Власть книжного червя. Том 3

Том 3 Глава 263 Отбытие Георгины

В один из дней, когда я помогала Фердинанду с работой, прилетел ордоннанц от Сильвестра. Фердинанд, выслушав сообщение, повернулся ко мне и сказал, что Георгину будут провожать завтра.

— Наконец-то… — не задумываясь пробормотала я.

Кажется, между фракцией Эльвиры и дворянами из другой фракции в тени шло какое-то противоборство. Пусть я не хотела быть грубой с нашей гостьей, но всё же считала, что лучше бы ей поскорее вернуться домой. Кроме того, я чувствовала неудобства от того, что долгое время не могла встретиться с компаниями «Гилбе́рта» и «Планте́н», не говоря уже о том, что уже давно не проверяла, как идут дела в Хассе.

Вернувшись в свою комнату, я сообщила рыцарям сопровождения и слугам о нашем завтрашнем расписании.

— Завтра, сразу после завтрака, мы все отправимся в за́мок, чтобы проводить нашу гостью.

Пока мы обсуждали расписание, Бригитте прилетел ордоннанц. Учитывая время, он, вероятно, был из Илльгнера. Как и ожидалось, птица трижды произнесла сообщение голосом гиба Илльгнера:

— Новый тип бумаги готов, но пока неизвестно, как на нём будут держаться чернила. Я отправлю готовые образцы в замок, не могли бы вы забрать их в ближайшее время? Работники вашей мастерской сказали, что в зависимости от того, как в неё будут впитываться чернила, необходимо принять решение, следует ли начать её массовое производство.

Сцепив руки перед грудью, я восхищённо вздохнула. Я не ожидала, что им потребуется лишь чуть больше месяца, чтобы найти правильное соотношение ингредиентов для новой бумаги. Видимо, и Лутц, и Гил усердно работали всё это время.

— Госпожа Розмайн, как мне ответить? — спросила Бригитта, создав ответный ордоннанц.

Я произнесла птице сообщение:

— Я удивлена, что вы уже успели закончить с созданием бумаги нового типа. Мои Гутенберги не подвели меня. Завтра у меня дела в замке, так что я заодно заберу бумагу.

Мы прибыли в замок задолго до третьего колокола. Рихарда уже ждала меня, так что сразу утянула в мою комнату, чтобы переодеть, сделать другую причёску и закрепить вуаль. После этого меня проводили в зал ожидания, где мне предстояло оставаться до тех пор, пока не придёт время провожать Георгину.

Когда я пришла в зал ожидания, то обнаружила, что Фердинанд, который сейчас должен был находиться в своём особняке в дворянском районе, уже переоделся и вернулся в замок. Видя, что он занят работой с документами, я спросила:

— Господин Фердинанд, вы работаете даже в такие моменты?

— До отъезда Георгины ещё есть время. Разве не лучше провести это время с пользой? — спросил он, при этом что-то указывая Экхарту, который помогал ему с работой.

— В таком случае, наверное, мне тоже следует использовать это время с пользой? Мне нужно забрать посылку из Илльгнера, но я не знаю, куда идти. Не могли бы вы подсказать? Всё-таки, проверка их новой бумаги является для меня очень важной задачей.

— Я не получал такого отчёта по Илльгнеру, — сказал Фердинанд, пристально посмотрев на меня.

Я кивнула.

— Я подумала, что вам будет интересно услышать об этом от меня, а потому не стала передавать сообщение через Рихарду и решила сказать лично. Вы ведь знаете, что это новая бумага, сделанная из новых материалов. Разве вы не хотите увидеть её первым? Я вот очень хочу. Кроме того, я помогала вам с перевозкой багажа на своей пандочке, а потому, пожалуйста, помогите и вы мне с этой задачей, — сказала я, давая понять, что не отстану, пока он не поможет.

Фердинанд поморщился и поднялся со своего места.

— Хорошо, если ты и дальше продолжишь возить мой багаж, то я помогу.

С этим не было проблем, ведь при необходимости он всё равно бы загрузил мою пандочку со словами: «вот, возьми и это тоже». Всё-таки он находил её весьма практичной.

— Я очень признательна вам, господин Фердинанд.

