Вспышка. Том 1, 2

Глава 24

Ник.

В оба уха мне напряженно дышали. Мои ладони зарылись в песок, перед глазами пучок травы торчал из кочки. Я поднялся, тщательно стряхнул с ладоней песок.

— Ты что, издеваешься? — спросил осипшим голосом Глеб.

— Если он молчит, — произнес Лузин, — значит, одно из двух…

— Естественно, одно из двух! — обернулся к нему Глеб. — Вы что оба надо мной издеваетесь!?

— Тут он, — проговорил я спокойно. Сел на эту кочку, продолжая улыбаться, глядя на проплывающие в небе тучки.

— Что!? Тут!? Он тут!? — заголосили они.

Потом сели рядом со мной, задрали так же головы к небу.

Через минуту Глеб:

— Ты точно его почувствовал?

— Да, точно.

Еще через минуту Лузин:

— А не мог ошибиться?

— Нет, не мог. Ну, что будем делать?

И тут они оживились.

Глеб:

— Так это что получается, они его ловят там, а он здесь?

Лузин:

— Если он здесь, то кого они там ловят?

— Он же не мог там такое натворить, а потом раз — перелететь сюда! Ведь переплыть он точно не мог!

— А как же приметы? А следы?

— Может у него двойник есть!

— Или астральное тело, я про такое слышал!

— Ты чушь-то всякую не придумывай!

— А ты мозгами думай иногда, а не мозжечком!

Я поднялся, встал между ними, развел руками в стороны.

— Так, тихо!

Они, покрасневшие, сели на землю, я стоял между ними.

— Тут дело такое, — рассуждал я. — Я его почувствовал, он здесь. Но, есть одна такая фигня. Он мог меня сбить с толку. Просто через эти самые энергетические поля увести от себя подальше. Чтобы не мешался. Сейчас они гоняются за ним, но для него толпа людей, пусть и даже с собаками — пара пустяков. Мы в этом не один раз убеждались.

Глеб и Лузин кивнули.

— Он знает, что его могу поймать только я. Вот для этого всю эту фигню и придумал, чтобы…

Я остановил себя на полуслове. В голове вспыхнула простая, но очевидная мысль.

— А знаете что?

— Что?

— Все верно! Он здесь! Все просто, ничего он не делал! Он спокойно переплыл, накачался у меня энергии и теперь шлепает себе присвистывая по лесу к дому, пока мы мечемся как идиоты с одного берега на другой! Так что надо просто идти за ним, вот и все! Вперед!

— Эх, — озадаченно произнес Глеб. — Если он на самом деле здесь, то мне кажется мы его голыми руками не возьмем! Он же нас порвет как грелки! Даже, стыдно признаться, но и меня… наверное…

— А это, — сказал, улыбаясь, Лузин, — вторая причина, почему я пошел с вами.

И расстегнул защитную куртку. Слева у него висел короткоствольный карабин, справа за поясом — пистолет.

— Во! — хлопнул его по плечу радостный Глеб, — совсем другое дело! Я с тобой играю!

— Патроны есть и усыпляющие, и боевые, — сказал Лузин.

— Ну, тогда вперед! — сказал я. — Забираем вещички и галопом за зверем!

— Да! — воскликнул Глеб, пошел к лодке за рюкзаком.

Лузин задумчиво, как бы ни к кому конкретно не обращаясь, произнес:

— Я вот только одного все же не пойму. Если зверь-убийца здесь, — он показал рукой себе под ноги, потом указал на другой берег, — кто же тогда там оставил следы, отпечатки и прочие улики?

Темно-зеленая «нива», с виду обычная, без каких-либо опознавательных знаков, выехала из Усть-Нытвы, кряхтя, взобралась на пригорок. Впереди у самой опушки толпились люди в форме, рядом рвались с поводков овчарки. Чуть в стороне стояли два полицейских «уазика».

— Куда подъехать, Эдуард Янович? — спросил Антон.

— Так давай прямо к ним, — указал рукой профессор. — Узнаем, что еще случилось.

Машине преграждает путь сержант полиции. Профессор махнул ему рукой, тот присмотрелся, узнал не сразу, пропустил.

— Надо же, какая бдительность, — заметил Запольский. — Они бы всегда так работали.

