Власть книжного червя. Том 3

Том 3 Глава 217 Инго и улучшение печатного станка

Завершив отчёт о проделанной за день работе, который Гил давал мне перед сном, он протянул письмо и сказал:

— Госпожа Розмайн, Лутц доставил письмо от компании «Гилбе́рта».

Взяв письмо, я непонимающе наклонила голову. Редко можно получить от них надлежащим образом написанное письмо. Обычно мы просто передавали через Гила и Лутца устные сообщения вида: «Не мог бы господин Бенно сообщить, когда у него появится возможность встретиться со мной» или «Мастер просит, чтобы ты уделила ему немного времени».

«Неужели что-то случилось?» — подумала я, открывая письмо. Я бегло просмотрела его, и оказалось, что это официальный запрос о встрече от компании «Гилбе́рта». Они хотели привести Инго в мою потайную комнату, чтобы обсудить улучшение печатного станка.

«С этим есть некоторые проблемы. Интересно, что мне делать?» — подумала я. Чем меньше людей знают о моём прошлом, тем лучше. Пусть я и понимала, что Бенно отправил это письмо, поскольку считал, что такая встреча совершенно необходима, вот только я практически не знала Инго. Пусть нам и требовалось поговорить, но я не могла так сразу решиться пригласить Инго в мою потайную комнату.

— М-м-м… — неумышленно промычала я, после чего поспешно прикрыла рот рукой.

Пытаясь оправиться от своей ошибки, я улыбнулась и посмотрела на Гила, что ждал моего ответа.

— Гил, сообщи Лутцу, что прежде чем отвечать на письмо, я бы хотела обсудить этот вопрос более подробно.

— Как прикажете, — ответил он.

После того, как Гил на следующий день передал моё сообщение Лутцу, тот немедленно пришёл в мою потайную комнату.

— Слушай, Лутц, а почему Инго хочет поговорить со мной? Разве он не должен был улучшать печатный станок при поддержке служителей? — спросила я.

Может ли так быть, что они столкнулись с какой-то проблемой, когда обсуждали улучшение станка?

— Инго приходил в мастерскую, и мы говорили об улучшениях, но… — начал Лутц.

В ​настоящее время печатные станки в мастерской были настолько просты, насколько это возможно. Печатная форма состояла из металлических литер и чего-то похожего на коробку, в которой они фиксировались. Форма покрывалась чернилами, после чего на неё сверху клали бумагу и помещали под прижимную пластину, а затем надавливали. Мы сделали печатные станки, немного изменив обычные прессы, так что они пока мало чем отличались от тех, что используются для выдавливания сока из ягод и фруктов.

Рядом с каждым печатным станком располагалась обычная подставка, на которой помещались чернила и бумага. Было бы лучше всего, если бы подставку с формой и бумагой можно было бы легко задвинуть под пресс, а затем вытянуть. Но на данный момент всё это приходилось делать вручную, так что пользоваться печатным станком было довольно непросто. Поэтому было решено, что мы станем постепенно улучшать конструкцию, прислушиваясь к пожеланиям служителей.

Похоже, что во время обсуждения Лутц рассказал Инго о том, каким по моему мнению должен в итоге получиться печатный станок. Сперва Инго время от времени кивал, говоря: «Хм-м, понятно», но когда Лутц закончил объяснение, лицо Инго посуровело, и он заявил, что хочет поговорить с тем, кто сможет более подробно рассказать ему обо всём этом.

— Он накричал на меня, потребовав, чтобы мы дали ему поговорить с тем, кто уже знает, как должен выглядеть законченный печатный станок, поскольку ему нужно улучшить его, он не хочет тратить время на множество ненужных проб и ошибок… Меня это не беспокоило, но служители, которые не привыкли к тому, насколько грубыми могут быть ремесленники, испугались, из-за чего обсуждение остановилось, — рассказал Лутц о возникшей в мастерской суматохе, после чего пожал плечами. — Честно говоря, я могу понять Инго.

