Власть книжного червя. Том 3

Том 3 Глава 270 Пролог

— Почему бы нам теперь не поговорить в другом месте? — предложила Розмайн, указав взглядом на дверь потайной комнаты покоев директора приюта.

Это было сигналом, что формальный разговор подошёл к концу. Вслед за Франом Бенно и Марк прошли в потайную комнату. Там Розмайн могла разговаривать как Майн, а не как приёмная дочь герцога. Поэтому в потайной комнате могли присутствовать лишь те слуги и рыцарь сопровождения, которые знали её с тех времён, когда она ещё была простолюдинкой. По этой причине Бенно обычно брал с собой в храм только Марка и Лутца. И пусть Дамиан тоже знал Розмайн ещё простолюдинкой, но ей, похоже, не слишком нравилось его общество, так что Бенно тщательно подходил к тому, следует ли ему приводить с собой Дамиана или нет. Даруа́, присланные из других магазинов, жаловались, что их не берут в храм, чтобы наблюдать за ведением переговоров, но до сих пор Бенно держал их в узде, напоминая, что им уже довелось продавать товары в замке. Конечно, если количество сделок в замке увеличится, то даруа́ перестанут жаловаться, однако Бенно беспокоился, что в таком случае обсуждения, в которых те начнут употреблять льстивые и витиеватые выражения, могут привести Розмайн к неправильному пониманию сказанного.

Розмайн родилась в семье бедных простолюдинов, не́которое время была священницей-ученицей, а теперь стала приёмной дочерью герцога. В результате всего этого её здравый смысл стал странным. Даже Бенно, несмотря на то, что уже давно знал её, не мог предугадать, что она может выкинуть, а потому было необходимо обсуждать их планы в месте, где не требуется использовать эвфемизмы. И что беспокоило Бенно больше всего, так это то, что теперь, когда она стала приёмной дочерью герцога, любая брошенная ею фраза могла иметь огромные последствия.

— Господин Бенно, пожалуйста, присядьте здесь, — сказал Фран.

Бенно сел на предложенный Франом стул, а Марк встал позади него. Только после того, как Розмайн, в соответствии с дворянским этикетом, первой отпила чай, обсуждение началось. Когда Гил отправился в Илльгнер, вместо него в потайной комнате начал прислуживать Фран, и это привело к тому, что обычаи дворян стали укореняться даже здесь.

Внезапно Бенно стало не по себе. Он подумал, что если их стиль общения в потайной комнате и дальше продолжит постепенно меняться, то как долго она сможет служить местом для деловых обсуждений? Розмайн требуется научиться общаться с использованием дворянских эвфемизмов как можно скорее, иначе у них всех возникнут большие сложности.

— Итак, о чём ты хочешь поговорить на этот раз? — поставив чашку, начал разговор Бенно. — Я слышал, что закончены работы над новым видом бумаги.

Фран положил на стол гладкую блестящую бумагу и письмо. Маска дочери дворянина мгновенно спа́ла с лица Розмайн. Она гордо заулыбалась, а в её золотых глазах вспыхнул огонёк.

— Господин Бенно, это новая бумага, которую я недавно получила из Илльгнера. Не могли бы вы передать бумагу в чернильную мастерскую, чтобы Хайди её исследовала? Из-за того, что поверхность гладкая, я бы хотела, чтобы Хайди проверила, прилипнут ли к такой бумаге цветные чернила.

— Хорошо, — согласился Бенно.

Пусть Бенно и послал Лутца и остальных в Илльгнер, но предполагал, что времени им хватит лишь на то, чтобы научить местных делать бумагу. Он не ожидал, что они так быстро закончат с разработкой нового вида бумаги. Когда Бенно взял лист и провёл по нему пальцем, его губы изогнулись в усмешке. Он подумал, что если чернила прилипнут к такой бумаге, то его, скорее всего, будут ждать новые разнообразные товары с её использованием.

— Хотела бы и я присоединиться к исследованию… — пробормотала Розмайн.

— Каждый из нас должен заниматься своим делом. Исследование чернил — работа не для приёмной дочери герцога. Просто продолжай наращивать влияние в благородном обществе и следи за своим здоровьем, чтобы не падать в обморок. Твоя задача — не позволить конфликтам между дворянами помешать развитию полиграфии, понимаешь?

Чтобы Розмайн внезапно не натворила что-нибудь, не задумываясь о последствиях, Бенно сразу же предупредил её не делать ничего лишнего и не вмешиваться в чужую работу. Конечно, такие предупреждения редко помогали, и в результате Розмайн делала всё по-своему, но всё же стоило, по крайней мере, попытаться.