Как оказалось, в замке помимо кладовой для сбора налогов имелась и та, куда относили документы и дощечки, которые передавали дворяне со своих земель. Там служащие проверяли, сортировали и складывали то, что прибыло через круги перемещения. Это сразу напомнило мне почтовые отделения из того времени, когда я была Урано.

— Господин Фердинанд, мы не ожидали, что вы посетите нас лично. Что-то случилось? — удивлённо спросил один из служащих, подходя к нам.

Судя по всему, за отправлениями обычно посылали служащих. Это место было не тем, которое обычно посещали члены семьи герцога.

— Вы получили для Розмайн посылку из Илльгнера? — спросил Фердинанд.

— Да, всё верно. Пожалуйста, проверьте содержимое.

Фердинанд взял ящик и проверил привязанную к нему бирку, после чего открыл его. Достав новую бумагу, письмо и небольшую металлическую карточку, он протянул последнюю мне.

— Розмайн, напиши на этой карточке своё имя. Это будет свидетельством того, что ты получила посылку.

Воспользовавшись переданной Фердинандом ручкой, которая пишет с помощью магической силы, я написала на металлической карточке своё имя. После этого Фердинанд взглянул на карточку и положил её обратно в ящик, который вернул служащему.

— Теперь можем возвращаться, — сказал Фердинанд.

— Хорошо. Благодарю вас за помощь.

Прижимая к себе бумагу и письмо, я села в пандомобильчик. Стоило мне коснуться бумаги, как я почувствовала, что она была твёрдой и скользкой. Если на неё будут хорошо ложиться чернила, то она идеально подойдёт для игральных карт.

Мне нужно сообщить Бенно, чтобы он связался с Хайди… Уверена, она будет счастлива получить новую бумагу для экспериментов.

Весело напевая себе под нос, я вернулась в зал ожидания, где сразу же прочитала письмо. Оно было от Лутца и Гила, и в нём говорилось примерно то же самое, что и в сообщении ордоннанца. Они хотели, чтобы я передала бумагу Хайди, а та проверила, какие чернила лучше всего подходят к ней. Они также написали, что вместе со служителями активно занимаются изготовлением бумаги.

Поскольку у меня оставалось время, я решила разорвать один из новых листов бумаги на маленькие квадратики, которые мы могли бы использовать для тестирования чернил. Я собиралась сложить её вдоль несколько раз, а затем порвать по сгибам, вот только засомневалась, действительно ли удастся разорвать такую жёсткую бумагу? Ну, если она не будет рваться или начнёт рваться криво, то мне придётся просто расчертить её, а затем воспользоваться ножом-скальпелем.

Сперва я попробовала сложить полоску с края. Несмотря на то, что бумага была жёсткой и плотной, она прекрасно гнулась, не ломаясь и не трескаясь. Затем я продолжила складывать лист гармошкой.

— О, это похоже на харисэн.

Бумага была достаточно плотной, чтобы сохранять форму веера, и когда я ради пробы ударила этим веером по ладони, послышался приятный хлопок.

Фердинанд, который что-то объяснял Экхарту по работе, отвлёкся, когда я начала махать харисэном, и с подозрением посмотрел на меня:

— Розмайн, что это? Для чего оно нужно?

— Эхе-хе. Вот для чего. Хия! — сказала я, попытавшись ударить скептически настроенного Фердинанда по голове.

Несмотря на внезапность атаки, Фердинанд ловко прикрылся от удара харисэном, приподняв левое предплечье, и тут же отобрал у меня харисэн, после чего сам стукнул им меня по голове.

— Ай!

— Хм, понятно. Так значит, вот для чего это используется? — удовлетворённо сказал Фердинанд, с усмешкой хлопнув харисэном по ладони.

Он выглядел настолько довольным, что меня это злило.

— Бу-у… Пожалуйста, верните его, — сказала я, надувшись.

— Ты получишь его обратно, когда мы вернёмся в храм. А теперь перестань баловаться и помоги мне с работой.

В результате всё оставшееся время до проводов Георгины мне пришлось посвятить расчётам. Чтобы длинные рукава не запачкались, я попросила Рихарду принести шнурок и подвязала им рукава. Спустя какое-то время в зал ожидания пришёл Вильфрид.

— Розмайн, что ты делаешь? — спросил он.

