Вспышка. Том 1, 2

Глава 23

Ник.

На берегу нас встретил Дима. Издалека мы заметили его пятнистую в камуфляже фигуру, бегущую к воде.

Молча причалили, сошли на берег. Я первым делом упал руками в песок. Глеб помог Лузину затащить на берег и привязать лодку. Дима суетился около них и болтал без умолку.

— Н-наконец-то! А т-тут т-такое т-творится! Т-там все в к-крови! М-ментов п-понаех-хало! З-запольский молчит, Б-бабыкин орет, б-бегает везде…

— Да заткнись ты! — остановил его резким окриком Глеб. — И без тебя тошно!

Улыбка озарило мое лицо. Глеб заметил это, бросил веревку, подошел.

— Ну, что? — спросил, хотя по моему лицу все понял, и тоже начал неуверенно улыбаться.

— Нет его здесь, — сказал я, поднялся, отряхивая с ладоней влажный песок. — По крайней мере, я его здесь не вижу.

— Так, если не видишь — значит, и не было! — заметил Глеб. — Разве не так!?

— Хотелось бы верить, — сказал я. — Но, знаешь, он становится все умней и умней. Или сильней. Сейчас еще, сам знаешь, начал через меня подпитываться. А раз он нашел такой доступ к моей энергетике, то может и просто меня с толку сбивать.

— Блин, — пробормотал Глеб, — как все сложно, оказывается.

— О чем это вы? — спросил подошедший Лузин, за его спиной, вытянув шею, Дима.

— Велика вероятность, что это не дикий человек, — ответил за меня Глеб.

Я как идиот просто стою и улыбаюсь. Как-то невольно, словно кто-то вырезал у меня на лице эту улыбку.

— К-как это не д-дикий ч-человек!? — спросил Дима. — А к-кто же т-тогда!

— Не знаю, — ответил я. — Я не могу быть уверенным на сто процентов, что это не он. Надо еще вон тот берег проверить. Если и там его нет, значит, он нас просто дурит. И тогда… тогда…

— Что тогда? — спросили они одновременно.

Я пожал плечами.

— Не знаю я, что тогда! Откуда же я знаю!

— Черт, — пробормотал Глеб, сплюнул на песок. — Чего-то даже жрать захотелось от волнения. То он есть, то его нету. Скорей бы уж все это кончилось.

У Лузина прошел вызов по рации.

Он снял ее с плеча, нажал кнопку приема.

— Слушаю, Лузин.

— Это Запольский! — услышали мы хрипящий голос. — Вы где пропали?

— Мы на берегу стоим.

— Никита с вами?

— Да, конечно.

— А Дима вас встретил?

— Да, он тоже здесь.

— Так чего вы стоите!? Давайте скорее сюда!

— Так, это, — Лузин колебался, посмотрел на меня, — Никита говорит, что его здесь. Скорее всего, нет.

— Что? — голос стал недовольный, — что значит «нет», когда есть! Давайте сюда, быстрее! Все, конец связи.

Лузин пожал плечами, убрал рацию. Дима вышел вперед, развел руками.

— Н-ну, ч-что я г-говорил! П-пошли!

И пошел по берегу в сторону деревянных ступеней, ведущих наверх, к домам.

Глеб и Лузин смотрели на меня.

— Ну, — спросил Глеб, — что делаем, супермен?

Я молча перевел взгляд с Глеба на Лузина, потом на другой берег и, наконец, на остановившегося на нижней ступени лестницы Диму.

— Это далеко? — спросил я его.

— Д-да нет! Р-рядом! Т-три минуты х-ходу!

— Ладно, — сказал я, — три минуты ничего не решают. Наверное. Сходим, посмотрим, может на самом деле там что-то есть. Или уж точно нет. Я хоть буду наверняка знать.

Издалека мы увидели этот дом, стоящий с краю, ничем не примечательный. Три окна выходят на улицу, крытый двор, некрашеные ворота, железная ручка двери, блестящая от времени.

Узкую улочку перегородили несколько серых машин с мигалками, среди которых затерялась одна белая «скорая помощь». Может, кто-то остался жив? — мелькнула надежда.