— Заниматься бумагой намного веселее, чем иметь дело с дворянами, но с тех пор, как взялась за это дело, я поняла, что защищать полиграфию — мой долг. Я сделаю всё, что в моих силах, — сказала Розмайн, угрюмо надувшись.

Бенно понимал, что для того, чтобы соответствовать занимаемому положению, Розмайн приходилось очень много работать. Во время посещения замка торговцам требовалось следить за своей речью и поведением, что было нелегко, хотя они и не проводили там много времени, а вот Розмайн, простолюдинке из бедной семьи, ставшей приёмной дочерью герцога, приходилось жить там в окружении прислуживающих ей дворян. Эта не та ситуация, к которой можно приспособиться, приложив лишь немного усилий.

— Да, пожалуйста, защищай полиграфию и впредь… Вернёмся к делу, — предложил Бенно и попробовал свернуть бумагу, после чего посмотрел на просвет и потряс, отчего та издала необычный звук. — Эта новая бумага довольно плотная, да? Как ты планируешь её использовать?

— Я собираюсь применять её для изготовления игральных карт. Так ими будет проще пользоваться, — ответила Розмайн.

В настоящее время для игральных карт использовались тонкие дощечки, но, похоже, она намеревалась заменить их на эту бумагу. Розмайн совершенно не задумывалась, что этим отнимет у «мастерско́й Инго» ежегодную работу по изготовлению дощечек для зимнего рукоделия приюта. Бенно задался вопросом, следует ли ему указать на это ради Инго или позволить Розмайн мыслить свободно, не отягощая себя мыслями о последствиях её действий для других.

— Похоже, главному священнику очень понравился харисэн, вот только я совсем не хочу, чтобы он всё время бил им меня по голове. Господин Бенно, вы не представляете, как жестоко главный священник со мной обходится, — принялась жаловаться Розмайн, в красках описывая, как немилосердно обошёлся с ней главный священник, когда она получила бумагу из Илльгнера.

Бенно мысленно простонал. Он был просто не в силах всё это слушать. Понимая, что стоящий позади него Марк сейчас весело улыбается, он почувствовал себя глупо. Бенно осознал, что ему незачем было беспокоиться о возможных последствиях. Розмайн в любом случае продолжит изобретать одну странную вещь за другой. Даже если Инго потеряет одну работу, больши́х проблем это ему не доставит.

Бенно пришёл к выводу, что следует просто отложить беспокоящий его вопрос до тех пор, пока Инго не сообщит, что отчаянно нуждается в дополнительной работе.

— По какой цене ты собираешься продавать эту бумагу? — спросил Бенно, желая наконец прервать её пылкую речь.

Розмайн задумалась. Похоже, она не испытывала какого-либо недовольства от того, что он так резко сменил тему.

— Я полагаю, что прежде чем задумываться о цене, нам следует дождаться, пока Хайди не закончит с исследованиями. Всё зависит от того, будут ли чернила прилипать к бумаге.

— Конечно, сперва нужно провести исследования, — согласился Бенно и передал Марку новую бумагу и письмо Лутца.

Тем временем Розмайн достала ди́птих и просмотрела написанное там, слегка кивая. Судя по всему, она записала то, о чём сегодня собиралась поговорить.

— Как обстоят дела с насосом для Хассе? — спросила Розмайн.

— В монастырь решили отправить тот прототип, который должны были установить в колодце Иоганна. Иоганн сильно горевал, что ему снова придётся ждать насос для его мастерской.

Иоганн пожаловался, что первый насос пришлось передать храму, второй отвезти в качестве подарка в замок, а вот теперь этот отправится в монастырь. Бенно мог понять, почему тот был так подавлен.

Розмайн задумчиво приложила руку к щеке и ответила:

— Полагаю, Иоганну следует поскорее обучить кого-нибудь, кто мог бы справляться с его работой, верно?

Одна из деталей требовала такой большой точности, что в настоящее время Иоганн был единственным, кто мог её сделать. Пусть чертежи и стали доступны, но пока нет других кузнецов, которым было бы по силам самостоятельно изготовить все детали.

— Вскоре появятся те, кто сможет конкурировать с ним, — сказал Бенно. — Теперь, когда все знают, что ты проявляешь благосклонность к новым талантам, таким как Иоганн и Зак, молодые ремесленники прикладывают все силы, чтобы улучшить свои навыки.

