Том 3 Глава 177 Удочерение

Наблюдая за воцарившейся среди гостей суетой, я про себя проклинала трёх моих опекунов. «Не планируйте такое без меня! Или хотя бы предупреждайте меня заранее!» — беззвучно крикнула я. Я знала, что мне часто о многом не рассказывали, но они могли бы всё же дать мне знать о своих планах, учитывая, что это должно было привлечь так много внимания на такой сцене.

— Как вы все только что видели, у Розмайн огромное количество магической силы, — внезапно сказал Сильвестр, даже не прося гостей успокоиться или послушать его.

Он явно привык обращаться к людям с позиции герцога, и сейчас его голос эхом разносился по широкому залу собраний. Одного этого было достаточно, чтобы дворяне замолчали. Я не знала, было ли это связано с харизмой Сильвестра или просто ещё одним безоговорочным правилом общества, что основано на статусе, но стоило ему заговорить, как все замолчали и сосредоточили своё внимание на Сильвестре.

— Её магическая сила настолько велика, что Карстед решил, что необходимо скрыть её рождение и растить её тайно, подальше от любой опасности. Я уверен, что все вы помните, как бывший глава храма неправильно понял её нахождение в храме и, не сумев понять кто она есть на самом деле, сетовал и жаловался на нарушающую покой храма простолюдинку.

А вот сейчас, как и планировалось, главу храма обвинили во всех грехах. Это можно назвать добивающим ударом «Все проблемы были из-за него».

Из разговоров с Карстедом и моими старшими братьями я знала, что глава храма совершил столько преступлений, что даже Фердинанд счёл утомительным просто перечислить их все. Получившаяся после подсчёта сумма его хищений была настолько огромной, что даже если добавить ему одно-другое дополнительное преступление, это бы не имело большого значения. Но даже зная это, я находила довольно впечатляющим то, как Сильвестр мог стоять перед столькими людьми и так открыто им лгать.

— Розмайн воспитывалась, не подозревая ни о своих родителях, ни о своём положении, но в её сердце было сострадание к тем, кто живёт в более тяжёлых условиях, чем она. Ей было жаль детей, живущих в приюте, а потому, не смотря на свою молодость, она дала сиротам работу и еду.

Он так лестно отзывался об этой девочке Розмайн, что я искренне хотела спросить, о ком он на самом деле говорит. Он конечно был прав, и я действительно была шокирована ужасным состоянием приюта, и чтобы улучшить там условия я организовала в приюте мастерскую, но он рассказал об этом в такой манере, что мне казалось, что он говорит не про меня.

— Я слышал рассказы об её удивительной самоотверженности от главного священника Фердинанда, но сомневался в его словах. Я думал, что ни один ребёнок не может быть настолько сострадательным к другим и таким успешным, а поэтому отправился в приют, чтобы лично подтвердить это. Там я повстречал Розмайн, которую сироты очень любили и почитали как святую. Моё сердце было тронуто её добродетелью.

Это слишком сильное преувеличение! Святая?! Единственная святая, которого я знаю — это Вильма!

Вот только мои молчаливые протесты ничего не значили, поскольку герцог, сказавший, что он сперва сомневался в словах Фердинанда, а потому сам отправился в приют, чтобы подтвердить истинность его слов, сделал своё утверждение более правдоподобным для людей. Те, кто раньше бормотал «это смешно» или «я в это не верю», теперь говорили «неужели это правда?» и «мне трудно поверить, но если он говорит, что видел это сам…»

А-а-а-а! Я больше не могу стоять здесь перед всеми! Я хочу убежать с криком «Всё не так! Я вовсе не святая!». Папа, Лютц, спасите меня!

— Более того, работа, которую она дала сиротам, была весьма интересной, и я увидел в ней потенциал стать новой отраслью в герцогстве. Однако, в то время как я строил планы о том, чтобы расширить это дело на всю территорию герцогства в следующие двадцать лет, Розмайн стала мишенью дворянина из другого герцогства.

При этих его словах в зале поднялся шум.