— Как и в храме, я помогаю господину Фердинанду. Брат Вильфрид, не хочешь ли тоже помочь?

— К сожалению, я не могу. Мне нужно попрактиковаться в прощании с тётей.

Под руководством Освальда, Вильфрид заучивал долгое дворянское прощание.

— Я молюсь, чтобы вы пребывали в добром здравии с божественной защитой богов, пока богиня времени Дрефангуа снова не сплетёт нити наших судеб вместе.

Проще говоря, оно означало: «надеюсь, мы ещё увидимся». Это было вежливое прощание, когда человек не намеревался немедленно назначать следующую встречу.

Спустя какое-то время Норберт сообщил нам, что пора проводить Георгину, после чего мы все направились к главному входу в замок. Поскольку Фердинанд не хотел, чтобы Георгина увидела моего ездового зверя и подняла шум, он велел Экхарту нести меня.

К тому времени, как мы подошли к воротам, Фердинанд сменил бесстрастное выражение Будды на тёплую, приветливую улыбку, ту же самую, с которой он представлялся Георгине.

— Я молюсь, чтобы вы пребывали в добром здравии с божественной защитой богов, пока богиня времени Дрефангуа снова не сплетёт нити наших судеб вместе, — уверенно произнесла я надлежащие слова прощания.

Когда прощания закончились, и я уже подумала, что мы успешно распрощаемся с Георгиной, Вильфрид внезапно подбежал к ней.

— Тётя, в этот раз нам почти не удалось поговорить, а потому я надеюсь, что в следующий мы сможем провести больше времени вместе!

Несмотря на то, что все старательно создавали атмосферу, которая давала понять, что Георгине не нужно утруждать себя и посещать нас снова, Вильфрид смог разрушить это всего лишь одной фразой. Глаза Флоренции цвета индиго расширились, когда она потрясённо посмотрела на Вильфрида, в то время как его последователи позакрывали рты руками.

В следующий момент я почувствовала исходящую от Фердинанда леденящую ауру. Пусть он и продолжал тепло улыбаться, но меня, просто стоящую рядом, от страха начала бить мелкая дрожь.

Несмотря на потрясение окружающих, Георгина, словно не заметив всего этого, чуть наклонилась к Вильфриду и, счастливо улыбнувшись, ответила:

— Вот как. Значит, Вильфрид, ты хотел поговорить со мной побольше. В таком случае… не вернуться ли мне в следующем году, примерно в это же время?

— Да, пожалуйста! Я с нетерпением буду ждать вашего возвращения!

Довольно прищурив тёмно-зелёные глаза и вновь улыбнувшись беспечно радовавшемуся Вильфриду, Георгина перевела взгляд на Флоренцию и, изящно наклонив голову, спросила:

— Вы не возражаете, если я приму приглашение Вильфрида?

Даже если Флоренции и хотелось сказать: «Разве вы не слышали, как именно мы прощались с вами?», она не смогла бы озвучить свои истинные мысли в столь официальной обстановке. Поскольку никто не сумел предсказать выходку Вильфрида, Флоренции оставался лишь один ответ.

— Конечно нет. Мы будем рады увидеть вас снова.

Таким образом, было решено, что Георгина вернётся в Эренфест в следующем году.

Стоило карете Георгины скрыться из виду, как с лица Фердинанда сошла прежняя тёплая улыбка. Когда он посмотрел на Вильфрида — единственного, кто провожал карету с широкой улыбкой — его лоб между бровей прорезала глубокая морщина, а в бледно-золотых глазах отразился холодный гнев.

— Сделай это, Розмайн, — сказал он, протягивая мне ранее конфискованный харисэн.

Я не знала, зачем он принес его сюда, но не осмелилась спросить. Настолько Фердинанд в тот момент был страшен. Я лишь кивнула и забрала у него веер. От выходки Вильфрида его рыцари и слуги сейчас держались за головы, герцогская чета стояла в потрясении, а Фердинанд был невообразимо зол. Я решила сделать то, что меня попросили, не беспокоясь о посторонних вещах. Замахнувшись харисэном, я с треском обрушила его на голову Вильфрида.

— Брат Вильфрид, ты полный идиот! Есть то, что можно, и то, что ни в коем случае нельзя говорить! Научись читать настроение! — выкрикнула я.

