Власть книжного червя. Том 3

Том 3 Глава 276 Праздник урожая в Илльгнере

Пока я пристально изучала списки, стараясь как можно лучше запомнить их содержимое, послышалось хлопанье крыльев ордоннанца. Птица влетела в комнату и приземлилась Бригитте на руку.

— Как я понял, вы прибудете завтра вечером? — сказал ордоннанц голосом гиба Илльгнера. — Планы на ужин я обсужу с ними позже. Не могла бы ты сообщить госпоже Розмайн, что праздник урожая назначен на послезавтра? Кроме того, не забудь поговорить с ней о том, что мы обсуждали. Я рассчитываю на тебя.

Повторив сообщение трижды, ордоннанц вернулся к форме жёлтого магического камня.

— Прошу прощения, госпожа Розмайн. Я сообщила брату о наших планах и не ожидала, что он ответит во время моего несения службы.

— Я не против. Поддерживать с ним связь — часть твоей работы. Как обстоят дела в Илльгнере?

Теперь, когда сбор ингредиентов для юрэ́ве завершился, Илльгнер стал следующим в моём списке забот. Готовясь к приезду Фердинанда, там в спешке начали обучать людей, но я всё ещё беспокоилась о том, что могло произойти в его присутствии.

— Похоже, там всё идёт гладко. Мне сказали, что служители работали исключительно усердно.

— Понятно. Это хорошо, — тихо сказала я, с облегчением вздохнув. — Я… прошу прощения за такую спешку. Мне даже в голову не пришло, что с отношением жителей Илльгнера что-то не так, пока главный священник сам не указал мне на это…

— Госпожа Розмайн? — удивлённо моргнула Бригитта.

— Мне очень нравится, как близки простолюдины и дворяне в Илльгнере, и до недавнего времени я думала, что это не будет проблемой, если индустрией я буду заниматься сама. Я даже представить себе не могла, что главный священник лично отправится туда, или что Илльгнер могут посетить другие дворяне, чтобы взглянуть на процесс изготовления бумаги.

В дальнейшем мои переговоры с гибами о расширении полиграфии и бумажной промышленности должны были проводиться в замке герцога. Я думала, что мастерской Розмайн в ​​храме будет достаточно для тех, кто хотел бы узнать больше об обеих отраслях, особенно с учётом того, насколько далеко находился Илльгнер. Вот только посещение храма не считалось дворянами достойным поведением.

У меня перехватило дыхание, когда Фердинанд сказал мне, что может не найтись дворянина, согласного посетить храм. Кроме того, даже те, кто не возражал против того, чтобы пойти туда, не сочли бы мастерскую при приюте хорошим примером, так как в храме были достаточно необычные условия как найма работников, так и финансирования.

— Госпожа Розмайн, не чувствуйте себя за это ответственной, пожалуйста. Нам следовало понять это самим, без указаний от вас или господина Фердинанда, — сказала Бригитта, ненадолго задумавшись, прежде чем продолжить. — Госпожа Розмайн, не могли бы вы уделить мне немного вашего времени? Я хочу у вас кое-что спросить.

— Мне было велено оставаться в своей комнате весь день, так что я не возражаю. Надо отметить, ты редко сама решаешься о чём-то поговорить.

Сообщив Дамуэлю, что берёт временный перерыв от службы, Бригитта обернулась ко мне. Помня сообщение ордоннанца, я сделала вывод, что она хотела поговорить о чём-то, что обсуждалось с гибом Илльгнером. Я сидела прямо и смотрела на неё, гадая, что это могло быть.

Аметистовые глаза Бригитты неловко бегали из стороны в сторону. Похоже, она сомневалась, было ли хорошей идеей спрашивать меня о том, что её интересовало. Наконец её взгляд остановился на полу, и она неловко спросила:

— Госпожа Розмайн… Вы упомянули в Хассе, что служителям не разрешается жениться. Это правда?

— Да. Служителям действительно не разрешается вступать в брак.

— Я так и знала… — пробормотала Бригитта, не скрывая разочарования на лице.

Я не совсем поняла её реакцию и задумалась над тем, почему она так расстроена моим ответом. Неужели Бригитта?.. А как же бедный Дамуэль? Пришла беда, откуда не ждали!

— Эм-м, Бригитта… Не случилось ли так, что ты любишь одного из служителей? — робко спросила я.

— Что?! — выкрикнули в унисо́н она и Дамуэль, округлив глаза.

— Вовсе нет! Я спрашиваю не для себя! — воскликнула Бригитта и замотала головой, увидев, насколько шокирован Дамуэль. — Госпожа Розмайн, как вы могли такое подумать?!

Она так решительно опровергла мою догадку, что и Дамуэль, и я облегчённо вздохнули.

