Власть книжного червя. Том 3

Том 3 Глава 196 Пролог

Подойдя к столу, за которым работала Тули, Ева поставила на него чай для дочери, стараясь ей не мешать. Затем она села за стол и принялась наблюдать за её работой. Тули получила от клиента поистине нелепый заказ на украшение для волос, в котором должны быть не только цветы, но и осенние фрукты. Из-за этого, вернувшись после своего ученичества, Тули сразу же принялась вязать украшение. Она продолжила работать даже после ужина.

Ева пила чай и смотрела как Тули работает, ожидая, когда дочь сможет прерваться, а пока решила поговорить с ней.

— Тули, ты слышала о том, что сделал крошечный глава храма на вчерашней церемонии совершеннолетия?

— Да, на работе я услышала подробности от Лауры. Её старшая сестра как раз достигла совершеннолетия, а потому участвовала в этой церемонии.

У колодца Ева слышала о произошедшем от одной из соседок, чья дочь участвовала в церемонии совершеннолетия, и похоже, Тули тоже услышала об этом на работе.

— Хотя мы и пошли в храм, чтобы увидеть Майн, но во время церемонии дверь была закрыта, — продолжила Тули. — Я очень удивилась, когда узнала, что там произошло. Майн сказала тем, кто пришёл на церемонию, что в отличие от молодожёнов на звёздном фестивале, они не молятся серьёзно, и в результате заставила их молиться заново. Мама, ты тоже об этом слышала?

Ева кивнула ей с горькой улыбкой. Как и во время звёздного фестиваля, вся их семья пошла в храм на летнюю церемонии совершеннолетия, чтобы увидеть Розмайн, которая сейчас была главой храма. Однако, во время проведения самой церемонии совершеннолетия, двери были закрыты, и они не могли видеть, что происходило внутри. А когда двери наконец открылись, они были сосредоточены на том, чтобы увидеть Майн, и чтобы уберечь Камилла от потока выходящих из храма юношей и девушек, достигших совершеннолетия, так что не прислушивались к тому, что говорят другие. Несмотря на то, что они прошли весь путь до храма, никто из них не слышал о произошедшим на церемонии, они узнали об этом лишь сегодня.

— Похоже, старшая сестра Лауры очень удивилась, узнав, что получаемое благословение зависит от того, как ты молишься, — сказала Тули, закончив с частью работы, после которой могла сделать перерыв.

Она отложила украшение для волос, а затем, улыбнувшись, пересела на другое место, где её ждал чай.

Слухи о крошечном главе храма, способном давать настоящие благословения, распространились по городу после свадебной церемонии на звёздном фестивале, и вот теперь люди говорили о том, что этот глава храма заставил юношей и девушек повторно молиться во время церемонии совершеннолетия. О новом главе храма так много разговаривали, что Ева не могла не задаться вопросом: «Разве раньше о храме говорили так много?».

— Судя по тому, как все об этом сплетничают, люди сильно взволнованы тем, что на церемонии давалось настоящее благословение, — предположила Ева.

— Если такой дворянин, как глава храма, говорит, что вы не молитесь всерьёз, а потому нужно молиться заново, любой бы очень испугался! Люди подумают, что они сделали что-то грубое и теперь будут наказаны. Майн ведь должна это знать, — ответила Тули, надувшись.

— Ты права. Но я думаю, дело в том, что главный священник не хотел, чтобы простолюдины, которым были любопытны настоящие благословения главы храма, относились к ней с пренебрежением, потому что она маленькая.

Стоя вдали на алтаре, Майн так сильно походила на настоящую дворянку, что Ева даже на мгновение усомнилась, действительно ли это была она. К тому же, после того как Тули разрешили посетить приют, чтобы передать украшение для волос, она рассказала, что движения Майн стали невероятно красивыми и элегантными, и даже не верилось, что это всё ещё она. Ева беспокоилась, что Майн, стараясь вести себя как дворянка, может полностью измениться, вот только не могла ничего с этим поделать.

— Уверена, что требование повторить молитву было необходимо для того, чтобы Майн могла выжить как дворянка.

— М-м-м… Честно говоря, мне кажется, что Майн в тот момент просто думала о чём-то странном. До сих пор ведь никто и никогда не относился к молитвам всерьёз, — сказала Тули, поджав губы.