Я лично не считала, что добиваться результата методом проб и ошибок было напрасной тратой времени, поскольку так, возможно, получилось бы сделать печатный станок лучше известного мне. Вот только трудно спорить, когда мастер говорит, что хочет получить больше подробностей.

— Разумеется, я объяснил Инго, что ты не можешь выйти на улицу, как раньше, и сейчас поговорить с тобой не так просто. Однако он тут же возразил мне, сказав, что ты — странная богатая девочка, которая раньше гуляла по нижнему городу, а потому наверняка сможешь поговорить с обычным ремесленником, если того захочешь. К тому же, ты уже говорила со мной о печатном станке, а потому мне просто нечего было возразить Инго.

Похоже, Инго настаивал на том, что, если я могу поговорить о печатном станке с Лутцем, который был таким же простолюдином, как и он, то я, очевидно, смогу поговорить и с ним — мастером, который этот станок делает. Инго знал меня с тех пор, когда я свободно гуляла по нижнему городу и вместе с Бенно и Лутцем посещала его мастерскую, чтобы сделать заказы. Пусть я дворянка, но в его представлении я была просто богатой девочкой, что могла спокойно разговаривать с ремесленниками. Тем не менее, для человека из нижнего города, который должен бы знать о той опасности, что могут представлять дворяне, было необычно выдвигать подобные требования.

— Мне кажется, что обычный ремесленник не будет стремиться к личной встрече с дворянами… С ним всё в порядке?

— Ты права, но он хочет иметь возможность исполнять твои заказы так, чтобы ты была полностью удовлетворена результатом. Сейчас Инго в отчаянии, потому что эта работа сыграет ​​большу́ю роль в его будущем, — объяснил Лутц.

По словам Лутца, Инго смог получить сертификат беруфа и организовать свою столярную мастерскую в очень молодом возрасте. Ему тридцать три, так что он немного старше Бенно. Пусть и имелись другие молодые главы мастерских, но в основном они брали на себя руководство, получив мастерскую по наследству или через брак. Большинству же из тех, кто стал главой самостоятельно, было за со́рок. Поскольку Инго едва разменял третий десяток, он считался довольно молодым, и в ассоциации столяро́в его положение было низким. Получить крупные заказы ему было нелегко. Именно поэтому он так отчаянно пытался выполнить мой заказ, чтобы заслужить одобрение ассоциации. Как глава храма, я становилась всё более известной, так как могла давать настоящие благословения, и если он получит моё покровительство, то отношение к нему в ассоциации полностью изменится.

— Подожди… Но разве я уже не отдаю предпочтение его столярной мастерской, направляя туда свои заказы? — спросила я.

Я предполагала, что его мастерская уже может считаться эксклюзивной для меня, поскольку я поручала ему все свои заказы на деревянные материалы для зимнего рукоделия, а также на печатные станки. В конце концов, я уже считала его одним из своих Гутенбергов.

Лутц скрестил руки на груди и ответил:

— Тут всё довольно сложно. Когда мы занимались обустройством монастыря в Хассе, ты через мастера Бенно и главу гильдии разместила свой заказ напрямую в ассоциации столяров, помнишь? У нас не было особого выбора, так как требовалось выполнить все работы как можно быстрее, но обычно тебе следовало сперва поговорить с Инго, чтобы он затем распределил работу между другими мастерскими.

Заказ на обустройство монастыря Хассе был сделан от имени главы храма. Чтобы обсудить необходимые вопросы, Бенно и Густав отправились в ассоциацию столяров как мои представители. И поскольку у нас даже не было времени подумать об эксклюзивности мастерских, они просто позволили ассоциации организовать всё самостоятельно.