— Я так решила, заметив, что ты опечалена тем, что служители не могут жениться, — объяснила я.

— И с точки зрения статуса, и с точки зрения магической силы для дворянки немыслимо даже подумать о браке со служителем. Я спрашивала от имени жительницы Илльгнера, — сказала Бригитта и, бросив в мою сторону разочарованный взгляд, вздохнула.

Я была рада узнать, что дворяне и простолюдины Илльгнера всё так же близки, но ситуация в целом немного меня беспокоила. Я попыталась вспомнить всё, что знала о служителях.

— Не то чтобы это было совсем невозможно… Гиб Илльгнера может купить служителя, о котором идёт речь, и тем самым тот окажется вне юрисдикции храма. После этого гиб сам сможет разрешить брак, — предположила я.

Хотя лично я не считала правильным покупать и продавать людей, для дворян было совершенно нормально покупать служителей и служительниц, чтобы получить слуг, писарей и так далее. И, разумеется, я была не против продать служителя, если бы это означало, что он сможет жениться и прожить счастливую жизнь. Я с радостью использовала бы своё положение главы храма, чтобы благословить брак служителя и вознаградить его за всю проделанную работу.

— Госпожа Розмайн, могу ли я немедленно сообщить об этом брату? Если он действительно сможет купить служителя и позволить тому остаться в доме для зимовки, тогда для молодой пары будет лучше всего успеть принять участие в предстоящей свадебной церемонии.

— Я должна сперва посоветоваться с главным священником. Мне было сказано сообщать ему, прежде чем что-либо делать.

Я попросила Франа передать просьбу о встрече, но он вернулся с нотацией вместо ответа: «Кажется, я сказал тебе оставаться в своей комнате весь день и читать». Не имея другого выбора, я сказала Франу передать новое сообщение: «Мне нужен ответ до того, как мы отправимся в Илльгнер, но если вы слишком заняты, то я могу просто решить этот вопрос самостоятельно».

Фердинанд уступил и назначил на полдень встречу, во время которой, не скрывая недовольства на лице, выслушал мой рассказ о служителе, который хотел жениться. Его ответ оказался таким же, как и мой.

— С этим не будет никаких проблем, если его купит гиб Илльгнер. Я предполагаю, что служитель хочет жениться во время праздника урожая послезавтра, и тогда необходимо сделать все приготовления как можно скорее. Я подготовлю… Нет, это ты подготовишь документы в своей комнате. Я же просто позабочусь о регистрационном свидетельстве, — сказал Фердинанд и быстро закончил разговор, прогоняя меня прочь.

Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться в свою комнату, где под присмотром Франа я начала оформлять документы, необходимые для продажи служителя. Пусть ранее Фердинанд и упоминал об этом, но я чувствовала себя подавленной, так как мне впервые пришлось лично продавать людей. В то же время я была рада, что служитель сможет жениться и стать счастливым.

— Фран, как празднуют вступление в брак?

— Я не знаю. Насколько мне известно, ещё не было такого, чтобы служитель женился, — откровенно ответил он, затем опустил глаза и извинился.

Видя противоречивые чувства на его лице, я приложила руку к щеке.

— А ты сам не хочешь жениться?

— Нет. Я доволен своей нынешней жизнью и, честно говоря… я даже не уверен, что действительно понимаю, что такое брак. Если бы я когда-нибудь оказался в ситуации, в которой меня вынуждают жениться, я наверняка был бы в невероятном смятении, — сказал Фран, не знающий ничего, кроме жизни в храме.

Его ответ меня немного обеспокоил.

— Ты думаешь, что женщина из Илльгнера заставляет служителя жениться на ней против его воли?

— Это не то, на что следует обращать внимание. Если кто-то из гибов решает купить служителя, то вполне естественно, что вскоре служитель будет продан, — ответил Фран.

Его многозначительный взгляд давал понять, что с его точки зрения я снова вела себя слишком мягко.

Нельзя отрицать, что продажа служителей дворянам была обычной практикой. Тем не менее, я хотела, чтобы купленным было хорошо на новом месте. Мне оставалось лишь надеяться, что гиб Илльгнер покупает служителя не ради того, чтобы заставить его работать до потери пульса.

В Илльгнер я прибыла на следующий день, ощущая лёгкую тревогу.

В отличие от нашего прошлого визита, не было бегущих встречать нас простолюдинов, как и кричащей и машущей нам толпы. Вместо этого все встречающие преклонили колени во главе с гибом Илльгнером. Их позы выглядели немного неуклюжими, но не настолько, чтобы этого нельзя было простить такому захолустью как Илльгнер. С первого взгляда было видно, что служители сделали всё, что могли, чтобы обучить местных жителей, а те приложили силы, чтобы научиться.