— Т-тогда бы у них р-работы н-не было! — сделал вывод Дима с заднего сиденья.

Антон молча покосился на него, мол, чего веселишься. Дима пожал плечами, почесал затылок и отвернулся к окну.

Профессор вышел из машины, двинулся к группе что-то оживленно обсуждающих офицеров.

— …Он что, по вашему, «тачку» что ли тут поймал? — кричал капитан.

— Ну, наверное, какое-то другое есть объяснение, — оправдывался лейтенант. — Люди работают…

— Вижу я, как они работают! Мне начальство давит сверху, понимаете? Имейте в виду, головы полетят все!

— Что случилось? — спросил Запольский осторожно у стоящего чуть в стороне знакомого с реки лейтенанта. — Отчего такой сыр-бор?

— А, профессор! — отчего-то обрадовался лейтенант, заявил громогласно. — Вы-то нам и нужны!

Все офицеры обратили на него внимание. Особенно капитан.

— Профессор Запольский? — спросил он.

— Так, э-э, точно, простите…

— Я капитан полиции Вшивков Владислав Георгиевич, — представился он, подошел и сильно пожал профессору руку. — Можете нам объяснить поведение вашего, так называемого, питомца?

— А что, собственно случилось?

— А случилось то, что вот на этом месте, — он ткнул себе толстым пальцем под ноги, — прямо у дороги следы, которые вели из дома, заканчиваются. Мы обрыскали все вокруг в радиусе пятидесяти метров, по рекомендации лейтенанта Безматерных, — палец переместился на покрасневшего офицера, — но ничего нет. Ваши предложения?

— Э-э, мои предложения? — Запольский озадаченно теребил бородку. — Э-э, знаете, я могу предположить, что он… э-э, что он, возможно…

— А побыстрее вы не можете предполагать? — перебил капитан.

— Могу! — голос Запольского окреп. — Он напал на машину, на ней и проехал, наверное, часть пути. Вот.

Капитан долго смотрел на профессора, густые брови сдвинулись так, что маленьких колючих глаз почти не стало видно. Запольский же невозмутимо смотрел ему в лицо.

Наконец капитан повернулся к офицерам, гаркнул.

— Проверить эту версию, живо. И собак не забудьте взять!

И снова перевел тяжелый взгляд на Запольского.

Через пять минут прибежал гонец, молоденький румяный младший сержант.

— Товарищ капитан! — доложил он, пытаясь восстановить дыхание. — Нашли! Машина «волга», в ней человек раненый.

— Где?! — брови капитана поползли вверх.

— Триста метров примерно, вон за тем поворотом!

Брови капитана поднялись еще выше.

— И что там!?

— Смертельное ранение, похоже на то, что зарезали. И еще машина помята, и следы такие же кровавые, как в том доме…

— Быстрее, за мной! — крикнул он, заспешил к своей машине. Офицеры тоже моментально разбежались. Профессор еще стоял один, ничего не понимая, пока его за руку не взял Антон.

— Эдуард Янович! Нам тоже надо ехать, наверное.

— Да, да, — пробормотал он, пошел следом за охранником. — Ты представляешь, оказывается так и есть! Он напал на машину! Я же так ляпнул, не подумав! И надо же! Просто мистика какая-то!

— …Характер ранений такой же, — констатировал лейтенант Безматерных Запольскому. Они стояли в сторонке. Пока Запольского не подпускали к телу, работали криминалисты. — Шею свернули, живот вспорот, печень вынута, кровь. На панели приборов, на двери — огромные лапы, вернее, руки… или все же лапы?

— Не важно, — сказал профессор возбужденно. — Я понял. Значит, он напал на машину, каким-то образом забрался в нее и загрыз водителя?

— Получается так, — пожал плечами лейтенант. — Знаете, просто кошмар какой-то. Маньяк!

— Да не маньяк он, — спокойно сказал Запольский. — А просто животное. Ему что кролик, что человек — все едино. А сейчас он жрать хочет, чувствует, видимо, что в ловушку его загоняем, вот сил и набирается.

— Кошмар, — сказал офицер. — А ведь он в Нытву идет. Что он там натворит, это животное-маньяк!