Вот только среди моих представителей не оказалось Инго. Изначально организовывать работу должен был Инго, поскольку его мастерская считалась для меня эксклюзивной, но поскольку он даже не слышал об этой работе, пока не получил о ней известие от ассоциации, там начали сомневаться, действительно ли его мастерская пользовалась моим покровительством. Благодаря тому, что мы поручили наш заказ напрямую ассоциации столяров, мы смогли закончить работу над монастырём вовремя, но в результате положение Инго стало шатким.

— В ассоциации думают, что пусть ты и делала заказы в его мастерской ранее, но либо тебе не понравились результаты, либо мастерская Инго вовсе не являлась для тебя эксклюзивной, — пояснил Лутц.

Подобная интерпретация могла означать жизнь или смерть для ремесленника. Неудивительно, что он готов пойти на риск, чтобы защитить статус эксклюзивной мастерской главы храма. И раз эта проблема возникла из-за того, что я поставила на передний план скорость и эффективность выполнения работы, теперь мне следовало восстановить пошатнувшуюся репутацию Инго.

— Хорошо… Я поговорю с ним, — ответила я. — Честно говоря, общаться с кем-то из знакомых со времён Майн — не слишком хорошо. К тому же Инго не знает обстоятельств того, как я стала Розмайн. Однако я тоже хотела бы поговорить с ним, если возможно.

Я хотела обсудить с Инго, как именно он намерен улучшить печатный станок. К тому же, поскольку он был готов пойти на риск, встречаясь с дворянкой, я считала, что стоит вознаградить его за храбрость.

Я отправила ответ на запрос о встрече, и в назначенный день Бенно и Лутц пришли в покои директора приюта вместе с Инго. Судя по всему, перед встречей с дворянкой Инго полностью вымылся и привёл себя в порядок, поскольку он заметно отличался от того вспотевшего ремесленника с щетиной, которого я помнила. Когда я приходила в мастерскую, у него вокруг головы, словно бандана, было повязано нечто вроде полотенца, но теперь я увидела, что волосы Инго цвета охры. Кроме того, вместо грязной рабочей одежды на нём был красивый наряд, отчего его образ отличался от того, что я видела в мастерской. Он казался совершенно другим человеком.

Пока Бенно произносил долгое дворянское приветствие, а я отвечала ему, Инго продолжал молча стоять на коленях. Поскольку он был ремесленником и никогда раньше не имел дела с дворянами, то понятия не имел, что следовало говорить.

— Почему бы нам не пройти в ту комнату? — спросила я.

— Как изволите, — ответил Бенно.

Когда мы вошли в потайную комнату, и дверь закрылась, Бенно хлопнул Инго по плечу.

— Инго, здесь ты можешь свободно говорить. Госпожа Розмайн закроет глаза на твою речь и поведение, но всё же будь осторожен, чтобы не грубить ей и не выказывать неуважения.

— Это хорошо. Я уж боялся, что у меня вообще не будет возможности хоть что-то сказать… — со вздохом признался Инго.

Затем он повернулся ко мне, и в его ярко-голубых глазах вспыхнул огонёк. Несмотря на напряжение, тревогу и страх перед дворянами, его взгляд был наполнен решимостью.

— Девочка… то есть… глава храма? Я хочу спросить одну вещь. Это правда очень важный вопрос. Моя мастерская — действительно единственная столярная мастерская, с которой вы планируете вести дела?

— Я думаю, что единственная… Работу в Хассе требовалось выполнить в как можно более сжатые сроки, а потому я обратилась напрямую в ассоциацию столяров. Похоже, это доставило вам, Инго, множество неприятностей. Но смею вас заверить, что работа, которую вы выполняете для меня, оправдывает мои ожидания.

— Это радует… — ответил Инго.

Затем он вздохнул, и я почувствовала, словно с его плеч свалился тяжёлый груз. Судя по всему, сложившаяся ситуация сильно беспокоила его, поскольку он думал, что сделал что-то не так. Я ощущала себя ответственной за это, но прежде чем успела что-то сказать, Инго расправил плечи и пристально посмотрел на меня, как ремесленник, который не собирался идти на уступки.