— Вы, должно быть, устали после такого долгого путешествия. Мы можем немного отложить ужин, чтобы у вас было время для отдыха, — сказал гиб Илльгнер после того, как мы обменялись долгими стандартными приветствиями.

После этого нас с Фердинандом провели прямо в наши комнаты. Наши слуги прибыли на каретах заранее, чтобы подготовить комнаты к нашему прибытию.

— Я хочу сходить в здание, в котором живут служители, как только переоденусь. Фран, пожалуйста, собери их всех там, — попросила я.

Моника и Никола быстро помогли мне переодеться к ужину. После этого Моника осталась в комнате, а Никола пошла вместе со мной.

Поскольку я являлась главой храма, то мне требовалось больше узнать о ситуации, в которой находились мои служители. Я хотела услышать всё от них собственными ушами, прежде чем заговорить об этом с гибом. Я совершенно не предполагала, что гиб Илльгнер или его люди могут заставить служителя вступить в брак. Отчасти из-за того, что случилось с Вильмой, я настолько сосредоточилась на защите служительниц из приюта от принуждения к подношению цветов, что возможность попадания служителей-мужчин в подобную ситуацию мне даже не приходила в голову. И только когда Фран поделился со мной своей точкой зрения, я поняла, что служители могут не иметь чёткого представления о сущности брака, и не находила места от беспокойства.

Когда я пришла встретиться со служителями, Фран встретил меня у комнаты, обычно используемой священниками.

— Сюда, госпожа Розмайн, — сказал он, мягко открывая мне дверь.

Внутри я увидела Гила и четырех служителей, ждущих меня преклонив колени.

— Гил, Нольд, Селим, Фольк, Бальц, я рада снова видеть всех вас. Спасибо за проделанную тяжёлую работу. Бригитта и гиб Илльгнер рассказали мне о ваших стараниях.

— Для нас это больша́я честь.

Сев на приготовленный для меня стул, я посмотрела на всё ещё стоявших на коленях служителей.

— У меня мало времени, поэтому сразу перейду к делу. Вчера через ордоннанца гиб Илльгнер сообщил мне, что один из вас желает жениться на местной жительнице. Если это действительно так, то могу сказать, что существуют способы это осуществить. О ком из вас шла речь?

Все взоры устремились на одного человека — Фолька. Он побледнел и опустил голову.

— Фольк, это ты хочешь жениться?

— Простите меня, госпожа Розмайн.

— Тут не за что извиняться. Фран сказал мне, что так мало знает о браке, что, окажись он в ситуации, когда его заставляют жениться, то был бы в сильном смятении. Служители мало как могут повлиять на свою жизнь и они привыкли к тому, что ею управляют другие. Поэтому, Фольк, прежде всего, я хотела бы убедиться в твоих чувствах. И что ни гиб Илльгнер, ни женщина, о которой идёт речь, не заставляли тебя идти на этот шаг.

— Нет, ничего подобного, — заверил он меня, подняв голову и отрицательно замотав ею.

Я выдохнула от облегчения, радуясь, что мои худшие опасения не оправдались.

— В таком случае, желаешь ли ты сам жениться? Готов ли ты покинуть храм и провести остаток жизни в Илльгнере? Если ты будешь жить здесь постоянно, а не в качестве гостя на один сезон, я полагаю, что твои привычки и образ мышления будут довольно часто вступать в противоречие с привычками и образом мышления местных жителей. Кроме того, тебе, привыкшему к отношениям господина и слуги, вероятно, будет сложно добиться равноправных отношений в браке. Хочешь ли ты остаться здесь, несмотря на всё это?

Немного помолчав, Фольк ответил:

— Я тоже… сильно боюсь… Так же как и Фран, — начал он, но слова словно застревали у него в горле. — Я не совсем понимаю, что повлечёт за собой брак… но даже в этом случае… я хочу провести с ней свою жизнь.

— Я рада слышать, что ты сам сделал этот выбор. Поскольку ты не можешь жениться, будучи служителем, я собираюсь заключить с гибом Илльгнером договор о твоей продаже. Согласен ли ты с этим?

— Да. Благодарю вас.

Напряжение спало с моих плеч. Теперь я знала, какой служитель хотел жениться, и что он делал это по своей воле.

— После ужина у меня будет встреча с гибом, поэтому мне нужно поспешить обратно в свою комнату, — сказала я. — Ваш отчёт о результатах работы мастерской я выслушаю завтра.

Я поспешила в главное здание, чтобы вернуться в комнату как можно быстрее. Мой план состоял в том, чтобы создать впечатление, будто я и вовсе оттуда не уходила, но жизнь, как всегда, любит преподносить сюрпризы.

— Госпожа Розмайн! Вас зовёт главный священник! — крикнула мне Моника, выбегая из особняка.