— Я уверен, что вы все уже слышали о произошедшем инциденте. Пока я отсутствовал на собрании герцогов, злодей по поддельному разрешению проник в город. Оказалось, что бывший глава храма разгласил информацию о благородных действиях Розмайн по спасению приюта и о её огромном количестве магической силы. Таким образом, чтобы укрепить её положение и защитить ребёнка Эренфеста, обладающего столь огромной магической силой, я удочеряю Розмайн.

В зале вновь поднялся шум, но, похоже, что на этот раз присутствующие отнеслись к словам Сильвестра с пониманием. Думаю, именно дворяне, которые предоставляли свою магическую силу герцогству, лучше всего были осведомлены о её текущей нехватке.

— В связи с казнью бывшего главы храма, отсутствием в храме достаточного количества священников, способных совершать молитвы и благословения, а также из-за её собственного желания продолжать помогать сиротам, я назначаю Розмайн новой главой главы храма, пока она не достигнет совершеннолетия. Её первой задачей будет создание мастерских в близлежащих городах, чтобы продолжать спасать сирот.

Я вообще не хочу выходить замуж, а потому я могла бы служить главой храма всю свою жизнь, занимаясь расширением полиграфии и увеличением количества книг в храмовой библиотеке, но похоже что Сильвестр не собирался этого допустить. Если он удочерил меня, чтобы помешать забрать меня дворянам из других герцогств, то я могла предположить, что он мог планировать выдать меня в будущем замуж, например, за Вильфрида. Вот только, по тому что я слышала о Вильфриде, он показался мне миниатюрным Силом*, что, честно говоря, весьма расстраивало меня.

— Фердинанд, с твоего позволения.

Сильвестр достал из кармана лист пергамента и протянул его Фердинанду. На нём уже что-то было написано, и, пробежавшись по содержимому взглядом, Фердинанд кивнул. Это был официальный документ для удочерения.

Затем Сильвестр достал что-то похожее на тонкую, богато украшенную перьевую ручку. Он передал её Карстеду, и тот подписал пергамент а затем вручил его мне. Я подумала, что это что-то вроде шариковой ручки, поскольку он не окунал её в чернила, но как только я взяла её, то почувствовала, как из меня вытягивается магическая сила. Судя по всему, это был магический инструмент, который использовал магическую силу вместо чернил. Когда я попробовала поставить свою подпись, то поняла. что это действительно что-то вроде шариковой ручки, которой я могла легко писать в обмен на крайне малое количество магической силы. Ого, я тоже хочу себе такую!

Некоторое время я с любовью рассматривала ручку, но меня прервал кашель. Фердинанд пристально посмотрел на меня, а затем медленно перевел взгляд на Сильвестра. Когда я проследила за его взглядом, то увидела что Сильвестра протягивает ко мне руку и лишь губами произносит: «Поторопись и отдай её мне».

Подавив желание оставить её себе, я как можно более грациозно и наигранно улыбаясь, протянула ручку Сильвестру. Приняв её, Сильвестр лёгким движением руки поставил свою подпись. Подобно магическому договору, лист вспыхнул золотым пламенем и исчез. Таким образом договор был заключён.

Когда толпа зааплодировала, Карстед наклонился, чтобы поднять меня. «Улыбнись и помаши им», — прошептал он мне так, чтобы я могла его расслышать среди шума аплодисментов. Стараясь копировать манеры японского императора, я улыбнулась и принялась с достоинством махать. При этом я тихо спросила Карстеда:

— А этот магический договор тоже ограничен городом? Всё ли будет нормально, если удочерение будет действовать лишь в одном городе?

— Лишь магические договоры используемые обычными торговцами ограничиваются городом. Это совершенно разные вещи, — ответил мне Фердинанд вместо Карстеда.

Судя по всему, существовали различные виды магии договора.

