Вспышка. Том 1, 2

Глава 15

Зверь.

Хруст ветки неподалеку заставил вздрогнуть. Я открыл глаза, быстро скользнул взглядом по ближайшим зарослям.

Удаляющийся топот.

Резкий поворот головы — это человеческий детеныш. Маленькая цветастая тень нырнула за бугор, скользнула вниз. Я смотрел в его сторону недолго, напрягая слух, втягивая носом воздух. Вновь расслаблено прикрыл глаза. Подвигал руками и ногами поочередно. При подъеме правой ноги почувствовал боль. Осмотрел рану, пальцами проверил связки, потом обильно смочил рану слюной. Медленно приподнялся и, хромая, добрел до ближайших кустов, пригнувшись и продолжая втягивать воздух ноздрями.

Запах очень четкий: человек.

Я резко развернулся и, продолжая хромать, ушел в противоположную сторону.

По пути сорвал несколько лопухов, нагибаясь, приложил к ране. Кровь не бежит.

Нашел в кустах тело нападавшего, приподнял за лапу, обнюхал.

Отвратительный запах, но голод сильнее, и я все же вспорол брюхо волку, нашел и выдрал еще теплую печень, затолкал в рот. Потом достал сердце. Остальное сейчас в горло не полезет.

Бросил тело под ноги.

Осмотрел ближайшие стволы деревьев. Пошел, продолжая жевать мясо, но свернул от прежнего пути в сторону.

Старался идти настолько быстро, насколько позволяло ранение, вышагивая широко, но беззвучно.

Ник.

Первое ощущение было такое, будто я подключился к Интернету. Только эта сеть более глобальная. И она живая, пульсирует и движется в поверхностных слоях земли.

Мне удалось-таки выйти на след зверя, найти его среди миллионов сайтов, перебрав кучу адресов. Я четко представил, где он находится, что делает, даже его состояние смог более-менее почувствовать. Правда, это не много меняло. Вокруг него такой же лес, он так же медленно, только еще и прихрамывая, шел на юг, не торопясь, но уверенно удаляясь от нас. Расстояние сейчас около трех километров, и оно продолжало расти. Может, если мы подберемся поближе, я смогу узнать о нем больше?

На машине мы проехали Груни, выбрались на асфальтированную трассу, ведущую на юг.

По дороге несколько раз останавливал машину, чтобы приложить руки к земле, убедиться, что идем правильно. Поначалу это занимает много времени. Я еще не такой опытный в этом новом для меня деле — искать кого-то по ЭСЗ — так я про себя назвал Энергетическую Сеть Земли. Но с каждым разом это получалось все быстрее и лучше. Может, как раз потому, что мы сокращали расстояние до гиганта, то есть шли в верном направлении.

Такая суета длилась часа два. Солнце поднялось, рассеяв остатки серой ваты облаков.

Продвигаясь все дальше на юг, мы оставили позади слева Полом, потом Таборы, стоящие на берегу Камы. А справа от нас, судя по карте, на ближайшие пятнадцать километров был только лес, расстеленный по холмам как одеяло. Именно здесь, возможно, и прошел гигант.

Перед Запольем я снова попросил Глеба притормозить.

— Может, уже приехали? — спросил он, прижался к обочине, хрустя гравием.

— Не знаю, — сказал я, выходя из машины. — Надо проверить.

Дверь оставил открытой, уже привычно опустил ладони на край дороги, перед обрывом насыпи.

Ничего.

Пусто и мертво. Нет никаких вибраций, никакой глобальной «сети».

Что такое? Почему вдруг не получается? Ведь только что пару километров назад это было, а здесь вдруг раз — и пропало?

— Ну, ч-что? — осторожно спросил высунувшийся из окна Дмитрий. — Г-где оно?

— «Оно» в смысле «тело»? — механически спросил я, продолжая размышлять над вновь возникшей проблемой.

— Нет. «Оно» в смысле «чудовище».

Я оторвал руки от земли, стряхнул налипшие камешки, поднялся.

— Нет его тут. И вообще ничего нет.

Скользнул взглядом по опушке леса, словно надеясь, что не очень умный гигант сидел сейчас где-то за кустом и, наблюдая за нами, тихо ухмылялся в лохматый кулак.