Фердинанд, похоже, отправил одного из своих слуг ко мне со срочным сообщением, и я побледнела, поняв, что теперь он знал о моём отсутствии.

— Эм-м, Фран… как ты думаешь, он будет зол?

— Учитывая, что вы действовали без его разрешения, решив уйти во время действия восстанавливающего лекарства, то да, уверен, что будет.

Фран подхватил меня на́ руки и быстро понёс в комнату Фердинанда. Как и ожидалось, когда я вошла в комнату, Фердинанд одарил меня суровым взглядом.

— Почему ты где-то бродишь в ситуации, когда можешь упасть в обморок в любой момент? — спросил он.

— Мне пришлось уйти, потому что у меня было срочное дело. Я хотела поговорить со служителем, желающим жениться.

— Моё дело тоже очень срочное. Заполни это перед подписанием договора продажи с гибом Илльгнером.

Фердинанд дал мне договор, который я написала под руководством Франа. Как я поняла, он добавил к нему несколько строк: теперь там появились разделы для перечисления навыков Фолька и описания его опыта работы в мастерской.

— Он знает процесс изготовления бумаги и может обучить ему других. Кроме того, он знает технологию печати и имеет опыт работы с печатным станком. И… — бормотала я про себя.

Вспомнив о навыках Фолька и записав всё в документ, я передала договор Фердинанду. Прочитав написанное, Фердинанд нахмурился, считая количество пунктов.

— Розмайн, ты обсуждала цену с гибом Илльгнером?

— Нет. Я узнала об этом лишь вчера, после того, как Бригитта получила ордоннанц. Пока не обсуждали детали. Я решила, что в этом нет смысла, ведь мы могли всё обсудить сегодня.

Судя по всему, несколько дней назад какая-то местная жительница обратилась с просьбой к гибу Илльгнеру, говоря, что она не хочет расставаться с одним из наших служителей. Как и мы, гиб был сильно удивлён случившимся и сообщил об этом так мало, что я даже не догадывалась, что речь идёт именно о Фольке, пока сама не поговорила со служителями.

Согласно сообщению ордоннанца, гиб Илльгнер приготовил немного денег для совершения покупки, но, поскольку я раньше не имела дел с продажей служителей, то не представляла, о каких возможных суммах может идти речь.

— Средняя цена за служителя обычно составляет около пяти малых золотых монет, но она сильно зависит от его способностей. Если рассчитывать сумму, используя таблицу соответствия навыков и цен… то он, безусловно, будет довольно дорогим. — объяснил мне Фердинанд.

— Фольк изначально обучался на слугу, у него глубокие познания в бумажной и печатной отраслях, и он достаточно опытен, чтобы его можно было отправить в другой регион для открытия мастерских и добиться положительных результатов. Конечно, он будет дорогим, — похвасталась я.

В конце концов, не было такого, с чем мои великолепные служители не смогли бы справиться. Я бы в любом случае не продавала их по дешёвке, так как тогда некому было бы работать в храмовой мастерской. Но теперь это могло стать проблемой.

— Хорошо, что ты понимаешь, — ответил Фердинанд. — Будь осторожна и не снижай цену, идя на поводу эмоций. Также, должен упомянуть, что как главный священник я отвечаю за продажу служителей. Ты можешь дать своё окончательное одобрение сделке, но в целом не должна вмешиваться.

— Кажется, я припоминаю, что предыдущий глава храма заключил договор с Дирком без вашего разрешения, — упомянула я, заставив Фердинанда поморщиться.

— Потому я и предупреждаю. Глава храма имеет более высокий статус, чем главный священник, поэтому дело не в том, что ты не можешь заключать договоры, а в том, что это мои обязанности. Даже твой предшественник приходил показать мне договор с Дирком, правда, уже после того, как тот был заключён. Может, ты и номинальная, но всё же глава храма и мой начальник, и я не хочу, чтобы ты вмешивалась в процесс подписания договора продажи. Если у тебя есть какие-либо возражения, выскажи их прямо сейчас.

— Я уже убедилась в намерениях Фолька. Мне больше нечего сказать по этому поводу.

Через какое-то время после встречи с Фердинандом настало время ужина с гибом Илльгнером. На это раз мы ели в особняке, а не устраивали барбекю на открытом воздухе. Хуго приготовил суп, но большинство других блюд принадлежали кухне Илльгнера и были приготовлены из разнообразных местных продуктов.

Фердинанд, похоже, был доволен ужином, что позволило гибу Илльгнеру немного расслабиться.

— Сегодняшний суп превосходен. Не ожидал меньшего от вашего личного повара, госпожа Розмайн.

— Ваша похвала согревает мне сердце. Я передам её своему повару.