* * *

Теперь, когда церемония крещения и моё и удочерение были завершены, гости начали беседовать друг с другом, пробуя прекрасные блюда, приготовленные Эллой и поварами особняка. Вот только, к своему несчастью, я не могла покинуть алтарь, поскольку дворяне должны были подойти и поприветствовать меня. Было недопустимо, чтобы я что-то жевала, пока люди будут представляться мне, а потому максимум, что я могла себе позволить до окончания приветствий — это напитки. Ох… всё выглядит так вкусно. Я тоже хочу кушать. Корнелиус, как же тебе повезло.

Наблюдая за тем, как Корнелиус радостно уплетает еду, я заметила, как Вильфрид попытался тоже взять себе что-нибудь поесть, но Лампрехт ему не позволил. После этого подошла жена герцога, схватила Вильфрида, дала какие-то указания Лампрехту, а затем подошла ко мне.

Первыми, кто должен был меня поприветствовать (точнее меня должны были им представить) была семья Сильвестра. Другие дворяне не могли прийти поприветствовать меня, пока ко мне не подойдёт семья герцога. Вильфрид недовольно надулся из-за того, что ему не позволили поесть, вот только его родители его полностью проигнорировали. Карстед представил нас.

— Лорд Сильвестр, его первая жена, госпожа Флоренция и их сын господин Вильфрид.

У Флоренции были светлые, близкие к серебристому цвету волосы и глаза цвета индиго. На первый взгляд она казалась нежной красавицей, но по тому, какой железной хваткой, она держала за рубашку Вильфрида, она произвела на меня впечатление достаточно строгой матери. Если предположить, что он и правда был миниатюрным Силом, то могу представить, как же ей сложно держать их обоих под контролем.

— Госпожа Флоренция на два года старше лорда Сильвестра и обладает невероятной способностью сдерживать своего мужа.

— Карстед! — выкрикнул Сильвестр, слегка поморщился от такого представления.

Флоренция же на такое представление мило рассмеялась. Я заметила, что Фердинанд при этом согласно кивнул. Если бы она действительно была женой с характером «старшей сестры», которая могла держать Сильвестра под контролем, то я бы очень хотела с ней поладить.

— Меня зовут Розмайн. Приятно познакомиться с вами.

— Эльвира много рассказывала мне о тебе, — сказала Флоренция. — Уверяю, быть приёмной дочерью Сильвестра будет непросто, но вместе мы справимся.

У Вильфрида были светлые волосы, как и у его матери, и тёмно-зелёные глаза, очень похожие на глаза Сильвестра. Если честно, помимо волос он совершенно не был похож на мать. Его лицо было таким, какое наверняка было в детстве у Сильвестра. Он и правда был миниатюрным Силом.

— Господин Вильфрид того же возраста, что и ты, но поскольку его церемония крещения была весной, он твой старший брат. У лорда Сильвестра есть ещё двое детей, но сегодня они остались в замке.

Хотя на самом деле это я должна быть его старшей сестрой, но из-за того, что сегодня мне вновь исполнилось семь, считается что я младшая сестра. Как я поняла, у Вильфрида были ещё брат и сестра, но они остались в замке, потому что детей до крещения, нельзя было брать на официальные мероприятия, даже если они дети герцога.

Мне казалось удивительным, что у Сильвестра, который вёл себя как младшеклассник, было трое детей. Пожалуй, это было самым большим сюрпризом за сегодня. На мой взгляд, Сильвестру уже пора повзрослеть.

— Розмайн, можешь называть меня старшим братом. Шарлотта тоже так ко мне обращается.

— Лучше я буду называть тебя Вильфрид.

— Хорошо.

Вильфрид, казалось, был доволен тем, что зарекомендовал себя как старший брат и пообещал обо мне позаботиться. Я уже представляла себе будущее, в котором он вечно тащит меня за собой, отчего я теряю сознание.

После того, как меня поприветствовала семья герцога, Карстед поднял руку, прежде чем другие дворяне смогли подойти. Судя по тому, что после этого ко мне направились два человека, это был заранее оговорённый сигнал.

— Розмайн, после церемонии инаугурации главы храма, ты отправишься в замок, но поскольку ты теперь являешься приёмной дочерью герцога, тебе необходимы рыцари сопровождения. С завтрашнего дня эти двое будут твоим личным эскортом.

