Власть книжного червя. Том 3

Том 3 Глава 251 Давайте печатать больше

Прошло несколько дней с тех пор, как был создан читающий нотации меч Ангелики. Должна сказать, что он оказался довольно интересным. Благодаря магической силе Фердинанда, меч приобрёл его характер и голос, но вот знаний ему не хватало. Предполагалось, что он должен поглощать информацию, слушая других, а затем подсказывать Ангелике то, чего она не знает. Вот только дела на данный момент обстояли так — её учил меч, который знал даже меньше, чем она.

— Значит, это только выглядит так, словно меч её учит? — спросила я и мысленно добавила, что ситуация весьма печальна.

В ответ магический меч вспыхнул.

— Прежде всего моя владычица должна наполнить меня знаниями, — произнес он поучительно, напомнив этим Фердинанда.

— Ну что же… в таком случае, чтобы магический меч мог накапливать знания, Ангелике придётся учиться, — сделала я вывод.

— В отличие от меня, Штернлюк не забудет, чему его учили, а потому время, потраченное на его обучение, не пропадёт впустую.

— Штернлюк? — переспросила я.

Ангелика улыбнулась.

— Так я назвала магический меч, — ответила она, нежно поглаживая рукоять.

Учитывая, что меч разумен, Ангелика решила, что ему нужно имя.

Дамуэль со сложным выражением лица посмотрел на магический меч, а затем скрестил руки на груди и перевёл взгляд на Ангелику.

— Полагаю, Ангелике следует пройти ускоренный курс занятий четвертого года, чтобы Штернлюк смог накопить знания, верно? — спросил Дамуэль, а затем тихо пробормотал. — На этот раз обучение должно быть намного проще, поскольку нам не придётся объяснять Ангелике всё снова и снова, пока она не поймёт.

Корнелиус согласно кивнул.

— Верно. Среди материалов, которые передал нам мой старший брат, есть кое-что по занятиям четвёртого года.

— Следует подготовить Ангелику заранее, чтобы её снова не оставили на дополнительные занятия, — добавила Бригитта.

Только я подумала, что Ангелика подозрительно согласно кивает на все поступающие предложения, как её голубые глаза засияли, и она осторожно протянула Дамуэлю свой меч.

— Дамуэль, полагаюсь на тебя. Штернлюк, постарайся.

— Владычица! Вы тоже должны учиться! — воскликнул магический меч. — Если через меня не течёт ваша магическая сила, я не смогу слышать голоса других людей. И у вас просто не хватит магической силы, чтобы я смог научиться всему, что вам будут преподавать.

Похоже, у Ангелики просто не хватит магической силы, чтобы поддерживать меч оживлённым весь день, а без этого меч не сможет учиться вместо неё. У держащей Штернлюка Ангелики от потрясения распахнулись глаза.

— Значит, я никогда не смогу сбежать от учебы? — воскликнула она.

— Конечно нет, идиотка! — сурово ответил меч.

Я поразилась, насколько это было похоже на Фердинанда. Штернлюк великолепен. Надеюсь, он сможет продолжать наставлять Ангелику и дальше, чтобы она начала учиться.

— Полагаю, мне следует обобщить содержание занятий Ангелики, чтобы она смогла учиться вместе со Штернлюком… — задумался вслух Дамуэль.

— Да, это бы очень помогло, — поддержала его я.

Дамуэль и Корнелиус принялись планировать образование Ангелики, а я тем временем стала копаться в куче учебных материалов. Конечно, всё это лишь записи лекций и заметки, а не книги, но всё же это текст, который мне раньше не доводилось читать. Всё-таки чтение — цель моей жизни.

Читая материалы четвёртого года, которые передал нам Экхарт, я вспоминала то счастье, которое испытывала, когда получала в начале учебного года много новых учебников. Я заметила, что Экхарт во время учёбы в дворянской академии часто обращался к Фердинанду за помощью, поскольку тут и там имелись комментарии и объяснения, написанные почерком Фердинанда.

Я задумчиво нахмурилась и спросила.

— Бригитта, как ты думаешь, может мне сто́ит сделать справочник для студентов, воспользовавшись учебными материалами, написанными братом Экхартом и Фердинандом?

Даже когда я была Урано, конспекты лучших учеников весьма ценились. Я подумала, что если в этом мире нет учебников, а занятия проводятся лишь в виде лекций, то такой справочник мог бы стоить больших денег.