Чем ближе подходили, тем больше росло напряжение. Тут еще Дима всю дорогу в красках рассказывал о жертвах. Ужасных жертвах. Глеб не выдержал, дал ему подзатыльника и, подумав пару секунд, еще и пинка под зад.

На улице собралась приличная толпа людей, гудящих как пчелиный рой. Несколько полицейских стояли у входа, сдерживали любопытных.

Нас тоже поначалу не пустили, но в дверях появился лейтенант из нашей поисковой команды, проводил в дом.

— Это вообще что-то невообразимое, — сказал он, пока мы шли по двору. — Такого зверства я в жизни не видел. Да что рассказывать… сами смотрите.

Мы вошли в дом, и он показал рукой на комнату.

Мы с Глебом остановились в дверном проеме. Сначала я вообще ничего подозрительного не увидел. Только чувствовался какой-то особый запах. Кроме обычного деревенского запаха старого дома примешано что-то кислое и резкое. Несколько человек в белых халатах и полицейской форме заслоняли ужасную картину.

Откуда-то справа появился Запольский, протиснулся между нами.

— К нашему счастью, — сказал он негромко, — остался один свидетель. Девочка, двенадцать лет, зовут Даша.

— Где она? — спросил Глеб.

— Сейчас ее увезли. Удивительно, но она все так четко рассказала, без паники. Видимо, в шоке была. Вот когда отойдет, осознает, что же произошло…

— Я вообще еще ничего не вижу, — сказал Глеб. — Все только пугают…

— Сейчас, — сказал Запольский, прошел в комнату. — Для вас, Никита, я попрошу всех выйти ненадолго.

Он что-то сказал людям, а я все пытался «прислушаться» к энергетике этого дома, комнаты, в которой все и произошло.

И ничего не слышал. И не видел.

Так же как в прошлый раз.

Так же, как и во все случаи до этого.

Неужели так ошибался? Неужели это чудовище каким-то образом перехитрило не только простых людей, служебных собак, но и меня?

Мы с Глебом отошли в сторону, чтобы пропустить людей выходящих из комнаты.

Глебу хватило одного взгляда, чтобы тут же выбежать за ними следом.

— Эх, — заметил профессор, стоя посреди комнаты, — такой здоровый, и такой чувствительный. Никогда бы не подумал.

— Он же человек, — сказал я словно робот, не в силах смотреть на представшую картину, но и без возможности оторвать взгляд. — Такой же человек, как и все…

Семья была из трех человек. Тучная женщина лет сорока-пятидесяти, сейчас трудно определить возраст — лицо искажено страшной гримасой. Большой живот вспорот, из него выпали кишки. Поодаль лежит худосочный мужчина с красным лицом, но не от крови. Видимо, он ходил по дому в трусах, потому что отчетливо видно, что одной ноги у него не стало совсем недавно. Оба тела словно плавали в черной пахучей крови.

Не сразу заметил в углу маленький лохматый комочек — собачка, больше похожая на измазанную бурой краской меховую игрушку. Что с ней — не видно. Я и не хочу уже знать.

— Ну что? — спросил профессор. — Что скажете?

Во рту пересохло, в горле сдавил кислый ком, но я успел произнести.

— Ничего не скажу, — развернулся, чтобы поскорее выйти, но Запольский остановил меня, схватив за руку.

— Стойте! Здесь еще кое-что!

— Что же еще!? Я и так довольно увидел!

— Вот! — он показал пальцем на косяк входной двери.

Жирный кровавый отпечаток. Причем всей ладони, и такого размера, что не оставлял сомнений — не человеческий.

— Ну? — провозгласил профессор. — Теперь убедились!

Я ничего не ответил, быстро вышел из комнаты, из дома, от этого запаха, на свежий воздух, к свету… к живым людям.

Остановился на крыльце, искал глазами Глеба. Лузин показал за угол дома.

Глеб сидел на завалинке, тщательно вытирая рот рукавом.

Присел рядом с ним.

— Какая гадость, — сказал он. — Такое человек просто не мог сделать. Это не человек. Это точно не человек.

— Знаю, — сказал я, когда ком в горле прошел. — Но нам все равно надо будет проверить. Чтобы наверняка.

