Страна потерянных дорог

Глава 29

Майя поманила Макса за собой, и они неспешно пошли вдоль каменного забора. Там пролегала едва заметная мощеная тропинка, присыпанная прошлогодними листьями.

Солнце медленно вставало из-за гор на горизонте, и от Цитадели открывался чудесный вид на Затон: на сложные и изящные крыши, путаницу улочек и уютные дворики, спрятанные от глаз.

Лес уже готовился к весне. Из вороха мелких веточек и бурых листьев пробивались первые ростки, а кора деревьев казалась светлее и ярче, чем зимой. Зеленели вездесущие лишайники, покрывавшие пятнами все вокруг.

Макс и Майя вышли к небольшой площадке, откуда открывался вид не только на город внизу, но и на горы. Деревья вокруг чуть расступались, отчего становились видны крутые склоны и ущелье, что шло за Затоном.

На смотровой площадке стоял каменный стол и две старинные лавочки. Конь стряхнул с деревянного настила старые листья и сел, оглядываясь по сторонам. Майя некоторое время молчала, собираясь с мыслями, затем с грустью глянула на Макса:

— Когда я говорила, что злой маг убил моего возлюбленного… это не было правдой физически, скорее метафорически…

…Давным-давно, а сейчас уже никто бы и не смог сказать точно, сколько прошло лет или столетий, Майя жила и работала в Цитадели Морока. Древняя организация, сродни земной научной ассамблее, существовала в Аркании многие тысячи лет.

В нее входили три Цитадели, каждой из которых управлял Магистр. Заведения были и школами, и научным сообществом, и исследовательскими институтами.

Майя попала в свою Цитадель в юном возрасте, когда глава родного города заметил ее таланты и решил их раскрыть, дав хорошее образование. После обучения девушка осталась, продолжив работать уже как помощник ученого.

— Тогда же я влюбилась в молодого человека, он был очень талантлив, красив, умен, с прекрасным чувством юмора и невероятным обаянием. Он приехал из другой Цитадели по обмену, и ему прочили блестящую карьеру, — с грустью и одновременно с любовью улыбнулась Майя. Затем раскрыла висящий на шее кулон и показала Максу портрет. — Его звали Делиан. Он специализировался на истине, именно поэтому ему приглянулась наша Цитадель. В ней искали правду, развенчивали старые мифы или суеверия, искали верные решения и ответы на извечные вопросы. Грубо говоря — развеивали морок, разрушали иллюзии.

Любовь оказалась взаимной, и вскоре Делиан и Майя стали парой, проводя долгие месяцы в совместных экспедициях и исследованиях.

— Его страстью, помимо меня, была идея создания зеркала, которое бы отражало подлинную реальность, чтобы свести расхождения между оригиналом и отражением к минимуму. Он создал теорию когнитивных искажений, в основе которой была идея, что мы не можем воспринимать мир объективно. Что изображение искажается нашими глазами, а идеи — мозгом. Он хотел обрести абсолютное знание, без погрешностей и ошибок.

Делиан создавал Зеркало, долгие годы. За это время у него были и другие исследования, которые принесли ему славу и почет, сделав Магистром Цитадели Морока.

— Он был мечтателем, идеалистом, — с ностальгией улыбалась Майя, вертя в руках старинную подвеску. — С таким энтузиазмом и восторгом рассказывал о своих планах, трудился без устали. И, наконец, спустя годы, он создал Зеркало Правды. По его задумке, оно было способно отражать без искажения, показывать подлинную суть вещей и явлений, давать истину в ее исконном виде. И начался новый этап исследований…

Делин сутками проводил у Зеркала, изучая его работу и проводя бесконечные эксперименты.

— Сначала все было хорошо, даже отлично, — с грустью произнесла Майя. — Благодаря Зеркалу он смог найти верные решения по множеству теорий, что ранее были недоказуемы или зашли в тупик.

— Речь идет об отражении предметов? — спросил Макс. — Или мы все-таки говорим о каком-то артефакте, скорее мистическом, чем научном?

Майя неоднозначно пожала плечами.

— В Аркании нет разделения на науку и магию, они переплетены. Ты же видел, здесь сама реальность такова, что мистика и логика связаны. Так что мне сложно ответить на твой вопрос. Но да, Зеркало было чем-то большим, чем простой прибор с отражающей поверхностью…

— Так что же пошло не так? — нахмурился Макс, уже примерно поняв, куда движется рассказ Майи.

Девушка тяжело вздохнула и снова пожала плечами, растерянно и беспомощно.