— Я полагаю, что они будут хорошо продаваться, однако…

Бригитта замолчала и с грустью посмотрела на Дамуэля. В её аметистовых глазах читалось, что ей неловко говорить на эту тему. Проследив за её взглядом, я увидела, что Дамуэль обеспокоенно хмурится.

— Дамуэль, с этим есть какие-то проблемы?

— Продажа дощечек с конспектами лекций и посещение занятий вместо других людей, чтобы записать лекции за них — это хороший заработок для низших дворян, у которых мало денег. Госпожа Розмайн, если вы начнёте распространять справочник на основе материалов господина Фердинанда и господина Экхарта, то это наверняка приведёт к тому, что у части студентов возникнут проблемы с деньгами.

Я не могла просто взять и лишить бедных студентов ценного источника дохода. Прежде чем я начну продавать учебные материалы, мне следует подумать над тем, на чём ещё могли бы зарабатывать студенты.

— Я полагала, что это хороший способ повысить уровень образования в Эренфесте, но, похоже, мне следует обдумать эту идею тщательнее.

— Благодарю вас, — ответил Дамуэль.

Когда мы продолжили обсуждение образования Ангелики, Бригитте прилетел ордоннанц. Взмахнув крыльями, белая птица приземлилась ей на запястье и заговорила голосом Фердинанда. В сообщении говорилось, что компания «Планте́н» просит о встрече со мной. Было что-то, что они хотели обсудить до наступления лета.

Поскольку день земли был выходным, у меня имелось достаточно времени, чтобы вернуться в храм. Я попросила Бригитту создать ответного ордоннанца и принялась диктовать сообщение:

— Это Розмайн. После того, как завершу восполнение основания в день фруктов, я вернусь в храм до дня воды, когда должно состояться следующее. Пожалуйста, передайте Гилу, что я хотела бы встретиться с компанией «Планте́н» утром в день воды.

— У меня есть для тебя работа в день земли, так что приходи ко мне в комнату на третьем колоколе, — сообщил мне ответный ордоннанц от Фердинанда.

Таким образом, мой выходной на этой неделе отменяется. Боюсь, что для меня, привыкшей к неспешной жизни в замке и чтению книг, он окажется тяжёлым.

Вечером за ужином я сообщила Бонифацию и Вильфриду о своих планах на выходной.

— Я хотела бы проверить состояние мастерской и приюта, а потому завершив восполнение основания магической силой в день фруктов, отправлюсь в храм. Я вернусь вовремя, чтобы восполнить основание в день воды.

— Понимаю. Не переусердствуй, — кивнул Бонифаций, будучи человеком относительно немногословным.

Внешне он очень напоминал Карстеда. Для человека своего возраста он был весьма широкоплечим и мускулистым. Его можно было назвать довольно резким, а его острый взгляд даже пугал меня, но Корнелиус заверил, что в действительности Бонифаций испытывает ко мне слабость. Это было необычно, учитывая, что он редко проявлял хоть какую-то заботу о благополучии других. Как я слышала, когда мои старшие братья болели, он обвинял их в изнеженности.

В моём случае Карстед сразу предупредил Бонифация, что даже громкий крик может меня убить. А вскоре Бонифаций сам убедился, что предупреждения Карстеда о моей слабости не ложь, когда я несколько раз потеряла сознание в замке. Корнелиус сказал, что после этого Бонифаций старался держаться от меня на расстоянии. Похоже, ему было страшно подойти к ребёнку, который терял сознание из-за попадания обычного снежка. Его поведение было разумным.

— Розмайн, с тобой действительно будет всё в порядке, если ты отправишься в храм на ездовом звере после восполнения основания магической силой? Должен сказать, что в некотором отношении, ты весьма сильная. Несмотря на то, что ты можешь умереть, просто немного пробежавшись, ты выглядишь совершенно нормально после восполнения основания, — проворчал Вильфрид, нахмурившись.

Для Вильфрида было утомительным даже использование магической силы, заключённой в камнях, а потому ему оказалось сложно поверить, что я могу отправиться в храм сразу после ритуала восполнения основания.

— Магическая сила и выносливость — это две разные вещи, — кратко объяснила я.

Думаю, дело в том, что я уже привыкла перемещать магическую силу по своему телу, и, поскольку я использую её часто, то она не копится внутри меня в большом количестве. По сравнению с тем временем, когда я была простолюдинкой и мне приходилось выживать с растущей без меры магической силой, сейчас моя жизнь гораздо проще.