— В чем дело? — Глеб подошел ко мне, встал рядом, проследил за моим взглядом.

— Что-то здесь не так, — сказал я.

— Что не так?

— Нет пульса, — ответил я, опустил глаза вниз, и… неожиданная догадка проскользнула в воздухе, как легкий ветерок.

— Чего нет? — Глеб озадаченно чесал бритую шею, скосив на меня глаза. Я услышал его мысли: «Совсем парень заработался…»

— Ведь это насыпь искусственная, так? — спросил я Глеба. Тот пожал плечами.

— Ну да, конечно.

— Вот поэтому я и не слышу ни хрена! — сказал я и посмотрел за обочину, где метрах в четырех росли небольшие кусты одичавшей малины.

Я спустился с насыпи, перепрыгнул небольшую канаву. Глеб шел за мной, перед колючими кустами остановился. Я прошел дальше, вверх по пологому склону, ближе к лесу, чтобы наверняка «почувствовать» пульс Земли.

Раздвинув высокую и жесткую траву, волнуясь, медленно опустил руки к земле.

— Есть! — крикнул я.

Четко и явно ощущаемые ладонями толчки, паутина невидимых звуков разной тональности и частоты. Потрясающее ощущение.

— Нашел? — крикнул Глеб.

— Нашел, — сказал я тихо, прикрыл глаза, «набрал» адрес гиганта. — Нашел, блин…

Но то, что нашел, не порадовало. Он сменил направление. Он теперь шел… к реке! К реке? Зачем ему к реке? Что случилось опять?

Не дождавшись от меня внятного ответа, Глеб подошел, наклонился надо мной. Я поднялся, повернулся к нему. На немой вопрос в его глазах, ответил.

— Он ранен. На него напали не то собаки дикие, не то волки. Сейчас он свернул к реке, то есть сменил направление. Может, до него дошло, что он шел не туда?

— Подожди! — Глеб, отступил на шаг, замахал руками. — Какие волки в наших лесах? Какая река?

— Кама, какая же еще? Пошли. Надо проехать еще немного. Он совсем рядом.

Я торопливо зашагал к машине, Глеб, грациозный, как медведь, засеменил следом.

— Объясни хоть что-нибудь! — кричал он в спину. — Где он, куда идет, кто на него напал? Как вообще можно напасть на этого монстра! Он же сам…

— Он тоже живой, — сказал я, карабкаясь по насыпи вверх. — И он уставший и голодный, а значит легкая добыча.

— Это он-то легкая добыча? Ну, ты сказанул!

Мы сели в машину. Глеб завел машину.

С заднего сиденья раздалось.

— Звонил Эдуард Янович т-только что. — Сказал, что в З-заполье новое н-нападение.

— Где? — в голос спросили мы с Глебом, резко обернувшись.

— В З-заполье, — повторил Дима тихо, вжимаясь в сиденье и испуганно перебегая взглядом с меня на Глеба. — Он уже в-выехал т-туда.

Я развернул карту. Провел воображаемую линию от леса к реке. На этом пути как раз стояла деревня Заполье.

— Неужели? — загробным голосом сказал Глеб, следивший за моей рукой.

— Похоже на то, — ответил я. — Выходит, я все-таки ошибался?

Мы молча посмотрели друг на друга. Не мог я в это поверить, хотя все говорило о том, что профессор был прав, а я — нет. А ведь он — зверь — обыкновенное животное, пусть и очень редкое, необычное, не изученное, но все же животное, и ничто животное ему не было чуждо.

— Дай трубу! — сказал я Диме.

Он протянул мне радиотелефон.

Я вызвал Запольского.

— Вы где, Эдуард Янович?

— По дороге в Заполье. Вам уже передали?

— Да. Тут дорога одна, мы стоим на обочине недалеко от деревни. Когда будете здесь?

— Так уже подъезжаем. Вижу вашу серую «тойоту» на обочине. А мы на «ниве» вас сейчас обгоняем!

В этот момент мимо нас пролетела, сигналя, машина. «Нива».

— Мы за вами, Эдуард Янович! — сказал я.

— Давайте, догоняйте!