— Я не знаю. Знаю только, что работа с Зеркалом изменила Делиана. Я начала видеть изменения в нем, сначала незаметные, потом все больше и больше… он стал иначе говорить и думать, по-другому жить. Все стало меняться. Пойми…

Майя какое-то время молчала, теребя подвеску и хмурясь, словно не в силах подобрать верные слова.

— Аркания уже долгие годы приходила в упадок. Все ветшало, разваливалось. Каждое действие требовало все больше усилий. И если раньше приходилось прикладывать определенное количество сил и ресурсов, то с каждым годом это значение увеличивалось. Удваивалось, утраивалось… а сам результат становился хуже. Делиан хотел найти причину и исправить ее с помощью Зеркала.

— Знаешь, это похоже на возрастание энтропии, — задумчиво проговорил Макс. — В нашей вселенной подобное — норма. Борьба с энтропией. И мне кажется, что вы, Арканийцы, просто не привыкли к такому. К постоянной борьбе за плавучесть, как это называют на флоте. Вечные попытки даже не получить новый результат, а сохранить достигнутый.

— Да, Садовник говорила о чем-то подобном. Что не может привыкнуть к тому, что в Аркании все само делается и не требует постоянного контроля и усилий.

— Не само, конечно. Попотеть придется. Но да, тут для результата требуется меньше затрат, — задумчиво заметил Макс. — Так Делиану удалось найти ответ?

Майя только раздосадованно покачала головой.

— Я не знаю, что он нашел в Зеркале. Какие весомые доводы и факты. Первое время он мне еще рассказывал о своих теориях, они были безобидными. И чем-то похожими на те, что ты сейчас озвучил. О том, что возрастает энтропия, что энергии в мире становится меньше и именно поэтому все медленно приходит в упадок. Но потом, пару лет спустя после создания Зеркала, он заявил, что единственный способ все прекратить — это убить Садовника…

Макс только неоднозначно хмыкнул.

— Я тогда не восприняла его слова всерьез… Пойми, Делиан всегда был добрым, позитивным человеком, мне в голову не могло прийти, что он обсуждает это не теоретически, а действительно способен на убийство! Но сейчас, спустя время, я понимаю, что он изменился.

— Став злее?

— Не сразу. Он скорее отчаялся. Говорил, что видел в Зеркале наше будущее. Что всю Вселенную ждет страшная и медленная агония, растянутая на столетия. Рассказывал, как будет заживо гнить целый мир, задыхаясь без энергии и развития. Мы все, словно превратимся в статуи, будем медленно каменеть, образно говоря. И эта стагнация станет поистине долгим и ужасным испытанием…

Майя сидела, сдвинув брови и прикусив губу, глядела на подвеску и пыталась подобрать верные слова.

— Я пыталась его утешать, уверяла, что не может нас ждать такой конец. Но он был непреклонен. Говорил, что Зеркало не врет, не искажает истину. А значит он, Делиан, единственный, кто знает правду и может хоть как-то помочь миру.

— Прекратить страдания. Вселенская эвтаназия, надо же, — задумчиво протянул Макс, а Майя лишь горько кивнула и продолжила:

— И чтобы это получилось, нужно было убить Садовника. Я же сказала, что этот вариант даже в теории не должен рассматриваться, и предложила сообщить Егерю.

Делиан на время отступился, направив поиски ответов в другое русло. Большую часть времени уделял изучению энергий, жизненных сил мира, как уменьшаются эти ресурсы, что на них влияет.

— А потом к нам приехал Магистр Цитадели Времени. И озвучил свое опасение, что Садовник пропала. У него возник ряд проблем, он попытался дозваться до нее, но не смог найти. Делиан тогда ответил, что Садовник часто отключает татуировки, становясь человеком, и просто живет среди нас. И возможно, она просто в отпуске и потому не слышит…

Майя сидела на старой скамейке, опустив голову, отчего белые распущенные волосы волной закрывали ее лицо. Смотрела на амулет, зажатый тонкими пальцами, и пыталась побороть эмоции. Ее руки чуть дрожали, и Макс не торопил девушку, давая ей время собраться с духом.

— Я тогда спросила его, откуда он знает такие подробности из жизни Садовника? Никому не известен принцип работы ее татуировок, эта система знаков — дар самой Аркании, изначальная магия вселенной. Он сказал, что ему подсказало Зеркало…

Майя резко встала со скамейки и прошлась по смотровой площадке, шурша прошлогодними листьями. Солнце выползло из-за кромки гор и теперь припекало почти по-весеннему, но Макс ничего не чувствовал, увлеченный рассказом.