Посчитав, что возможно Тули права, Ева не могла не улыбнуться.

— Конечно, Майн совершала различные странные поступки, смысл которых был понятен только ей, но теперь, когда она стала дворянкой, я не думаю, что она продолжит заниматься тем же самым, втягивая в это других.

— Ну, Лутц сказал, что внутри она не сильно изменилась, — ответила Тули. — Он считает, что она заставила их повторно молиться, чтобы во время осенней церемонии крещения дети знали, что им нужно серьёзно относиться к молитве, если они хотят получить настоящее благословение. Думаю, теперь все будут молиться должным образом.

Допив чай, Тули вернулась на своё прежнее место и вновь принялась за работу над украшением для волос. Несколько раз ей пришлось начинать заново, поскольку она не была удовлетворена результатом, но похоже что сейчас украшение было уже близко́ к завершению.

— Это украшение для волос получается очень красивым, — сказала Ева.

— Майн научила меня так вязать в своих письмах. Сама бы я никогда не придумала как связать столько различных фруктов.

— Тули, далеко не каждый мог бы понять из тех странных схем в письмах, как по ним вязать крючком. Думаю, лишь тебе это по силам.

Ева видела, как Тули методом проб и ошибок изучала то, о чём ей рассказала Майн в своих письмах, а потому Ева была впечатлена тем, что украшение уже было близко к завершению.

Помимо различных фруктов, Тули связала из тонкой высококачественной нити лепестки цветов. Затем она воспользовалась клеем, чтобы добавить лепесткам изгибы, и закрепила их на сердцевине цветка, отчего он получился объёмным. Компания «Гилбе́рта» даже предоставила ей для работы над этим украшением новый металлический крючок, и в результате её вязание стало более искусным и красивым, чем раньше.

— Мне нужно доставить его через три дня, а потому я собираюсь за это время сделать украшение настолько хорошим, насколько только смогу. Я не хочу позволить никому другому делать украшения для Майн… ведь для меня это единственный способ видеться с ней.

Похоже, когда Тули была в компании «Гилбе́рта», Бенно сказал ей, что когда Майн станет больше времени проводить в замке, то у Тули будет ещё меньше возможностей её увидеть. А потому голубые глаза Тули, когда она смотрела на украшение, горели решимостью.

Вечером Ева рассказала Гюнтеру, пока тот пил, о чём сегодня говорила с Тули.

— Она сказала, что в будущем Майн будет проводить в храме меньше времени, а потому у нас будет не так много возможностей увидеть её. Может быть, мы даже не сможем понаблюдать за ней издалека после церемоний. И даже если бы это было не так, у многих детей наших соседей осенью будет церемония крещения, а потому мы не можем пойти, верно?

Майн мало общалась с соседями, с её похорон прошло уже достаточно времени, да и расстояние от пола до верха алтаря было значительным. К тому же, по словам Лутца и Тули, её манеры так сильно изменились, что она казалась другим человеком. Поэтому Ева считала маловероятным, что кто-то свяжет Майн с крошечным главой храма. Но если их семья будет постоянно ходить в храм, то это, несомненно, вызовет подозрения. Они уже выглядели странно, заглядывая в храм после церемоний, но если их спросят что они делают, им сложно будет ответить.

— Я знаю, что из-за магического договора нам нужно держаться на расстоянии, но я хочу увидеть Майн поближе. Я очень волнуюсь за неё, — сказала Ева.

— Да уж. Ева, ведь ты единственная, кто не может встретится с ней.

Как солдату у ворот, Гюнтеру было поручено сопровождать и защищать служителей, направляющихся из храма Эренфеста до монастыря в Хассе, благодаря чему он имел возможность встретиться с Майн, из-за чего Ева немного завидовала ему.

— Почему бы тебе не пойти с Тули, когда она будет относить украшение для волос?

— Я не могу, мне нужно заботиться о Камилле.

— Ты можешь попросить кого-нибудь позаботиться о нём вместо тебя. Пусть Тули ещё и неопытна, но ей позволили встретиться с Майн, так что я уверен, ты тоже справишься.