Один из направляющихся ко мне людей был мне знаком. Рядом с ним шла неизвестная мне девушка в обычной дворянской одежде со свисающими рукавами.

— Было довольно сложно найти для тебя женщину-рыцаря, поскольку ты будешь посещать нижний город и мастерскую в храме.

Похоже, мне требовалась женщина-рыцарь, которая могла бы повсюду следовать за мной, но, так как большинство из них не хотело посещать места, в которые ходят обычные дворянки, было довольно сложно найти кого-то, кто был бы готов покинуть дворянский район.

— Эти двое согласились стать твоими рыцарями эскорта, и готовы последовать за тобой в храм. Ты уже знаешь одного из них, — закончил Карстед.

Двое подошли и встали передо мной на колени.

— Дамуэль, я рада вновь тебя видеть. Спасибо, что согласился и дальше мне служить.

— Прошло много времени с нашей последней встречи, госпожа Розмайн. Я приложу все силы, служа вам, — ответил Дамуэль.

При нормальных обстоятельствах низший дворянин вроде Дамуэля не смог бы стать эскортом кого-либо из семьи герцога. Но он смог пройти путь от того, кого называли неудачником, которого чуть не казнили вместе с Шикикозой, до счастливчика, сумевшего найти в храме «магический камень».

— Эту госпожу зовут Бригитта. Она ровесница Дамуэля. Её навыки не подлежат сомнению, и, как у средней дворянки, у неё больше магической силы, чем у Дамуэля. Я думаю, ты найдёшь в её лице надёжного союзника. Они будут служить твоим эскортом во время пребывания в храме. Когда ты прибудешь в замок герцога, тебе выделят другой эскорт.

Девушка с тёмно-рыжими волосами подняла голову и посмотрела на меня своими аметистовыми глазами. Она выглядела крупнее и крепче, чем большинство других дворянок, так что было легко признать, что она женщина-рыцарь. С первого взгляда она показалась мне надёжной старшей сестрой, так что, думаю, я могу рассчитывать на неё.

— Бригитта, я полагаю, что тебе будет тяжело отправиться вместе со мной в храм, но я очень признательна тебе.

— Благодарю за вашу доброту, госпожа Розмайн.

После представления рыцарей сопровождения, ко мне один за другим стали подходить дворяне, чтобы представиться и поздравить меня.

— Розмайн!

В то время, как меня приветствовали дворяне, ко мне подошёл Вильфрид, которому, после того, как он смог набить живот, стало скучно. Похоже, что при появлении сына герцога всем остальным дворянам требовалось отступить, несмотря на то, что он ещё ребёнок.

— Розмайн, здесь скучно, поэтому я пришёл поиграть. Давай за мной, — сказал он и потянул меня за руку.

Вот только я, между прочим, была главной героиней этого мероприятия, и наверняка встреча с этими дворянами была для меня важной работой. Я обещала Фердинанду, что смогу успешно закончить свою церемонию крещения и сейчас моя голова была забита именами и должностями всех этих дворян.

— Ох, но я должна всех здесь поприветствовать…

— Да кого это волнует? Пошли.

Я обернулась, ища поддержки, но Фердинанд просто махнул рукой, давая согласие.

— Разве дети не должны играть с другими детьми? — спросил Вильфрид. — Розмайн, я уверен, что ты предпочла бы быть с детьми, чем со всеми этими взрослыми.

А-а? Нет, я предпочла бы остаться со взрослыми! И действительно ли мне можно вот так взять и оставить свою церемонию крещения? Я не могла поверить, что Фердинанд дал мне разрешение уйти. Тем временем Вильфрид продолжал тащить меня за собой. Чтобы не упасть, мне всё же пришлось последовать за ним, вот только его скорость всё увеличивалась. Он стащил меня с алтаря, протащил через всю толпу хорошо одетых женщин, после чего принялся бежать, утягивая меня за собой.

— Брат Вильфрид, помедленнее…

— Нет, Розмайн, нам нужно поспешить. Если мы не поторопимся, то взрослые поймают нас.