Наступил день фруктов. После того, как я восполнила магическую силу основания и вернулась в храм, пробил седьмой колокол. Другими словами, был уже поздний вечер.

— С возвращением, госпожа Розмайн, — приветствовали меня выстроившиеся в ряд слуги.

Внезапно я ощутила чувство ностальгии, словно не видела их очень давно.

— Я вернулась. Что-нибудь произошло за время моего отсутствия?

Вернувшись в свою комнату, я приняла подготовленную ванну. Затем за чашкой приготовленного Франом чая я начала слушать отчёты моих слуг. Первыми были отчёты от Франа и Зама, которые отвечали за комнату главы храма. Особых изменений не произошло, если не считать, что Фран, Зам и Моника работали в комнате главного священника, а не в моей.

— Пусть у нас всё неизменно, но сам храм понемногу меняется, — начал Фран.

— После того, как главный священник высоко оценил помощь господина Канфеля и господина Фритака, ещё несколько священников начали проявлять интерес к работе с документами, — продолжил Зам.

Как оказалось, священники, которые ранее придерживались нейтралитета, увидев, как складывается ситуация у Канфеля и Фритака, обратились к Фердинанду с желанием присоединиться к работе. Фердинанд, решив, что раз они были нейтральны, то не должно быть никаких проблем, с тем чтобы удовлетворить их просьбу, занялся их обучением.

Эти священники провели бо́льшую часть своей жизни, практически не работая, а потому им пришлось пройти через столь же суровое обучение, что и Канфелю и Фритаку.

Сами Канфель и Фритак смотрели на присоединившихся тёплым взглядом, вспоминая себя на их месте.

— В последнее время главный священник выглядит более здоровым. Он стал гораздо реже употреблять лекарства, о злоупотреблении которыми вы так беспокоились, — сообщил Фран.

— Полагаю, это потому, что теперь он может доверить часть работы другим. Такое ощущение, что у него появилось больше свободного времени, — добавил Зам.

То, что Фердинанд справлялся с работой, не полагаясь на лекарства, означало, что обучение преемников проходило успешно. Конечно, священникам наверняка приходилось тяжело ввиду суровых методов обучения, но… всё хорошо, что хорошо кончается.

Выслушав отчёт Франа и Зама, я перевела взгляд на Фрица и Гила, чей отчёт хотела выслушать следующим. Больше всего меня интересовало, как продвигается печать.

— Гил, Фриц, как обстоят дела в мастерской? — спросила я, не сводя взгляд с книжки с картинками, которую держал Гил.

Заметив мой взгляд, Гил усмехнулся и протянул книгу.

— Мы закончили книжку с картинками о зимних подчинённых богах, — объявил он.

Получив книжку с картинками, я нежно погладила её обложку. Разбросанные красные лепестки, соответствующие божественному цвету зимы, выглядели просто великолепно. Затем я поднесла книгу к лицу и потёрлась о неё щекой, вдыхая резкий запах чернил. Он был настолько приятным, что я почувствовала себя очень счастливой.

Насладившись моментом, я выложила на стол все книжки с картинками, хранившиеся в моей комнате, а именно книжки о верховном боге, богине и вечной пятёрке, а за ней по книге о подчинённых богах каждого сезона. Увидев, что серия детских священных текстов завершена, я не удержалась от вздоха восхищения.

— Ах-х, нет ничего более прекрасного, чем полный набор книг. Великолепно. Я должна поблагодарить за это моих Гутенбергов и помолиться богам. Хвала богине мудрости Местионоре и богине искусства Кунцзил! — провозгласила я, подняв вверх руки.

Гил кивнул. Его тёмно-фиолетовые, близкие к чёрным, глаза гордо сияли.

— Госпожа Розмайн, я знал, что вам понравится.

— Молодец, Гил. Отличная работа. Я рада, что у меня такие замечательные подчинённые. Что же теперь напечатать? Нам нельзя сбавлять темп. Мы должны выпускать всё новые и новые книги. Э-хе-хе.

После моих слов Фран раздражённо вздохнул и осторожно положил руку мне на плечо.

— Госпожа Розмайн, вы слишком взволнованы. Пожалуйста, успокойтесь. Зам и Фриц начинают нервничать.