Глеб вырулил на шоссе, машина быстро набрала скорость, в лобовое стекло посыпались капли неожиданного дождика.

— Как он узнал о нападении? — спросил я.

Глеб помолчал минуту, демонстративно сплюнул в открытое окно.

— А черт его знает! — сказал он, скривившись. И тут у него на телефоне заиграл «Депеш Мод». — О! Наш Никола объявился! Что-то интересное расскажет!

— Он у тебя что, информатор?

— Да нет, в зале как-то одно время занимались, помогал ему программу составить, диету…

— И что?

— Да ничего, — вздохнул Глеб. — Три месяца позанимался, а потом забухал в какой-то праздник. И все. Короче, тихо всем, ставлю на громкую связь, чтоб и вы в курсе были. Ало, Николай! Говори! Есть новости?

— Привет, Глеб! Да есть кое-что, как ты просил. Короче, прокатился я тут бесплатно в Угорск, к администрации, нам автобус выделили. Грустно так ехали, в основном одни старперы. Всем по соточке выдали, ну, ты понимаешь.

— Да, — гаркнул Глеб, — понятно это, ты по делу давай.

— Окей! Дальше, значит. Какой-то седой забрался на трибуну и, как в Советском Союзе стал вещать, он, кстати, до этого говорил, кому куда с каким плакатом встать для картинки. Молодежь, слышь, сбегали за пивом, галдели, вот развлекуха для них. А старики, наоборот, сбились тихонько в стайку, перешептывались. Сосед тут мой, Санька, вообще сказал, что ему в стройматериалы надо, потому и воспользовался бесплатным автобусом, вот ведь шнырь!

— Никола! — крикнул Глеб.

— Ладно! Я что про него сказал, что, мол, не верит он вообще в этого зверя. Что, вообще, это все придумали старики, скучно дома им сидеть. Дальше, короче! Начал этот седой выступать, ну, все так пафосно, как на комсомольском собрании, думаю, рассчитано как раз на стариков. Мол, снова случилось страшное! Бедная старушка из деревни Полом уже никогда не будет стряпать своим внукам пирожки на выходные! Очередная жертва сбежавшего чудовища! Кто же будет следующий, типа, и начал тыкать своим пальцем в толпу и кричать: ты, а может ты! Наши жизни, типа, никого не волнуют, мы для них подопытные кролики! Сколько еще нужно жертв, чтобы, наконец, эта власть приняла меры и поймала сбежавшего из их дьявольского подземелья чудовища! Потом вообще погнал, мол, конечно, их дети сидят в тепле, под охраной! А нашим детям и старикам даже на улицу выйти нельзя! Мы для них как скот, нас и называют электоратом, избирателями, но только не людьми, нас и считают по головам, как баранов! Но мы, типа, не бараны, мы люди, и мы хотим жить так же хорошо и безопасно, как и те, кто отсиживают свои откормленные за наш же счет задницы здесь! Короче, сплошной пафос для легковерных.

— Понятно, — сказал Глеб, нахмурившись. — Разгоняют волну, суки.

— И кому-то это выгодно, — тихо добавил я.

— Что дальше было? — спросил Глеб.

— Ну, дальше лозунги всякие психоделические: мы — люди, прочь монстров! Мы — люди, прочь монстров! Толпа поддерживает этого оратора, несмело. А потом седой выдал: Бог создал нас по образу и подобию своему, Бог создал всех тварей на земле, и мы все жили в мире и согласии, пока не появились так называемые ученые, что пытаются переделать мир, создать новых животных, чудовищ! Прикинь, Глеб, загнул! Ну, и, типа, эти большелобые решили потягаться с самим вездесущим, стать богами на Земле! Типа, это кощунство! А сами они не иначе как посланники дьявола! Надо бы прежде выловить всех этих псевдоученых, да изгнать из них бесов! А особо одержимых распять на центральной площади! Чтобы остальным неповадно было! Креста на них нет! Ироды они! Прикинь, загнул!

— Ну, ясно, — вставил Глеб. — Чем все закончилось?

