом с котенком и тоже стягивая верхнюю одежду и обувь. — Были и другие. Люди и даже бэлы. Никто не вернулся. Более того, нет никаких данных о том, что с ними случилось. Просто исчезли без следа. Ни тела, ни дела, как говорится.

Ника заварила в изящном чайничке травяной сбор, завороженно рассматривая завитки ароматного пара, которые вились из носика.

— Ты с самого начала это знал? — тихо спросила девушка, стараясь не глядеть на Макса, но боковым зрением все же увидела, как тот кивнул.

— Она сразу сказала, что задача сложная. Самое плохое в том, что раз все исчезают с радаров Арки, то и Садовник не может прийти на помощь. Чтобы нас не ждало в подлунном царстве, мы будем там сами по себе.

— Понятно, — отозвалась Ника, медленно выкладывая печенье на тарелку. Но даже так, при осторожных движениях, было заметно, что ее руки трясутся.

— Я видел то озеро. Я не знаю, как работают порталы в этой Вселенной, но судя по тому, что я видел… оттуда нет выхода. Это как колодец, внизу лишь лес и горы. Мы упадем — и хорошо, если не разобьемся. Но обратно… нужны крылья или вертолет. Даже высоты Шалы не хватит.

— Портал, грубо говоря, находится в небе?

— Вроде того, — кивнул Макс, принимая чашку ароматного чая.

Есть или пить совершенно не хотелось, как и всегда в боевых ситуациях, все желания и лишние ощущения просто отключились. Но подобные бытовые вещи, почему-то возвращали твердость духа и внутреннее спокойствие. Что может быть проще, чем сидеть на кухне, пить чай и беседовать? Что может быть обыденнее и нормальнее?

— Я знаю, что нам нужно сделать, — вдруг проговорил Макс, пристально глядя в серые и такие теплые глаза Ники. — Знаешь, мы успеем все обсудить. Шаман вернется из разведки, Майю и Костю позовем, устроим мозговой штурм. Но пока у нас есть время… Нет, не совсем на то, о чем ты подумала!

Ника попыталась изобразить смущение, но не выдержала и расхохоталась. Неожиданно входная дверь резко распахнулась и в квартиру вбежала взъерошенная Майя. Она гневно оглядела ребят, мирно пивших чай, и подлетела к Максу. Казалось, что еще мгновение, и она влепит ему пощечину.

— Тише, тише, — примирительно проговорила Ника, вставая с дивана и пытаясь успокоить подругу. — Я успела…

— Ты собирался уйти без нас⁈ Без меня? — гневно выкрикнула девушка, нависая над оторопевшим Конем. — Это мой бой! Моя месть, моя чертова жизнь! Это то, из-за чего я стала лесным монстром, потеряла всех, кого любила! И ты решил, что можешь пойти туда один⁈

Макс смущенно кашлянул и покачал головой, всем своим видом показывая искреннее раскаяние.

— Прости. Все верно, я не имел права. И я рад, что у меня не получилось. Просто экспедиция может быть очень опасной…

— Тоже мне — новость! Да это и так очевидно было с самого начала! Тем более для той, у которой Делиан перебил всех друзей и близких! — уже не крича, но с нажимом и шквалом эмоций произнесла Майя. — Не смей больше выкидывать таких фокусов, а то я тебя припечатаю одним древним заклинанием, и ты — именно ты! — останешься караулить наше возвращение с битвы!

— Так точно, — кивнул Макс. Он выглядел раздосадованным и смущенным. — Прости, пожалуйста. Ты права — эта миссия важна для всех нас, а для тебя — особенно…

— Проехали, — все еще сердито бросила Майя, немного успокоившись. — Когда выдвигаемся?

— Шаман ушел на разведку, вернется не раньше завтрашнего утра… Так что пока есть время отдохнуть.

— Отлично. Я вернусь завтра…

— Постой, — Ника попыталась было остановить подругу, несмотря на сильное желание, чтобы их Максом все же оставили одних.

Блондинка обернулась на пороге и уже спокойнее развела руками.

— В моей Цитадели убираются горожане, и без Шамана за старшую остаюсь я. Не переживайте, я просто побуду дома, сделаю все, что смогу. Пообщаюсь с людьми, поищу еще подсказки. Отдыхайте. До завтра.

И она поспешно ушла, также быстро, как появилась. Ника прикрыла дверь за подругой и некоторое время выразительно смотрела на Коня.

— Ну что, получил, герой? — хмыкнула она, игнорируя кислую гримасу Макса.