Похоже, что от такой моей любви к книгам Заму и Фрицу не по себе. Я заметила, что их лица напряжены, и они отводят взгляд. Фран обратился к ним.

— Вам следует знать, что подобная реакция госпожи Розмайн на книги вполне обычна. К этому нужно привыкнуть.

Пока Фран говорил с Фрицем и Замом, я сложила книжки с картинками в стопку и отнесла их в шкаф. Просто смотря на стоящие в моей комнате книги, я уже чувствовала счастье. Ах, как замечательно. Что может быть лучше, чем новые книги в моей комнате и библиотеке? Как мне выразить свою радость от того, что количество книг постепенно растёт?

— Я бы хотела поделиться своим счастьем со всеми в мире.

— Разве вы не сможете это сделать, продав книги после церемонии звёздного сплетения? — спросил Гил.

Я подумала, что он сказал очень хорошую вещь, а потому с сияющими глазами посмотрела на него.

— Верно. Я поделюсь своим счастьем со всеми. Но мне бы очень хотелось, чтобы книг было побольше. Гил, как думаешь, вы успеете закончить сборник рыцарских историй до церемонии звёздного сплетения?

Гил задумчиво наклонил голову, что-то подсчитал на пальцах, а затем с сожалением покачал головой.

— Мы закончили три истории, но я не думаю, что у нас хватит времени, чтобы напечатать их все.

— На набор текста и устранение ошибок уходит много времени, так что мы в лучшем случае сможем закончить ещё две, — добавил Фриц, доставая уже напечатанные истории для сборника. — Госпожа Розмайн, как на ваш взгляд следует связывать истории? Все вместе, после того, как они будут закончены, или каждую историю отдельно?

Просмотрев три переданных Фрицем истории о рыцарях, я принялась размышлять, как их лучше всего продать. Учитывая, что покупатели могут заказать обложки на свой вкус, независимо от того, как именно мы их свяжем, я не думаю, что возникнут проблемы, если мы свяжем истории по отдельности. Кроме того, даже если кто-то не может позволить себе все истории, он может купить хотя бы одну.

— Пожалуйста, свяжите истории по отдельности. Мы просто продадим те, которые вы успеете закончить.

— Как пожелаете.

— Госпожа Розмайн, теперь, когда книжки с картинками напечатаны, мы можем печатать и на мимеографе. Есть ли что-то, что вы бы хотели на нём напечатать? — спросил Гил.

Мне нравился его настрой печатать всё больше и больше. Я выдвинула один из ящиков своего стола и достала список книг, которые я бы хотела сделать.

— Книги с обилием текста выглядят красивее и аккуратнее, если их изготавливать с использованием высокой печати и подвижных литер, а потому нам следует использовать мимеограф для книг, которые содержат большое количество иллюстраций, схем и подобных вещей. Так что же нам напечатать? — задумалась я вслух.

Принимая во внимание, что продавать книги мы будем после церемонии звёздного сплетения, лучше иметь те, которые понравятся взрослым. Всё-таки условия будут другими, чем когда мы продавали книги зимой в детской комнате. Если возможно, я хотела бы напечатать сборник рецептов и ноты, работу над которыми ранее отложила из-за нехватки свободного времени.

— Я полагаю, хорошим выбором для печати на мимеографе стали бы рецепты и ноты, но сначала мне нужно обсудить это с главным священником.

Я не могла остаться в храме надолго, а потому, если бы я попыталась сделать всё разом, то оказалась бы очень занята. А так как мне всё равно нужно было пойти на третьем колоколе к Фердинанду, чтобы помочь с работой, я решила воспользоваться этой возможностью, чтобы спросить о рецептах и ​​нотах.

После того, как я сообщила о своих планах Франу, и он записал их в диптих, я скользнула в кровать.

День земли в замке был прекрасен, поскольку я могла проводить весь день в библиотеке. А вот в храме распорядок дня всегда был одним и тем же. Как только пробил третий колокол, я направилась в комнату Фердинанда.

— Прошу прощения, главный священник.

— Ты пришла. В таком случае позволь мне представить тебе священников, которые будут впредь здесь работать, — ответил Фердинанд, оторвавшись от документов.

Несколько священников, которых я почти не помнила, прекратили работать и встали на колени. Судя по привычным мне грудам дощечек и тому, что они ранее мучились со счётами, это были те новички, которых в данный момент обучал Фердинанд.