— Ха, правда?

— Да. Об этом мне рассказал глава ассоциации кузнецов. Кроме того, кажется, Зак обмолвился, что ты предлагала организовать для него и Иоганна собственную мастерскую. В связи с этим множество людей делают всё возможное, чтобы стать лучше, в надежде получить собственную мастерскую.

Из-за того, что количество заказов от приёмной дочери герцога увеличилось, а чертежи насоса были обнародованы, кузнецы нижнего города принялись работать с бо́льшим энтузиазмом. Когда Розмайн услышала об этом, её золотые глаза заблестели, и она расплылась в счастливой улыбке.

— Я только приветствую увеличение количества людей, желающих стать Гутенбергами, если они обладают такими же отточенными навыками, как у Иоганна, или столь же впечатляющими творческими способностями, как у Зака. Пожалуйста, представьте мне их всех.

У Бенно дёрнулась щека. Он живо представил себе будущее, где здравый смысл ремесленников трещит по швам из-за того, что Розмайн одного за другим превращает перспективных молодых мастеров в своих Гутенбергов. Ему нужно было постараться сохранить текущее положение дел как можно дольше ради благополучия нижнего города. Но даже несмотря на такие мысли, он никак не возразил Розмайн.

— Хорошо… Я передам твои слова главе ассоциации кузнецов.

Бенно понимал и то, что по мере развития бумажной и полиграфической промышленности нагрузка на Гутенбергов будет становиться всё больше. Если количество Гутенбергов увеличится, то это, по крайней мере, уменьшит лежащее на них бремя. К тому же идеи Розмайн были прибыльными, хотя и не простыми в исполнении. Бенно подумал, что если молодые мастера сами хотели, чтобы на них свалились необоснованные ожидания Розмайн, то он сможет использовать это для своей пользы.

Ему и нынешним Гутенбергам не было смысла заниматься всем в одиночку. Чем больше их будет, тем лучше.

— Ах да. Могу я перед отъездом проверить мастерскую? — спросил Бенно. — Мы всё ещё получаем регулярные отчёты, но отсутствие Лутца и Гила затрудняет контакт с мастерской.

После отъезда обоих мальчиков Бенно не получал никаких сообщений с изложением мнений служителей. Например о том, что служители хотели улучшить в мастерской, или идеи для новых продуктов, которые порой оказывались весьма ценными. Бенно хотел увидеть собственными глазами, как изменилась мастерская после того, как лучшие работники отправились в Илльгнер, и не испытывают ли служители недовольства от того, что Гутенбергов отправили работать так далеко.

— Господин Бенно, не думаю, что служители поделятся с вами своими мыслями и проблемами, но я не возражаю, чтобы вы проверили мастерскую. Фран, пожалуйста, свяжись с Фрицем.

— Как пожелаете, — ответил Фран и покинул потайную комнату.

В комнате воцарилась тишина. Бенно подумал, что это потому, что темы для обсуждения подошли к концу. Розмайн посмотрела в сторону, словно пытаясь что-то придумать, а затем удивлённо воскликнула и хлопнула в ладоши.

— Ах да, господин Бенно, как дела у Тули? У неё всё в порядке на работе? Ей исполнилось десять, так что теперь она ходит на работу каждый день, верно? У неё теперь практически нет возможности посещать приют… — сказала Розмайн, печально опустив плечи.

Поскольку Лутц надолго отправился в Илльгнер, Розмайн не могла передавать через него письма семье в нижнем городе или узнавать, как у них дела, а потому чувствовала себя одинокой.

— Я написала много писем, но не могу их отправить. Господин Бенно, может быть вы сможете передать их Тули?

— «Планте́н» и «Гилбе́рта» теперь разные компании…

Компания «Планте́н» в настоящее время переезжала. Из-за присутствия даруа́ из других магазинов, Бенно, насколько это было возможно, воздерживался от посещения компании «Гилбе́рта», считая, что до тех пор, пока «Планте́н» окончательно не переедет, лучше всего свести контакты между двумя компаниями к минимуму. Если бы он или Марк передали письма Тули, то это было бы слишком заметно.

— Я мог бы передать их Коринне, но лучше не привлекать внимания других подобными действиями.

С тем, чтобы Лутц забирал письма в потайной комнате и приносил их в старый дом Майн в нижнем городе сложностей не было. Однако, если бы Бенно передал письма Коринне, а она в свою очередь передала их Тули, то шансы, что это заметят посторонние, резко возрастут.