— Сплюньте, до Нытвы мы должны его поймать, — профессор поднял голову вверх. — И до темноты, желательно.

Запольский вернулся в машину. Сел и стал угрюмо смотреть перед собой.

— Ну что? — спросил Антон. Дима подался вперед.

— Да ничего. Еще один труп.

— Т-так это он? — зашептал в самое ухо Дима.

Антон цыкнул на него, но профессор продолжил.

— Он, конечно, никаких сомнений! А кто же еще?!

— Н-ну, это, — Дима не ожидал, что профессор обратит на него внимание. — Никита г-говорил, ч-что…

— Никита, Никита! — передразнил его Запольский. — Он много чего говорил, только вот все не про то! Не надо было вообще его слушать, а делать так, как я говорил. Мы бы уже давно его нашли и вернули.

— Да, — добавил Антон, — тогда бы может и жертв не было…

— Да причем тут жертвы! — прогремел профессор. — Дело даже не в них! Сейчас вот мы сидим здесь, как бараны, а эти костоломы, напичканные всем кроме мозгов, идут за ним. А нам даже подойти близко не дают! А ты думаешь они его будут аккуратно брать? Как же, жди! Первый же, кто его увидит, от страха всю обойму высадит! Устанешь потом свинец выковыривать! А мне он живой нужен, живой! Понимаешь!?

— Понимаю, — сказал Антон. Дима забрался в самый дальний угол сиденья.

— Ни хрена ты не понимаешь, — отвернулся Запольский. — Жертвы, жертвы. Для науки никаких жертв не бывает много. Да и что это за жертвы? Никчемные людишки, старухи да алкаши! О них через неделю никто не вспомнит! А кто-то даже спасибо скажет.

— А если жертвами станут дети? — тихо вставил Антон. Теперь уже Дима готов был на него цыкнуть, но не решился.

— Какие дети? — сдвинул брови профессор. — Пока никаких детей нет. Если тот, что в Заполье, так на него волкособ беглый напал. Так по крайней мере Никита сказал. Тьфу ты, забыл, что ему верить нельзя. Но все равно, на то больше похоже. Да и живой он остался. Еще неизвестно кем он вырастет. Тоже, наверняка, как и его папаша, сопьется. Или того хуже, наркоманом станет, подхватит СПИД, и выбросится в окно. Да, да, скорей всего так и будет.

Антон не знал, что еще и сказать. Да и смысл что-то доказывать? «Ты начальник — я дурак», как частенько говорил Лузин. Часто лучше промолчать. И для здоровья полезней, и с работы не выгонят по неожиданному поводу.

— Ну, так что, куда едем? — спросил он, когда профессор немного успокоился. — На базу или домой?

— И что мы будем там делать? Чай пить с баранками? Скоро нам не на что будет чай пить. И негде. Мне-то уж точно, — он тяжело вздохнул, опустил голову на подголовник. — До последнего будем стоять, по возможности спасать ситуацию. Давай, поехали за ними.

Зверь.

Кусты, деревья, ямы, кочки, ветки в лицо…

Время идет, но и я иду.

Солнце садится где-то за холмами, за деревьями. В лесу ночь наступает быстрее.

Силы на исходе, но впереди цель, а потому ноги сами шагают и шагают все дальше от преследователей, все ближе к дому.

Я уверен, что дойду. Чувствую. Хотя и понимаю сейчас, что до дома очень далеко.

Сейчас необходимо оторваться от охотников, потом будет легче. Потом смогу найти время на поиск пищи, на полноценный отдых.

В очередной раз я остановился и прислушался. Кто-то совсем недавно шел за ним по пятам, надеясь на легкую добычу. Не человек. Скорее всего, тот же, что и там за рекой. Только сейчас он один, а потому не решится напасть, понимая, что жертва сильна, и может дать достойный отпор.

Теперь этого одиночки нет. Это хорошо.

Но те, что охотятся за мной с самого начала, кто разлучил с семьей, кто страшнее любого животного — люди — они продолжают преследование. Только что-то и здесь изменилось.

Я опустился на землю, руки в траву. Закрыл глаза, пытаясь представить того, у кого взгляд как молния, того, кто видит меня так же.

Сильное поле я почуял сразу. Сильное поле особенного человека.