Познакомив меня со священниками, Фердинанд задал несколько вопросов о жизни в замке, после чего я смогла поговорить с ним о деле. Я наклонилась над рабочим столом и заговорила о книгах, которые хотела сделать.

— Книжки с картинками о богах закончены, а потому я планировала использовать мимеограф, чтобы напечатать ноты и сборник рецептов. Могу ли я напечатать и продать ноты песен, которые вы исполняли на концерте?

Пусть я и напела мотивы песен, но именно Фердинанд и Розина занимались аранжировкой, чтобы их можно было сыграть на фешпи́ле.

Фердинанд слегка пожал плечами и ответил:

— Это не мои песни, так что пока ты не добавляешь к ним какие-либо нежелательные иллюстрации, ты можешь делать с ними всё, что хочешь.

— Правда? Но я собиралась указать ваше имя как композитора. Я пока не умею писать ноты, так что только благодаря вам эти песни стало возможно сыграть.

— Я просто сделал аранжировку тех мелодий, что ты напела. Я не сочинял их, так что не могу называться композитором, — возразил Фердинанд.

Однако я тоже не хотела указывать себя в качестве композитора, поскольку просто напела песни, что помнила со времён Урано, а не сочинила их сама.

— Но как я могу называть себя композитором, если даже не могу сыграть те песни? — спросила я.

— Сочинение и игра — это две совершенно разных вещи. Если ты намереваешься указать авторство, указывай его правильно.

Я планировала передать всю заслугу в их сочинении Фердинанду, но он не согласился. Впрочем, для меня в этом не было проблемы. Я просто укажу крупными буквами Фердинанда и Розину как аранжировщиков, а ниже мелкими буквами, что вдохновителем являюсь я.

— Кстати, ещё бы я хотела создать книгу «Избранные рецепты Розмайн». Есть ли что-нибудь, что я должна принять во внимание?

— Я не возражаю, если ты сделаешь книгу рецептов, но тебе следует подождать с продажами до зимы. Кроме того, будет легче продать такие книги, когда все дворяне соберутся вместе. Ты можешь привлечь их внимание новыми блюдами во время церемонии сплетения, а заодно распространить слухи о готовящемся сборнике рецептов и его цене. В отличие от других твоих книг, эта должна стоить заметно дороже.

Я пока не определилась с окончательной ценой на сборник рецептов, а потому, думаю, мне следует сперва обсудить этот вопрос с Бенно. Нужно ли принять во внимание цену, которую заплатил Сильвестр, или следует подумать о том, чтобы продать ограниченный тираж, создав ощущение исключительности, и поднять цену.

— Поняла, тогда я подготовлю к печати ноты и сборник рецептов. Я планирую попросить Розину написать ноты, это нормально?

— Да, она идеально подойдёт для такой работы, — дал разрешение Фердинанд.

Фердинанд уже видел работу Розины, когда они вместе делали аранжировку того, что я напевала, а потому знал, что у неё красивый почерк и хорошие познания в музыке.

— Если это всё, о чём ты хотела поговорить, приступай к работе. За время твоего отсутствия накопилось много того, что необходимо рассчитать.

Впервые за долгое время получив на руки множество деревянных дощечек, я принялась выполнять на грифельной дощечке расчёты. У недавно присоединившихся священников, наблюдавших за моей работой, округлились глаза, и они потрясённо пробормотали, что я считаю слишком быстро. Похоже, новички работали недостаточно проворно, чтобы удовлетворить Фердинанда.

— Прекратите за ней наблюдать. Вы и без того слишком медлительны, так что, по крайней мере, не отвлекайтесь во время работы, — отчитал священников Фердинанд, даже не отрываясь от работы.

Священники резко вздохнули и сразу же взялись за счёты. Их движения выглядели достаточно неуклюжими, что свидетельствовало о том, что они ещё не привыкли пользоваться счётами. Полагаю, пройдёт немало времени, прежде чем новички освоят их.

Пробил четвёртый колокол, означающий, что пришло время обеда. Закончив расчёты, я вернулась в свою комнату и сразу подошла к Розине, которая играла на фешпи́ле.

— Розина, главный священник дал своё разрешение, поэтому, пожалуйста, напиши ноты.

Розина перестала играть, несколько раз моргнула, а затем медленно наклонила голову. Как всегда, её движения были полны изящества.

— Могу я спросить, о каких нотах идёт речь?