— Особенно заметной будет передача писем от Коринны к Тули. Всем станет интересно, почему Коринна передаёт письма Тули, новой да́пла, которая к тому же родом из бедной семьи, и что же написано в этих письмах. Ты сама знаешь, что нам не следует привлекать ненужное внимание.

— Вы правы, — со вздохом ответила Розмайн, подавляя тоску по семье. — Думаю, я дотерплю до праздника урожая. Но мне очень одиноко.

Зная, как много Розмайн думает о своей семье, и при этом видя, как по-взрослому она сейчас ведёт себя, стараясь контролировать эмоции, Бенно почувствовал на сердце неприятный осадок. Почёсывая затылок, он попытался придумать какую-нибудь тему, касающуюся её семьи.

— Ах да… Розмайн, есть ли какие-то планы на праздник урожая этого года? Собираешься ли ты снова перевозить служителей? Требуется ли мне подготовить кареты?

— Да, пожалуйста, позаботьтесь об этом. Нужно будет отвезти одних служителей из Эренфеста в Хассе и забрать оттуда других.

Бенно оглянулся и увидел, что Марк уже делает заметки в ди́птихе. Они обменялись многозначительными взглядами, после чего Марк перевёл взгляд на Розмайн.

— Госпожа Розмайн, мы организуем кареты и подготовим еду. Могу я попросить вас написать письмо командующему воротами с просьбой о сопровождении?

— Конечно! Оставьте это мне! — весело ответила Розмайн, понимая, что ей вновь представится редкая возможность встретиться с Гюнтером. — Я должна написать письмо как можно скорее.

— Кроме того, я бы рекомендовал провести подготовку приюта к зиме вместе с компанией «Гилбе́рта», как и в прошлом году, — добавил Бенно. — Было бы прекрасно, если она и дальше будет поддерживать тесные связи с «мастерско́й Розмайн».

— Хорошо. Тогда, ради укрепления связей, почему бы не попросить Тули отвести служителей в магазин подержанной одежды? Пожалуйста, скажите Тули, что за её помощь я заплачу́ за любую одежду, какую она захочет. Если не поступить подобным образом, то она так и продолжит носить старую одежду, даже когда та начнёт становиться мала, вы так не думаете? Я бы не хотела, чтобы Тули выделялась подобным образом в мастерской госпожи Коринны.

Опасения Розмайн оправданы. Большинство швей, работавших в мастерской Коринны, были из богатых семей. Она нанимала лишь тех, кто был связан с компанией «Гилбе́рта», а учитывая, что та являлась крупным магазином, то и работники были выходцами из состоятельных слоёв общества. Единственным исключением оказалась Тули — девочка из бедной семьи, которую взяли, чтобы она изготавливала украшения для волос по заказу приёмной дочери герцога. Бенно слышал от Коринны, что Тули, как и в своё время Лутцу, будет сложно быстро привыкнуть к порядкам в магазине.

— Тем не менее у Тули есть Лутц, который уже прошёл тем же путём, — продолжила Розмайн. — А ещё Тули привыкла мыть волосы униша́мом, она милая, честная, с приятным характером, и её украшения для волос приносят магазину хорошую прибыль. Полагаю, пока у Тули есть хорошая одежда, у неё не должно возникнуть проблем. И всё же, пожалуйста, попросите госпожу Коринну и господина Отто, чтобы они присматривали за ней.

Именно благодаря поддержке Розмайн, Лутц смог освоиться в компании «Гилбе́рта», а затем стать да́пла в компании «Планте́н». Услышав, что ради Тули Розмайн планирует и дальше поддерживать тесную связь с компанией «Гилбе́рта», Бенно был рад сразу по нескольким причинам.

— Хорошо. Вижу, ты очень любишь Тули, да? — с улыбкой сказал Бенно.

— Конечно. Тули мой ангел, — гордо заявила Розмайн, выпятив грудь.

После этих её слов вернулся Фран, приведя с собой Фрица, организовавшего для Бенно посещение мастерской.

Следуя за Фрицем, Бенно и Марк вошли в мастерскую и огляделись. На первый взгляд, у служителей не было проблем с работой.

— Господин Бенно, вы так внезапно посетили мастерскую. Что-то случилось? — спросил Фриц.

— Я просто хотел проверить, как обстоят дела в мастерской. Продажи книг летом были высокими, а потому можно надеяться, что в конце зимы мы сможем продать много новых книг. Лутц и остальные отправились в Илльгнер, и я хотел удостовериться, что нет никаких проблем.