— Что ты делаешь?! — потрясённо закричал Вильфрид, округлив глаза.

— Это я должна тебя об этом спросить! Неужели, ты не понимаешь, какую глупость совершил?! О чём ты только думал, когда давал госпоже Георгине повод вернуться в следующем году?! — накричала на него я, краем глаза заметив, что Сильвестр и Флоренция согласно кивают.

— Но я ведь… Я просто сказал, что хотел бы чуть больше поговорить с тётей!

— В этом-то вся проблема! Какому прощанию тебя сегодня учили?! Ты знаешь, для каких случаев используется это прощание? И почему, как ты думаешь, твои родители выбрали именно его из всех возможных прощаний?

Вильфрид в замешательстве моргнул, но я знала, что Освальд уже объяснял ему всё это в зале ожидания.

— Розмайн, будет лучше продолжить этот разговор внутри, — сказал Фердинанд. — И не надо так волноваться, иначе потеряешь сознание.

Я подавила желание спросить: «А кто вообще дал мне харисэн?» и последовала за уходящим Фердинандом.

Сильвестр, который пошёл во главе, отвёл нас в небольшой зал для собраний, который располагался ближе всего к главному входу в замок. После того, как мы расселись, зал погрузился в тишину, нарушаемую лишь редкими вздохами. Все молча и холодно смотрели на Вильфрида. В конце концов, он больше не смог это выносить и, наморщив лоб, нерешительно заговорил.

— Сколько бы я не думал, но до сих пор не понимаю. Я просто хотел побольше поговорить с тётей, но, получается, что мама и отец не хотели встретиться с ней вновь?

После слов Вильфрида вздохнули не только герцогская чета, но и его последователи.

— Верно, — ответил Сильвестр. — Несмотря на родственные связи, нам не нужно, чтобы а́уб другого герцогства или его первая жена посещали замок. Именно из-за того, что мы состоим в родстве, трудно понять, где и какую информацию они могут получить и как затем планируют её использовать.

— Мы не зря велели тебе научиться именно этому прощанию, — добавила Флоренция. — Ты не должен был действовать столь самовольно перед человеком с более высоким статусом, поскольку это, наверняка, предоставит ему нежелательные для нас возможности, и мы не знаем, как этими возможностями воспользуются… Похоже, мы не сможем отправить тебя в дворянскую академию, пока ты не узнаешь немного больше о порядках в обществе.

Дворянскую академию посещали дворяне из больших герцогств, а также герцогств, имеющих более высокий рейтинг, чем Эренфест. Не говоря уже о детях из королевской семьи, которая непосредственно управляла Центром. Перед всеми ними Вильфриду, который раньше проявлял учтивость лишь перед своими родителями, придётся вести себя вежливо и преклонять колено.

Но даже несмотря на то, что его мать открыто выражала своё беспокойство его будущим, Вильфрид явно не понимал, что другие люди могут иметь более высокий статус, чем он.

— Если нужен кто-то более высокого статуса, чем Вильфрид, то мне на ум приходит лишь Бонифаций… — сказал Сильвестр, скрестив руки на груди.

Вот только Вильфрид уже и так уважительно относился к Бонифацию, который присматривал за ним во время последнего собрания герцогов. Так что Бонифаций здесь не поможет.

— Брат Вильфрид, должна отметить, что ты не относишься достаточно вежливо к господину Фердинанду, несмотря на то, что он тоже является членом семьи герцога и старше тебя, — сказала я. — Мне всегда казалось, что ты ведёшь себя с ним несколько грубо. Возможно, тебе стоит называть его «дядей» и вести себя с ним почтительно, также как ты был вежлив с госпожой Георгиной, которую называл «тётей». Ты можешь попрактиковаться преклонять перед ним колено, выказывая уважение.

После моего предложения Вильфрид посмотрел на меня, округлив глаза.

— Розмайн, Фердинанд ниже меня! Так мне всегда говорила бабушка!

— С тех пор как господин Фердинанд вернулся в благородное общество, он вновь стал частью семьи герцога. И раз он старше тебя, разве это не означает, что его статус выше?

— Но бабушка говорила…

— Дорогой брат, уже прошло больше года с тех пор, как твою бабушку посадили в тюрьму как преступницу. Почему ты до сих пор руководствуешься тем, что она тебе говорила?