Да, это он, он все еще идет за мной. И не один. С ним еще люди, хотя уже не так их много. Я почувствовал еще два небольших по силе поля.

Открыл глаза, поднялся. Взгляд плывет между веток вверх, к небу.

Еще светло, звезд не видно.

Скоро. Я уверен, что небо разрешит сделать то, что я задумал. Но только позже. Когда станет темнее. Темнота мне поможет.

Я жду ночи.

Я жду их.

И мне нужно наполнится энергией перед этой встречей.

А иначе мне от них не уйти.

Слишком уж настойчив и опасен тот, особенный, со взглядом как молния. прия. то охотятся за ним с самого начала, кто вообще разлучил его с семьей, они еще идут следом.

дать хороший отпор.

Со склона между деревьями видно зарево города. Это самое большое поселение людей, какое мне только попадалось до этого — город. И перед тем как двигаться дальше, нужно набраться сил и, наконец, избавиться от преследователей.

Ник.

Сообщение.

Объект «Зверь» прекратил движение.

Координаты: 57.903842, 55.404748

Ориентир: река Угорка, левый берег

Движение: север

Скорость: 0 км/ч

Расстояние до объекта: 1,21 км

Сумерки, как одеяло, накрыли неожиданно быстро, потому что, одновременно с заходом солнца на небо накатили тучи. Да еще этот темный, густой и мрачный в своей тишине лес.

Только бы дождя не было. И не потому, что следы смоет, мне это не помеха — я другие следы вижу. Даже и не следы это. Начинаю задумываться над словами Лузина, который предположил, что мы с этим зверем будто бы породнились…

Породнились с монстром, дикарем, да и к тому же, возможно, людоедом. Ну, уж нет! Я не ем себе подобных. Хоть и тоже плотоядный. Может для него люди, как для меня говядина или свинина? Где-то коровы — священное животное. А мусульмане свинину не едят, потому что, наоборот, грязное животное. Да и свинья физиологически ближе к человеку даже чем обезьяна. Сердце, печень и прочее того же размера, пульс тот же, давление крови, температура тела и тому подобное. Но ведь едим ее, свинью, и не считаем, что она какой-то наш родственник? И особенно шашлык из свинины вкусный — сочный, мягкий. А молочный поросенок под яблоками? Пальчики оближешь, говорят! Я вот не ел такого ни разу.

— Ты это о чем? — спросил Глеб, направил в лицо луч фонарика.

— Да так, о житейском, — сказал я.

— Ясно, — он снова стал светить себе под ноги, обходя следом за Лузиным небольшую яму и густые колючие кусты. — Ты, кстати, давно это… как ты называешь, слушал дикаря?

— Недавно, — ответил я. — И видение было короткое.

— И что, нормально? — спросил он, остановился. — В обморок не падал?

— Как видишь, нет. Только вот одна интересная деталь появилась.

— Какая?

— По-моему, он решил остановиться.

— Это почему? — спросил он и позвал Лузина, тупо бредущего впереди. Тот оглянулся, вернулся к нам.

Мы сели на рюкзаки. Я привычно прижал ладони к земле.

— Да, — подтвердил я через несколько секунд. — Он остановился.

— Лег отдохнуть? — спросил Лузин, достал бутылку с водой.

— Или нас ждет? — добавил Глеб.

— Не знаю. Я этого не вижу. Знаю лишь, что сейчас он на одном месте.

— А сколько до него?

— В каком он месте? В яме, за кустами или может на дерево забрался?

— Да не знаю я! Не вижу я этого! До него не много, может еще километра два, а может и три. Надо идти и сами увидим.

— Не нравится мне это, — сказал Глеб, лучом фонарика скользнул по ближайшим деревьям. — Мы тут как гусеницы на пне! Сами ни хрена не видим, а для того, кто в лесу вырос сейчас как раз легкая добыча.

— Может и так, — сказал я.

— Так это не есть хорошо, — заметил Лузин. — Может, подмогу попросим? Знаем ведь примерно где он. И то, что остановился тоже.