— Как я и сообщал, в мастерской не возникало серьёзных проблем.

Заметив, что Фриц несговорчив, Марк мягко улыбнулся и кивнул.

— Мы не сомневались, что у вас не возникнет больши́х проблем.

Бенно тоже нацепил на лицо располагающую улыбку торговца, надеясь наладить диалог с Фрицем, и продолжил:

— До сих пор Лутц всегда сообщал мне о проблемах, о которых слышал во время работы. Но после того, как он отправился в Илльгнер, мы не получали подобных сообщений, а потому немного забеспокоились. Не страшно, если проблемы незначительны. Есть что-то, что вас беспокоит? Ваши лучшие работники отсутствуют и, возможно, вы хотите что-то улучшить.

После слов Марка и Бенно светло-карие глаза Фрица слегка расширились.

— Мы неоднократно следовали советам Лутца по улучшению мастерской, но мы даже не предполагали, что он обсуждал эти вопросы с вами, господин Бенно. После того, как Гил и остальные уехали, возникло много мелких проблем, но мы справились, реализовав небольшие нововведения. Впредь мы будем сообщать обо всех улучшениях, которые намерены внести.

Согласно отчётам Лутца, именно Фриц служил опорой мастерской. Также он выступал посредником, когда Лутц и Гил начинали о чём-то спорить друг с другом. То, что Фрицу оказалось достаточно столь короткого разговора, чтобы понять намерения Бенно, впечатляло. Если бы Фриц не был одним из слуг Розмайн, то Бенно попытался бы забрать его в свой магазин.

— Если эта долгосрочная поездка в Илльгнер увенчается успехом, то производство бумаги и книгопечатание начнёт распространяться по всему Эренфесту, — объяснил Бенно. — В таком случае, предполагаю, что Лутцу и Гилу придётся ездить и по другим городам.

Бенно объяснил, что такое положение дел, как сейчас, в будущем может стать нормой, а потому, если возникают какие-либо проблемы или неудобства, следует сообщать о них, как можно скорее.

Фриц немного задумался, а затем с улыбкой ответил:

— Пока госпожа Розмайн остаётся главой храма и директором приюта, волноваться не о чем. Она понимает наши нужды.

На этот раз настала очередь Бенно удивиться словам Фрица. Он осознал, что компании «Планте́н» нужно беспокоиться не о том, всё ли в порядке у служителей, пока Лутц и Гил оставались в Илльгнере, а о том, что компания «Планте́н» будет делать, если Розмайн перестанет быть главой храма, и они все потеряют возможность общаться в потайной комнате.

— Фриц, могу я спросить прямо? Ходят ли слухи о том, что госпожа Розмайн покинет пост главы храма?

После слов Бенно в мастерской поднялся переполох. Все взгляды устремились на Фрица, из-за чего тот бросил на Бенно обвиняющий взгляд.

— Таких слухов нет, но, достигнув совершеннолетия, она оставит пост главы храма, поскольку, как приёмной дочери герцога, ей предстоит пройти церемонию звёздного сплетения. В храме это многим известно. Пока госпожа Розмайн остаётся в храме, она не может выйти замуж.

Услышав такой чёткий срок, Бенно сглотнул. Служители же просто кивнули, словно говоря: «всё именно так, как и сказал Фриц», и вернулись к работе. После того, как осмотр мастерской был закончен, Фриц указал на дверь, давая понять, что Бенно и Марку пора уходить. Похвалив ближайшего служителя-ученика, Бенно первым покинул мастерскую.

— Фриц, ты уверен, что госпожа Розмайн останется здесь, пока не достигнет совершеннолетия? — спросил Бенно.

— Я слышал от Франа, что до тех пор она намерена оставаться главой храма. Однако нет гарантий, что вы всегда сможете общаться с ней также, как сейчас. Наверняка ещё до того, как госпожа Розмайн достигнет совершеннолетия, вам запретят посещать потайную комнату, как человеку противоположного пола. Потайная комната считается очень личным местом для дворян.

Бенно сразу понял, что имел ввиду Фриц. В обычных обстоятельствах только будущему супругу дозволялось входить в потайную комнату. Учитывая эти правила поведения в дворянском обществе, придёт день, когда торговцы и служители-мужчины больше не смогут войти в потайную комнату. Главный священник, как опекун Розмайн, позволял это лишь потому, что она была ребёнком. Ей пока всё равно не хватало здравого смысла дворянки, и она нуждалась в связи со знакомыми ей простолюдинами, чтобы оставаться эмоционально стабильной. Бенно понял, что им стоило быть готовым к получению запрета на посещение потайной комнаты в любой момент.