В детстве Ева часто помогала отцу, который был командующим воротами, и несколько раз подавала чай на собраниях солдат, где присутствовали дворяне. Манеры и речь, которым её тогда учили, не слишком отличаются от тех, что сейчас изучает Тули. Если она попросит компанию «Гилбе́рта», то есть возможность, что ей разрешат пойти в храм вместе с Тули, которая всё ещё учится манерам. Однако, как только Лутц и Тули полностью овладеют манерами, подходящими для общения с дворянами, Еве уже не разрешат пойти вместе с ними, сколько бы она ни просила.

«Дети так быстро растут. Гюнтер прав, это будет моей единственной возможностью» — подумала Ева, чувствуя в груди охватившее её нетерпение.

— И ведь дело не только в манерах, — продолжил Гюнтер. — Как только Майн переедет в за́мок, ты уже никак не сможешь встретится с ней. Такие как мы не могут даже попасть в дворянский район, не говоря уже о за́мке. Что до Камилла, то сейчас я могу взять выходной, чтобы присмотреть за ним, но после того, как ты снова начнёшь работать, получить выходной для тебя станет намного сложнее.

Всё было так, как и говорил Гюнтер. Ева прижала руку к груди, думая о том, что это будет её единственной возможностью увидеть дочь, ставшую дворянкой.

— Гюнтер, ты сможешь попросить выходной через три дня?

Ева спросила компанию «Гилбе́рта», может ли она сопровождать Тули, когда та понесёт в храм украшение для волос, и они позволили ей посетить покои директора приюта.

— Мама, не забудь называть её здесь «госпожа Розмайн».

— Я знаю, — ответила Ева, оглядывая покои.

Это был первый раз, когда Ева посетила покои директора приюта, поскольку ранее Фран просил её воздержаться от того, чтобы приходить сюда, пока она была беременна Камиллом. Пусть она и слышала объяснения Тули и остальных, но по описанию «когда входишь в дверь, то за ней находится зал, что больше чем наша квартира, и там много роскошной мебели, непохожей на ту, что мы когда-либо видели», ей было трудно это всё себе представить. Пока Ева оглядывалась, Фран проводил её на второй этаж. То, что эти покои занимали два этажа, показалось ей настолько необычным, что она почувствовала себя неуютно.

— Госпожа Розмайн, люди из компании «Гилбе́рта» прибыли.

— Спасибо, Фран.

Розмайн сидевшая в роскошном резном кресле, элегантно улыбаясь, как она никогда не улыбалась дома, повернулась к Еве. Тут же глаза Розмайн широко распахнулись и она издала глупое: «И-и?!», но сразу прикрыла руками рот. Затем она быстро вернула свою элегантную улыбку, но Еве уже было ясно, что её дочь совсем не изменилась.

Еве хотелось рассмеяться, как впрочем и Лутцу с Тули. Однако, они постарались выглядеть невозмутимо, слушая приветствие Бенно.

— Это мастерица, которая помогает Тули делать украшения для волос. Я привел её сегодня, чтобы вам представить, — сказал Бенно.

Розмайн поднялась с кресла, ярко улыбаясь.

— Мне очень нравятся украшения для волос, которые вы делаете. Я прошу вас показать мне новое украшение в другой комнате, — сказала Розмайн, после чего, дав инструкции рыцарям и слугам, открыла дверь рядом со своей кроватью.

Ева вошла в дверь, удивлённая тем, что внутри и без того большой комнаты была ещё одна. В тот момент, когда дверь закрылась, Розмайн тут же превратилась в Майн, которую Ева так хорошо знала, и уставилась Лутца.

— Лутц, почему ты меня не предупредил?! Я была так удивлена, что думала, будто моё сердце остановится!

— Не жалуйся. Тётя Ева внезапно попросила взять её с собой, а дядя Гюнтер взял выходной, чтобы присмотреть за Камиллом. Осенью будет церемония крещения у младшей сестры Фея, так что они не смогут прийти в храм, чтобы увидеть тебя. Но если это тебе не нравится, то я больше не буду приводить её.

— Прости. Мне всё нравится. Я просто удивилась. Пожалуйста, приводи её, когда представится возможность.