— Он убил Садовника, когда та превратилась в человека, — утвердительно произнес Конь.

— Я начала подозревать… Мне просто не могло прийти в голову такое! Сначала я думала — может он кому-то рассказал, как мне в свое время, эти теории? Кому-то, кто устал жить в разрушающемся мире и кто захотел решительно все изменить? Я пыталась дозваться до Егеря, но тот не приходил на зов. Хотела попасть к Зеркалу, самой все увидеть, но Делиан никого не пускал к своему детищу, даже меня. И я понятия не имела, на какой стадии его эксперимент. За попытками найти следы Садовника или Егеря меня и поймал Делиан. И на следующий день он проклял меня, превратив в ту тварь, что вы встретили в Лесу…

Макс какое-то время помолчал, деликатно разглядывая залитые солнцем горы и мощеные дороги Затона.

— Выходит, ты не знаешь точно, что он сделал. Предположительно — убил Садовника… Но как я понимаю, Аркания бы выбрала другого.

Майя покачала головой.

— Ты не понимаешь! Убить Садовника невозможно даже с деактивированными татуировками. Они сами включаются в случае угрозы, превращая человека в неуязвимого бэла. Я даже теоретически не знаю, как ему удалось победить. И да, ты прав, — Майя устало вздохнула и села обратно на лавочку. — Я понятия не имею, что еще он сделал после того, как избавился от меня. Потому что одной смерти Садовника недостаточно, чтобы уничтожить Вселенную, чтобы огромный и живой мир превратился в сотни осколков…

— И поэтому ты хочешь попасть в Цитадель, верно?

Некоторое время Макс пристально смотрел на Майю, которая выглядела бледной и измотанной, сидела ссутулившись и молчала.

— Послушай, я сейчас скажу кое-что очень важное, — он дождался, пока девушка поднимет на него свои уставшие голубые глаза и продолжил: — Это не твоя вина.

Майя попыталась было отвернуться, но Макс аккуратно придержал ее за плечи.

— Это не твоя вина, а Делиана…

— Но я могла помешать! — с болью и гневом крикнула Майя, а горное эхо подхватило ее слова и умножило.

— Ты и пыталась! Ты пыталась ему помешать и поплатилась за это! Не напади он на тебя, и ты бы сумела найти ответы и остановить его. Прекрати себя жрать живьем, серьезно. Это контрпродуктивно. Так что повторяю снова — это не твоя вина.

Майя какое-то время молчала, глядя на ущелье и рождающиеся облака на склонах. Затем чуть ехидно ухмыльнулась и встретилась взглядом с Максом.

— А ты уже перестал себя винить в гибели экипажа?

Конь отпустил плечи девушки и тоже молча уставился на горы.

— Вот и я пока не могу себя простить, — устало заметила Майя. — Садовник назвала парочку сохранившихся осколков, но это так мало… Миллионы, а может и миллиарды людей погибли. Целая Вселенная развалилась на части. А я стояла у истоков всего этого. Могла помешать, уничтожить Зеркало, призвать Садовника или Егеря, рассказать кому-то! Но я его так любила… Я не могла представить, что этот добрый, честный, улыбчивый парень станет тем, кто захочет уничтожить мир! Такое до сих пор в голове не укладывается! Даже после того, как он меня проклял и обрек на бездумное существование в Лесу.

Майя помолчала какое-то время, затем пожала плечами и глянула на Макса:

— Хотя может быть, только благодаря этому я не разделила судьбу всей Аркании.

— И он тебя не убил, — заметил Конь, силясь найти хоть что-то хорошее в этой ситуации, но девушка лишь покачала головой.

— Подобное не записать в его заслуги. Убийство — акт немотивированной агрессии, на него бы среагировала и сама реальность, и Егерь. А проклятье сложнее отследить высшим силам. В старые времена и этого бы хватило, чтобы Делиана наказали. Но реальность уже начала сыпаться и ветшать, так что превращение меня в тварь прошло незамеченным.

Макс помолчал немного. Он понимал, что вся эта ситуация для Аркании — почти невозможна, чудовищна. Но для Старого мира — обычный вторник. Что никак не умаляло трагичности и ужаса случившегося.

— Мне жаль, Майя. Мне правда очень жаль.

— Спасибо, — она встала со скамейки и решительно вытерла слезы, затем отряхнула рабочие штаны от листьев. — Ну что, идем в Цитадель?