— Как думаешь, долго нам еще позволят пользоваться потайной комнатой?

— Я не могу назвать точный срок, но, вероятно, вскоре после того, как ей исполнится десять, и она начнёт посещать дворянскую академию, вам уже не разрешат входить в потайную комнату. Полагаю, на это смогут закрывать глаза до тех пор, пока у госпожи Розмайн не появится жених.

До того, как Розмайн исполнится десять, оставалось всего два года. Конечно, Бенно понимал, что они не смогут пользоваться потайной комнатой вечно, но даже не думал, что у них осталось куда меньше времени, чем он ожидал.

Заметив тревогу Бенно, Фриц сочувственно улыбнулся.

— Меня это тоже немного тревожит. Как её слугам, мне и Гилу было дано указание продолжать руководить мастерской даже после того, как госпожа Розмайн покинет храм, чтобы сироты могли и дальше зарабатывать деньги и были в состоянии позаботиться о себе и не оставаться голодными. Однако Гил всё ещё не осознаёт, что наступит день, когда госпожа Розмайн покинет храм. Я знаю, чего ожидать, поскольку мой прошлый господин покинул храм, а потому мне необходимо подготовиться к этому дню, который неизбежно наступит. Даже без дополнительных указаний госпожи Розмайн и в отсутствие Гила, я намерен поддерживать тесный контакт с компанией «Планте́н».

Хотя Фриц и говорил, что чувствует тревогу, в голосе этого совершенно не ощущалось. Видя его спокойную улыбку, Бенно удивлённо моргнул. Хотя Бенно разговаривал с Фрицем по работе и получал отчёты, но, казалось, сейчас они впервые по настоящему поговорили.

— Впредь я намерен посещать компанию «Планте́н» чаще, — сказал Фриц. — Господин Бенно, я надеюсь, что наша совместная работа будет плодотворной.

— Я тоже на это надеюсь, Фриц.

Учитывая, что в будущем Гил и Лутц будут часто находиться в разъездах, Бенно требовалось укрепить отношения с Фрицем. Обменявшись взглядами, двое мужчин крепко пожали друг другу руки.

Выйдя из храма, Бенно и Марк сели в карету. Немного раздражало, что им приходилось пользоваться каретой, чтобы посещать храм, но поскольку они были торговцами, пользующимися благосклонностью главы храма, то ничего с этим поделать не могли. Когда двери закрылись, и карета с грохотом тронулась, Бенно тяжело вздохнул.

— Марк, у нас есть около двух лет. Так же, как нужно готовиться к зиме, нам требуется подготовиться к тому моменту, когда мы больше не сможем поговорить в потайной комнате. Как думаешь, мы справимся? Честно говоря, я беспокоюсь о Розмайн.

Взяв письмо Лутца, Бенно задумался о том, как отсутствие его ученика затрудняло передачу сообщений семье Розмайн в нижнем городе, отчего в его памяти сразу же всплыла недавно увиденная картина опечаленной Розмайн. Если они больше не смогут обсуждать дела в потайной комнате, ей станет ещё сложнее поговорить с Лутцем и Тули. Это, вероятно, ляжет на её сердце тяжёлым бременем.

— Мастер, боюсь, мы ничего не можем с этим поделать. Ради благополучия госпожи Розмайн нам остаётся лишь хорошо обучить Тули, чтобы она, как её любимая мастерица, могла лично передавать ей украшения, и убедиться в том, что Лутц подготовлен, чтобы посещать замок, и продолжать поручать Гюнтеру сопровождение служителей в Хассе. Мы получили от Фрица полезный совет, которым нам нужно в полной мере воспользоваться… Это почти ничем не отличается от того, что нам приходилось делать раньше, — со смехом ответил Марк.

Понимая, что Марк прав, Бенно смог немного расслабиться.

— Действительно. Независимо от того, сколько бы мы не думали и не готовились, эта девчонка выкинет что-то, что превзойдёт все наши ожидания, — ответил Бенно, усмехнувшись.

Вскоре карета прибыла к компании «Планте́н», и кучер открыл им дверь. Выйдя из кареты, Бенно и Марк ощутили на себе прохладный ветерок, который свидетельствовал о приближении осени.