Стоило Вильфриду услышать это, как на его лице проявилось полнейшее потрясение. Освальд поспешно встал между нами.

— Госпожа Розмайн, мы планировали раскрыть эту информацию господину Вильфриду, когда он станет немного старше…

— Освальд, разве события прошлой осени не научили вас тому, что происходит, когда вы не позволяете брату Вильфриду узнать настоящее положение дел? — возразила я.

До меня не сразу дошло, что имел в виду Освальд. Осознав в чём дело, я осмотрелась и увидела, как Сильвестр плотно зажмурился, словно говоря: «Ты всё же раскрыла ему правду».

Я с сомнением обвела взглядом Освальда, Сильвестра и Флоренцию. Фердинанд уже давно вбивал мне в голову сложные правила, действующие в благородном обществе, а потому я не понимала, почему они до сих пор не обучали всему этому Вильфрида? Рассерженная этим, я почувствовала, что сердце и разум стали холодны, как лёд.

— Пусть в прошлый раз нам и удалось вбить в него всё, что требовалось для зимнего дебюта, но откладывание обучения до самого последнего момента не должно быть нормой. Будет нелепо, если та же ситуация с нехваткой образования повторится незадолго до поступления в дворянскую академию… Приёмный отец, приёмная мама, вы ведь согласны со мной?

Я надеялась, что они простят мне мой резкий тон, но именно из-за того, что бабушка Вильфрида подделала документы, чтобы позволить графу Биндевальду въехать в город, меня разлучили с семьёй. Кроме того, из-за её притеснений Фердинанду пришлось уйти в храм, поскольку он почувствовал опасность для своей жизни. Честно говоря, пусть я никогда не встречала бабушку Вильфрида, но ненавидела её всем сердцем.

— Брат Вильфрид, я не скажу тебе перестать признавать свою бабушку, но я не одобряю, что ты неуважительно относишься к моему опекуну только потому, что он ей не нравился. Господин Фердинанд — член семьи герцога. Разве ты не понимаешь, что должен относиться к нему с почтением?

Сильвестр медленно кивнул, соглашаясь со мной.

— Всё так, как и говорит Розмайн. Несмотря на то, что Фердинанд — мой единокровный брат, раньше он был священником, а потому имел более низкий статус. Но сейчас он вернулся в дворянское общество. Вильфрид, впредь тебе следует относиться к нему с почтением, как к своему дяде.

— Отец, ты не можешь так поступить! — запротестовал Вильфрид.

Сильвестр проигнорировал Вильфрида и посмотрел на Освальда.

— Освальд, тебе нужно будет научить Вильфрида проявлять почтение к другим. Розмайн, по твоему мнению, как лучше это сделать?

— Разве это не обязанность родителей и последователей? Как я уже упоминала ранее, у меня накопилось много дел. Сейчас я не смогу выделить время, чтобы снова посвятить себя образованию Вильфрида. Теперь, когда госпожа Георгина уехала, мне нужно наверстать упущенное и сделать всё, что я не могла делать при ней.

В прошлый раз я предложила свою помощь из сочувствия к Вильфриду, считая несправедливым, что его лишат права на наследование, когда виновато было его окружение. Я хотела, чтобы образование Вильфрида снова оказалось в руках Флоренции. Но учитывая, что Вильфрид успешно справился с дебютом, а родители теперь контролировали его обучение, я не видела причин для того, чтобы тратить на Вильфрида и без того драгоценное время. «Мне нужно связаться с компанией «Планте́н» и передать новую бумагу Хайди, встретиться с компанией «Гилбе́рта», чтобы получить новое украшение для волос от Тули…» — принялась мысленно размышлять я о тех вещах, что накопились, пока здесь была Георгина.

— Господин Фердинанд, могу ли я в ближайшее время посетить Хассе? — спросила я, тонко намекая, что пора закончить эту встречу и вернуться в храм.

Фердинанд сразу понял моё намерение и, поднявшись со стула, ответил:

— Я не возражаю.

Когда мы вернулись в храм и направились в комнату главного священника, Фердинанд спросил меня.

— Так почему ты хочешь отправиться в Хассе?