Я попросила его притормозить, и он меня просто проигнорировал. Нетрудно было догадаться, что он проводил почти каждый день, убегая от взрослых и пытаясь не попасться. Учитывая, как себя вёл Сильвестр, это было вполне ожидаемо. Похоже, что Вильфрид весьма проблемный ребёнок.

— Тебе нужно тренироваться каждый день и найти хорошие места где можно спрятаться, чтобы тебя не поймал этот надоедливый Лампрехт. Такую растяпу, как ты, сразу же поймают.

— Я не собираюсь убегать или прятаться, поэтому, пожалуйста, отпусти мою руку…

— Ни за что! Если отпущу, то тебя обязательно поймают и отругают!

Я хотела возразить и сказать, что его ругали именно потому, что он убегал от своего эскорта, но к этому моменту я уже тяжело дышала и едва ли могла говорить.

О нет. Я вот-вот потеряю сознание.

— Пожалуйста… остановись… я не могу… дышать…

— Эй?! Розмайн?!

Мои колени подогнулись, и я ударилась об пол. Боль, от того что меня волочили, и потрясённый крик Вильфрида были последними вещами, которые я запомнила, прежде чем всё потемнело.

Это был уже второй раз, когда я не смогла завершить свою церемонию крещения. Надеюсь, третьего раза не будет…

* * *

Придя в себя, я поняла что нахожусь в своей комнате. Я тихонько села в постели и увидела неподалёку Карстеда и Фердинанда, играющих в реверси.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Фердинанд.

— Во рту всё горько…

Должно быть, он снова заставил меня выпить то лекарство. Во рту была ужасная горечь, которая даже не собиралась ослабевать.

— Думаю, ты уже успела понять, что Вильфрид — точная копия Сильвестра в молодости. Он тоже никого не хочет слушать. Поэтому я предпринял некоторые шаги, чтобы сразу же показать ему, насколько ты слаба.

— Я думаю, что если та, кого вы тянете, внезапно теряет сознание, то это может сильно напугать. Я беспокоюсь за брата Вильфрида…

Даже Марк и Бенно сказали, что я напугала их до смерти, когда я впервые потеряла перед ними сознание, после этого они стали чрезмерно опекать меня. То же самое и с Корнелиусом. Я думаю, что такое может оставить ребёнку тяжёлую душевную травму.

— Несомненно. Пусть он и никого не слушает, но у Вильфрида доброе сердце, а потому легко представить, что произошедшее ранит его. Но именно поэтому впредь он будет гораздо внимательнее относиться к твоему здоровью.

Похоже, Фердинанд был таким человеком, который не станет колебаться травмировать ребёнка, если это будет самым быстрым и эффективным способом получить желаемые результаты. Я считала, что он вёл себя со мной слишком строго и рационально, потому что знал, что на самом деле я взрослая, но Фердинанд оказался настолько ужасен, что даже не проявил милосердия к своему племяннику.

— Вижу, тебе это не нравится, но это в любом случае должно было рано или поздно случиться. Вильфрид никого не слушает, и тебе не угнаться за ним. Если бы то же самое произошло в замке, то твой эскорт был бы наказан за то, что они не смогли защитить тебя. Поэтому наилучшим вариантом было показать ему твою слабость в подобных обстоятельствах.

Всё так. Я отправлюсь в замок как приёмная дочь герцога. Если со мной что-нибудь случится, то мои рыцари сопровождения будут наказаны. Сегодня была моя церемония крещения, а потому у меня не было эскорта, так что выходка Вильфрида закончилось без каких-либо далеко идущих последствий. Но если бы это произошло в другое время, то другие люди тоже бы пострадали.

— Лампрехт тоже был сильно напуган. Поскольку ты одного возраста с Вильфридом, то вы с ним, как дети герцога, будете часто проводить время вместе. Его эскорту тоже важно знать о твоей слабости.

Судя по всему, когда я упала в обморок, то Лампрехт, который незаметно следовал за Вильфридом, тоже получил душевную травму. Извини, Лампрехт.