— Ну, как обычно. Борьба за власть, Глеб. Закончил он тем, что, если чиновники нынешние не могут делать то, что должны, значит, мы сами выберем себе лидера, способного дать простому человеку, христианину безопасность и достаток! Кто, как не человек из народа, истово верующий в Господа нашего, его силу и покровительство, способен понять равного себе? А те, кто пролез во власть с помощью денег, отступники и иноверцы, никогда не будут думать о нас! Почему, говорит, я предлагаю свою кандидатуру? Потому что я знаю, что нужно делать! Ну, в том смысле, что, типа, меня выберете, и я наведу порядок! Понял?

— Понял, — сказал Глеб. — Все, отбой, мы приехали.

— Ага, пока, Глеб! Если что будет еще, я звякну!

— Хорошо, спасибо. Пока!

За это время мы проехали несколько километров и свернули с трассы следом за «Нивой». Комментировать эту информацию никто не стал. И так все было ясно. Кто-то вел другую игру на фоне сбежавшего зверя, и это точно не седой. А тот, кто знал больше, чем должен. Кто же это?

Дождь кончился так же неожиданно, как и начался, из толстого облачка, как ни в чем ни бывало, выглянуло радостное солнышко.

Деревня расположилась в пару сотен метров от трассы. Мы въехали на узенькую улочку, повернули в еще более узкий переулок, машину мягко качало на глиняных ухабах, плюхало в наполненные водой ямы.

Возле невзрачного, типичного деревенского дома, как брат похожего на все соседние, стояла профессорская «нива». Перед домом под номером «9» гудела разношерстная толпа человек пятнадцать. Слышались гневная ругань, плачь.

Глеб остановил машину перед профессорской. Запольский вышел из машины, и к нему от толпы отделился молодой полицейский в мешковатом кителе и грязных резиновых сапогах.

Я вышел из машины первым и услышал начало разговора. Молодой полицейский, оказавшийся сержантом, окинул нас обоих взглядом, определился для себя и спросил Запольского.

— Вы — Эдуард Янович, профессор?

Уточнение было излишним, и так понятно, кто из нас профессор — седая бородка, очки в роговой оправе, взлохмаченные волосы.

— Да, — ответил Запольский, обходя сержанта. — Идемте!

Сержант бросил на меня очумелый взгляд, открыл рот, закрыл, и заспешил за профессором. Мы пошли за ними.

Пока шел к людям, уже готовился к худшему. На этот раз уж монстр постарался, почему-то был уверен я. Но через минуту пришлось разочароваться, потому что никакого — очередного и ужасного — трупа не было. Вообще.

— Это была корова, — устало прокомментировал худой мужик с морщинистым коричневым лицом. — Наша корова.

Он обнял плачущую рядом с ним женщину, видимо, жену.

— И где же она теперь? — развел руками профессор. — На что же мы должны смотреть?

Взгляд его остановился на разинувшем рот сержанте. Тот пожал плечами.

За него ответил мужик.

— Мы разделали тушу и раздали соседям, пока мясо еще нормальное. Ну и, кто не побоялся взять это мясо.

— А что с ним было не так? — спросил я.

Он перевел на меня такой взгляд, будто я сморозил что-то невероятное.

— А кто его знает?! Может его есть нельзя… заразное…

— Отчего же оно стало вдруг заразным?

— Ну, — мужик посмотрел по сторонам, ища поддержки у соседей. — Так ведь не понятно кто ее… так.

— Как так? — раздраженно спросил профессор, — вы можете говорить подробнее, а выражаться яснее?

Он перевел уничтожающий взгляд на непутевого сержанта, тот лишь молча хлопал глазами, но все же выдавил.

— Говори как есть, Митрич. Как мне говорил давеча.

— Так чего говорить-то? — он хрустнул пальцами, сморщился, пытаясь подобрать слова. — В общем, внутренности у Марьи все достали, глотку перегрызли. Вот и все.

— А Марья — это кто? — спросил Запольский.

— Так, это, — развел руки Митрич. — Корова наша.

Женщина вновь занялась причитать, уткнувшись лицом в серый фартук. Мужик тихонько толкнул ее в бок, сказал вполголоса:

— Люда, ты иди уже в дом, иди.

— И где внутренности? — снова наступал Запольский. — Где туша?