— Не так давно я получила письмо из Хассе с просьбой о встрече. Они надеются, что я смогу купить несколько сирот, поскольку им нужны средства для подготовки к зиме. Поскольку там не проводился весенний молебен, их урожай оказался заметно хуже, чем в прошлом году, а потому они хотят накопить денег до того, как начнётся полномасштабная подготовка к зиме.

Фердинанд кивнул.

— В таком случае мне нужно будет сопровождать тебя. Назначь встречу на послезавтра во второй половине дня.

— Хорошо. И ещё, могу я отправить служителей зимовать в Хассе?

— А это ещё зачем? — с сомнением спросил Фердинанд.

— По правде говоря… письмо, которое они мне прислали, было написано ужасно. Полагаю, что если бы они отправили подобное письмо другому дворянину, то их бы непременно наказали за грубость.

Я объяснила, что дело было не в плохом почерке и не в том, что они не использовали дворянские эвфемизмы. Как раз наоборот, они пытались писать красиво и витиевато: «О слуга богов, изволим мы предложить вам самые прекрасные цветы сезона, преподнести ткань и возжечь благовония, дабы явить вам веру нашу». Вот только смысл у этой фразы на самом деле следующий: «Мы подготовим девушек, выпивку и деньги, а вы, пожалуйста, выслушайте нашу просьбу». Это совершенно не то, что следует писать маленькой девочке.

— Весьма вероятно, — продолжила я, — что ввиду долгого пребывания Бёзеванса на посту главы храма, такие формулировки превратились в клише́, которые следует использовать при обращении к дворянам. Я сомневаюсь, что кто-нибудь в Хассе вообще понимает, что именно значат эти слова. Разве не будет лучше объяснить им? Не думаю, что среди жителей Хассе есть хоть кто-то, кто понимает истинный смысл таких эвфемизмов.

— Согласен. Такая наглая попытка подкупа, безусловно, шокирует любого, кому они впервые отправят подобное письмо с просьбой, — ответил Фердинанд, у которого, похоже, тоже разболелась голова, поскольку он принялся постукивать пальцем по виску.

— Именно. Вот поэтому я и хочу отправить в этом году двух или трех служителей в дом для зимовки Хассе. Не могли бы мы озвучить в качестве причины, что хотим, чтобы они присматривали там за людьми? Как если бы хотели убедиться, что жители действительно не думают об измене герцогу.

— Такое оправдание действительно можно использовать этой зимой.

— В этом случае я хотела бы использовать эту возможность, чтобы служители научили Рихта, который стал мэром, и всех, кто может писать письма, как правильно оформлять документы, и что в действительности значат дворянские эвфемизмы.

— Да, это неплохая идея. Сам я не хотел бы получать такие письма, — дал мне разрешение Фердинанд, покачав головой и вздохнув.

Я торжествующе сжала кулаки. Радуясь, я подумала, что должна немедленно написать ответ для Хассе.

Вернувшись в комнату главы храма, я написала два письма. Одно — Рихту, с указанием даты предстоящего визита. Второе — в монастырь Хассе, в котором велела подготовить комнаты для новых сирот.

— Моника, пожалуйста, свяжись с Вильмой. Мне нужно, чтобы она подготовила из запасов храма достаточно вещей первой необходимости, чтобы хватило на пять человек. Это нужно будет сделать к полудню послезавтра. Думаю, в монастыре Хассе тоже должен быть запас, но лучше подстраховаться. Возникнут проблемы, если там окажется недостаточно.

— Как пожелаете. Я немедленно отправлюсь в приют.

— Фран, поскольку Гила сейчас нет, мне нужно, чтобы кто-то связался с компанией «Планте́н». Как думаешь, Фриц справится?

Фран задумался на мгновение, а затем кивнул.

— Да, я не думаю, что у него возникнут проблемы.

— Тогда можем мы попросить компанию «Планте́н» прийти завтра днём? Я бы хотела передать им новую бумагу, которую получила из Илльгнера.

Теперь, когда Георгина уехала, мой распорядок дня больше ничто не ограничивало. Поэтому я принялась раздавать инструкции, чтобы разобраться со всеми теми делами, что накопились за время её пребывания в Эренфесте. И, вероятно, из-за того, что я почти не встречалась с ней, то вскоре практически забыла о её существовании.