— А чего тут еще проверять? — сказал Запольский, внезапно появившийся рядом. — Все улики против него. Теперь уж точно.

— Откуда такая уверенность? — спросил я. — Это же не простое убийство.

— Не простое, но все равно убийство. Все в этом мире подчинено одним законам физики… и анатомии. В мистику я не верю.

Он сел перед нами на корточки, достал из кармана целлофановый пакетик.

— Что это? — спросил осторожно Глеб, прикрывая рот.

— Не бойтесь! — успокоил его профессор. — Это всего лишь волосы.

— Блин, да вы что, издеваетесь? — Глеб встал и быстро ушел.

Запольский хмыкнул, глядя ему вслед, продолжил.

— Видите, волосы именно того существа, зверя. Конечно, надо бы провести тщательный анализ, я отправил Ивана в лабораторию со всеми образцами, но меня почти убеждает даже внешний осмотр.

Он аккуратно свернул и убрал пакетик обратно в карман, сел на место Глеба.

— Вы что-то про девочку говорили? — вспомнил я. — Оставшуюся в живых.

— Ах, да! Девочка, Даша. Она соседка, живет через дом отсюда, ближе к реке. Как я мог забыть! — профессор хлопнул себя по лбу. — Она же единственный свидетель, который видел ЕГО. И при этом остался жив.

— Ну, и что она говорит? — спросил я нетерпеливо.

— Она как раз подходила к дому, когда он убегал огородами. Здоровенный, волосатый, руки длинные, бежит согнувшись, размахивая ручищами. Копия нашего дикого человека! Вот вам и еще одно подтверждение.

Я слушал его и думал, что девочка могла и ошибиться, что это кто-то, допустим, вор или сбежавший рецидивист в шубе… черт, что я говорю! Какая шуба в сентябре? Да и как ошибиться, если такое подробное и точное описание…

— …Все раны на телах в доме, — продолжал рассудительно Запольский, загибая пальцы, — идентичны тем, что были на предыдущих жертвах. Кроме этого, у женщины нет печени. А у мужчины ногу не отпилили даже, а именно оторвали, даже выломали из сустава. Кстати, печень у него тоже была вырвана, но он ее оставил, видимо потому что мужик был алкоголиком, а у них с печенкой сами знаете. Ну и потом у собачки…

— Про собачку можно и не рассказывать! — сказал я. — И того, что я услышал, вполне достаточно.

— Хорошо, — сказал Запольский, вздохнул. — Это все тяжело, Никита, я понимаю. Особенно вам. Вы же чувствуете часть своей вины…

— С чего вы взяли?

— Ну, как же! Вы столько сделали, чтобы поймать его. И всегда будто немного опаздывали, — выражение его лица стало мечтательным, взгляд скользил вдаль, поверх крыш и деревьев. — Не пойму, как ему это удается. Словно призрак какой-то. Видимо, что-то в нем есть эдакое, нечеловеческое…

— Особенно жестокость, — добавил я.

— Да уж…

— Но я еще не уверен, пока не проверю, — озвучил я свои тревожные мысли. Нагнулся и прижал ладони к земле — ничего, полная тишина. Очередной запрос тоже ничего не дал. Да что происходит?

— Что, еще сомневаетесь? — усмехнулся Запольский, наблюдая за моими движениями. — Перестаньте!

— Нет, — я встал, уверенно зашагал через двор к улице. — Пока не проверю и не буду уверен на сто процентов, ни за что не успокоюсь.

— Его скоро поймают! — крикнул мне в спину Запольский. — Собаки уже пошли по следу! Слышите!?

Я обернулся.

— По какому следу?

— По обычному, по какому все собаки и ищут. Пусть он и чудовище, но ходит он, как и все живые существа, ногами и по земле.

Запольский вынул из кармана рацию, протянул мне.

— Вот, для связи, возьмите. Вас же все равно не остановить. Я буду держать вас в курсе поиска.

Я подошел, взял из его рук рацию, крепко сжал в ладони.

— Хорошо. Я тоже буду держать вас в курсе.