— Так нету внутренностей! — попятился мужик. — А тушу разделили, я же говорю. По соседям. В том-то и дело, что почти все — сердце, печень, легкие — все пропало! Кишки одни остались! Кто ж это мог так? Медведей тут отродясь не было, да и не ели бы они одни потроха!

Сбоку появился другой мужик, такой же сморщенный и коричневый, словно брат, указал на Запольского узловатым пальцем.

— Да это тот самый монстр лесной, что убежал из ихней лаборатории! Больше некому!

— Чего ты городишь, Степаныч! — попытался остановить сержант, отталкивая мужика рукой.

Другой мужик, рыжий и лохматый, подошел с другой стороны.

— А я говорю, что это дикие собаки, их тут тоже видели не раз. Появляются иногда, охотятся стаей. В Таборах недавно вот тоже загрызли пару овец, мне сват рассказывал…

Митрич его перебил.

— Да ты что, Колян, одно дело овцы, другое — корова! Да и порезы ты видел? Не собачьи они!

В разговор опять вступил похожий на брата.

— Я точно говорю, что это то чудище! Везде уже объявления развешены! — он снова ткнул пальцем в профессора, — про ихнюю лабораторию, и чем они там занимаются!

Мужику сзади через плечо передали листок. Он развернул его, показывая нам. Успел прочитать только написанное крупным шрифтом.

ВНИМАНИЕ! ВСЕМ!

БЕГЛЫЙ МОНСТР НАНОСИТ

НОВЫЙ УДАР!

И СНОВА ЖЕРТВЫ!

Профессор на глазах закипает от негодования, краснеет, покрывается пятнами, но ответить ничего им не может. Что ему отвечать, когда тут такой напор? Себе дороже. Он попытался вырвать мятый листок, но мужик убрал руку.

— Что, скажете не ваше? — спросил он так, чтобы слышали все. Толпа, в ожидании ответа затихла. Сержант хотел было что-то сказать, но так и замер с открытым ртом, глядя на профессора.

Мы с Глебом стояли чуть в стороне, наблюдая за перепалкой. Пусть виновный во всем этом кошмаре получит свое. Заслуженно.

Профессор что-то пробормотал под нос, развернулся, чтобы уйти от ответа, но ткнулся лбом в широкую грудь Глеба.

Глазки маленькие и колючие сверкнули, трясущаяся рука поправила очки.

— Эй! — пискнул он, перевел взгляд на меня. — Ну что, добегались! Допрыгались! Эх, да что там…

Он протиснулся между нами и, сцепив руки за спиной, пошел к машине.

За ним побежал сержант, крича в спину.

— Гражданин Запольский! Профессор! Я позвонил своим в районное отделение, обещали выслать кинологов!

Профессор лишь отмахнулся от него, забрался в машину.

— Вы неужели не дождетесь? — сержант вцепился в дверку. — Мне сказали, чтобы вы были здесь, это все-таки ваше… ваш…

— Я никуда и не еду! — выкрикнул профессор, не глядя на него. — Черт вас всех побери!

Меня хлопнули по плечу, обернулся.

— Слышь, Ник, — сказал Глеб, — тут пацан что-то хочет сказать.

Рядом, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, стоял мальчишка лет десяти.

— Этот что ли?

— Да, — ответил мальчик. — Меня зовут Артем. Я тут видел недавно в лесу кое-кого.

— Кого?

— Ну, что-то вроде обезьяны большой, гориллы там, или еще кого.

— Какой еще гориллы? — спросил я. Мне начало казаться, что люди, и не только в этой деревне, немного поехали на монстрах, всюду им теперь мерещатся. Откуда в наших лесах еще и гориллам взяться?

— Ну, может и не гориллы, — продолжил Артем, но уже не так уверенно. — Просто он был большой и лохматый, а руки и ноги на человечьи похожи, только очень большие и лохматые. Он за деревом лежал, я почти не видел, вот и подумал…

— ГДЕ?! — спросили мы с Глебом одновременно.

Мальчик сжался под нашими взглядами. Только бы не потерял дар речи, подумал я. Но пацан был не из пугливых.

— Там, — уверенно показал он рукой в сторону леса. — Недалеко.