С окончанием ужина мы переместились в кабинет гиба, чтобы обсудить заключение договора. Когда я вошла туда со своей свитой, там уже стоял Фольк, а рядом с ним — честно выглядящая девушка, на которой он, без сомнения, и собирался жениться.

Гиб Илльгнер посмотрел на пару с мягкой улыбкой, очень похожей на улыбку Бригитты, и, честно говоря, для меня было больши́м облегчением увидеть, как он относится к их союзу. Хотя я знала, что Фольк хотел вступить в брак, в глубине души я всё ещё беспокоилась, что его используют.

Как только гиб Илльгнер сел, он сразу же перешёл к делу:

— А теперь, глава храма, давайте обсудим договор продажи Фолька…

Однако, прежде чем он смог продолжить, я объяснила, что продажа служителей на самом деле находится в ведении главного священника. Я указала на Фердинанда, сидящего рядом со мной, а тот, взяв договор у своего слуги, разложил его на столе и подтолкнул к гибу.

— Вот договор на продажу Фолька. Пожалуйста, ознакомьтесь.

Гиб Илльгнер начал читать, и мгновение спустя его глаза расширились от шока. Он несколько раз переводил взгляд между мной, Фердинандом и договором, затем взглянул на Фолька и девушку и крепко зажмурился.

— Неужели Фольк настолько дорогой? Служитель, которого в прошлом купил мой отец, даже близко не был настолько дорог. Если не ошибаюсь, отцу тот тогда обошёлся всего лишь в одну малую золотую монету.

— Ценность служителя определяется его способностями. Малая золотая — цена ученика, способного выполнять лишь самую простую работу. Фольк же ранее был слугой священника, а потому получил необходимое образование, чтобы служить дворянам. Также он хорошо знаком с печатью и изготовлением бумаги в мастерской под управлением Розмайн. Разве не очевидно, что он должен быть дорогим?

Фольк и девушка напряглись, с отчаянием глядя на гиба. Тот ещё раз посмотрел на договор, пока они терпеливо наблюдали за ним, а затем с невероятно огорчённым видом опустил глаза.

— Цена намного выше, чем я ожидал. Я… я не думаю, что смогу себе это позволить.

— Не может быть… — услышала я шёпот девушки.

— А какой суммы вы ожидали? — спросила я.

Поскольку гиб Илльгнер основывал свои ожидания на опыте своего отца, я могла предположить, что он ожидал цены в несколько малых золотых. Это было даже не близко — Фольк стоил две больших и две малых золотых монеты.

— Я ожидал высокой цены из-за его многочисленных талантов, но предполагал, самое большее, пять-шесть малых золотых монет.

— Вы были бы правы, не имей он опыта в полиграфии. Но такой опыт есть, и это составляет бо́льшую часть цены продажи, — сказал Фердинанд, скрестив руки на груди.

Кто бы не пожелал купить Фолька, его скорее всего покупали бы за знания в области изготовления бумаги и печати, а учитывая потенциальную прибыль, которую они могли бы принести, для нас было невозможно снизить цену.

— Госпожа Розмайн… — обратился ко мне гиб Илльгнер.

Вероятно, он думал, что я была более податливой, чем Фердинанд. К его несчастью, благодаря Бенно, мои навыки ведения торговых переговоров были весьма отточены, а потому уговорить меня оказалось бы ещё труднее.

Конечно, я хотела, чтобы эта история любви имела счастливый конец, и брак состоялся, хотела оказать Фольку свою поддержку, так как он, преодолевая сомнения, желал быть вместе с этой девушкой… Но поддаться соблазну уменьшить цену — означало возможность того, что другие дворяне тоже попытаются получить скидку. Было легко представить, как они обвиняют меня в том, что я оказываю фаворитизм гибу Илльгнеру, или начинают организовывать фиктивные браки, чтобы попытаться играть на моих чувствах.

Бенно учил меня скидывать цену только после того, как я обдумала последствия и определилась, действительно ли хочу понести убытки. Поэтому единственное, что я могла сделать, это покачать головой.

— Вне зависимости от обстоятельств, шести малых золотых никак не достаточно. Боюсь, наши переговоры зашли в тупик, — подытожила я.

Гиб Илльгнер посмотрел на пару влюблённых, которые прижались друг к другу, не скрывая отчаяния на лицах.

— Но госпожа Розмайн. Фольк и Кая по-настоящему любят друг друга, и…

— Гиб Илльгнер, — прервала я его, — мне кажется, что вы чего-то не понимаете. Служителям не разрешается жениться. Если вы не можете позволить себе купить его, то вы не имеете права обсуждать его будущее. Наш разговор окончен.

— Мои… Мои искренние извинения, — сказал гиб Илльгнер.