Видя, как Розмайн разговаривает с Лутцем, было понятно, что независимо от того, как она была одета, внутри она оставалась всё той же Майн. Однако Ева не знала, насколько близкое взаимодействие между ними допускал магический договор. Она открыла и закрыла рот, не зная, как ей следует говорить с Розмайн. Единственное, что она понимала наверняка, так это то, что она не должна была говорить как мать. На это указывало и то, что в комнате присутствовал Дамуэль. Ева знала его. Он был рыцарем, который сопровождал Майн ещё с тех пор, как та была священницей-ученицей. И пусть он был добрым и понимающим человеком, но всё же оставался дворянином. Если она сделает что-то не так, то больше никогда не сможет увидеть свою дочь.

— Я рада, что смогла встретиться с вами, — сказала Ева.

Пусть приветствие и было очень формальным, но это было единственное, что она могла сказать своей дочери, которую так давно не видела. Тем не менее Розмайн нежно улыбнулась. Ева знала, что она так улыбалась, когда хотела, чтобы её приласкали. Но она не могла обнять её здесь.

— Тули, покажи госпоже Розмайн её украшение для волос, — проинструктировал Бенно.

Тули кивнула, а затем осторожно достала и развернула украшение для волос, повторяя процесс, который она практиковала дома снова и снова. Когда она начала тренироваться, её движения выглядели неловкими, но теперь они стали очень плавными и точными. Ева помнила, как Тули с сожалением говорила, что движения Майн были ещё более впечатляющи, чем у неё, и теперь, когда Ева увидела, как грациозно двигалась Розмайн, она не могла не согласиться с теми словами дочери.

— Госпожа Розмайн, позвольте представить вам новое украшение для волос.

Тули сделала множество светло-жёлтых лепестков, а затем, воспользовавшись клеем, слегка изогнула их, чтобы они выглядели как у настоящего цветка, и прикрепила к сердцевине. Цветок получился восхитительным. Затем он был красиво украшен оранжевыми листьями и красными фруктами, символизирующими осень. Было понятно, что Тули вложила в работу над украшением всю себя.

— Не могли бы вы прикрепить его? — спросила Розмайн Еву, после чего повернулась к ней спиной.

Ева бросила взгляд на Бенно и Тули, спрашивая разрешения, а затем перевела взгляд на Дамуэля. Он слегка кивнул, давая понять, что с этим проблем нет.

Взяв сделанное Тули украшение для волос, Ева медленно подошла к Розмайн, волосы которой казались более блестящими и красивыми, чем раньше. У Евы дрожали руки, когда она аккуратно вставляла украшение в замысловато заплетённые волосы. При этом она нежно погладила волосы Розмайн, встав так, чтобы Дамуэль не мог этого увидеть. Это было лучшее, что она могла сделать для своей дочери, которая так отчаянно хотела, чтобы её приласкали.

— Оно мне идёт? — чуть слышно, почти плача, прошептала Розмайн.

Ева чувствовала, как сильно изголодалась по теплу и ласке её дочь. В груди Евы всё сжалось и она ощутила, как глаза становятся горячими.

— Да очень, оно вам… очень идёт, — ответила Ева дрожащим голосом.

Когда Розмайн обернулась, Ева не смогла понять, улыбалась ли она так же, как немногим раньше, или нет. Золотые глаза, смотрящие на неё, дрожали, и было ясно, что Розмайн хотела обнять её и назвать мамой. Это был взгляд, с которым Майн обычно смотрела на неё, когда жаждала утешения. Казалось, она отчаянно нуждалась в тепле и в том, чтобы её укрыли от всего мира. Но Розмайн быстро вернула самообладание, и одиноко улыбнулась.

— Я согласен. Госпожа Розмайн, оно очень идёт вам, — сказал Бенно, стараясь разрушить возникшую в комнате атмосферу.

Розмайн повернулась к нему, вновь элегантно улыбаясь как дворянка.

— Тули, это украшение для волос замечательное. Оно даже лучше, чем я могла ожидать.

После этого начался деловой разговор, в котором Еве не было места. Она отступила на шаг и просто наблюдала за Розмайн. Было очень тяжело находиться так близко к дочери, но при этом без возможности обнять её.

«Интересно, есть ли среди дворян кто-нибудь, кто может обнять Майн, когда ей это будет нужно? Я очень волнуюсь за неё» — думала Ева.