— Ну все, — сказал профессор, вроде даже подмигнул мне радостно. — Как говорится, до связи! Думаю, что поймать пешего дикаря дело пары часов, меня уже и машина ждет. Встречный отряд из Угорска уже вышел, он в кольце, так что…

— Хорошо, если это окажется правдой. Если это все-таки тот самый зверь, дикий человек.

— Монстр! — уточнил профессор, поднял тонкий указательный палец вверх. — После того, что он сделал — никакой это не человек. Нелюдь.

И, наконец, пришло сообщение.

Сообщение.

Объект «Зверь» обнаружен.

Координаты: 57.868835, 55.407466

Ориентир: устье Угорки, левый берег

Движение: север

Скорость: 3,6 км/ч

Расстояние до объекта: 1,92 км

Я как чувствовал.

Его здесь не было! Это не он!

Я повернулся и быстро вышел со двора.

Зверь.

Сначала я услышал свое сердцебиение — гулкие, равномерные удары. Потом дыхание — глубокое, ровное. И только после этого открыл глаза. Мимо проплывают деревья, голова уворачивается от летящих в лицо веток, ноги обходят ямы, перешагивают кочки.

Неведомая природная сила подняла меня и вела вперед. Это она, та, которую привык считать своей второй матерью, своей опорой и нескончаемым источником силы.

Я всегда верил в силу природы, всегда знал, что она поможет своему сыну выбраться, выжить. Поможет дойти.

Мутная пелена с глаз спадает, зрение обостряется.

Я снова иду, иду быстро, иду правильно.

И пока что за мной никого нет.

И надо пользоваться этим преимуществом.

Может, они совсем меня потеряли? Оставили, наконец, в покое?

И сам себе ответил: это же люди, они так просто не отступятся, не надо на это надеяться.

Ник.

— Эй, Ник! Ты чего! — услышал я взволнованный голос Глеба.

— Держи его под руку! — вторил ему другой голос, Лузина. — Да не сломай только, здоровяк!

— Да я аккуратно… давай, опускай… похлопай по щекам, что ли?

— Не надо меня… по щекам, — выдавил я. Голос слабый, тихий, неузнаваемый. Словно и не мой голос. И тело не мое — слабое, хлипкое, вялое.

С трудом открыл глаза, по одному.

— Ч-что случилось? — спросил большую расплывчатую рожу перед собой.

Рожа улыбнулась во все тридцать два, рот открылся не широко, но голос Глеба прозвучал слишком громко.

— Да ты в обморок свалился! Еле успели тебя подхватить!

— Ты что, Никита, голодный? — спросил Лузин.

Туман перед глазами рассеялся, звездочки растаяли, теперь увидел, что рожа — это Глеб, только очень близко. Опершись на его руку, сел на ступеньку деревянной лестницы, ведущей к берегу.

— Это что-то другое, — сказал я. — Это… я знаю, что это! Это зверь из меня энергию качает, гад!

— Что, опять!? — изумился Глеб.

— Да! — я встал. Еще покачивало, но вполне мог стоять на своих двоих. — Пошли, скорей!

— А ты уверен? — спросил Лузин. — Может, посидишь хоть пять минут.

— Давай в лодку, пока плывем — посижу. А сейчас время дорого. Давай, давай! Шевелись!

Я первым подбежал к лодке. Пока Глеб ее отвязывал, Лузин устроился у мотора. Я еще раз опустил ладони на песок. Нет. Ничегошеньки тут нет.

Может и правильно, что нет, подумал я, оглядываясь. Дома на горе вблизи уже не казались игрушечными, скорее уродливо натыканные серые коробки. Вот сейчас и проверим.

Лузин завел мотор, Глеб оттолкнул лодку, перепрыгнул через стекло и устроился у штурвала.

Лодка быстро набрала ход, полоса деревьев на той стороне реки медленно приближалась, росла, обретая яркость и контрастность. Уже проявились детали — кусты, отдельные ветки, высокая трава.

Так же росло и мое волнение.

И сомнение.

Сомнение, что он окажется там. Он ведь здесь! Все говорит об этом. Может, это Система ошибается, все таки?