Горько скривившись, он преклонил колено перед Фердинандом. Я слышала, как Кая всхлипывает, не в силах тихо вытерпеть свои страдания. Воздух в комнате стал настолько тяжёлым и душным, что я против воли стала дергать Фердинанда за рукав и шепотом звать его, надеясь, что он каким-то образом уладит ситуацию.

— Я здесь ни при чём, — фыркнул он с недовольной гримасой. — Подумай. Что бы ты сделала, если бы у тебя на что-то не хватало денег?

Я сразу же хлопнула в ладоши. Решение выглядело простым — гибу Илльгнеру нужно просто заработать деньги, чтобы получить то, что он хотел. А до тех пор я могла придержать Фолька, не продавая его никому другому.

— Гиб Илльгнер, я могу дать вам первоочередные права на покупку Фолька. Что вы скажете, если у вас будет один год на то, чтобы собрать необходимые для его покупки деньги? — предложила я.

— Это не та сумма, которую можно заработать за год, — ответил гиб Илльгнер, грустно опустив голову.

— Тогда вам нужно стараться лучше, — сказал Фердинанд, вставая со стула. — Розмайн, мы уходим.

Я тоже встала, и мы вместе вышли из комнаты. Когда я оглянулась, то увидела, что гиб Илльгнер качал головой, Кая разрыдалась, а Фольк скривился от боли, находясь на грани от того, чтобы и самому заплакать.

С моей же точки зрения, если бы они очень постарались, то, думаю, смогли бы заработать достаточно за год. В этом году в Илльгнере изобрели новую бумагу. Если бы они смогли найти ей применение, которое соответствовало её свойствам, а затем продали в большом количестве, то уже в следующем году у них бы имелось более чем достаточно денег, чтобы купить Фолька. Лутц и я, когда только начали делать бумагу, очень быстро заработали кучу денег. А потому им просто нужно заработать побольше денег, пока отсутствуют конкуренты. Это была их единственная возможность.

— Мне показалось, или навыки ведения деловых переговоров гиба Илльгнера недостаточно высоки? — размышляла я вслух.

— Мне кажется, что у него вообще нет навыков ведения переговоров.

— Но разве это не должно быть большим недостатком для дворянина?..

Умение вести переговоры и плести закулисные интриги были истинной сущностью дворян. Фердинанд старательно вбил в меня понимание этой истины.

— Совершенно верно, — ответил Фердинанд, кивнув.

Затем он вдруг серьезно нахмурился и начал потирать висок, глядя на меня. Видимо, он подбирал подходящие слова, прежде чем снова что-то сказать.

— Уровень твоего делового чутья совершенно ненормален для дворянки, но, даже если забыть об этом… ты всё равно способна дать гибу совет, как заработать деньги. Бенно ведь обучал тебя подобным вещам, не так ли?

Я потрясенно глядела на него. Неужели Фердинанд проявил к кому-то сострадание? «Какое редкостное событие!», — подумала я. Фердинанд, видимо, понял, о чём я думаю по моему лицу, и крайне сурово посмотрел на меня. Ой-ой!

Наступил день праздника урожая. Торжества должны были начаться во второй половине дня, поэтому утром горожане суетились, делая необходимые приготовления. Я никогда раньше не присутствовала при этом, поскольку обычно ко времени моего приезда всё было уже готово, но их азарт оказался настолько заразительным, что вскоре я и сама почувствовала, что с нетерпением жду праздника.

Бригитта попросила выходной, и хотя в присутствии Фердинанда сильно разгуляться не получилось бы, я была только рада, если бы она смогла насладиться праздником после долгого пребывания вдали от дома.

В разгар этой суеты я решила отлучиться, взяв с собой Франа и Дамуэля. Фердинанд собирался взять на себя все церемонии, в то время как его служащий, которого он взял вместо отправленного домой Юстокса, должен был заняться налогами. Я же по сути гостила здесь в своё удовольствие. Когда я вошла в комнату в отдельно стоящем здании, внутри меня ожидали Гил, Лутц и Дамиан. Каждый из них держал дощечки и диптихи с записанными на них отчётами и заметками.

— Гил, рада видеть, что у тебя всё хорошо. Лутц, спасибо за твою работу. И Дамиан, благодарю, что решился уделить своё время этому путешествию, — начала я, хваля всех троих за работу. — А теперь расскажите, что за бумага у вас получилась.

Гил шагнул вперёд первым.

— Если вкратце, мы сделали три новых вида бумаги, а именно: из ринфая, нансейва и эйфона. Древесина шиссуира плохо сочеталась с тороро, полученным из листьев дегурвы, поэтому мы планируем перевезти белую кору в Эренфест и поэкспериментировать, используя вместо него шрам-жуков и плоды эдила.

— Три новых вида? Прекрасные новости, — сказала я, отчего Гил радостно заулыбался.