— Один дворянин, случайно увидевший произошедшее, поспешил сообщить нам, и к тому времени, когда мы прибыли к вам, ты была в ужасном состоянии. Из-за того, что Вильфрид протащил тебя по полу, твоё лицо было сильно исцарапано от виска до щеки, а белый каменный пол заливала кровь. Из-за волочения твои локоть и колени тоже были расцарапаны, поэтому твой белый церемониальный наряд был весь залит кровью. Ты лежала на полу так неподвижно, что казалась мёртвой.

— Не-е-е-ет! Я не хочу этого слышать! Это ужасно!

Когда я закрыла уши и замотала головой, Фердинанд раздражённо посмотрел на меня, а Карстед рассмеялся.

— Розмайн, не волнуйся. Фердинанд исцелил твои раны и дал лекарство. Он также отчитал Вильфрида и Лампрехта. Всё уже закончилось.

— Все царапины исчезли?

Во времена Урано это бы не имело большого значения, но сейчас я была милой маленькой девочкой, а потому не хотела, чтобы на моём лице остались шрамы. Я тут же принялась ощупывать свои щёки.

— Ты сомневаешься в моём мастерстве? — недовольно спросил Фердинанд.

Нет, я не сомневалась, я знала что он был потрясающим человеком.

— В любом случае, и церемония, и удочерение прошли без проблем. Отдохни пару дней, а когда почувствуешь себя здоровой, то вернёшься в храм. Там тебя ждёт церемония инаугурации главы храма.

Фердинанд изложил планы на будущее и ушёл. Я подумала, что это конец разговора, но Карстед продолжил смотреть на меня, как будто хотел сказать что-то ещё.

— Отец, что-то случилось?

— Розмайн, ты что-то сделала с Дамуэлем?

— Что вы имеете в виду? Вы спрашиваете, заслужила ли я его преданность благодаря сладостям?

Интересно, раскрылась ли информация о паруладьях**, которые мы иногда готовили в приюте, или, может быть… Когда я задумалась, Карстед нахмурился и покачал головой.

— Я не об этом. Я говорю о его магической силе. Процесс медленный, но по мере того, как он тренируется, его запас магической силы растёт. Для Дамуэля, который уже почти закончил расти, такой рост просто немыслим. Ты дала ему какое-то благословение, не сказав нам?

Я никогда не давала Дамуэлю какого-либо личного благословения. В лучшем случае он мог получить часть благословения, которое я дала своей семье.

— Единственное, что приходит на ум, это то благословение, которое я тогда дала своей семье. Я хотела, чтобы оно исцелило всех. И Фран, и Дирк получили благословение, поэтому не было бы странным, если бы оно также достигло находящегося без сознания Дамуэля.

— То благословение, да? — пробормотал Карстед, держась за голову.

Неужели я сделала что-то не так?.

— Розмайн, молчи об этом. Не говори ни Фердинанду, ни тем более Сильвестру.

— А-а?

— Иначе Сильвестр никогда не оставит в покое Дамуэля.

Очевидно, благословение, которое я дала своей семье, было беспрецедентным, а потому Сильвестр впоследствии жаловался на то, что Фердинанд получил его, и дразнил его за это.

— Как его брат и человек, который давно его знает, Фердинанд вполне способен выдержать насмешки Сильвестра, но Дамуэль этого не переживет.

Учитывая то, что было во время весеннего молебна, я не могла не согласиться с этим. Дамуэль чуть не сломался из-за того, что Сильвестр дразнил и запугивал его. Я бы не хотела, чтобы всё это началось заново.

— Я могу понять, почему нельзя говорить об этом Сильвестру, но почему нельзя говорить Фердинанду?

— Ты ведь знаешь, насколько он рационален. Он без колебаний подставит под удар Дамуэля, если это поможет ему самому избежать поддразниваний Сильвестра.

— Я понимаю. Я не скажу ни слова.

Я не понаслышке знала, насколько суровым может быть рационализм Фердинанда, я потому поклялась хранить в секрете, что Дамуэль получил моё благословение.

*От имени Сильвестр | **Ранее паруэ оладьи

Загрузка...