— В общем, я хотел бы узнать всё, что вы, глава храма, знаете о том, как улучшить печатный станок. Я намерен сделать его как можно лучше.

В его ярко-голубых глазах отчётливо читалось, что раз он будет улучшать станок, то непременно должен справиться с заданием наилучшим образом. И раз я знала, как это сделать, то должна была всё ему рассказать. Однако из того, что я помнила с тех пор как была Урано, я могла сказать, что изначальный печатный станок, созданный Гутенбергом и представлявший собой модификацию обычного виноградного пресса, постепенно улучшался, пока в конечном счёте не стал в основном металлическим. Печатный станок в нашей мастерской был полностью изготовлен из дерева, а потому, скорее всего, прямо сейчас мы не сможем реализовать все улучшения, придуманные Гутенбергом.

Насколько мы вообще могли улучшить печатный станок? Я попыталась вспомнить, как выглядел печатный станок в музее Планте́на — Море́туса, который я видела на видео. Это самая старая из сохранившихся типографий. Я бы хотела улучшить наши печатные станки до этого уровня, вот только у меня не было достаточно знаний, чтобы суметь нарисовать подробные чертежи.

— В настоящий момент мы кладём бумагу на коробку с печатной формой, а затем помещаем её прямо под пресс, верно? Если возможно прикрепить сюда такую подставку, тогда её можно было бы достаточно просто перемещать. Насколько я знаю, если сделать вот такую ручку, то подставку можно будет легко задвигать и выдвигать, — объяснила я, нарисовав на листе бумаги простой рисунок и показывая жестами, как это должно работать.

Однако после моего объяснения, Инго сильно нахмурился и выдал что-то нечленораздельное. Думаю, ему было сложно представить себе что-то, о чём практически ничего не знаешь. А кроме того, ему ещё предстояло это делать.

— Сейчас мы используем винтовой тип, поскольку он основан на обычном прессе для получения сока, но печатать будет намного проще, если мы будем использовать принцип рычага, — продолжила я. — Правда, я не знаю, как это правильно называется и как именно сделать требующийся механизм.

— Тэконогэнри? Что это? — спросил Инго.

Чтобы объяснить, я изобразила принцип рычага на своём диптихе, показав точки опоры, приложения силы и нагрузки. Однако Инго только непонимающе наклонил голову. Похоже, у нас есть определённые трудности с внесением фундаментальных улучшений в конструкцию.

— М-м-м, думаю, я справлюсь с этой подставкой, которую нужно задвигать и выдвигать, но если сделать её из дерева, она получится весьма тяжёлой. Чтобы она скользила плавно, потребуется металл, верно? — спросил Инго.

— Верно, — подтвердила я. — Использование металла для изготовления деталей печатного станка позволит повысить надёжность и скорость при его использовании. Могу я обсудить этот вопрос с моими кузнецами?

Если мы собираемся использовать металл для повышения прочности и простоты использования станка, то было бы лучше привлечь к этому Иоганна и Зака. Кроме того, Зак, разработавший различные ролики при создании механизмов для изготовления вощёной бумаги, на основе моих описаний сможет предложить свои идеи.

— Ну ладно. Теперь я знаю, что вы, глава храма, имеете представление о печатном станке, который гораздо лучше, чем я его себе представлял. Однако он настолько сложен, что остальным будет трудно понять ваши объяснения. Думаю, мне придётся поговорить с вашими кузнецами, чтобы воплотить ваши идеи как можно лучше. Они ремесленники, которые работали с вами раньше, да?

— Да. Пусть они оба лишь недавно достигли совершеннолетия, но в прошлом выполнили для меня много заказов. Я горжусь ими и считаю членами семьи Гутенбергов, играющими важную роль в распространении полиграфии, — заявила я.

После моих слов об Иоганне и Заке, глаза Инго загорелись интересом.