— Точно так же, как бумага из тро́мбэ является огнестойкой, бумага из нансейва и эйфона может обладать особыми свойствами, учитывая, что она сделана из магических деревьев. Но мы их пока не определили.

— Спасибо, Гил. Полагаю, пока нам просто нужно держать это в уме. Обращай внимание на свойства бумаги при её использовании.

Гил закончил, и вперёд выступил Лутц, чтобы доложить о траоперлях.

— Эти белые плоды — траоперли. Их обычно собирают в Илльгнере в начале осени, но они слишком горькие, чтобы их можно было употреблять в пищу. С использованием их сока получается плотная и гладкая бумага, поэтому мы хотели бы взять с собой достаточное количество плодов в Эренфест, чтобы попробовать их с другими видами дерева.

— Бумага из траоперлей может стать особым продуктом Илльгнера, — прокомментировала я.

Дамиан, успевший немного загореть, обратился ко мне с вопросом о цене продажи этой бумаги. В конце концов, мы определились со стоимостью всех трёх видов бумаги, и я проследила за тем, чтобы компания «Планте́н» не прибрала бо́льшую часть прибыли.

— Я схожу составлю договор и сразу вернусь, — сказал Дамиан.

Когда он вышел из комнаты, я огляделась, чтобы убедиться, что здесь остались только Гил, Лутц, Фран и Дамуэль, а затем улыбнулась.

— Фран, не можешь ли ты стать за дверью и проследить, чтобы никто не зашёл?

— Пожалуйста, постарайтесь, чтобы вас не услышали, — сказал он, сокрушённо вздыхая.

Как только он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, я тут же бросилась в объятья Лутца.

— А-а-ах, Лутц, мне было так одиноко! Обнять меня было некому, писем из дома не получишь… Это просто ужасно…

Лутц обнял меня в ответ, с досадой качая головой. Восполнив запасы энергии порцией обнимашек, я подошла к Гилу и погладила его по голове, говоря, что и он, и Лутц добились прекрасных результатов.

— А как прошёл сбор твоего ингредиента? — спросил Лутц.

— Эхе-хе. Теперь у меня есть все ингредиенты, — похвасталась я. — Ты впечатлён тем, как усердно я работала?

Когда я гордо выпятила грудь, Дамуэль позади меня пробормотал: «Это мы, рыцари сопровождения, усердно работали», отчего Лутц и Гил рассмеялись.

Я надулась и попыталась сказать, что тоже много работала, но все так смеялись, что не слышали меня. Вскоре я уже смеялась вместе с ними.

— Лутц! Лутц! Лутц! — радостно пела я. — Теперь я наконец стану нормальной девочкой!

У меня появился шанс жить как все, не беспокоясь о том, что могу упасть в обморок от сильного волнения или от бега. Но, несмотря на мой восторг, Лутц посмотрел на меня с сомнением. Затем он нахмурился и скрестил руки на груди.

— Это хорошо, что ты станешь здоровой… но я не уверен, сможешь ли ты когда-нибудь стать нормальной девочкой.

— Лутц, что ты хотел этим сказать?

— Я говорю, что когда ты станешь здоровой, нам будет ещё труднее удержать тебя от реализации всяких безумных идей, и ты будешь казаться ещё большей чудачкой.

— Это грубо! — запротестовала я, но и Гил, и Дамуэль согласились с Лутцем.

Когда все начали понемногу успокаиваться, Лутц серьёзно посмотрел на меня.

— Слушай… Я недавно видел Фолька, и он выглядел очень расстроенным. Всё получилось не так, как ожидалось?

— Нет, к сожалению. Гиб Илльгнер просто не может позволить себе его купить, поэтому переговоры полностью провалились. Навыки Фолька делают его очень дорогим, и, не желая давать другим повода, я просто не могу позволить себе продать его по дешёвке.

Лутц сузил нефритово-зелёные глаза и начал мысленно оценивать возможный уровень цен. Он обучался в компании «Планте́н» и уже давно стал куда лучшим торговцем, чем когда-либо могла стать я.

— Да, полагаю, что одни только знания о печати могут привести к резкому росту цены. И это даже не учитывая его опыта слуги… — согласился он. — Невозможно снизить цену в условиях, когда полиграфия только начинает расширяться… Мне не в чем тебя упрекнуть.

— Тем не менее, я предоставила гибу Илльгнеру право первоочередной покупки в течении года. Как ты думаешь, с таким большим количеством новой бумаги, смогут ли они позволить себе две больших золотых монеты, если целый год будут упорно работать, чтобы продать как можно больше?

— Целый год? Да. Но это означает, что Фольку нужно будет продолжать работать здесь, в Илльгнере.