— Ноты к тем песням, которые главный священник играл на концерте фешпи́ля. Я собираюсь продать их как книгу, а потому хотела бы, чтобы ты аккуратно переписала их. И, пожалуйста, напиши красиво названия песен и имена аранжировщиков.

— Как пожелаете. Как ваш личный музыкант, я напишу их как можно более красиво.

Розина, которой нравилось всё, что связано с музыкой, с радостью взялась за подготовку нот. Я велела ей указать Фердинанда в качестве аранжировщика, а моё имя написать ниже мелкими буквами, как вдохновителя. Розина задумчиво приложила руку к щеке и отвела взгляд, после чего спросила:

— Могу ли я добавить собственные аранжировки?

Я с радостью приняла такое предложение.

— Конечно. Чем больше у нас книг, тем лучше. Когда закончишь, передай ноты Фрицу и Гилу. Я скажу им, чтобы они начали печатать, как только всё будет готово.

— Госпожа Розмайн, я понимаю, что вы взволнованы, но, пожалуйста, пообедайте, прежде чем обсуждать вопросы печати, — отчитал меня Фран, поняв, что я слишком увлеклась идеей создания новых книг.

Это напомнило мне, как мама, когда я ещё была Урано, отчитывала меня, если я оказывалась настолько поглощена книгами, что забывала поесть.

— Уже иду, — сказала я, легонько пожав плечами, после чего села за стол.

Вскоре Никола принесла мне еду.

— Госпожа Розмайн, благодаря помощи Хуго, обед сегодня более изысканный, чем обычно. Он соревновался с Эллой, готовя новые рецепты, которым научился в итальянском ресторане. Я с нетерпением жду, когда придёт моя очередь обедать, — радостно сказала она, расставляя тарелки.

Это кое о чём мне напомнило.

— Никола, я собираюсь сделать книгу избранных рецептов моих блюд.

— Правда? Книгу рецептов? Я не могу дождаться, когда ещё больше людей сможет насладиться такой вкусной едой, — радостно ответила Никола.

Я попросила Николу стать посредником между мной и поварами. Было бы намного проще, если бы я могла поговорить с Хуго и Эллой напрямую, но как приёмная дочь герцога, я не могла даже свободно зайти на кухню.

— Я хотела бы посоветоваться на этот счёт с Хуго и Эллой, но сначала нужно закончить с записью рецептов. После этого я попрошу их отделить рецепты относительно знакомых блюд, которые легко приготовить, от сложных в приготовлении, которые другие люди не поймут, даже если прочтут рецепт. Как только мы определимся с рецептами, мы сможем…

— Госпожа Розмайн. Как я уже говорил вам ранее, пожалуйста, пообедайте прежде чем обсуждать печать, — с холодной улыбкой отчитал меня Фран, держа в руке кувшин с водой.

«Нехорошо», — подумала я.

— Прошу прощения. Я немедленно приступлю к еде, — ответила я, взяв столовые приборы.

Никола, почувствовав, что Фран разозлился, быстро удалилась на кухню, сказав, что ей нужно принести следующее блюдо.

Когда я ела салат из сезонных овощей, мне в голову пришла ещё одна мысль.

— Моника, извини, но не могла бы ты сходить в мастерскую и взять там иголку и нитку, чтобы сделать переплёт для книги.

— Госпожа Розмайн, разговоры о печати… — предупредил меня Фран.

— Э-это не разговор о печати. Речь идёт о переплёте… даже не так, о моих дневных планах, — принялась я поспешно оправдываться.

После моего ответа, Фран принялся тереть виски. Это очень напоминало Фердинанда. Не хватало только нескольких резких упреков в мою сторону. Думаю, тут будет верно утверждение: «каков хозяин, таков и слуга». Всё-таки пока я была в замке, Фран помогал Фердинанду, а потому стал больше походить на него.

Проводив взглядом Монику, покинувшую комнату, я продолжила обед. На этот раз молча.

Пообедав, я смогла приступить к переплёту. Я связала сборник маминых рассказов, который постепенно писала с зимы. Обложкой послужил сделанный мною рисунок, изображавший нашу семью. Правда, он был выполнен в мультяшном стиле, а потому я сомневалась, что другие люди примут подобное, но с этим я ничего не могла поделать, потому что фотографии здесь не существовало. При этом я думала о том, что когда закончу эту сделанную вручную и единственную в своём роде книжку с картинками, то попрошу Лутца передать её моей семье.