— И тем не менее, ты все же решил проверить, — сказал Лузин, после того как я рассказал ему о нашем разговоре с Запольским. — Эти последние жертвы, метод преступления, отпечатки рук и ног, по которым сейчас его ищут с собаками и, возможно, вот-вот поймают. А самое главное — свидетель!

— Да, — повторил я. — Свидетель. И все равно нужно проверить.

— А знаешь, я тебе верю, — вдруг сказал Лузин.

— Да? — усмехнулся я. — С чего бы это? По-моему, никто уже не верит.

— А Глеб? — спросил он.

— А что Глеб?

— А Глеб просто друг, — ответил он сам. — Неужели я его брошу? Он же без меня пропадет, его в лесу одного даже хомяки запросто затопчут! Про гигантских обезьяно-людей я уж вообще молчу.

— Но ты тоже не веришь? — спросил его Лузин.

— Ну-у, не знаю, — ответил он уклончиво. — Что ему, упертому, от моей веры? — Глеб кивнул на меня. — А я уж так, как Санчо Панса за Дон Кихотом!

Говорил он серьезно, даже намека на иронию не было. Но глаза отвел в сторону, якобы любуясь проплывающими пейзажами.

— Ты меня прямо в краску вогнал, Санчо! — сказал я.

Он отмахнулся.

До берега еще чуть-чуть. Сердце билось все сильней.

— Ну, с Глебом понятно, — снова сказал Лузин. — Только вот я за себя хотел сказать. Я тебе верю, Никита. Я знаю, что раз ты поехал на этот берег, то ты чувствуешь его там.

— Да нет, — отмахнулся я. — Просто проверить…

— Э, нет! — замотал головой Лузин. — Не проверить. Тебя сюда гонит чутье! Вы с ним будто бы породнились что ли. Ну, как бы заочно. Через это, — он поводил над головой руками, — поля невидимые: энергетические, телепатические или еще какие.

В моих глазах появилось не скрываемое изумление.

— Да-да! — засмеялся он. — Так и есть! Я даже сейчас это вижу!

Я хотел что-то возразить, но Глеб меня перебил.

— Эй! Хорош болтать, прибыли!

— Что, уже? — опешил я.

— Да, готовься к высадке, десант!

Лодка мягко уткнулась в пологий берег. Лузин выскочил, подтянул ее дальше на узкую песчаную полоску. Глеб спрыгнул за ним. Оба внимательно всматривались в прибрежные кусты и деревья.

— Вы что думаете, что он где-то за деревом вас поджидает?! — крикнул я из лодки. — Если он здесь, то давно уже тю-тю! Только пятки сверкают! Что он, зря что ли столько энергии из меня качал…

— Ты, чем орать, — сказал Глеб, — вышел бы уже, пощупал здешний песочек, да и сказал наконец-то нам — тут он или нет!

Я улыбнулся. Старался не подавать вида, но сердце из груди вырывалось, ладони вспотели, а ноги не хотели разгибаться. Может, это снова началось? Может, опять он из меня качает? Как мне это надоело…

— Ну, ты что там, молишься что ли!? — снова крикнул Глеб, нетерпеливо топчась по берегу. — Иди уже, проверяй. Если его нет, то поплывем обратно, там будем ловить. Что я зря что ли за ним столько дней ползал по лесам, тренировки все пропустил! Я должен его первым поймать и морду за все это набить! Слышишь, Ник!

— Слышу, — пробормотал я, поднялся и, расставив в стороны руки, зашагал по шатающейся лодке.

Спрыгнул.

Замер.

— Ну!? — в голос сказали они. Глеб жестами показал, что я должен сделать. Со стороны посмотреть — умора, словно зарядку делает.

А у меня спина не сгибалась. Подумал, что зря мы сюда притащились, что точно нет его здесь, что он там. Все это знают, кроме меня, видимо. Баран упертый.

— НУ!? — заорали они. Я вздрогнул и, словно кто мне поддых вдарил, — согнулся пополам. Позвоночник стал гибким, мышцы наполнились силой и энергией, разум стал чистым и прозрачным… а по ладоням вверх заструилось тепло. И перед глазами возник четкий облик волосатого широконосого гиганта.