— Госпожа Розмайн, — вскинул голову Гил, — не могли бы вы разрешить мне дать Фольку пару советов? В частности, о том, как зарабатывать деньги и тому подобное. И заодно заверить его в том, что он сможет заработать достаточно, если постарается изо всех сил? Вчера он был так счастлив, что женится на Кае, но сегодня утром он выглядел так, будто хотел умереть. Я не могу видеть его таким…

— Конечно, можешь, — кивнула я. — На самом деле, я сама гадала, как это сделать, потому что у меня не так много возможностей открыто поговорить с ним. Я думаю, было бы неплохо, если бы ты и Фольк обсудили с гибом Илльгнером возможность взять у меня Фолька в долг ненадолго.

— Я посмотрю, что можно сделать.

За праздником урожая все наблюдали со сверкающими глазами. И Гил, которого раньше оставляли в храме руководить мастерской, и Лутц, который бывал в Хассе по делам, но большую часть времени проводил в монастыре, и, наконец, Дамиан и остальные служители — все видели праздник урожая впервые.

— Самое любопытное, это как они проведут все церемонии сразу, — сказал один служитель.

— Действительно. Попытайся кто такое сделать в Эренфесте, пришло бы слишком много людей, — добавил другой.

Вместо того, чтобы как обычно сидеть на сцене, в этот раз я была среди работников компании «Планте́н» и служителей. Тем временем Фердинанд стоял на сцене и благословлял всех чистым, звучным голосом. Я наблюдала за ним, размышляя, как бы сама выглядела, если бы была там. Обычно, чтобы люди могли нормально меня рассмотреть, когда я нахожусь на сцене, мне приходилось стоять на чём-то, чтобы быть повыше…

Когда церемонии закончились, пришло время для соревнования в варф. Лутца и Дамиана игра очень обрадовала, но служители, воспитанные в храме, побледнели, шокированные тем, насколько она была агрессивной и хаотичной.

Такая разница во впечатлениях вызывала у меня тёплую улыбку. Затем я краем глаза заметила Фолька, который, похоже, хотел мне что-то сказать. Оглядевшись, я жестом попросила его подойти.

— Фольк, я очень сожалею, что переговоры сорвались, но цена не подлежит обсуждению. Учитывая влияние любых уступок на будущие продажи служителей дворянам, я не могу снизить цену, руководствуясь личными причинами.

Он грустно кивнул, на секунду стиснул зубы, а затем посмотрел мне прямо в глаза.

— Госпожа Розмайн, Гил передал мне, что вы сказали. Вы действительно верите, что мы сможем заработать столько денег всего за год?

— Да, верю. Конечно, это потребует очень упорной работы, но теперь, когда в Илльгнере есть свои уникальные продукты в виде трёх новых видов бумаги, вам не составит труда заработать две больших золотых монеты. Я и Лутц заработали столько же примерно за полгода, когда начали делать растительную бумагу.

В его взгляде появилась надежда. В отличие от Гила и Лутца, Фольк просто выполнял свою работу в соответствии с указаниями, никогда не касаясь финансовой стороны дела. Поэтому, полагаю, он не знал, сколько на самом деле стоили растительная бумага и книжки с картинками.

— Я могу одолжить тебя гибу Илльгнеру в счёт тех денег, которые вы заработали до сих пор. Насколько я понимаю, зимой здесь река не замерзает, так что у вас будет целый год, чтобы хорошо потрудиться.

— Госпожа Розмайн…

— Честно говоря, меня до сих пор беспокоит, как сложится брак служителя. Очень сложно жить с кем-то, кто имеет совершенно другие ценности, даже среди людей одного статуса и того же происхождения. Служитель из храма и жительница Илльгнера, несомненно, будут иметь разные взгляды, привычки и ценности. Ты ведь и сам это понимаешь?

Фольк опустил взгляд, зная по опыту, насколько это правда. Но уже пару мгновений спустя он посмотрел в сторону группы людей. Я могла догадаться, что он смотрел на ту девушку, хотя я не могла видеть её со своего места.

— Весь следующий год вы с ней должны посвятить изготовлению бумаги. И пока вы копите деньги, сделай всё возможное, чтобы приспособиться к жизни здесь, в Илльгнере, — сказала я. — Я советую понаблюдать за жизнью вне храма, за семьями и супружескими парами и постараться узнать об этом всё, что сможешь. Я хочу, чтобы в ваших отношениях Кая не страдала. Наоборот, я надеюсь, что они станут такими, в которых вы будете вместе трудиться, расти и заботиться друг о друге.

После завершения праздника урожая гиб Илльгнер подписал договор с компанией «Планте́н», а я дала ему пару советов по деловым вопросам и согласилась одолжить Фолька на один год. После чего я вернулась в Эренфест со всеми остальными людьми, которых изначально привезла в Илльгнер. Фольк и Кая провожали нас, смиренно встав на колени и опустив головы.