— И кто же придет к тебе? — спросил Глеб. — Они за ним все там охотятся. Не знаю я только за кем…

— Может, у него какой-нибудь клон появился? — предположил Лузин. — Или просто раздвоение личности у него, для отвода глаз, так сказать. Там как бы тело, потому что следы, приметы, свидетели, а здесь как бы духовный двойник-призрак, которого только Никита и видит. И мы сейчас за этим призраком идем…

— Ты бы поел, что ли, — сказал Глеб.

— Что? — не понял Лузин. — При чем тут еда?

— Да у тебя галлюцинации от голода начались. Бред какой-то в голову лезет!

— Это не бред, а предположение. Я пытаюсь как-то разумом осознать то, что происходит. Ведь в нормальной жизни такого просто не может быть!

— В нормальной — да, — сказал Глеб, с удовольствием вытянул ноги, размял плечи. — Кому как не нам это знать. Да, Ник?

— Наверное, — уклончиво ответил я, снова приложил руки к земле. Что-то мне не понравилось в ее вибрации.

— А вообще, — продолжил Глеб. — Я вот тут про еду заикнулся, а потом вдруг подумал, так сказать, прислушался к запросам организма, и пришел к одному потрясающему выводу!

— Это какому же? — серьезно спросил Лузин.

— Какому? А ты не понял?

— Нет. Что-то никак не могу связи определить.

— Эх ты! — засмеялся Глеб, достал из рюкзака банку тушенки, показал ему. — Да перекусить я решил! Вот какому! Когда о еде говорят, мне сразу есть хочется!

— Стой! — сказал я, быстро поднялся. — Не сейчас!

Глеб и Лузин тоже вскочили на ноги, испуганно озирались. В руках у Лузина появился автомат.

— Что!? Что случилось!? Он где-то здесь!? — посыпались приглушенные вопросы.

— Нет, это не он, — сказал я, — кто-то другой за нами наблюдает. Очень нехорошо наблюдает. Но я не знаю откуда.

Не прекращая круговое наблюдение, я поправил на плечах рюкзак, махнул рукой.

— Пойдемте, — сказал тихо. — Пока дикий человек остановился, мы должны двигаться. Так мы быстрее с ним покончим.

Мы продолжили движение. Лес быстро темнел, становилось прохладнее.

Мы шли гуськом, друг за другом, огибая кусты, перепрыгивая поваленные деревья, уклоняясь торчащих ветвей. Лучи фонарей нервно скакали по окружающим деревьям и кустам. В их свете казалось, будто все шевелится — деревья, кусты.

— Так это он, или не он? — зашептал в спину Глеб.

— Похоже, что нет…

— Похоже?

— Нет, точно нет. Я не так его «вижу». Это тоже что-то нехорошее, но точно не он.

— Может, он тебя просто как-то обманывает? — спросил Лузин, обернувшись. — Ну, как бы гипнотизирует.

— Может быть, — ответил я. — В любом случае, надо быть настороже.

И тут за кустами слева раздался хрип, тень скользнула между деревьями чуть впереди. Лучи фонарей не поспевали за ней. Раздался вскрик, потом оглушительный выстрел. Уши заложило. Словно издалека услышал крик Глеба.

— Какого хрена ты палишь!?

И снова выстрел.

И еще один. Сразу за ним визг, потом злобное рычание.

Мы рассыпались по сторонам, тень где-то между нами. Она уже не так быстра.

Лузин закричал.

— Вот он! Сюда! Свети сюда! Быстрее!

Наши лучи пересеклись на середине. Тень пыталась уползти от нашего светового прицела, но раздался еще один выстрел, и она замерла.

— Кажись, все! — сказал Лузин, медленно придвигаясь к тени, не сводя с нее прицела. — Готовенький!

Мы осторожно подошли к тому, что совсем недавно было неуловимой тенью. Это был скорее волк или большая собака. Она лежала, раскрыв в злобном оскале пасть, откинув голову назад. Из пасти со страшными клыками пульсируя текла черная кровь. Сбоку на брюхе зияла огромная рана.

— Собака или волк? — спросил Лузин, пнув тело ботинком.

— Скорее всего и то, и другое, — ответил я, приглядевшись. — Именно его я и чувствовал недавно.

Я отвел от волкособа луч фонаря, скользнул по испуганным и блестящим от пота лицам Глеба и Лузина.

— Ну вот, а теперь остался только он — зверь, дикий человек. И он ждет нас.